Дорогу преемникам прокладывают предшественники

«Дорогой Россия, я до сих пор не могу поверить, что пишу тебе это письмо. Мне жаль, что рассказываю тебе это не лично и в случае чего не смогу тебя поддержать. Постарайся успокоиться и выслушай меня внимательно. Я знаю, что несколько месяцев назад, в моём кабинете кремлевского дворца ты мог разглядывать разные бумаги. Так вот, возможно, ты видел там договор о ненападении, заключенный с Третьим Рейхом. Сегодня, в четыре утра по Москве он был нарушен. Нацистские танки прут по нашей земле. Брошены все силы на сопротивление. Я рассказал это к тому, чтобы предупредить, не смогу выполнить своё обещание навещать тебя. Письма тоже слать получится не часто, если вообще возможно. Даже это я отправляю с большим риском. Не знаю как долго до тебя будет идти конверт, но запомни одну вещь. Это очень важно. Именем Советского Союза я запрещаю тебе покидать архипелаг. Даже не думай соваться на материк. Узнаю - откручу голову! Всё серьезно как никогда. Не знаю, на каком уровне у них разведка, но есть шанс, что о твоем существовании никто не знает, кроме проверенных лиц. Если о тебе станет известно - начнётся охота. Не пробуй заниматься самодеятельностью. Скоро к тебе прибудет ВКП и даст более подробную информацию. На этом пока всё. Россия, я знаю, что в это трудно поверить, но уж постарайся. Идет война, так что будь любезен выполнять указания. Я люблю тебя, сын, и хочу точно знать, что ты в полной безопасности. Союз Советских Социалистических Республик» Перед глазами четко стояла бумажка с договором. Осознание приходило медленно. Хотелось четко сказать, что всё это чушь. Россия так и сделал, если бы не личная подпись Союза в углу письма. СССР всегда был параноиком когда дело касалось безопасности, но в этот раз он действительно перегнул палку. Не верилось, что всё на столько серьёзно, чтобы запретить ему покидать острова. Это бред. Наверняка всё нормализуется в скором времени, а потом они будут шутить над этим странным решением. Россия медленно сел на кровать, спрятав лицо в ладонях. Шок постепенно отходил на задний план, давая возможность нормально подумать над ситуацией. Сказано не пытаться что-то сделать в одиночку и дождаться партии, но как можно?.. Разве так он должен поступать: сидеть сложа руки и ждать, пока русский солдат гибнет на своей же земле? Неужели он действительно сейчас не может ничего сделать? На Россию тяжело легло осознание. Нет, не может. Даже если он воспользуется партийным билетом и потребует отвести его на материк, летчики его не послушают. Сейчас он просто приемник, за которого отвечает СССР. Значит его приказ они и исполнят, а мнение РСФСР тут лишнее. Но возможно есть кто-то, у кого почти столько же власти и возможностей как у отца. Он не менее значимый, а главное - должен скоро приехать. Какой в итоге разговор выйдет с партией - не известно, но он попытается. Если действительно началась война, то даже за самые малые шансы нужно вгрызаться зубами. Свернув письмо Россия отложил его в прикроватную тумбочку. Хоть он и продумал немного действий наперед - Россия всё равно не мог осознать страшную правду. Факт начала войны никак не хотел укладываться в голове. Наверное, лучше об этом не думать и так тяжело. Понимание обрушилось на голову как снежный ком. Он бежит от реальности. Все эти надежды на лучшее и попытки абстрагироваться не решают проблему. Отец отправил его на самый безопасный и дальний угол страны, а тот и рад. Никакая Германия и Япония его не достанут, значит можно закрыть глаза? От этого появилась злость на самого себя. На что он надеется? Вот приедет партия и что РСФСР ему скажет? Нельзя ожидать успешный результат, когда даже не знаешь к чему стремится. Нужно продумать