Я всегда буду помнить твой взгляд

Последние пару дней Киму казалось, что его старший брат сошёл с ума. В один из дней Кинн пришёл домой сам не свой и принялся доказывать, что встретил человека, чересчур похожего на его бывшего. Тогда Ким мог только рассмеяться, чего-то подобного можно было бы ожидать от Танкхуна, пересмотревшего сериалы, но не от благородного Кинна. Однако брат всё равно продолжил каждый вечер ходить в один и тот же бар, а вскоре притащил того парня в комплекс. Семья могла только принимать подобное помешательство. Всё же, Кинну было так много лет, что он и вправду мог начать сходить с ума…как это однажды случилось с Танкхуном. И, быть может, Ким слишком сильно походил на своих братьев, потому что прямо сейчас он не мог отвести взгляда, явно видя галлюцинацию. Когда однажды ему позвонили из университета с просьбой выступить на дне открытых дверей, Ким хотел рассмеяться в трубку. Мол, ему делать больше нечего? Но он всё же согласился, устав слушать уговоры. Ладно, отсидит полчаса и поедет домой. Нужно будет отправить корзину с подарками тому человеку, что так активно зазывал его сюда. — Вы могли бы быть моим репетитором по игре на гитаре? — Тихо спросил юноша, на которого Ким старался слишком сильно не пялиться. Не получалось. Такие же взлохмаченные волосы, тот же нос, те же губы…даже голос звучал таким же. Только вот тогда эту зацелованную солнцем кожу скрывала не школьная форма, а одежда солдата, пропитавшаяся насквозь в одну из битв алой кровью. Хорошо, стоило признать, что Ким понял Кинна. Осознание это звучало отвратительно. Он начал отменять важные встречи ради занятий с юношей, чьё имя было Порче. Другое, но это не имело никакого значения. Киму нравилось видеть в чужих глазах влюблённость, нравилось видеть смущённую улыбку. Он не знал, как улыбался тот Порче. Солдат Королевства Аютия, добившийся многого за свои юные годы. Его тело всегда было напряжено, свободное время он посвящал тренировкам, о которых бесконечно напоминал Киму той версии Кима. В те времена Киму по многим причинам было трудно признать, что он не просто заинтересовался юношей. Вечный поиск встреч, улыбки от чужих наставлений, — это всё не может быть обычным интересом. Если бы только не бесконечные войны с Бирмой… В ту ночь Ким не успел. Когда он принёс юное тело отцу, было уже слишком поздно. Последние остатки жизни покинули солдата. Ким часто обдумывал, что ему стоит делать. Это не был тот Порче, которого он знал многие столетия назад. Лицо такое же, да. Но характер — нет. Первое время Ким пытался убедить себя, что ему приятна влюблённость Че только из-за того, что в нём узнаётся чужое лицо. Что это признание не школьника Че, а солдата. Но чем больше занятий они проводили, тем сильнее Ким понимал, что образ юноши из прошлого стирается. На его место пришёл подросток, предлагающий лапшу на обед, рассказывающий об играх, нервно держащий в руках гитару. И Киму нравилось думать, что Че не испугается его истиной сущности. Той, что сходит с ума от чужого запаха и постоянно рвётся наружу, но знает, что не сможет причинить боли. Монстр внутри всего лишь хочет убедиться, что юноша всегда будет рядом. Когда из-за кузена Че похищают, перед глазами Кима вновь та битва, на которой он уже когда-то потерял его. Бледные руки трясутся от повторяющихся образов. На этот раз Ким успеет его спасти. В тот день ему плевать, что о нём подумает Че. — Пи’Ким, — спрашивает пришедший в себя юноша после стрельбы, — что ты здесь делаешь? Ким только сжимает дрожащие руки в своих. Че сидит рядом, внутри склада ещё остался Порш, за которым вот-вот приедет Кинн. Обязательно приедет. Ким знает, что брат спасёт своего ненаглядного, потому что чувствует то же самое при взгляде на эти большие глаза. — Че, — сглатывает Ким, сильнее сжимая чужие руки, — ты веришь в вампиров?