Behind closed doors || За закрытыми дверьми

      Не то что бы Блитцу не нравится ебать Столаса до потери пульса.       Этот парень, конечно, сплошное наказание — до раздражения нуждающийся в нём, постоянно возбуждённый, внезапно неопытный, — но Блитц солжёт, если скажет, что не было такого, чтобы он с нетерпением ждал их ежемесячной встречи, и не только ради гримуара.       Чёрт, а как всё-таки здорово иметь место, где можно выпустить пар. Несмотря на неопытность Столаса, он довольно восприимчивый — первый раз, когда Блитц укусил его за шею, он не забудет никогда. Принц на любое прикосновение реагирует так, будто получает разряд тока. И он так счастлив, когда его связывают или завязывают глаза, кусают и заставляют оказаться снизу, напрочь игнорируя их разницу в росте и статусе. Блитц это ценит.       (И, окей, блять, давайте начистоту — Столас умеет двигать головой, это уж точно).       Поэтому, когда наступает ночь встречи, Блитц не долго думает и отправляется к нему. Он уже слегка на нервах — у Луны выдалась тяжёлая неделя, и она вымещала свою злость на всех в офисе, а Милли и Мокси опять влюблённо ворковали, тьфу. Находиться рядом с ними во время их целовашек было достаточно, чтобы сблевать.       Хотя, знаете, Блитц так-то не против и сам засосаться с кое-кем. Можете его осудить, вперёд.       Так что, когда Блитц добирается до окна, он сопротивляется желанию раздеться прям на входе и отправиться искать того, кто ему так ужасно нужен. Но, к его облегчению, через витраж он видит силуэт Столаса, стоящего у книжных полок.       Боже блять, эти перья. Как ему хочется грубо схватить за них и потянуть. Блитц съёживается от собственных мыслей, но жар в груди только растёт.       Он стучит по стеклу когтем и ухмыляется, когда Столас вздрагивает.       — Ну что, Столас, давай-ка займёмся делом! — кричит в надежде, что его голос звучит не отчаянно, а просто нетерпеливо.       Проходит мгновение, и балконные двери приоткрываются.       — Знаешь, ты мог постучать в парадную дверь, — Столас вздыхает. Его голос звучит почему-то хрипло. — Или позвонить, или написать.       — Ой, ну извини, — Блитц сердито фыркает, — это ж не тебе надо постоянно пешком добираться до офиса. Ты телепортироваться умеешь, Столас… Так, давай, не еби мне мозги, лучше дай выебать тебя.       Блитц хмурится, когда Столас продолжает держать двери прикрытыми. Бес заглядывает в щель и понимает, что в спальне очень темно.       — Ты что делаешь? Впусти меня.       Наступает недолгая пауза.       — Прости, Блитци, но сейчас… не лучшее время, — наконец отвечает Столас.       — Не лучшее время? — недоверчиво повторяет Блитц. — Дочка, что ли, дома?       Из горла Столаса вырывается лёгкий смех, только вот звучит он не очень весело.       — О, небеса, нет. Сегодня её нет. Просто…       — Впусти-и-и меня-я-я, — скулит Блитц, дёргая ручки дверей. — Давай же, Столас, открой.       Без какого-либо предупреждения давление на двери пропадает, и Блитц чуть отшатывается назад, когда те распахиваются. Довольный, он выпрямляется и заходит внутрь.       Комната выглядит обычно — аккуратная, каждая книжка на своём месте. Кровать заправлена, хотя одеяло немного помято. Блитц оглядывается в поисках того, что так хотел от него спрятать Столас.       Он направляется к кровати, где уже сидит демонический принц.       — Так о чём ты… ох, блять.       Когда Столас поднимает на него взгляд, Блитц видит его лицо, и слова застревают в глотке.       Он зверски убивает людей почти каждый день, так что представшее перед ним зрелище не должно было его напугать или удивить, но, вероятно, дело в том, что это на лице Столаса. У принца рода Гоэтия, у которого силы больше, чем у большинства демонов, синяк под глазом.       