Волк в овечьей шкуре

      До поздней ночи я сидела на кухне. Курила, смотрела на фотографию, снова курила. Сделала себе бутерброды, чай. Оказалось, даже лучше, чем я думала. Некоторые документы я пролистала без особого энтузиазма. Фотография мужчины не была прикреплена к какому-либо делу или отдельному документу, поэтому на данный момент мне так и не удалось найти, с чем она связана. А может во всём виновата сумасшедшая усталость после долгой дороги.       Так я и уснула - с документами в обнимку, даже не удосужившись переодеться. Боже, это была самая удобная кровать из всех несмотря на её скрипучесть. Но все хорошее рано или поздно заканчивается и из сна выдёргивает противная трель дверного звонка.       – Доброе утро!       Жизнерадостность этого мужчины иногда поражает. Николай проходит внутрь квартиры, едва я успеваю отскочить в сторону, затаскивая за собой тяжёлую сумку. Осматриваюсь, проверяя, никто ли мимо не проходил, и захлопываю дверь. На все замки.       – Вообще… сначала звонят, а потом приходят, - следую за мужчиной вглубь квартиры. От сумки на полу остаётся мокрый след из растаявшего снега. Ноги намокают от ледяной воды на полу, но я не обращаю внимания.       – Ты лучше говоришь на русском.       Николай улыбается, кидает сумку на пол у дивана, и та с характерным для содержимого лязганьем падает. По моему лицу можно рисовать недовольство на художественных кружках - сейчас сюда сбегутся все соседи с жалобой на шум.       – Как будто у меня выбор есть.       Взгляд мужчины падает на раскрытую папку, которая во время моего сна переселилась с дивана на пол, и я спешно её подбираю. Мы оба заглядываем в страницы, и я чувствую, как краснею. Да, этот мужчина на фотокарточке определённо красив. И ему прям к лицу форма.       – Кто это? - показываю Николаю фотографию, хотя он и так прекрасно ее видит.       – Скорее всего, твоя цель. ЦРУ опасается, что действия Баркова в Урзыкстане могут создать цепочку проблем, которая, скорее всего, начнётся отсюда. Вот он, - мужчина показывает пальцем на фото, – прекрасный стратег, у него было бы блестящее будущее в армии. Макаров мог с лёгкостью дослужиться до полковника или даже генерала, но он выбрал не тот путь.       – Откуда ты это знаешь?       – Я служил здесь, Лия. Разумеется, кое-что я буду знать. Когда ополчение Фары восстало против Баркова, многие верные солдаты бросили его, оставив самого разбираться с последствиями. Макаров был одним из них. С тех пор, как Барков регулярно терпит поражение, о нем ничего не слышно. Поэтому и появились опасения. По крайней мере, на данный момент — это вся доступная информация о нем, да и то больше слухи, чем факт.       Я внимательно слушала Николая, сидя на диване, в нервном напряжении потирая нос. Забавно, что из всей массы документов было выбрано именно это фото и оно меня привлекло. Только теперь нет ни малейшего понятия как именно использовать эту информацию. Я же не могу ходить по улице до тех пор, пока Макаров сам меня не найдёт.       – Кофе будешь? - не даю Николаю подумать, иду на кухню ставить чайник. Здесь прохладно несмотря на горячие батареи, обстановка угнетает, а за окном все так же идёт снег. Мужчина следует за мной, будто я могу куда-то исчезнуть. Он наблюдает, как я достаю две кружки, засыпаю растворимый кофе в пакетиках и жду, пока закипит чайник.       – Зря Ласвэлл тебя взяла на это задание.       Что?       – Ты слишком наивна для этой работы. Молода и глупа. Просто ты этого ещё не осознаешь.       – Почему ты так говоришь? - скрещиваю руки на груди, наблюдая за Николаем: он присаживается за стол и опирается на локти.       – Потом поймёшь.       