Во благо империи

Открыв глаза, мужчин обнаружил себя лежащем на той же кровати. И вновь, как будто ничего и не было. Должно быть приходил врач, или те самые служанки вновь помогли ему..это неважно. Покрасневшие от слез глаза болели, а уставший разум не желал делать вообще что-либо, кроме отчаянного перебирая воспоминаний. Теперь действительно...ничего, кроме боли. Пару раз Наполеон предпринимал попытки повторить содеянное. Некоторые из которых оказались удачными. Но разве теперь это имеет значение? - ох..Вы прекрасно выглядите. Прекрасно? Ах, да.. наверное приятно видеть безмолвную игрушку в своих руках. Мгновение и рубашка вновь оказалась на полу, вместе с прочими предметами одежды. Жадный язык снова скользил по холодному телу, заполняя просветы чистой от "отметит" кожи мерзкими поцелуями. Александр выгибался, задерживая дыхания и кусая собственную кисть, стараясь не издавать этих мерзких стонов боли. Хотя он понимал, что совсем скоро будет вовсе не до этого. Сама мысль, о неизбежном проникновении заставляла мужчину непроизвольно дёргаться и напрягаться, предвкушая всё ту же боль. Как физическую, так и душевную. На прелюдия не тратилось много времени, конечно, если подобное издевательство можно было назвать таковым, и кроткий стон пронзил собой напряжённую тишину. Радуя собой искаженный разум Наполеона. Обмякшее от душевных терзаний тело, лежавшее на спине, снова и снова принимало в себя горячую плоть, так привычно грубо проникающую внутрь. Больно. Острые зубы также впивались в израненную грудь, оставляя после себя кривые следы. А собственные ногти судорожно впивались в свои же ладони. Больно. Крепкие руки сжимали усыпанное багровыми пятнами горло, заставляя того, чей частью тела оно являлось, кряхтеть что-то невнятное, бессильно стараясь сохранить рассудок. Больно..больно больно больно больно. Неужели это никогда не закончиться? Всё повторялось снова и снова. Утро, день, вечер, ночь - неважно. Менялось только самоощущение Александра, и нетерпеливо растущая душевная боль, кое-как заглушаемая физической, во время полового акта. Быть может, он нашел в этом утешение, позволяющее забыться хотя бы на время. Грубые толчки становились всё резче, шлепки в перемешку со стонами отражались от стен, возвращались, и пульсировали где-то в черепной коробке, заглушая собственные мысли. Помогая своему другу рукой, Бонапарт навис над последнем, стараясь накрыть губами приоткрытой рот Александра, и приглушая таким образом огромное количество различных звуков : от стонов до криков. И всё могло бы быть как обычно, мерзкие прикосновения, грубые рывки, мгновения адской боли и завершение..но блондин обхватил голову любезного друга кровоточащими ладонями, жадно углубляя поцелуй и, казалось, наслаждаясь им также, как брюнет. Финальный стон обоих мужчин был погашен всё тем же глубоким поцелуем, продолжавшимся ещё какое то время, прежде чем, удивлённый таким поворотом событий, Наполеон с улыбкой осматривал лежащего перед собой Александра. Множественные укусы, растрёпанные волосы и следы спермы блондина, оставшиеся также и на руке Бонапарта. Отстранившись от мужчины, издавшего при этом какой-то глухой стон, Наполеон вновь заинтересовался необычностью происходящего. Александр осторожно приподнялся на локти, пожирая брюнета взглядом, словно бы... - Хотите что то сказать? Брюнет вновь приблизился к желанному другу. Холодное от страха и внутренних терзаний тело отдавало каким-то невероятным жаром. Мысли Александра вновь заполнил ужасающих страх за империю, за семью..за почившего отца. Бонапарт, уже чуть ли не прижавшись ухом к самым губам блондина, заинтересованно вслушивался в сбивчивое дыхание. - Ещё раз. Сразу после сказанной фразы, лицо Наполеона исказила ухмылка. Кривая и мерзкая..такая же, как они сами. Александр теперь уже с каким-то небывалым желанием душил себя руками Наполеона, чувствуя внутри его горячий член. Дрожь пробивала всё тело, напряжённое до предела и сжимающееся от любого нового прикосновения. Тело, чей разум отчаянно старался скрыться от невыносимой душевной боли любыми возможными способами. Резкие толчки, стоны, усталое дыхание и всё по новой. Казалось, что эта ночь будет бесконечной. Свободной от ужасно тяжелых мыслей..но, к счастью, или к сожалению.. Сминая под собой простынь, уже мокрую от пота и семени, блондин судорожно старался вдохнуть немного воздуха, дабы через несколько мгновений избавится от него вместе с громким стоном. Грубые движения Бонапарта волнами расходились по всему телу гостя, казалось, доходя до самого сердца. Откинув голову от резкости первого, Александр расплылся в широкой улыбке. Тепло вместе с болью приятно разливалось по венам, оставляя после себя какую то странную пустоту.. Вскоре, в глазах блондина начало темнеть. Виски пульсировали, а ритмичные движения с быстрыми толчками эхом отдавались где-то в голове, с каждой секундой всё больше отдаляясь и затихая где-то в глубине раненного сознания. С момента приезда в Эрфурт, прошло уже чуть больше двух недель, что является не маленьким сроком, для, казалось бы, политических встреч нескольких государей. Скоро всё должно закончится...ведь так? Мужчина открыл глаза в своей комнате. Свет пробивался через зашторенное окно. Который час? Уже около полудня..Что произошло? Должно быть...обморок? Тело обыденно болело, что неизбежно привело к волне воспоминаний. Боже, только не это. Нет, нет ,нет, не может быть, чтобы он сам так поступил, это же ложь? Он же не мог так просто поддаться этому мерзкому дерьму?! Слезы, чувство вины и желание всё исправить. Боль оставила после себя тревогу, разъедающую изнутри. Внезапная вспышка ненависти заставила Александра очнуться от собственных мыслей. Точно...ненависть - это именно то, что сейчас было нужно. Злость на ситуацию, Наполеона, самого себя...бесконечный двигатель энергии, которой сейчас так не хватало, для каких-либо решительных действий. Да, произошедшее оставило неизгладимый след на душе и теле великого императора России, но.. В конечном итоге, всё будет сожжено адским пламенем.