Elle en a assez.

Алёнка, сузив тёмно-карие глаза, словно два омута, пристально смотрела в окно. За стеклом, как в клетке, работал Морок под бдительным надзором охраны. На его шее болтался ошейник, напоминающий железную цепь, сковывающую его свободу. — Ваше величество, вы уверены, что он не ускользнёт, как змея из рук? — спросил страж, стоящий позади королевы сказочного мира. — Пусть попробует, — ответила она холодно, скрестив руки на груди, словно воздвигая барьер между собой и всем миром. — Если я его поймаю, то предам казни, как охотник препарирует пойманную добычу, чтобы показать всем, что никто не избежит моей воли. — Как прикажете, — тихо произнёс страж, словно эхо её слов. Затем он спросил: — Если он всё же сбежит, вы сами приведёте приговор в исполнение? — Да. Страж вздрогнул, услышав её холодный тон, словно ледяной ветер коснулся его кожи. Кивнув, он тихо вышел из покоев, оставив Алёнку одну. Алёнка, услышав тихие шаги стража, не сказала ни слова. Её мысли были подобны вихрю, кружащемуся в голове, но она лишь закрыла тёмными шторами окно, словно занавесом, скрывающим её намерения. Затем она пошла переодеваться, готовясь ко сну, словно к ритуалу, который должен был завершиться на рассвете. — Посмотрим, как ты убежишь из моего мира, Морок, — прошептала она, её голос звучал, как шёпот ветра в ночной тишине. — Стражи — это стены моей тюрьмы, а казнь будет их последним аккордом, как последний удар молота по наковальне.