Два золотых перстня

После нашего спасения прошло шестнадцать лет. Подо мной простирались зелёные поля и леса. Вдали, касаясь своими вершинами облаков, высились белые шапки гор. Рядом с ними там, где сходились границы трех стран, маленьким пятнышком виднелся приграничный город теней Милиатан, который получил своё название из-за речки, что протекает рядом с ним – Милиа. Граничило Королевство Теней с Империей Небес, Королевством Креста и Северным Королевством. Город Милиатан был самым близким из крупных. Лететь приходилось выше облаков, чтобы случайные прохожие и торговцы не заметили меня с дороги. Ближе находилось только небольшое поселение Таймор. Там обычно останавливаются путники, чтобы восстановиться для дальнейшего пути. Название поселения пошло от хребта гор, над которым мы с братом любим летать – Тайморский хребет. Мидур нам говорил, что эта гряда является самой продолжительной и одновременно самой высокой из всех известных ему. Сейчас мы с братом знали многие вещи. Мидур и Савани об этом позаботились, буквально вбивая информацию в наши головы. Мы понимали, что Савани и её муж не являлись нашими родителями. О да, это чувство свободы, когда ты летишь и возвышаешься над всем миром, и только ветер властен над тобой! А холодный воздух режет твои зубы своим ледяным касанием! С этим ничто не сравнится! Полетав ещё немного, я стал возвращаться домой. Завернув немного западнее, огибая пик Орлиной горы, мне удалось поймать попутный ветер, и через две минуты я приземлился на поляне возле дома. Сам бревенчатый дом выглядел замечательно. Хорошо выложенная крыша из дранки. Глазницы окон блестели при попадании на них лучей дневного светила. Три выложенных камнем ступеньки, что вели внутрь, гармонично смотрелись под аккуратным навесом. К самому жилью подходила ухоженная дорожка. Перед домом напротив окон росли хорошо пахнущие цветы, за которыми следит хозяйка, Савани. Железная женщина, если захочет и дракона на место поставит. Не будь она друидом-волком, я мог бы подумать, что она и сама дракон. Савани была черноволосой с округлым открытым лицом с карими глазами под широкими бровями. Рядом, примыкая к дому, справа от него, стоял сарай. Крыша у него – соломенная. Спереди он был обнесён нелепым забором из тонких веток, которые вплетались между такими же, но потолще. В сарае обитали домашние животные: птицы и кабаны. Глубоко вдохнув воздух, я ощутил свежий запах моего брата Грэка и Мидура. Это указывало на то, что они вернулись с утренних занятий. Меня переполняли эмоции, и в голове крутились такие мысли: «Наконец-то мне не придётся сидеть весь день с Савани. Ведь сейчас только наступила весна, и она спокойно могла заставить меня моими когтями вспахать землю для грядок на заднем дворе. Сиди потом три дня вычищай грязь, а уж перья на спине чистить – такое себе удовольствие. А ещё она могла велеть слетать с бочкой к реке, чтобы набрать воды. Использование нас с братом в качестве рабочей силы она аргументировала такими словами: «Физический труд облагораживает и очищает ум от лишнего для поглощения новых знаний». Порой мне кажется, что Савани и Мидур договариваются не оставлять нас с братом наедине. А в последние дни Грэку просто как будто воды в пасть налили, он ни в какую разговаривать не хотел. Как только Мидур и Грэк прилетают, проходит час или два, и уже я отправляюсь вместе с Мидуром чему-то обучаться. Возвращаемся мы обычно поздно вечером и без сил. Пройдя аккуратно по тропинке, я подошел ко входу в дом. Естественно, мой размер, не позволял войти, но заглянуть внутрь я вполне мог, голова спокойно помещалась в проёме. Толкнув лбом плотно прилегающие двери, я заставил их со скрипом открыться, чтоб немного протиснуться. Там сразу была ещё одна лестница в две ступеньки, уводящая в маленькую и тёмную прихожую. Справа располагались полки для