Чайник вскипает. Заливаю обе кружки кипятком, раздумывая над словами. Я рано потеряла родителей, и мне пришлось самой справляться с проблемами. Каждый день из года в год происходило одно и то же - доказательство самой себе и остальным, что я могу быть сильнее, чем есть. То, что дал мне отец в своё время, помогло, и, может быть Рейч этого не признает, но у меня получилось поставить отряд на ноги после смерти родителей. Артур Крауц был для них всем: другом, командиром и ежедневной поддержкой. И мне нужно было доказать, что я могу занять его место.       Мы возвращаемся в зал с кофе в руках. Моё внимание опять падает на сумку, стоящую возле дивана. Там определённо что-то тяжёлое, и меня разрывает от любопытства.       – Что ты принёс?       – К сожалению, время не терпит, и поэтому у тебя его практически нет. В одном из местных клубов завтра будет какое-то мероприятие, на котором соберётся Бог знает кто. Тебе тоже советую туда сходить.       – Под «советую» ты подразумеваешь «сходить обязательно»? Правильно понимаю?       – Да, ты правильно поняла, - Николай расстёгивает сумку, которая оказывается доверху набитая оружием.       Пришлось в удивлении выпучить глаза.       – Ты вёз это через весь город? На машине? - рассматриваю содержимое, будто мне купили любимую игрушку. Хотя ничего из этого мне не принадлежит, всё равно кое-что я выберу.       – А что тут такого? В общем так, все, что в этой сумке, надо будет передать. На этом мероприятии, чем бы оно не было, будет покупатель. Он явно заинтересуется. Николай осматривается по сторонам, и я не могу удержаться от быстрого взгляда на фотографию в папке. Опять. Это такое странное чувство, когда что-то цепляет настолько, что не можешь оторваться. Впервые с момента прибытия чувствую себя неуютно, будто не в своей тарелке. Возможно, Николай прав - от меня нет толку. Не знаю, зачем я здесь, что делаю и чем это закончится. Вполне вероятно, что у меня не хватит мозгов закончить это правильно. А чем вообще это должно закончиться?       – Заинтересуется чем? Или кем?       – Товаром.       Мужчина уходит, допив свой кофе. Он оставил мне ключи от машины, фотографию и данные о клубе, предварительно упомянув, что если у меня всё получится, то стоит дать ему знать. Теперь в этой квартире стало намного тише. В гостиной остался лёгкий запах оружейной смазки, доносящийся из сумки. Удерживаюсь, чтобы не пнуть ногой. Зачем я согласилась? Бред какой-то.       Распахиваю шкаф, осматриваю свои вещи. Часть из них еще осталась лежать в чемодане, но я бы не сказала, что их много. В основном это удобная одежда, чтобы можно было быстро уйти на задание, не жалея в случае чего. Футболки, джинсы… хлам сплошной. Вряд ли Николай удивится, если я притащусь в клуб в этом, но скорее всего меня даже не впустят.       С грохотом захлопываю дверь шкафа, и противный скрип раздаётся на всю квартиру. Этот раритет вот-вот развалится.       Ник сказал, что я могу обратиться к соседке, если мне нужна будет помощь. Не знаю, за какие заслуги он ее так хвалил, но подразумеваю, что тут замешана постель. Набравшись смелости, в подъезде нахожу единственную дверь - та, что рядом, скорее всего заброшена судя по внешнему виду.       Стучусь в дверь, переминаясь с ноги на ногу, будто это может помочь унять тревожность. Спустя долгих пару минут дверь открывается, и девушка на пороге удивлённым взглядом осматривает меня с ног до головы.       – Привет? - звучит скорее, как вопрос, но я не могу быть уверена в своих знаниях русского и в том, что передо мной не захлопнется дверь.       – Ты, наверное, моя соседка? - на мое вопросительное выражение лица девушка поспешно добавляет: – Видела вчера, как ты приехала.       – Да-а-а, я… Я приехала по программе обмена студентами, - нервно сгибаю пальцы до хруста суставов. – На самом деле мне нужна твоя помощь.       Делаю максимально невинный взгляд, будто я действительно просто студентка. Мне всего лишь нужно платье, а я даже не знаю, где здесь ближайший магазин. Доисторический телефон вряд ли выдаст мне карты не 1184 года.       