O Children

Pass me that lovely little gun

My dear, my darling one

The cleaners are coming, one by one

You don't even want to let them start

They are knocking now upon your door

They measure the room, they know the score

They're mopping up the butcher's floor

Of your broken little hearts

O children...

Дай мне мой небольшой пистолет

Моя милая, моя хорошая.

Чистильщики уже напали на след –

Начнут работу, хоть ты и не хочешь...

Они уже стучат в твою дверь,

Шагами меряют комнату.

Они начищают полы в этой бойне

Сердца наши делают полыми...

О, дети...

Nick Cave & The Bad Seeds - O Children

31 октября 1986 Девушка проснулась поздно. Солнце уже давно поднялось и своим золотым свечением било в окно, озаряя резковатые черты её лица и чёрные кудри, рассыпанные по подушке. Она сморщилась и отвернулась от ярких лучей, зарываясь лицом в одеяло. Вставать не хотелось совершенно. Особенно после очередного сна. Ей вновь снился бой. На этот раз самый первый. Казалось, будто она снова оказалась там, в холодной безмолвной ночи. И вот опять тишину разорвал взрыв прямо под ухом. И вот опять мальчишка, сидевший рядом с ней до этого, теперь лежал в лужи своей крови без ног и молил о помощи. А она опять была вынуждена бросить его. И снова боль сжала сердце в свои холодные тиски, не давая и шанса на спасение от неё. В животе закололо. Девушка свернулась калачиком и закрыла глаза. Но от этого стало лишь хуже. Во мраке грез она лишь видела пламя, погружающее каждого в свои объятия. Она лишь слышала хлопки взрывов, раздававшиеся отовсюду, и крики, напоминающие больше животный рёв, нежели человеческие страдания. Спустя пару минут девушка, решив, что уже не уснёт, села. Она протёрла глаза и осмотрелась. С вечера ничего не поменялось. Никто не приходил, не рылся в её вещах, не пытался её убить. Всё нормально. Встав с кровати, она подошла к столу, на котором лежал свежий выпуск Ежедневного пророка. Пролистав его, она не увидела ни одно упоминание каких-либо сражений, не беря в расчет волшебную шахматную партию, произошедшую вчера на чемпионате. Девушку обуяло какое-то странное чувство. Чего-то не хватало теперь в её жизни. Словно какой-то орган вырвали из неё и выбросили куда-то в поле. Хотелось ли ей вновь вернуться туда? На пепелище всех надежд. Хотелось ли вновь испытать то чувство вечного страха и звериной ярости? Она сама не знала ответ. На улице стояла чудесная погода. Девушка открыла окно. Её лицо обдал лёгкий, свежий, осенний ветерок. На небе не было ни одной тучки, и солнце заливало всю улицу. Осенняя Британия радостно сияла и уже не боялась оглушительных выстрелов, взрывов, пожаров. Словно их и не было никогда. Тут девушка услышала, как скрипнула дверь. Она резко обернулась и схватилась за палочку, всё ещё не отучившись от старых привычек. Она до сих пор спала с ней. На пороге стоял парень, опираясь на косяк. Губы его слагались в мягкую улыбку. Он смотрел на жену, не отрывая взгляда. - Я уже думал тебя будить, - негромко сказал он. Его голос напоминал тихий ручеёк, струящийся под небесным сводом где-то в лесу, вдали ото всех. Парень видел палочку, которую сжимала в руке девушка, но не стал ничего говорить, тактично решив не заводить разговоры об этих привычках, оставшихся у них обоих. Девушка же убрала палочку и также тепло улыбнулась. Она подошла к парню и прижала его к себе. Он ответил на объятья и начал поглаживать её шёлковые волосы. Так они простояли долгое время, не в силах отпустить друг друга. Только рядом с ним ей казалось, что войны и правда не было, что это был лишь сон. Лишь страшный сон. Хотя в остальное время было наоборот: жизнь до войны казалась ей нелепицей. Парень чуть приподнял её голову. Он смотрел на неё своими чистыми, но так уставшими от всего глазами, повидавшими за двадцать шесть лет так много, что