обуви, а слева была поленница сухих дров. Всё это рождало резкий запах, режущий нос и заставлявший меня немного поморщится. В дополнение ко всему в прихожей орудовала метлой, подымая клубы пыли, Савани. Уйти от легкого удара по носу у меня не было шанса: – Может, хватит так делать каждый раз! – недовольно проворчал я, шевеля чесавшимися от удара ноздрями. Поставив метлу рядом и немного облокотившись на неё, а свободную руку уперев в бок, она смотрела на меня. У Савани рабочие, мозолистые ладони. Однако было видно, что за ними она следила, кожа не была сухой, а ногти аккуратно подстрижены. – Пока ты, Глэк, не выкинешь эту глупую привычку совать свою драконью морду в двери дома и не научишься заходить, как подобает культурному существу, я буду это делать столько, сколько нужно! А теперь выйди и войди нормально, пока я тебя не вымела отсюда! – её тон не был злым, скорее, это больше напоминало некую игру. Возражать ей я не стал. На улице мне пришла мысль взять дверную ручку зубами, но вдруг я услышал голос Савани из дома: – Если возьмёшься своими зубищами за ручку, будешь сегодня вместо коврика, из которого я собиралась выбивать пыль! – тон её оставался таким же. Аккуратно, чтобы не поцарапать дверь когтями, мне удалось закрыть её. Отойдя немного от дома, я превратился в парня с желтыми крыльями. Одет я был в пошитые Савани коричневые штаны и белую рубаху, на ногах аккуратные сандалии. Вздохнув и немного потянувшись, я направился в жилище. «Как неудобно ходить на двух ногах, лучше на четырёх, так упасть сложнее», – в голове продолжали перечисляться недостатки хождения на своих двоих. Войдя, я увидел, что Савани уже заканчивает с уборкой – она стояла на коленях и протирала пол тряпкой. Подняв свои карие глаза на меня, она слегка улыбнулась и сказала: – Очень сложно было да? – женщина встала и вытерла лоб запястьем. – Не смотри на меня так, и на мокрое не наступай. Иди на кухню, там тебя ждёт еда. Намочив тряпку в ведре и отжав её, Савани принялась домывать участок пола. Всё это неплохо выматывает, я чувствовал её лёгкую раздражительность и солоноватый запах пота, потому не стал сильно задерживаться в прихожей и прошел на кухню. Перед моими глазами сразу предстала, свежепобеленная печь. Она же являлась средством приготовления пищи и занимала центральную часть дома, обогревая все комнаты во время долгих зим. Рядом с ней стояла чёрная кочерга и совок для выгребная золы. Кухня была самым большим помещением, являясь также залом. Тут пахло дымом, мясным бульоном, сушёными травами, свежеиспечённым хлебом и жителями дома. По центру стоял длинный стол с резными ножками, рядом с ним находились обычные табуретки. В противоположной от меня стороне комнаты был ещё один стол поменьше. На нём размещались посуда и множество различных трав. Сама по себе кухня была хорошо освещена четырьмя открытыми окнами, пуская в дом свежий весенний воздух. На окнах также красовались два ряда штор – белые узорчатые и синие сплошные. На мой взгляд, жёлтый выглядит лучше синего, он создаёт уют во время рассвета, а синий, наоборот, поглощает весь свет. За столом сидели Мидур и Грэк и о чем-то беседовали. Говорил в основном Мидур. Мы с Грэком похожи друг на друга как две капли воды, темные по плечи коричневые волосы, светлые не загоревшие лица, карие глаза, слегка заострённые подбородки. Не густые, но довольно крупные брови. Как вышло, что Грэк и я, появившись из разных яиц, были так похожи, наверное, одной только нашей матери было известно. На брате были надеты белая рубаха, коричневые штаны, на ногах кожаные сандалии, на голове красная неширокая повязка, удерживающая волосы. Как можно описать Мидура? Короткие темные пряди, ухоженная борода, карие глаза и густые брови. Само лицо вытянутое. Даже в сидячем положении видно, что он высокий. Силачом он не был, но и слабым его