план разговора, но сейчас нет никаких моральных сил. Правильно отец говорил, он всегда слишком спешит с выводами, не стоит этого делать. Если мысли не лезут в голову, то пожалуй он займётся нечто иным. Ему давным давно-нужно поговорить с местным воплощением земли. Медленно закрыв дверь Россия отправился подальше от станции. Хотелось тишины. Остров Гукера был хоть и не самым большим в архипелаге, но достойным, чтобы отыскать себе место подальше от бухты. Свет фонарей постепенно отдалялся и теперь единственным источником света было яркое небо. Без труда можно было увидеть созвездия и конечно же белый диск луны. Наверное, это хороший знак и сегодня он точно встретит её. Далеко идти не пришлось. Как только затих шум работников, РСФСР разлегся на снегу, раскинув руки в стороны. Снег мягкой подушкой стелился под ним, немного поблескивая на свету. Надо потом будет обязательно сказать Союзу спасибо, за закалку. Прикрыв глаза, Россия ожидал опять медленное погружение, где будет контролировать каждый шаг. Постепенно проваливаясь в бессознательное, но он ошибся. Едва коснувшись границы его быстро втянуло за неё, оставив вертеться в воде без опоры. Быстро сориентировавшись РСФСР начал плыть к поверхности. Не хотелось встретить её раньше положенного. Сначала выберется из воды и найдет более менее устойчивую почву, а дальше подумает. Лицо ощутило хоть и прохладный, но воздух. Наконец-то можно было дышать. Как жаль, что вокруг не было ничего, за что можно уцепиться. Такими темпами он долго не протянет. В любом случае, он уже добился большего чем в первый раз. В памяти были свежи воспоминания, как он чуть не задохнулся под толстым льдом. Интересно, если бы отец его тогда не привел в чувства, что с ним могло произойти?.. – Я долго буду тебя ждать? Россия вздрогнул, голос сзади застал врасплох. Оказаться опять лицом в воде не хотелось, может быть выйдет поговорить? Медленно обернувшись, Россия увидел всё те же одежды и голубые глаза. – Забирайся на лед, у меня есть несколько вопросов – выглядела она недовольной, хорошо, что вообще получился контакт. Было бы не вежливо оставлять такое приглашение без ответа. К тому же руки уже устали грести, внезапно появившееся воплощение было как никогда кстати. Только перебравшись на твердую поверхность Россия ощутил всю тяжесть промокшей одежды и какой всё-таки холод исходил от земли. – От тебя морозит. Пожалуйста, давай поговорим на расстоянии и я обещаю ответить на все вопросы – сказал РСФСР, снимая шапку. С неё ручьем текла вода, такими темпами он точно замерзнет. Недовольно хмыкнув она сделала несколько шагов назад. Вода под ее ногами мгновенно превращалась в изморозь. Только сейчас он смог повнимательнее рассмотреть образ из которого выделялись пушистые белоснежные волосы. – Итак, потрудись объяснить, почему ты так упорно стараешься попасть ко мне домой? Я вроде бы ясно дала понять в первую встречу, что не хочу тебя видеть. – Ты со всеми так груба или я удостоился особого отношения? – Ты не в том положении, чтобы дерзить – один момент и лед растаял, а Россия снова оказался в воде. – Блять! Ладно, я понял – Россия снова вскарабкался на поверхность, попутно хватая уплывающую ушанку. – Я всё ещё жду ответ. – Дело в том.. Ты знакома с Советским Союзом, так вот - это мой отец. У меня от него задача: вписать тебя в свой состав. Поэтому я хотел добиться разговора. – Интересная история. Что дальше? Думаешь, если я под контролем СССР, то должна как миленькая перейти в руки и тебе? Мне абсолютно всё равно на вашу геополитику, но просто так в лапы кому попало я не дамся. Такого ответа он не ожидал. Собственно, всё правильно, РСФСР тоже разозлился, если бы к нему домой вломились без предупреждения, а потом начали