казалось можно выкалывать их. Ведь что ещё ему нужно увидеть? Парень смотрел в глаза девушке, словно что-то читал в них. Рукой он убрал прядь её волос, мешавших обзору. Затем его взгляд упал чуть ниже. Недолго думая, он накрыл губы девушки своими. Она обхватила его шею, отвечая на нежный поцелуй. Она не хотела прекращать целовать его. Они жили вместе уже достаточно долго, но почему-то ей казалось, что если сейчас она перестанет, то больше уже никогда не прикоснётся к его губам. Парень приподнял её. Она обхватила ногами его талию. А он поднёс её к кровати и осторожно уложил на неё. Он навис над ней, остановившись на пару секунд. Солнце подсвечивало его кудри, и девушке казалось, что он светился. А, может, всё же так и было? - Рег... Он не дал ей продолжить и вновь накрыл её губы поцелуем. Затем он перешёл на мочку уха. А после добрался и до шеи. Он покрывал поцелуями девушку, точно так же не желая останавливаться. Однако пришлось. - Переодевайся, давай, - сквозь улыбку сказал ей Регулус. – Мародёры твои пришли. Он поднялся с кровати и подал ей руку. Девушка поднялась и сказала, слегка нахмурившись, но при этом улыбаясь: - Раньше не мог сказать? Парень рассмеялся. Его смех ещё сильнее напомнил журчание ручья, переливающегося всеми цветами. Он так редко смеялся, что услышать это всегда было на вес золота. - Да ладно. Там Редема их развлекает. Девушка наспех переоделась в первое, что попалось под руку, и они вышли из комнаты. С первого этажа доносились голоса Гарри и Редемы. Кажется, они болтали о последнем матче по квиддичу. И уже хотели пойти полетать на своих детских мётлах. К девушке подбежала Лили и заключила её в свои объятья. - Смотри не задуши, - засмеялся Джеймс, развалившись на диване. А Лили, отстранившись от подруги, кинула в него подушку с кресла. - Мерлин, Эмили, зачем я за него вышла? – простонала девушка, убирая огненно-рыжую прядь с лица. Джеймс же лишь залился ещё пуще прежнего. Когда они все поздоровались, к отцу подбежал Гарри и потянул его за руку. - Пап, пап, можно мы с Редемой пойдем полетаем. А Редема уже стояла возле родителей и смотрела на них своими щенячьими глазками. Кажется, она унаследовала этот взгляд от дяди. - Вы же все умараетесь, - строго посмотрела на сына Лили. Он уже успел расстроиться, когда Джеймс сказал: - Да пусть идут. Испачкаются и испачкаются. Что? Ты никогда не падала что ли в детстве? Лили махнула рукой на них, Эмили качнула головой дочери в знак согласия. И дети радостно выбежали из дома, толкаясь и смеясь. - А у нас для вас новости, - лукаво оглядел всех Сириус. Создав интригу, он взял левую руку Римуса и поднял её, одновременно показывая свою. На безымянных пальцах красовались золотые кольца. - Мерлинова борода! – воскликнула Лили. Да и остальные смотрели на это с удивлением и восхищением. Кроме Эмили. Та уже давно знала об этом и даже помогала Сириусу с выбором колец. - Но как? – протянул Питер, не оканчивая фразу. Он не хотел напоминать им о том, что к этому не очень хорошо относится общество, но ему было слишком любопытно. - Конечно, официально вступить в брак мы не можем, - склонил голову Сириус, - но мы бы хотели провести небольшой свадебный праздник. А потом мы думаем махнуть в Штаты, в Калифорнию. Там пару лет назад был принят закон о домашнем партнерстве представителей нашего сообщества. Так что... - Поздравляю, - слегка улыбаясь, сказал Регулус. Его брат посмотрел на него своими искрившимися глазами и тоже немного улыбнулся ему. - Предлагаю за это выпить! – воскликнул Поттер, как в старые добрые. И даже Лили не стала сопротивляться этому предложению. Они сидели, болтая о всяких пустяках, а за окном летали дети – уже новое поколение. Солнце, освещающее сейчас каждый дюйм земли, напоминало колесо сансары, и оставалось лишь надеяться, что оно не совершит оборот.