назвать язык не поворачивается. Как и у Савани, руки у него были рабочие и ухоженные. Одет он был в светлую рубашку, коричневую жилетку и штаны под цвет, на ногах кожаные со шнуровкой сапоги. Заметив мое присутствие, он замолчал, а после обратился ко мне: – Наконец ты пришел, а я уж думал, тебя до следующей зимы ждать придётся. Ты не стой, садись, – он жестом показал на табуретку и тарелку с едой. Я подошел, отодвинул от стола сиденье, сел и приставил тарелку. Взял ложку, и стал есть остывший бульон с фрикадельками, хоть мне и не очень хотелось после утренней охоты. Савани старалась не накладывать нам овощи, понимая наши предпочтения и нелюбовь к траве. В мыслях вертелось странное: «Почему же он молчит, да и Грэк слова не произнес. Что вообще это все значит…» Из размышлений меня вывел Мидур, он вздохнул и начал: – В общем, сегодня вечером ты вместе с Савани полетишь на три дня за Тайморский хребет за травами, – он встал и направился к печи, взял с плиты чайник и вернулся, налил воду в кружку с листьями и веточками, а после поставил его на подставку. – Но как так? – недовольно возразил я. – Вы с Савани обещали, что дадите мне с Грэком отдохнуть от всех занятий два дня, а не пошлёте нас… Он перебил меня: – Не вас, а только ты и Савани, – Мидур отпил чаю из кружки и поставил её на стол, – проблема в том, что эти травы цветут только весной, а добираться к ним очень тяжело. – Он задумался, почесал свою темно-коричневую бороду и продолжил. – Есть ещё одна причина, про неё ты узнаешь от Савани, а Грэк от меня. Не делай такого лица, успеете отдохнуть, некоторые вещи не могут ждать. – Он, отломив хлеба, стал намазывать его вареньем. Я, не доев свой поздний завтрак, встал из-за стола и направился к выходу. – «Почему они, так делают? Зачем они нас разделяют?» Вроде, мы и живем с братом в одном месте, но общения нам друг с другом дико не хватает. На выходе я встретил Савани, которая направлялась в дом. Она спросила, что случилось, но я её вопрос оставил без ответа. На улице я превратился в дракона и лёг на поляне перед домом. Весеннее светило пригревало, глаза закрылись. Под теплыми лучами я погрузился в лёгкую дремоту. Сквозь сон послышались тяжёлые шаги, а за ними голос Грэка: – Ты ведь понимаешь, Савани теперь думает, что тебе не понравился её замечательный суп? Меня с Мидуром она сейчас замучила: всего ли хватило, и не переборщила ли она с солью или перцем? Пойми, я переживаю о твоём благополучии и здоровье, тебе ведь два дня с ней лететь, – тон у него был игривый, даже озорной. – Не делай вид, что спишь, у тебя это плохо выходит, кончик хвоста тебя выдает, – брат подбежал, схватил меня за хвост и потянул. У меня не было настроения развлекаться. Я вскочил и зарычал. Он отпустил мой хвост и немного отошёл. За все эти годы мы сильно изменились, выросли, став больше оленя в холке. Мы остались схожи в обеих ипостасях. Пасть с полным набором больших зубов, готовых вцепиться и держать жертву до конца. На голове красивый гребень со смотрящими назад перьями, который начинался почти от самых надбровных дуг и переходил немного на шею. На конце хвоста также имелся веер из перьев. Крылья, взмахивая которыми мы создавали мини ураган, были великолепны. Перья с крыльев переходили на спину покрывая весь участок между ними. Начиная от шеи и заканчивая животом наши тела были защищены крупными белыми пластинами, а всё остальное тело покрыто небольшой чешуёй жёлтого цвета. Лапы имели большие когти. Между нами было только одно отличие: в драконьем облике у Грэка морда немного длиннее, но заметить это возможно, только присмотревшись. – Слушай, своим недовольством ты ничего не изменишь и не добьёшься. Это всего несколько дней, – он лёг и перевернулся на спину. – Думаешь, мне нравится, что они так делают? Тогда спешу тебя обрадовать, нет не нравится! – он снова