И не просто синяк — оба его левых глаза припухли и прикрыты, под нижним глазом тёмный синяк, а вдоль скулы виднеется кровавым порез.       Возбуждение как ветром уносит.       — Блять, — бес подходит поближе, чтобы осмотреть рану, — что случилось?       Столас улыбается и пожимает плечами, но оба жеста кажутся нерешительными и неправильными.       — Всё не так уж и плохо, — говорит он, легкомысленно махнув рукой.       Он медленно опускается на локти, позволив халату оголить плечи и перья на груди намеренно провокационным образом.       И да, это охуеть как горячо.       Блитцу удаётся оторвать взгляд.       — Кстати об этом, насколько сильно ты этого хочешь? — бормочет он, двигаясь сверху, пока обе его руки не оказываются по обе стороны от головы Столаса.       Обычно даже такой простой позы, благодаря которой ему видно полуприкрытую потребность принца, было достаточно, чтобы возбудить обоих, но сейчас он только видит травмированное лицо совы. Блитц хмурится.       — Серьёзно, ты что, в баре подрался?       — Пустяки, правда. Просто вчера споткнулся и упал на гравий, — застенчиво говорит Столас. — Честно сказать, мне немного неловко.       — Принца Ада одолели камешки, — Блитц смеётся. — Что скажут демоны?       — Полагаю, мне придётся убедить тебя не раскрывать мои секреты, — Столас игриво наклоняет голову, приподнявшись на локтях. Он знает, что принц хочет поцелуя, но жар вернулся в пах с удвоенной силой. Поэтому он касается плеча Столаса и толкает его обратно на кровать.       — О, да? — он прикусывает нижнюю губу. — И как ты… планируешь это сделать?       Столас краснеет. По мнению Блитца, это отвратительно и совершенно точно не мило. Или привлекательно. Вообще нет. Не-а. «Заткнись нахуй, мозг. Заткнись, блять». А Столас всё ещё глядит на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот, и он весь такой взлохмаченный и восхитительный, что Блитцу приходится откинуть голову назад и вздохнуть, потому что ёбаный в рот, блять.       — Ты можешь… ах, можешь просто… если ты не против… — Столас отворачивается. — Мне нужно отвлечься, — выпаливает он отчаянно.       Эта просьба застаёт Блитца врасплох. Он глупо моргает, чувствуя какой-то странный узел в груди.       — Ладно. Ты же… — слова застревают в глотке. Он качает головой. — Ты же всё ещё хочешь, чтобы я тебя трахнул, да?       Улыбка Столаса кажется натянутой, но в голосе слышится облегчение:       — Да, Блитци, конечно. Пожалуйста…       — Да-да, я понял.       Значит, Столас хочет отвлечься? Ну, он может это ему устроить.       Блитц хватает его за запястья и вытягивает их над головой. Он ухмыляется, когда перья на шее Столаса распушиваются — такая реакция только подталкивает Блитца действовать. Он наклоняется и проводит языком по пёрышкам, сдерживая довольный смех, когда чувствует, как принц дрожит под ним.       Как всё просто.       — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — едва слышно шепчет Столас. Он прикрывает глаза, а Блитц водит зубами по влажным перьям на шее.       — Ты так сильно этого хочешь, — дразнит его бес.       Он тянется, чтобы завязать занавески вокруг запястий Столаса, но замирает, когда принц вздрагивает.       Типа, реально вздрагивает.       Это едва ли заметно — Блитц поднимает вторую руку, и Столас содрогается всем телом, чуть согнувшись. Он высвобождает руки из захвата над головой и прикрывает испуганное лицо, словно приготовившись к удару.       Блитц знает, что он не самый наблюдательный чувак в Аду, но и не идиот.       