что-то требовать. Отец говорил найти подход, у каждой земли он разный, надо просто подобрать ключ.. Если ей всё равно на страну, то может быть удастся выехать на личной выгоде? – Конечно же нет, я не подразумевал это. Но возможно у тебя есть свои цели или даже мечты, которые я смогу исполнить. Думаю мы сможем договориться. – С этого и надо было начинать, но вопрос, сможешь ли – хмыкнула она и достала белоснежный веер, принявшись обмахиваться. – Если поделишься, то смогу хотя бы прикинуть масштабы. – Ладно, только пообещай, что никому не скажешь. А теперь к делу, знакомы ли тебе курортные города? Возможно даже отдельные зоны. – Странно это слышать от самой скверной по погоде части СССР. Ну да, допустим. Пропустив замечание мимо ушей она продолжила – Так вот, мне всегда хотелось побывать на их месте. Быть той, кому все хотят посветить свой отпуск, почувствовать, что людям приятно плескаться в твоих водах. Я между прочим омываюсь двумя морями и одним океаном! – Ага, один холоднее другого. – Вот именно, природа сыграла со мной злую шутку, сотворив меня на крайнем севере. Долгое время никто из вас подобных вообще не знал о моём существовании, я была открыта чуть больше века назад. Когда на мне высадились первые корабли я была так счастлива, но люди не задержались надолго. В прошлом я попросила твоего отца завести на меня цивилизацию, что он успешно выполнил. Но это не совсем то, чего я хотела. Станция на десяток человек - это не предел моих мечтаний, я хочу большего и мне наконец-то выпал шанс. Когда станешь самостоятельным государством, то построишь на мне город. – Очень необычная просьба, но ты должна понимать, что кардинально отличаешься даже от не самых лучших городов для курорта. Сравнение явно не в твою пользу. Может умеришь аппетиты? Расширим бухту, будет у тебя не десять человек, а сотня. – Что, прям совсем ничего нельзя сделать? – она опустила плечи и потупила взгляд. Вздох разочарования – мне на самом деле нужно не так много, хотя бы маленькую деревушку. Я бы очень хотела смотреть за развитием людей. Исследователи выбираются из домов ненадолго. Чтобы собрать образцы почвы и так далее. Я жажду другого: играющих детей, взрослых на прогулке и резвящихся животных. – Мне казалось - ты любишь одиночество, разве нет? – Какой же ты всё-таки глупец. Я люблю одиночество, но не меньше мне нравится созидать. Конечно, я забочусь о местных медведях и птицах, но за долгое время уже знаешь про них всё. Люди постоянно придумывают что-то новое и за этим интересно наблюдать. – Теперь ясно. Ладно, что-нибудь придумаю. На самом деле ты не так уж и безнадёжна. Главное - желание! Её глаза заблестели, а улыбка излучала искреннее счастье. Такое простое и человеческое. Он обязан выполнить её просьбу. – Теперь я готова войти в твой состав. Просто коснись меня. Вокруг неё было чертовски холодно, но само прикосновение нежным и теплым. По их рукам перетекал свет, мягко ложась на поверхность и забираясь под одежду. С каждой секундой РСФСР чувствовал себя сильнее, хотелось размяться. – Пока хватит, часть островов уже у тебя, остальные сеансы будут позже. Сам решай когда придёшь. – Я не устал, мы вполне можем продолжить. – Это ты сейчас так говоришь. Я же вижу, что тебе и этого много. Когда вернёшься из медитации - завоешь от боли. Приходи, когда залижешь раны – с такими словами она толкнула его в воду, тихо смеясь. Мгновение и он уже рассматривает луну, а желудок выворачивает наружу. Там тело готово было взлететь от восторга, но сейчас его пронзала боль. Сняв перчатки Россия обнаружил на коже порезы, а ведь отец его предупреждал. Неизвестно сколько он провел здесь времени, но лучше как можно скорее отправиться к станции. Сейчас, полежит ещё немного и пойдёт..

