Безумный принц, воспитанный рабом

— С момента… ухода Дань Хэна, Блэйд совсем потерял грань между разумом и безумием, — Рацио нахмурил брови, продолжая чертить на доске. — Возраст такой, — Авантюрин сидел на одном из столов, закинув одну ногу на другую. Часть белоснежной кожи оголилась, привлекая к себе внимание. Рацио посмотрел на него и на секунду замялся, медленно сглатывая. Даже маленький кусочек кожи будоражил сознание, было невыносимо сложно оторвать взгляд и вновь сосредоточиться. Он с трудом посмотрел на лицо мужчины. От Авантюрина не ускользнули эти маленькие действия, он улыбнулся, в его глазах плескались искры веселья: — Первая любовь всегда такая, — он демонстративно заправил прядь выбившихся волос, — несчастная. — В этот момент он уловил едва заметные изменения во взгляде второго принца, — спустя какое-то время он все равно сдастся. Не вижу смысла ему мешать. Рацио остановился на мгновение, затем подошел к мужчине, оперевшись о стол. Его руки с двух сторон от наложника были так близко, что слегка касались обнаженных участков на ногах Авантюрина. Второй принц наклонился, его лицо было непозволительно близко: — Господин Авантюрин так говорит об этом, словно имеет богатый опыт. И какова же была первая любовь господина Авантюрина? Не поделитесь с этим принцем? — Второй принц говорит так, словно ревнует, — ничуть не испугавшись угрожающего взгляда напротив, ответил мужчина. — Не боитесь, что вас услышат? Руки принца заметно напряглись. Он хотел знать ответ на свой вопрос, но мужчина перед ним всегда был искусным лгуном. Он умело мешал правду и ложь, виртуозно уходил от неприятных для него тем, оставалось всегда лишь гадать, что у него на уме. Но второй принц любил этого человека. Именно таким: хитрым, изворотливым, расчетливым и порочным. Он ничего не мог поделать со своими чувствами. Ещё в момент их встречи его пленили эти необычные глаза, эти мягкие губы и этот будоражащий голос. Он постепенно сближался с этим человеком: глупо и неумело. Рацио был специалистом множества направлений. Его познания выходили за рамки возможностей лучших учёных империи, оставляя этих мужей далеко позади себя. Но единственная наука, в которой он был совершенным невеждой, сидела сейчас прямо перед ним. Её невозможно было изучить, просчитать и постичь. Не было никакой инструкции, не было алгоритма. Оставалось каждый раз делать неуверенные шаги, в которых в каждую секунду он рисковал провалиться и потерять всё. И он был готов поставить это всё немногое, что у него было, лишь бы овладеть ей. Авантюрин никогда не говорил ему слов любви. Он никогда не сопротивлялся и никогда не отторгал его. Он словно играл в понятную только ему игру против полного дилетанта, не объясняя правил. Рацио действительно мечтал залезть в голову этого человека и узнать, о чем же тот, черт возьми, думает. Но он не мог этого сделать, так же, как не мог оставить его. Возможно, влияние крови намного сильнее, чем казалось на первый взгляд. Иначе он не знал, каким еще образом можно объяснить такую одержимость троих мужчин, которых связывала лишь принадлежность одной крови, этим человеком. Рацио ударил кулаком о деревянную поверхность, его глаза налились кровью, поглощенные ревностью. Авантюрин не двигался, продолжая улыбаться. Второй принц не мог бороться с собой, он схватил мужчину за талию и крепко впился в его губы. Авантюрин, как и всегда, не сопротивлялся, отвечая на властный поцелуй. Он словно говорил: «Смотри, я совершенно обезоружен, но ты всё ещё ничего не можешь сделать против меня». Рацио крепче сжал тонкую талию в своих руках, напирая всё сильнее. Авантюрин отклонился назад, ложась спиной на стол и запуская свои руки в темные волнистые волосы принца. В момент, когда Рацио был на грани потери контроля над собой, Авантюрин отстранился: — Блэйд с минуты на минуту будет здесь. Твои расчеты закончены? И действительно, следом за этими словами раздался звук шагов. Рацио неохотно отстранился, приводя в порядок себя и помогая поправить одежду своему любовнику. — Брат, есть новости? — совершенно не церемонясь, Блэйд открыл дверь одним