Девушка поправляет светлые волосы, отходя в сторону:       – Ты проходи, не стой на пороге, ладно? - дверь за мной захлопывается, и я следую за девушкой по квартире. Её планировка почти такая же, как у меня, но гораздо современнее, и на одну комнату больше. Очень много цветов в горшках. Даже чересчур. – Меня зовут Катя. Чай? Кофе? Чего покрепче?       Её гостеприимство меня начинает напрягать, а поэтому раздражает.       – Я Лия. Нет, спасибо.       – Тогда скажи, - девушка берет приготовленные на вешалке два платья, показывая их, поочерёдно прикладывая к себе. Первое чёрное, в пол, с открытой спиной без бретелек, усыпанное блёстками. Второе красное, короткое, даже слишком короткое, чтобы в нем можно было сесть. – Это или это?       – Второе.       – Наконец-то, а то я думала, никогда не выберу. Прости, ты, наверное, что-то хотела?       Неужели, а то я думала, что никогда отсюда не выберусь.       – Да, на самом деле мне неудобно просить… У меня приглашение в клуб лежит, и я бы хотела… Но мне вообще нечего надеть.       Катя осматривает меня с ног до головы, будто принимает решение, что ответить. Хочу отказаться от этой затеи, но девушка тащит меня дальше, в спальню, где я еще не была и где удобно расположился огромный шкаф. Серьёзно, я не понимаю, как она его сюда могла впихнуть. Ощущение будто он врос в стену и так и было задумано строителями.       Сажусь на кровать, чувствуя себя подопытной. Вот так всегда бывает у простых гражданских? Сидят, выбирают в чём пойти вечером в клуб или бар, веселятся, потом возвращаются домой под утро и спят до обеда. Или идут на работу. Как можно работать после такой ночи? А они как-то справляются.       – А можно мне просто штаны и рубашку надеть? Ну, серьёзно, зачем мне наряжаться, я же не на свидание иду! - причитаю, пока Катя откладывает одно платье за другим, которые, как я поняла, не подходят.       – Нет, нельзя! Ты же девушка, вот и будь девушкой, хотя бы иногда. А штаны ты можешь в любой день надеть.       – А если я не ношу платья, я автоматически перестаю быть девушкой?       В голове девушки наверняка крутились шестерёнки, выдавая нелогичность фраз.       – К тому же, - не унималась девушка, – никто не отменяет того, что свидание может произойти прямо там.       Если бы она только знала.       – Я люблю наряжать людей, - продолжает Катя, ее светлые волосы отражают солнечный свет из окна. – Хотела быть дизайнером, но учусь в нашем университете иностранных языков. Родители сказали, это гораздо престижнее! Тьфу…       – Я хотела быть переводчиком, и вот куда меня занесло, - вырывается у меня первое, что в голову пришло. Никогда не хотела быть переводчиком. Мать хотела, чтобы я была балериной, но я решила, что быть военной гораздо удобнее. И вот меня занесло в работу с ЦРУ. Какое счастье.       – Я так понимаю, мы завтра в одно и то же место идём, правда? - пожимаю плечами на этот вопрос. Даже адреса не знаю, я понятия не имею как буду вызывать такси. – Смотри, я думаю, вот это тебе подойдёт.       Девушка достаёт платье настолько яркое, что его наверняка видно из космоса, и больше похоже на майку. Миллион пайеток, но рукава длинные. С открытой спиной.       – Примеряй. Можешь выйти в зал.       В другой комнате быстро переодеваюсь. Неудобно, ткань слегка колется, и платье на мне очень коротко сидит. Не уверена, что смогу в нем нагнуться или даже сесть. Но сидит правда хорошо. Даже жалко, что у меня такого нет.       Выхожу к девушке, и ее глаза начинают сиять:       – Идеально село. Даже с учётом, что оно на рост поменьше. Шикарно. Ещё туфли… попробуй вот эти.       Я ходила на каблуках однажды в школе. Неудачно - упала, разбила коленки и больше никогда не надевала туфли. Но надевать под такое платье кроссовки это преступление. Надо смириться. Это же не будет долго. Прохаживаюсь пару раз вдоль комнаты для уверенности, что не упаду.       – Теперь чай?       