***

– Приветствую! Как долетели? – РСФСР, я знаю, что мы довольно давно не виделись, но сначала дело. Ладно? Он сильно похудел, это было видно даже со скрывающим его фигуру плащом. Его нервозность было видно невооружённым глазом, а на бледном лице проседали огромные синяки. Было такое чувство, что партия, с которым он познакомился на съезде и стоящий перед ним - две разных личности. Всё это конечно вгоняло в уныние. – Да, конечно. Очень жаль, что мы так спешим, но куда деваться в такое время?.. – Отлично, тогда вопрос: ты уже успел занять хоть какую-то территорию? Хотя бы метр, Россия. – Да. Вздох облегчения и часть напряжения пропала без следа. На его губах расцвела вымученная улыбка – Это главный вопрос, который мучил меня на протяжении всего пути. Прости, что так резко, даже не поздоровавшись. Как ты? – Нормально, на самом деле мне тоже очень хотелось с вами кое-что обсудить, но думаю не стоит оставаться здесь. Как на счет пройти в местную столовую. Уверен, что вы замёрзли. Хоть солнце ненадолго выходило из-за горизонта, улица оставалась в холоде. Потом время пребывания светила на небосводе обязательно увеличится. А пока ни у кого не было возражений против уюта и теплого чая. Всю дорогу партия, обхватив себя руками, быстро шагал за Россией. Иногда отмечал красоту здешних пейзажей, но был очень рад оказаться в стенах кухни. – Раз уж вы начали, то я не против ответить на вопросы первым. Мои могут потерпеть – сказал РСФСР, заваривая второй пакетик. – Ладно. Знаешь, это довольно трудно. Начинать разговор со вчерашним мальчишкой на такие серьезные темы, но я постараюсь. Мы проигрываем, Россия. Фронт в плачевном состоянии. Поэтому, я и спросил в первую очередь про занятую тобой территорию. Нужно было узнать, что ты хотя бы как-то отделен от Союза. Сказать было нечего, Россию будто тяжелым по голове огрели. Весь позитивный настрой сыпался перед глазами. Теплая улыбка отца в их последнюю встречу была свежа в памяти. Конечно, то что от отца не приходили письма - не хороший знак. Он и так знал, что всё идет хуже, чем хотелось бы, но получить подтверждение своих доводов - новый тяжелый удар. – Поясните, что значит «отделен»? – Видишь ли, если захватывают столицу страны - она умирает. Тут без вариантов. Москва сейчас хоть и стоит, но Вермахт за короткий срок оккупировал немало территорий. Нет сомнений, они не остановятся. Блицкриг - это страшно, Россия. Если бы у тебя не было подчиненных земель - ты бы умер вместе с Союзом. – Зачем вы рассказываете мне такие ужасные вещи.. Это же просто не прилично - говорить о возможной смерти отца с его сыном – голос был подавлен и тих. Большего, чем взывать к нормам морали у него не вышло. Россия уже давно перестал размешивать сахар в стаканах и просто смотрел перед собой, не видя ничего. – На войне отсутствуют рамки этикета, а Третьему Рейху еще плевать на международное право. Сейчас я хочу спросить, готов ли ты стать новым государством? Конечно, земля Франца-Иосифа - это немного, но все подразделения страны будут подчинены тебе. Торжественной присяги, к сожалению, не будет. Сейчас не до жиру. – Как вы можете так говорить.. Вместо того чтобы рассказать мне план действий наших сил, вы мне предлагаете просто заменить отца? – В том-то и дело, что нет никакого плана. Наши люди отбивают всё ценой собственной жизни, но это не может длиться вечно. Вооружение тоже кончается, на станках приходиться использовать детский труд. – Вы отвратительно относитесь к народу, который сейчас защищает отечество! Вы не можете наблюдать за смертью моего отца, а потом просто посадить меня на его место. На что вы настроены, Всесоюзная Коммунистическая Партия? Не уверен, что на победу. – У тебя нет выбора, Россия. Ты - приемник, рано или поздно все равно оказался бы на месте СССР. Просто это время пришло раньше, чем мы планировали. Этого не может быть. Какой-то вздор. Он знал, что отец взращивает его для будущего управления страной, но это казалось чем-то далеким. Тем, что наступит примерно никогда. Вечное покровительство, всегда есть на кого положиться. Совместное времяпровождение с родителем на пенсии и бесконечная отцовская любовь. Медленно доходило, что всего