пинком, затем увидел своего отца в помещении и резко остановился, застыв в глупом положении с задранной ногой. — Мне иногда кажется, что тебя манерам обучал бездомный по ночам, пока я спал. — Спокойно заключил Авантюрин, оглядывая сверху вниз своего непутевого сына. — Я не знал, что отец тоже здесь будет… — неловко ответил юноша, выпрямляясь. — А ты, вроде как, прилично должен себя вести всегда. — Мужчина скрестил руки на груди, — или, может, я чего-то не понимаю? Может, пятый принц разъяснит этому наложнику? — Отец, я понял, достаточно, прошу, — обреченно сказал Блэйд, поглощенный чувством стыда. — Как об стенку горох, — Авантюрин отвернулся от него, затем обратился к Рацио, — покажи ему свои схемы, пока он тебе всё здесь не разгромил. Пятый принц был настолько взбудоражен, что даже не обратил фамильярного обращения между его отцом и братом. Он мгновенно подлетел к доске с чертежами и принялся внимательно слушать каждое слово. С момента предательства Дань Хэна он никак не мог успокоиться и остановиться в своих поисках. Стоило появиться малейшему слуху, что где-то видели похожего человека — на следующий день пятый принц и его охрана уже были на месте. Он обыскал каждый гребаный закоулок столицы и близлежащих территорий, но так и не приблизился к своей цели. Эти люди, словно призраки, не оставляли за собой никаких следов. Авантюрин не раз отправлял к нему невероятной красоты девушек и юношей, но все они были развернуты, не переступив и порога покоев принца. Блэйд и рад бы увлечься кем-то другим, но у него не переставали всплывать в голове воспоминания о его первом поцелуе. Равнодушные лазурные глаза, нежная белая кожа, язвительная ухмылка и невероятно мягкие губы — всё это беспрерывно проносилось перед его глазами, не давая покоя. Юноша понимал, что его зацикленность на этом человеке ненормальна. Но он уже давно сыскал славу безумного принца. Одним безумием больше, одним — меньше, какая уже разница? Все свои силы он бросил на поиски. Он собирался достать Дань Хэна даже из самой преисподней. Достать, связать и закрыть в спальне. Тогда он больше никогда не сможет сбежать. Император, наблюдая за всеми происходящими событиями, лишь рассмеялся: — Ну, пусть мой горячо любимый сын развлекается. У всех людей во дворце была едина мысль: «Сын своего отца!» Императора ничуть не интересовало, куда делся предмет одержимости его сына. Он не спрашивал, позволяя Блэйду делать всё, что тому угодно. Авантюрин тогда, посовещавшись со вторым принцем и генералом, вынес решение: дело Дань Хэна не будет предано огласке. Таким образом, была распространена версия: «Ученик генерала похищен, обнаружившие его местонахождение должны обратиться ко дворцу, чтобы предоставить сведения за вознаграждение». И всё же, с поисками пришлось повременить. Император изрядно заскучал от рутины во дворце и принял решение отправиться в поход. Весь дворец вновь закипел. Тут и там бегали нервничающие слуги, все кругом были заняты подготовкой. Было решено, что вместе с императором отправится второй принц в качестве военного советника и пятый принц. Более того, это был первый раз, когда император брал своих сыновей с собой. Наследный принц должен был остаться в качестве временного правителя. Многих возмутила эта новость, император выражал открытое предпочтение пятому принцу. Но не все во дворце считали это благословением. Авантюрин вновь проснулся ночью от кошмара. С тех пор как он узнал, что его сын отправляется на войну, каждую ночь он мучился от кошмаров. Он видел маленького Блэйда, тот стоял и улыбался ему, а затем происходил взрыв и пламя поглощало его целиком. Мужчина не мог отдышаться, в груди всё сдавливало, казалось, что воздуха катастрофически мало. Сердце колотилось словно бешеное, в глазах выступили слёзы. — Что с тобой? — раздался рядом сонный голос. Затем мужчину схватили за плечо, — дыши медленно. Всё хорошо. Кое как Авантюрин пришел в себя. Только сейчас он вспомнил, что находится в покоях императора. И прямо сейчас крепкие руки сжимали его в объятиях, приводя в себя. Как бы парадоксально это ни было, именно этот человек