Поцелуй в самую короткую ночь

      — Кто ж так рано гадать спускается? — Насмешливый девичий голосок спрашивает с некоторым укором. Квакити смотрит на незнакомку с подозрением. Он был уверен, что ушел незамеченным от всеобщего гуляния. Парень крутит в руках венок, который снял со своей головы и собирался опустить уже в воду, когда к нему обратились. Ночь чернеет меж крон деревьев, звезды словно в душу заглядывают. Сложно понять влияние ли это рассказанных ему историй или ночь и вправду волшебная.       — Гадать лучше к рассвету, когда солнце только собирается взойти на небосвод, — продолжает девушка. У самой венок на голове немного косит вправо, волосы растрепались, а на рубашке, единственной одежде, что покрывала ее тело, можно было отличить тёмные пятна от вина.       — Или от крови, — словно прочитав его мысли, она хохочет, — ты ведь хочешь на суженную погадать? Или суженного? Под утро это лучше делать, запомни, а то утащит тебя еще водяной на дно реки, родные горевать будут. Квакити хмурится. Меньше всего он сейчас хотел говорить с кем-то, да и ответить нечего было. На поляне, где ярким пламенем вздымается костер, послышались звуки флейты, да барабанов. Люди прыгали через костер, пели песни и веселись, веря в то, что в самую короткую ночь, когда по их же поверью по земле ходила вся нечисть, можно отогнать эту самую нечисть и приманить к себе здоровье, любовь и удачу.       — Ну, как знаешь, — она вновь смеётся звонким смехом и исчезает в тени деревьев. Была или привиделась? Он пожимает плечами скорее для самого себя, а затем вновь поворачивается к реке. Квакити не видел особой разницы в том, когда проводить гадание, ему просто хотелось проверить правда это или нет. Куда лучше, чем босым прыгать через костер, тем более когда поляну заполонили влюбленные парочки, а Кью был сегодня здесь один. Он опускает венок в воду, говорит заветные слова, да подталкивает чуть дальше в воду. Венок плывёт медленно, но не тонет. Огоньки от костра пляшут по коре деревьев и в воду приходится всматриваться, потому что такого освещения явно не хватает. Кажется ему или венок и впрямь застрял посреди реки? Он делает шаг вперед, не обращая внимания на то, что нос кроссовок теперь соприкасаются с водой.       — Гадаешь на судьбу свою, когда уже кому-то обещан? Неужели даже перед свадьбой у людей возникают сомнения в правильности своего выбора? Квакити видит как его венок медленно поднимается над водой. Он видит бледного юношу перед собой, с красивыми каштановыми кудрями, глаза большие, цветом, как самый терпкий и вкусный шоколад…       — Скорее как корни осенних деревьев, в солнечных лучах, — поправляет незнакомец, приподнимаясь из воды еще больше.       — Хватит читать мои мысли, — Кью хмурится еще больше, да отходит немного назад. Ему не страшно, но тело двигается быстрее, чем мозг успевает осознать.       — Тогда не держи свой разум нараспашку, — парирует неожиданный собеседник, — так что заставило тебя в ночь на такой великий и прекрасный праздник, спрашивать у темных сил, кто судьбой тебе предназначен? Квакити всматривается в воду и замечает у юноши рыбий хвост с плавниками. «Чур меня чур» — вспоминается ему старая присказка, которая явно вызывает улыбку у его нового знакомого. Так Квакити понимает, что правила придуманные людьми абсолютно не работают.       — Раз разум мой открыт, то ты сам видишь ответ, —он фыркает и надувает щеки, совсем как ребенок, но взгляд с красивого существа не сводит. Он словно пленен его красотой и взгляд отвести невозможно. Кожа бледная и так хорошо видна в ночи, словно все наваждение и Квакити спит.       — Вижу, что родители продали тебя за богатого, самим не нравится, что это не красна девица, да поделать ничего не могут, деньги их в ловушку загнали, а ты их билетик в нормальную жизнь. Только сердце твое навсегда как камешек будет.       — А я этого не хочу, я всегда о любви мечтал, о том, чтобы быть для кого-то важным и нужным, — Квакити чувствует, как ломается от таких откровений, — я любить хочу…       — Так люби, если мечтал, ты ведь сам за себя давно в ответе, — юноша смеётся, да встряхивает головой. Капли воды с его кудряшек, брызгают в лицо Кью. Он морщится, но взгляд старается не отводить. Ему думается о том, что уж очень его собственный венок подходит этому парню.       — Нет у меня выбора и ответа за себя. Когда вернусь домой, то свадьбы мне не избежать. Да и где я любовь найти успею?       — А ты ближе к рассвету, отправляйся в лес на поиски цветка папоротника. Говорят, что тот кто поймает момент цветения, сможет исполнить свое самое заветное желание, — юноша улыбается ему ровными белыми зубками, да смотрит лукаво.       — Папоротник не цветет, — отрезает Квакити, да хмыкает. Не хватало еще, чтобы его за дурака считали.       — Еще как цветет, каждое лето, в самую короткую ночь, ты думаешь ты один искать будешь? Нет, все они, кто сейчас веселится, да через костер прыгает, пойдут искать цветок. Каждый хочет попытать удачу и исполнить желание, да вот только это не так просто, ведь вся нечесть будет мешать добраться до цветка…       — Тогда у меня точно шансов нет, — Кью нервно смеётся и только сейчас замечает, что сам уже стоит по щиколотку в воде. Постепенно юноша заманивал его к себе. — Тебе необязательно мне зубы заговаривать, я может быть и сам пойти хочу?       — Вот как? — Тот бьет хвостом по воде, — хочешь стать утопленником? Или думаешь свою судьбу на дне реки найти? Пойдёшь этой дорогой, назад уже не вернешься.       — Меньше всего я хочу возвращаться. Уж лучше камнем на дно, чем птицей в запертой клетке.       — Странные вы люди, сами добровольно на смерть идти готовы, когда судьба вся в ваших руках, — он смеётся и кажется играет с Квакити. Это злит. Улыбку хочется стереть с чужого, такого красивого лица, которое словно профессиональный скульптор создавал, ваял, творил долгое время. Квакити сам заходит глубже в воду, подходя к речному существу ближе.       — Ты ведь знаешь, что моя судьба мне не принадлежит.       — Знаю, но провоцировать тебя зайти поглубже куда веселее, чем слушать причитания о несчастной судьбе. И ты так послушно идешь, мне даже петь не приходится, чтобы привлечь тебя.       — Так ты утащишь меня на дно реки?       — А как же узнать, кто судьбой тебе обещан? Неужто смертельный поцелуй сирены привлекает тебя больше, чем ответ на вопрос, который ты сам задал реке?       — Венок, через который я спрашивал, кажется уже дал мне этот ответ… Юноша улыбается, в этот раз обнажая и показывая клыки. Кожа его поблескивала в свете луны, что наконец-то показала свой взор из-за облаков.       Квакити чувствует на губах обжигающий поцелуй, смотрит в глаза и не видит в них дна, буквально. Он заворожен пропастью, которую видит в них, чувствует жар по всему телу, разливающийся так быстро, как от ласк. Он не замечает, как его утаскивают с головой под воду. Не чувствует как горят лёгкие и взрывается мозг, когда жизнь покидает его человеческое тело. Неподалеку слышится музыка, пляски и никто даже не обратит внимания на пропажу человека. Это ведь обыденность в эту ночь. Кью придет в себя немного позже, когда время только начнет крениться к рассвету. Он лежал в реке, широко раскинув руки и смотрел на прекрасное небо, которому еще предстояло окраситься дымкой первых рассветных лучей. Повернув голову, он заметил Уилбура, который сидел на широком камне, в белоснежной рубашке и его венке. Тот что-то напевал себе под нос и плел еще один венок. Рыбьего хвоста словно никогда и не было. А как он узнал его имя?       — Точно так же, как я могу знать о чем ты думаешь, — отвечает Уилбур и жестом одного пальца манит к себе. Квакити переворачивается и послушно подплывает, смотря с интересом. Он встаёт, отмечая, что и собственные конечности находятся на своём месте, только немного затекли, словно он долго на них сидел. Тянется, вновь распрямляя руки, да зевает, совсем как человек. Уилбур лишь смеётся с него, не зло, а как-то умиленно и по-доброму. Надевает законченный венок на голову Кью, кажется даже любуется им.       — Уилбур, перепрыгнешь со мной через костер, пока его не потушили?       — Ты ведь знаешь, что если двое сегодня перепрыгнут через костёр, то пара их будет неразлучна? Ты поэтому и спросил? Квакити лишь улыбается, да поправляет свой венок на чужой голове. Ровно до следующего года у них не будет возможности покинуть эту реку, не будет возможности спеть старые песни, да выпить вина. Он берет Уилбура за руку и тянет за собой, чувствуя легкость от ушедших мирских забот, наслаждается смехом этого юноши, которого впервые встретил сегодняшней ночью, во время гадания на свою судьбу. И впервые прыгая через костер, в особенности с кем-то, Кью впервые чувствует, что правда сам решает свою судьбу.