перевернулся и встал на лапы, потом подошел ко мне ближе. Я же просто сидел и смотрел на него. – Сейчас надо делать так, как говорят, а если есть предложение, то я слушаю. Я вздохнул и выдохнул через нос струйку дыма: – Ведь можно просто улететь, – тихо сказал я. Грэк усмехнулся и чуть не прикусил язык, пока вылизывал свои пластины на груди: – И стать жертвой охотников? Ты не хуже меня знаешь всё это, Глэк. Помнишь, как тебе удалось меня отговорить? Так не заставляй меня цитировать твои же слова. Тут мы живём в относительной безопасности и комфорте. Я лёг и положил голову на лапы, брат поступил так же. – Я просто уже устал от этого ожидания. Мидур только и говорит потерпеть. Так вечно можно сидеть тут и ждать момента, пока нас кто-нибудь не заметит и не придёт спустить с нас шкуру, а после продать её. Брат смотрел прямо на меня, и я просто отвернул голову в сторону. Мы оба молчали, просто не зная, что сказать друг другу. Это неприятное состояние прервал Грэк: – Позавчера вечером мы с Мидуром вернулись почти сразу, как ты улетел за водой. Мидур отправился в дом, а я остался на улице, чтобы немного почиститься и расправить слежавшиеся перья на спине, – он остановился, сменил позу, в которой лежал, и продолжил. – Закончив со всем, я направился в дом. Там Мидур разговаривал с Савани... Из их разговора мне показалось, что они знают… – Грек снова замолчал. Это длилось долго, и я спросил его: – Грэк, что они знают? – Глэк, они, похоже, знали наших родителей, – возникло ощущение, что ему очень тяжело говорить эти слова. Моё любопытство переросло в недоумение и отрицание всего услышанного. Я просто не понимал, как воспринимать то, что он мне сейчас сказал. И тут до меня стало доходить. Я молчал и думал: «Может, Грэк ошибается?» Но тут у меня стала вырисовываться картина: Мидур ведь говорил, что знал двух таких драконов, как мы. Но он никогда не рассказывал, кто они.  И когда Грэк и я пытались его разговорить, он отвечал в своей манере: «Потерпите и всё узнаете». В конце концов, мы начали расспрашивать Савани, но она отвечала на манер Мидура, а иногда и метлу в руки брала, чтобы до нас дошло, что разговор окончен. Я поднялся на лапы и развернулся в сторону дома. Увидев, что я встал, Грэк повернул голову в мою сторону и заговорил: – Я тоже хотел спросить Мидура и Савани, почему они нам не объяснили про них. Но сразу откинул эту мысль в сторону и решил рассказать всё тебе для начала. – Почему ты мне не открылся вчера или день назад? – я повернулся к нему. – Во-первых, моё состояние в тот момент было в точности, как у тебя сейчас. Во-вторых, я не знал, как тебе это объяснить, – он встал и потянулся. – А после того, что тебе сказал Мидур, я всё понял. Их разговор был не просто так, поэтому они и хотят нас с тобой разлучить. Боятся, как мы отреагируем на эту новость. И ещё Савани видимо действительно нужны эти травы, а так как ты с ней ладишь лучше меня, то и полетишь с ней ты. Не надо их беспокоить, они ведь всё-таки заботятся о нас. Я снова вздохнул: – Ладно, умная ящерица, уговорил меня, – и я приоткрыл пасть в усмешке. – Ну ты… – после этого он прыгнул и повалил меня. Всё оставшееся время мы провели за играми, кусаясь и гоняясь друг за другом. То высоко взлетая, то пикируя вниз к земле. Вместе даже побывали на охоте и поймали небольшого оленя. Вот именно этого нам обоим так не хватало – общения между собой. В этот момент мы были действительно счастливы, и только мысль о скорой разлуке печалила нас. Но, возможно, наконец, нам хоть немного станет известно о том, кем были наши родители, и что с ними произошло. Честно, я не один раз думал об этом по вечерам, глядя на звёзды, представляя, как выглядит мать или отец. Часто вспоминал нежный голос, который иногда сопровождает меня во снах, думая, что это мать напевает мне на ушко свои сказки на ночь.