дарил ему весь спектр эмоций: от леденящего кровь ужаса до полного спокойствия. Он редко показывал свои эмоции и никогда не впускал этого мужчину в своё сердце, потому что знал, чем может обернуться доверие другому человеку. Особенно ему. — Я в порядке, Ваше Величество. Простите, что нарушил ваш сон. — Тихо пробормотал он. — Не беспокойся об этом. Тебя снова мучают кошмары? — император провел ладонью по его щеке, смотря прямо в его глаза своими темно-красными глазами. — Я волнуюсь за Ваше Величество и своего сына. Блэйд слишком импульсивен и молод, — не удержавшись, он высказал то, что вертелось у него на уме последние дни. Его плечи дрожали, а на глазах вновь заблестели слёзы. — Не волнуйся. Это для него хороший способ отвлечься от своих игр в догонялки и направить в полезное русло. — Он успокаивающе похлопал мужчину по спине, продолжая прижимать к себе, — я гарантирую, что твой сын вернется живым и здоровым. Я лично прослежу за этим, слышишь? — Спасибо, — ответил Авантюрин. Он сделал всё, что было в его силах, чтобы защитить своего сына. Если император лично гарантирует защиту, то это самое надежное, что можно получить с его возможностями. Как оказалось, отправка сына на войну — это лишь начало трудностей, с которыми Авантюрину предстояло столкнуться.

***

Блэйд попрощался с отцом и отправился в путь. Всю дорогу к военному лагерю он не мог перестать волноваться. Его отец останется совсем один во дворце, даже его второго брата в поход взяли. Кто позаботится об этом человеке? Он ведь совсем не из тех людей, кто обнажает клыки и рычит на противника. Он всегда поступает по совести и справедлив ко всем… Однако долго думать ему об этом не пришлось. С первого же дня пребывания в лагере его глубокоуважаемый родитель выпнул его (в прямом смысле, он пнул его в спину ногой с порога палатки) на поле боя со словами: — Нечего прохлаждаться тут. Иди остуди свой пыл, займись делом! И вот, он уже в центре боевых действий. Недовольно сжав губы, юноша верхом на белом коне повёл войска вперёд. Солдаты невольно вздрогнули от представшей перед ними картины: пятый принц был похож на молодого бога войны, его меч рассекал всех, кто попадался на его пути. Головы вражеских войск летели с невероятной скоростью, придавая духа всем союзникам. Мужчины мгновенно перешли от стадии недоверия к стадии обожания. Они с громким кликом неслись вперёд, пробивая себе путь. Цзин Юань не участвовал в битве, он лишь издалека наблюдал за своим учеником. С одной стороны, чувство гордости переполняло его, а с другой — он ощущал едва проскальзывающую тоску и ностальгию. Блэйд, сколько бы он ни отрицал этот факт, в самом деле был копией императора. Даже малейшие реакции на поле боя выдавали его происхождение. Его учителем был генерал Цзин Юань, рассудительный и хладнокровный боец. А его ученик, не получивший ни одного наставления своего величественного отца, полностью перенял манеру императора. Слава безумного принца, отличившегося в бою, обсуждалась среди всех солдат. Побывавшие с ним в строю мужчины в красках рассказывали о своем опыте, добавляя ярких подробностей, не скупясь на эпитеты и собственные домысли. Второй принц сиял не меньше пятого. Долгое время игнорируемый своим отцом и представителями совета, он наконец-то получил свое право занимать место военного советника. Его подход постоянно вызывал споры, но император лишь соглашался с предложениями своего сына. Военные с презрением относились к молодому и неопытному принцу, но, когда под руководством его тщательно разработанной стратегии они смогли в короткие сроки взять важный опорный пункт вражеского государства под свой контроль, им ничего не оставалось, как признать ум Рацио. Изначально планировалось, что поход продлится не меньше года. Но под руководством императора, генерала и двух принцев время на завоевание сократилось многократно. Вражеской армии приходилось постоянно отступать. Местный правитель был настолько разбит, что принял решение сдаться. Он понёс огромные потери и больше не мог продолжать рисковать. Получив письмо о капитуляции, император скучающе вздохнул, он