этого может не быть. Будущее раствориться в воздухе как дым, сколько не маши руками - не поймаешь. Это только личная утрата. Как же великая идея коммунизма? Он читал учение Карла Маркса, все что там описано - было великолепием для мироустройства. Отец грезил построить социалистический рай, мечтал о всеобщем равенстве. Что же сейчас? Он позволит каким-то зазнавшимся нацистам, возомнившим себя высшей расой, разбить модель коммунизма на осколки? Союз так и не увидит построение социализма на своей земле? Ни за что. Он обязан выбраться с архипелага и помочь. – Вы говорите у нас проблемы с оружием. Это я понял. Что с людьми? – голос был монотонный и спокойный. Сейчас хотелось вывалить на партию ушат словесного дерьма. Закричать во весь голос, что он никогда не простит его такое безразличие к судьбе отца. Но ведь это ничем хорошим не закончиться. Важно сейчас лишь склонить партию на свою сторону. Добиться результата. – Люди в гневе на захватчиков и хотят возмездия. Слышал, что какая-то рота даже под танки с гранатами кидалась, лишь бы подорвать. – То есть проблема только в вооружении? – Технически.. Да, но на производство уже некого ставить. Народ сейчас разделен на две части: те кто на войне и те кто на изготовлении снарядов. Наступает голод, потому что со всех заводов продовольствия выволочены люди для оружейных станков. – Вы же сами понимаете, что таким населением много не повоюешь – Россия сел напротив партии, глядя на него нечитаемым взглядом. – К чему ты клонишь, малец? – А к тому, что нам нужна помощь. Любая. Вы сами говорили, что сейчас не до жиру, так какого хера мы не просим помощи? – У кого, позволь спросить! Вся Европа под контролем Рейха, только Великобритания еле как отбивается. Социалистические страны на западе захвачены, а у Китая сейчас своя отечественная война с Японией. На чью помощь нам рассчитывать? – Америка еще не вступил в конфликт, но поддерживает англичан оружием. При том, ему явно угрожает разросшаяся Япония. США выгодно противостоять странам оси в любом виде. – Ты скорее всего просто сошёл с ума.. Мы столько ресурсов потратили на твою секретность, а сейчас предлагаешь это все спустить коту под хвост. Коммунисты других стран подписали обещание о неразглашении информации. Как будут действовать американские власти - вопрос, на который нет ответа. А ещё ты не берёшь в расчёт то, что Америка - изоляционист. Не вмешивается в то, что его как либо не касается. Поддерживает Великобританию только потому, что он крупный партнер по торговле, при чем из одного лагеря. Чертовы капиталисты. А ещё, не знаю, заметил ли ты, но Америка никак не помогает Китаю, хотя японцы сжирают его территорию даже быстрее, чем у нас немцы. Япония представляет угрозу штатам намного больше, чем Англии - Гитлер. Всё дело в его личной выгоде, он не поможет нам, коммунистам. – Страны оси взаимосвязаны, каждый из них будет поддерживать остальных. Если даже избавиться от одного участника - двое других вгрызутся обидчику в глотку. Поэтому их надо мочить со всех направлений. На одном из них сейчас мой отец. Я могу поехать на переговоры в Вашингтон вместе с товарищем Сталиным. – РСФСР, я знаю, что твой отец запретил тебе покидать острова. Он лично меня предупредил, что расстреляет любого, кто вывезет тебя с них. Я не готов брать такую ответственность. – Если вы этого не сделаете - страну ждут тяжёлые последствия. Вы единственный, от кого сейчас зависит сколько мы потеряем людей и победим ли вообще. Вам потом прижизненный памятник поставят, вот увидите. Неужели вы испугались? – он не любил манипулировать, но на войне нужно использовать всё. Ради коммунизма, отца и народа. Партия скривил лицо, очевидно, что он перед большим внутренним конфликтом. Хотелось, чтобы он сделал правильный выбор – После таких речей, ты не имеешь права вернуться ни с чем, Россия. – Я понимаю, когда вылетаем? – сегодня победа за ним, но завтра нужно стараться ещё лучше. – Как только я согласую официальную встречу, подготовься как следует. И да.. Возможно глупо сейчас говорить об этом, но ты уже не тот застенчивый мальчишка. Я знал тебя совсем другим. – Вы тоже сильно изменились, как же война всё-таки меняет людей..