Всю ночь я пыталась научиться ходить на каблуках. Нет, для начала это кажется легко. Даже очень. Но уже спустя пол часа ноги отекают, начинают болеть и хочется избавиться от неудобной обуви. Я даже надела платье. Попробовала в нем сесть и нагнуться за любой вещью. Безуспешно.       До утра я сидела, курила, смотрела на сумку с оружием и возник когнитивный диссонанс - оружие и дорогое платье с каблуками. После обеда начала собираться. Пыталась сделать нормальную причёску и макияж. Остановилась на простых локонах и красной помаде.       Мы договорились встретиться в семь у подъезда.       – Держи, - Катя протягивает мне маску, похожую на венецианскую.       – Зачем мне это?       – Там будет что-то вроде маскарада.       – Ты уверена? - поправляю платье, постоянно одёргивая его вниз. Быть девушкой достаточно неудобно, оказывается.       – Хватит нервничать! - Катя убирает мои руки от платья, берет меня под локоть. – Ты так переживаешь, хотя тут ничего страшного нет.       Знала бы она… Хотя, наверное, и к лучшему, что она со мной здесь. Взять девушку с собой было верным решением. Я привыкла выполнять задания на открытом пространстве, а не в ночном клубе в центре города. И мне действительно максимально неуютно здесь находиться, учитывая, что мне не удалось взять хотя бы пистолет, а по словам Ника здесь сегодня будет весь сброд. После своего ухода, он прислал данные человека, который должен заинтересоваться моим предложением, а поэтому под любым предлогом мне нужно будет отделаться от девушки. Не хотелось бы, чтобы она попала под горячую руку.       Девушка пропускает меня вперёд, отдавая пригласительные охраннику. Становится неуютно в таком-то платье. Очень хочется верить, что обойдётся без неприятностей. Громкая музыка оглушает. Резко захотелось домой, в тишину. Преобладающий красный цвет софитов создаёт более романтическую, чем развлекательную атмосферу. Среди всех этих людей перестаю чувствовать неловкость - никто все равно на меня не обратит внимание. Катя тащит меня за единственный свободный столик. Буквально через минуту появляется бармен.       – Нам, пожалуйста… - и начинает показывать молодому человеку пальцем по меню, что конкретно бы нам выбрать. – Не переживай, нам всем нужно иногда расслабляться. Я не переживаю за алкоголь. Переживаю за последствия.       Примерно после третьего бокала чего-то, что имеет непроизносимое название для меня, я еле стою на ногах.       – Получается, ты приехала из Германии? - в руках Кати следующий стакан с алкоголем, она едва может выговорить собственное имя, но продолжает выпытывать информацию. – Никогда не была в Германии. Там красиво?       – Я почти не помню, как там. Мы часто переезжали, и с родителями я не особенно контактировала.       – Но все равно! Это так круто жить где-то, кроме этой страны.       Оглядываюсь по сторонам. Я не знаю, по какому принципу искать покупателя. Здесь все в масках и фотография, оставленная мне Николаем, не имеет смысла.       – Я сейчас вернусь.       Обхожу зал несколько раз. Кто-то танцует, и среди них явно нет нужного мне человека. Одна из зон в зале отделена полупрозрачными шторами. Почему-то мне кажется, что человек именно там, но я не решаюсь туда зайти.       Слишком долго смотрю на мужчин за шторой, и, когда встречаюсь взглядом с одним из них, резко отворачиваюсь, натыкаясь на другого.       – Красавица, далеко собралась?       От него несёт алкоголем, выглядит ужасно неприятно - помятая рубашка, недельная щетина и ужасный перегар.       – Заблудилась.       – К моему счастью.       Он хватает меня за предплечье, больно сжимая. Выдёргиваю руку, но этот придурок так сильно держит, что у меня ничего не получается.       – Отпусти!       – Ага, когда закончу с тобой, - противная ухмылка на его лице, от которой тошнит.       – Разбежался! - замахиваюсь ногой, ударяя придурка между ног, быстро скрываюсь в толпе людей, направляясь к бару. Несмотря на весь выпитый алкоголь мне нужно ещё.       – Любой виски.       