отдал указания генералу и второму принцу о дальнейших действиях и вернулся в столицу вместе с пятым принцем. Добивать лежачего было для него самым утомляющим занятием, он бы предпочел вернуться в объятия своего драгоценного первого наложника. Тем более, тот за последнее время не отправил ни одного письма, что заставляло его раздражаться при любом удобном случае. Император очень хотел оставить Блэйда на поле боя, чтобы тот не перетягивал на себя внимание Авантюрина, но он уже дал слово, что лично вернет его целым. Поэтому, скрипя сердцем, он забрал своего раздражающего сына домой. А вот второго принца можно было спокойно оставить разгребать дела армии. По разным соображениям император не стал сообщать о своём преждевременном возвращении. Он хотел посмотреть наигрался ли в полной мере наследный принц. Первым делом он направился сразу же в южный дворец, предвкушая реакцию Авантюрина на его появление. Блэйд шел за ним, отказываясь уходить. — Я лишь хочу убедиться, что с отцом всё в порядке, затем сразу же удалюсь, — сказал юноша и последовал следом за отцом. В южном дворце царила непривычная для него суматоха. Служанки, увидев императора и пятого принца, в страхе сжимались и быстро убегали с пути. Императора озадачило такое поведение, он ускорил шаг и, не постучавшись, резко открыл двери личных покоев Авантюрина. Увиденное им заставило мгновенно вскипеть кровь мужчины.

***

С момента начала похода Авантюрин практически полностью потерял сон. Он всю ночь ворочался, засыпая лишь к утру. Пробуждение ему давалось еще труднее, чем процесс засыпания. С каждым днем он становился всё более рассеянным и вялым, совершенно перестав выходить за пределы дворца. Его благотворительные фонды работали исправно, принося лишь хорошие известия. В гареме всё, на удивление, было спокойно, поэтому он занимался документами, не переступая границ южного дворца. Так прошла первая неделя, затем вторая. В один из дней вспыхнул конфликт между девушками, причем разгорелся настолько, что без его личного участия служанки не справлялись. Конфликтующими девицами оказались служанка второй наложницы и третьей. Бог знает, что они не поделили, но из-за их жарких споров поднялась такая шумиха, что к прибытию Авантюрина в спор уже были вовлечены все девушки, находившиеся рядом. — Я не собираюсь разбираться, кто из вас всё это начал, обе получат по двадцать ударов палками. — Вынес своё решение Авантюрин и удалился так же быстро, как и пришёл. Постоянные недосыпы давали о себе знать, энергии на что-то большее у него попросту не хватало. На следующее утро он привычным образом начал умываться, как внезапно почувствовал сильное жжение. Боль была настолько сильной, что казалось, будто кожу сдирают заживо. Он рефлекторно попытался открыть глаза, отчего жидкость попала и на них. Он кричал в попытках дозваться служанки, но долгое время никто не приходил. К тому моменту, когда его проверить зашел Лео, Авантюрин перестал четко видеть. Придворный лекарь, увидев состояние главного наложника, был напуган до смерти. Он осмотрел мужчину и приказал готовить снадобье. С дрожью в голосе он сказал: — Господин, ваше зрение восстановится спустя какое-то время, потому что попало совсем немного. Но вот ваше лицо… Я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам, но, боюсь, на всё воля господа… — Достаточно, я понял, — отмахнулся мужчина, — сделай всё возможное. Лекарь ещё несколько раз извинился, прежде чем окончательно удалиться. — Лео. — Авантюрин дождался, когда Лео подойдет к нему, — выясни, кто эта крыса. Слуга поклонился, затем слегка замялся и озвучил, что понял свою задачу, после чего немедленно удалился. Авантюрин устало лег на подушку и закрыл глаза. Ему следовало быть внимательнее, плохое самочувствие не повод расслабляться. Именно в такой момент и выползают все змеи из своих нор. До возвращения императора ещё столько времени, неизвестно, сможет ли он дождаться его… Отсутствие зрения было настоящим мучением. Кожу лица жгло и ежедневные перевязки пораженных участков приносили адские мучения, несколько раз мужчина терял сознания из-за