И из своего опыта он знает, что означает этот рефлекс.       Столас, кажется, осознаёт свою ошибку — он быстро опускает руки по бокам и выдавливает из себя преувеличенно громкий смех. Его лицо краснеет совсем по другой причине, но Блитц не может отвести взгляда от его синяков.       Он чувствует, как сердце камнем падает в пятки.       — Я не собирался тебя бить, — медленно говорит он.       — Знаю! — Столас снова смеётся, говорит слишком быстро, и это кажется неправильным. — Знаю… — повторяет. — Я не… я знаю, что ты не собирался, просто… ногу судорогой свело, вот и…       «Ох, блять», думает Блитц.       Столас сказал, что сейчас не лучшее время. Кто… сколько раз подобное происходило?       Столас всё ещё бормочет извинения, склонив голову набок так, чтобы скрыть раны на лице в постельном белье. Едва заметное, но намеренное движение, от которого у Блитца тошнота подступает к горлу.       Всё возбуждение сходит на нет, и Блитц откатывается в сторону. В сознании он раз за разом прокручивает образ испуганно вздрогнувшего Столаса. Эгоистично, но он не хочет знать, что это значит. Хочет просто поверить в его чушь о гравии и судороге в ноге.       Потому что он чертовски зол.       — Прости меня, — бормочет Столас, чем вырывает беса из раздумий.       Блитц недоверчиво смотрит на сову.       — Какого хуя ты-то­ извиняешься? — спрашивает он, чувствуя, что его голос звучит слишком резко. Тяжело скрыть ярость, кипевшую в груди.       Столас накидывает на плечи одеяло и садится, избегая взгляда Блитца.       — Я ведь испортил весь настрой, — вздыхает. — Мне следовало написать тебе раньше, чтобы ты не приходил, просто… я потерял счёт времени. Ох, и я не хотел тебя обидеть, — быстро добавляет он. — Я знаю, что ты никогда меня не ударишь, Блитц. Я никогда не…       — Где она? — прерывает его Блитц. Ему хочется кого-нибудь придушить, когда Столас панически смеётся и открывает рот, чтобы — он, блять, уверен — скормить ему очередную ложь.       — Хватит. Мы оба знаем, о чём я, — произносит бес, отказываясь сдвигаться со своего места. — Где она?       Столас смотрит на него долго. Его нервная улыбка медленно сменяется полным смирением. Распушенные перья принимают обычный вид.       — Она уехала на время к брату, — признаётся он настолько тихо, что Блитцу приходится напрячь слух, чтобы расслышать. Столас отворачивается, бесцельно теребя простынь. — Ей нужно было пространство.       — Ей нужно было пространство? — усмехается Блитц. — Какого… и это после того, что она с тобой сделала?       — Всё не так, — говорит Столас, и в его голосе слышится раздражение. — Ты ведь знаешь, какая она.       — Я знал, что она ёбаная сука! — восклицает Блитц. — И я знал, что своим ебучим визгом она может стекло разбить, но я не знал, что она, блять, избивает тебя, Столас! — заметив его оскорблённый взгляд, он качает головой. — Не-не-не! Давай, попробуй сказать, что это случилось впервые.       Несмотря на вызов, Столас опускает взгляд на свои руки, молча принимая поражение. Только вот это не чувствуется как победа. Блитц прикусывает нижнюю губу, подыскивая верные слова.       — Так это не в первый раз, — тихо говорит.       — Нет, — вздыхает Столас.       — Иисусе, блять. Ладно, дай-ка посмотреть, — Блитц садится на колени и наклоняется, чтобы осмотреть синяки на лице Столаса. Длинный порез, вероятно, остался от обручального кольца Стеллы. Ещё никогда Блитц не хотел так сильно прижать к чьему-нибудь виску ствол пистолета.       Столас позволяет ему нежно прикасаться к себе, и он вздрагивает только когда пальцы касаются припухлости.       — Всё не так уж и плохо, — повторяет он неловко в миллионный раз.       Блитц смотрит на него пристально и молча. Столас пытается его успокоить, но то, что сейчас «всё не плохо» означает лишь, что в прошлом бывало и хуже. Блитц пытается вспомнить каждую их встречу, пытается вспомнить, были ли у принца какие-то травмы, синяки и царапины, оставленные не после их БДСМ развлечений.       — Октавия знает?       — Нет, — Столас резко поднимает голову и звучит яростно. — Совершенно точно нет, и она никогда не должна узнать, понимаешь? Я не могу рассказать ей об этом.       У Блитца сердце предательски сжимается от осознания, что Столас, вероятно, и ему тоже рассказывать не собирался. Он узнал случайно. Если бы Столас не вздрогнул, может, он и не узнал бы ничего и продолжил бы жить, даже и не подозревая, что происходит за закрытыми дверьми дворца.       Блитц думает об Октавии, сидящей рядом с Луной на диване, как она плачет и сердито разглагольствует о том, как она зла на своих родителей — разумеется, она ничего не знает. И Блитц не может винить Столаса в том, что он не хочет рассказывать дочери о том, какая её мать ёбаный кусок дерьма.       Рядом раздаётся тихое шмыганье. У Блитца дыхание перехватывает, когда он поднимает взгляд и видит, что Столас жмурится из-за непролитых слёз.       — Прости, — дрожащим голосом произносит принц и тихо плачет. Слёзы оставляют следы на его тёмных перьях, и он вытирает щёки краешком одеяла. — Я знаю, ты пришёл сюда не чтобы выслушивать мои проблемы. Я правда не хотел, чтобы ты узнал, просто… иногда это слишком тяжело.       Блитц борется с самим собой, пытается сохранить свои стены в ситуации, которая заставляет его осознать, что он на самом деле очень заботится о принце, — но от дрожащего голоса Столаса его сердце почти буквально разбивается.       Оказывается, оно у него есть.       Он громко ругается, чувствуя, что его собственные глаза горят от слёз, и, прежде чем он успел бы передумать, бросается вперёд, обхватывая шею Столаса руками, обнимая.       (Ну, если в такой позе он сможет спрятать свои мокрые глаза среди перьев, то это даже хорошо).       Очевидно, Столасу это нужно было так же сильно, как и ему. И, возможно, двое впервые обнимаются безо всякого сексуального подтекста, плача друг у друга на плече и ища немного неловкого утешения. Спина Столаса дрожит от рыданий, и Блитц прекрасно понимает, что, вероятно, он впервые кому-то рассказал о том, что происходит.       Так что да, принц и правда заслуживает объятий.       — Приходи в И.М.П., — выпаливает Блитц и неловко краснеет от наступившей удивлённой тишины. И он продолжает говорить, едва ли успевая обдумать сказанное: — Серьёзно. Когда бы она ни вернулась, на сколько бы ни вернулась. Знаю, агентство не такое же устрашающее, как чёртов замок, но если тебе когда-нибудь понадобится куда-то пойти… то ты знаешь, куда.       — Я обдумаю твоё предложение, — Столас выглядит взволнованным. — Я могу заплатить, знаешь. Я знаю, что Октавия тоже часто там бывает, и это очень много для меня значит. Мне нечего предложить взамен, но назови любую цену и…       — Без оплаты, — совершенно серьёзно говорит Блитц. Он удивлён тем, как легко отказывается от оплаты. О, Люцифер, каким мягким он стал. Ну, по крайней мере, он не позволил словам «Я хочу, чтобы ты остался» сорваться с губ. Может, он и стал сентиментальным придурком, но у всего есть предел.       Столас сжимает его руку и смотрит на него глазами, полными искреннего, безоговорочного обожания.       Два глаза чуть более опухшие, чем другие.       