Щеки горят как после крепкого алкоголя, а ноги уже едва держат. Опираюсь на барную стойку, чтобы не упасть, пока бармен выполняет заказ. Это действительно искусство - нарваться на проблемы в первую неделю в чужой стране, если проблемой можно назвать пьяного до беспамятства мужчину.       Правда, такие проблемы я решаю по-другому, но не могу же я уложить его мордой в пол прям здесь. Этот кретин оставил мне синяк на руке.       – Проблемы?       Помещение делает кульбит в голове, и я сильнее цепляюсь за столешницу. Стало душно и жарко одновременно, до ужаса захотелось вылезти из тесного платья. Оборачиваюсь на голос справа от меня и встречаюсь с голубыми глазами, спрятанными под маской, которые смотрят то на меня, то на мою руку.       – Мелкие неприятности.       Бармен подвигает ко мне стакан, который я залпом осушаю под удивлённый взгляд. На мужчине хорошо сидит костюм. Даже слишком хорошо. Классический чёрный костюм двойка. Рубашка расстёгнута на пару верхних пуговиц. Механические часы на руке. Темные волосы зачёсаны назад, на них попадает свет стробоскопов и в такие моменты глаза мужчины становятся необычного цвета.       – Помощь нужна?       – Я думаю, справлюсь сама, - заказываю ещё один виски, но не осиливаю и половину. – Я пр… просто посижу тут ещё минуту, чтобы он отстал, - допиваю остатки виски, громко оставляя стакан на стойке. – Кажется… кажется, мне уже хватит. Я… ха… как же это? А, вот… перепила.       Даже не замечаю, как проскальзывает слово на родном языке. Пытаюсь встать, опираясь на барную стойку. Выходит с трудом. На каблуках это очень неудобно делать, стало жарко и волосы мешают обзору. Кружится голова. Мужчина помогает мне, придерживая за талию. Тепло его рук чувствуется даже сквозь платье. С равновесием у меня совсем плохо после такого количества алкоголя. Хочу отодвинуться, но не могу - его рука до сих пор лежит на платье.       От него так приятно пахнет сандалом и мятой. Уверена, что даже после такого этот аромат останется на мне.       – Я предпочитаю знакомиться прежде, чем обниматься.       Блин, почему мы так близко? И почему во мне так много алкоголя? Безумно хочется целоваться. Из-за маски трудно дышать. Мужчина осматривает меня, возможно с интересом.       – Владимир.       Я опять сказала на родном языке что-то? И мы прекрасно друг друга понимаем. Вот черт. Нужно быть аккуратнее, но получается это плохо. Под алкоголем я себя плохо контролирую. Уйти бы, но не дают чужие руки. С ними так тепло, что клонит в сон.       – Лия. Меня зовут Лия.       – Ты иностранка?       Глупо хихикаю, не зная, что ответить. Очевидный ответ крутится на языке, но я не могу придумать логичного ответа, почему я нахожусь именно здесь.       – Да, но… меня подруга ждёт, прости, - оборачиваюсь в поисках Кати, но её нигде нет. Она же не могла бросить меня здесь, правда? Пытаюсь отодвинуться чуть назад, чтобы ситуация перестала быть такой неуютной, но не получается. – Она, видимо, оставила меня.       – Ну, тогда точно некуда торопиться, правда?       Наверное, … Не уверена. Я не знаю, что ответить на это. Что мне делать? У меня вообще изначально была другая миссия. Пора уходить, но разве можно уйти, когда на тебя вот так смотрят?       – Меня будут искать.       – С тобой все будет хорошо.       Мужчина притягивает меня ближе, целуя так, что кружится голова. Его губы со вкусом виски и сигарет. Он сжимает руками мою талию, будто боится, что я сбегу. Хочу сбежать. Очень хочу. Очень хочу этого мужчину, кто бы он не был. Поцелуй аккуратный, нежный. Кладу свои руки Владимиру на грудь. Его сердце безумно быстро бьётся под пальцами. Белая рубашка покрывается складками под моими сжатыми пальцами. В ушах стучит музыка.       – Командир.       Мужской голос позади меня отвлекает от поцелуя. Отрываюсь с сожалением, убирая руки с груди Владимира. Он смотрит за мою спину, потом опять на меня, берет мои руки в свои и целует пальцы.       – Дождись меня.