сильной боли. Но, как оказалось, некоторые люди слишком жадные. Им недостаточно было лишить его зрения и лица. Поздней ночью, стоило Авантюрину лечь спать, пришло несколько слуг, сказав, что наследный принц немедленно вызывает его к себе. Испугавшись, что это могут быть плохие вести о Блэйде, он быстро, насколько это было возможно, собрался с чужой помощью и отправился к наследному принцу. Они шли достаточно долго, когда в какой-то момент его сопровождающим не сказали остаться за пределами помещения. Авантюрин наотрез отказался, но его мгновенно схватили за руки и насильно втащили внутрь. В комнате было пугающе тихо. Он в панике водил руками по полу, полный плохого предчувствия, которого становилось всё больше с каждой секундой. — Господин Авантюрин, — раздался незнакомый женский голос. Он обернулся на источник звука, но по прежнему ничего не видел, не зная чего ожидать. В следующую минуту его кто-то крепко схватил и усадил на стул, привязывая к нему и не давая даже двинуться. — Что происходит? — настолько спокойным голосом, насколько это вообще было возможно, сказал мужчина. — Господин Авантюрин даже в такой ситуации не теряет своего благородства. Это похвально, — раздался звук приближающихся шагов. — Интересно, как долго это благородство продлится? С твоим лицом сейчас император вряд ли и дальше будет иметь желание играться с тобой. Ему не дали ответить, пальцы рук пронзила резкая боль. Кто-то вводил иглы ему под ногти. Такой старый и проверенный способ пыток. Из глаз выступили физиологические слезы, всё его тело покрылось холодным потом, но он не издал ни звука. В этот момент ему казалось, словно он снова вернулся в те времена, когда только попал во дворец. Отсутствие зрения помогало старым, уже казавшимся забытыми, воспоминаниям вновь вспыхнуть в его сознании. Уже прошло столько лет, он смог достичь того положения, о котором мечтала каждая в гареме. Но он так и остался обычным рабом. Его можно было так просто лишить зрения и приволочь в закрытую комнату, а затем пытать его и приносить невыносимую боль и отчаяние, оставаясь безнаказанным. Он провел в полной тишине эту ночь, находясь в бесконечном круговороте воспоминаний и нечеловеческой жестокости. Женщина больше не произнесла ни слова, может быть, она давно ушла, может быть, сидела напротив и наслаждалась зрелищем. Он бы всё равно не смог услышать, весь его слух был поглощен стуком собственного сердца. В очередной раз потеряв сознание, очнулся он уже в своей кровати. Всё тело сковало, пальцы выкручивало, а лицо горело. Заставший его в таком состоянии Лео был в ужасе, он немедленно вновь вызвал придворного лекаря. Никто не знал, кто были теми, что увели мужчину той ночью. Более того, возможно, собираться ему помогали тоже не его люди. И никто не видел, как к нему заходили и как он вернулся обратно. Единственное, что им удалось — это найти девушку, что испортила его воду для умывания. Лео бросил на пол служанку. Зрение Авантюрина постепенно восстанавливалось, и он уже мог видеть черты лица этой девушки. Она плакала, отказываясь говорить. — Господин, я думаю, что несколько ударов палкой помогут ей вспомнить. — Сказал Лео так, чтобы служанка услышала. — Пожалуйста, господин, просто убейте меня! — девушка взмолилась, он сразу узнал в ней одну из участниц недавнего конфликта. Её лицо уже давно опухло от пролитых слёз. — Я не могу вам сказать! — Тебе угрожают? — спокойно спросил Авантюрин. В этот момент он напоминал безжизненную куклу, бездушную и полностью опустошенную. Девушка не ответила, лишь ещё больше расплакалась. — Уведи её из дворца, никто не должен видеть вас. Для всех остальных она отныне мертва. — Медленно сказал мужчина и отвернулся, показывая, что разговор окончен. Он устал. У него было ни сил, ни желания разбираться с этим. Он просто хотел лечь, закрыть глаза и больше не просыпаться. Месть? Слава? Богатство? — ничего из этого ему не было нужно. Сколько ни борись со своей судьбой, клеймо раба на его шее никуда не денется. Оно было выжжено на его душе и в его сознании. Совершенно вымотанный он мгновенно провалился в сон. Он не