Блитц морщится. Он не особо часто общался или виделся со Стеллой Гоэтией, но он слышал её визг и знает, что рядом с ней не очень-то приятно находиться. Обычно он думал, что это из-за него, потому что мало кому приятно иметь дело с бесом, с которым изменяет её супруг.       — Она сделала это из-за меня? — спрашивает Блитц, тяжело сглотнув.       — Конечно нет! — Столас удивлённо моргает и сжимает ладонь Блитца двумя своими так, будто держит нечто драгоценное. — Свет мой, не вини себя в этом, прошу. Эта… неурядица… началась ещё задолго до нашего соглашения.       Выбранная Столасом формулировка не ускользает от Блитца, но он всё равно прикрывает лицо одной рукой, потому что это продолжалось всё время, пока они встречались?       — Не могу поверить, что никогда ничего не замечал.       — Я хорошо это скрываю, — Столас мягко качает головой. — Это нормально, Блитци. Обычно ни одна из сторон не чувствует удовлетворение в браке по расчёту, но важно поддерживать честь семьи. И не имеет значения, что чувствуют супруги.       Блитцу остаётся только вздохнуть.       — Ты заслуживаешь лучшего, — бормочет.       — Ты — лучшее, — улыбается Столас.       — Это потому что со мной тягаться некому? — Блитц напряжённо смеётся. — Я почти обижен.       Они оба падают обратно на кровать, и их лица так близко друг к другу, что Блицу приходится отвести взгляд, но есть в этой почти интимной близости что-то приятное. Он видит, как свет глаз Столаса слегка освещает его переносицу.       Блитц думает о том, чтобы протянуть руку и погладить мягкие пёрышки на его лице, но вовремя одёргивает себя.       — Перестань… это ведь не соревнование какое-нибудь. Ты полностью изменил мою жизнь, — признаётся Столас. — Я никогда не чувствовал того, что чувствую к тебе, ни к кому больше. Даже и не знал, что могу полю…       Он неловко прикрывает клюв.       — Что могу попасть в отношения с кем-то, кому не всё равно, — заканчивает.       У Блитца всё лицо почти буквально пылает, и он может лишь молиться, чтобы этого не было заметно из-за его и так красной кожи.       — Боже блин, Столас, — бормочет. Да чёрта с два он покажет этой сове, что нервничает.       Он может говорить пошлости и даже глазом не моргнет, но краснеет от нескольких сладких фраз, как девственник. Какого хуя.       — Ну ты и дурак.       Столас по-глупому расплывается в улыбке, мягкой и яркой, и это только подтверждает точку зрения Блитца, и не будь его улыбка до раздражения милой, он заткнул бы ему клюв.       Но момент до того тихий и прекрасный, что он знает — как только он закончится, всё вернётся на круги своя. Момент не продлится вечно, и если он не протянет руку сейчас, то вряд ли сможет когда-нибудь ещё это сделать.       Сделав глубокий вздох, Блитц протягивает руку и, наконец, берёт лицо Столаса в свои ладони, от чего принц удивлённо на него смотрит. Бес осторожно проводит большим пальцем по синяку, до сих пор не смотря Столасу в глаза. Жест до боли нежный.       К счастью, Столас его не дразнит. Он не произносит ни единого слова.       Через несколько минут Блитц убирает руки от родного лица.       — Не против, если я останусь ненадолго?       Столас слегка приподнимается выше, прячет клюв в шее Блитца и просовывает одну ногу между его ног, удобно прижимая их друг к другу.       — Пожалуйста, останься.       Когда наступает ночь, а глубокое дыхание демонического принца переходит в неглубокий сон, Блитц не спит, нежно поглаживая спину Столаса. Приятно видеть, что дыхание его размеренное и спокойное, и чувствовать тепло под пальцами. Он не может даже подумать о том, чтобы уйти.       Вслух он никогда не признается, но это почти похоже на любовь.