знал, сколько он спал, но его разбудил звук открытой двери. Несмотря на то, что лицо Авантюрина, на удивление, практически восстановилось, его пальцы были повреждены совсем недавно. Сквозь бинты до сих проступала кровь, а в глазах все ещё был небольшой белый туман. — Что здесь происходит?! — раздался тяжелый голос императора. Все слуги, стоявшие неподалеку, вздрогнули, понимая, что всем им повезет, если удастся хотя бы сохранить свою жалкую жизнь сегодня. Авантюрин молчал, пустыми глазами глядя на мужчину. И как он мог забыть, что источником всех этих мучений был человек, стоящий перед ним? Его нахмуренное лицо, его глаза, полные волнения и беспокойства, его поджатые губы — всё это вызывало лишь тошноту и ненависть. — Я хочу остаться один, — медленно сказал Авантюрин, затем лег обратно на подушку, отвернувшись в сторону окна. Он даже не взглянул на Блэйда, что все это время стоял позади императора. Ему было настолько безразлично, что с ним может сделать император в приступе гнева, что он даже не собирался тратить на него хоть какую-то незначительную эмоцию. Было бы даже прекрасно, если бы он наконец-то просто убил его, прекратив все его мучения. Но император не стал ничего с ним делать, более того, он развернулся и вышел из покоев, приказав всем остальным сделать тоже самое.

***

Произошедшее всколыхнуло весь дворец. В первую очередь, объясняться пришлось наследному принцу. Узнав, что тот даже не был осведомлен о всех событиях за прошедшие дни, император лично избил его до неузнаваемости. Благородное и красивое лицо наследного принца было полностью покрыто кровью, а на теле не осталось ни одного живого места, затем его отослали на неопределенный срок из столицы на границу. Его матери досталось не меньше — женщину выслали в самый дальний дворец, оставив ей лишь двух служанок и лишив её жалования на время, пока наследный принц не будет прощен. Позже, объявилась девушка, которую приказал укрыть Авантюрин. Ей угрожали расправой над её семьей, поэтому она первым делом спрятала своих пожилых родителей, а затем вернулась, чтобы принять наказание. Девушка не могла спокойно спать, совесть мучила её. Первый наложник помог ей в самый тяжелый период её несчастной жизни, как она могла просто оставить своего благодетеля? Виновницей издевательств оказалась четвертая наложница, чаще всего бывавшая в покоях императора до того, как Авантюрин получил статус главного наложника. Её наказание было вполне закономерным: женщине пришлось на себе прочувствовать всё, что она сделала с Авантюрином, после чего та была казнена. Всех её служанок без вещей и денег изгнали из дворца. Признавшуюся в своих деяниях девушку наказали лишь несколькими ударами палок, поскольку главный наложник решил взять её себе во служение, простив её грехи. Одновременно с этим история одной несчастной служанки распространилась по всей столице и за её пределами, в очередной раз подтвердив доброту и справедливость главного наложника. Его и без того хорошая репутация среди обычных граждан возросла до небес. Император сделал всё, чтобы Авантюрин начал хотя бы разговаривать с ним. Он уже давно для себя уяснил, что принуждение и насилие над этим человеком приводит лишь к обратному эффекту, поэтому он старался быть настолько терпеливым, насколько у него вообще хватало его ничтожных запасов терпения. Блэйд же за это время не смог сделать ничего. Ему в очередной раз пришлось в полной мере осознать свою наивность и беспомощность. Он умел лишь бросать громкие слова на ветер, что не позволит и пальцем тронуть его отца, но, когда действительно нужна была его защита, пятый принц в очередной раз был бесполезен. Чем он занимался все это время? Просто гонялся за каким-то жалким предателем, вместо того чтобы усиливать свои позиции и влияние. С этого дня он поклялся, что его отец сможет быть уверенным в своей безопасности. Он вырвет трон собственными руками у любого, кто посмеет на него посягнуть и измельчит каждого, кто тронет его отца. И когда Блэйд получит власть в свои руки, каждый преклонит колени перед его отцом, а Дань Хэн… он уже будет у него в руках.