Руки в крови

От запаха поля битвы Лилию мутило сильнее, чем от чего-либо ещё в мире. Медный дух крови мешался с железным привкусом страха, и над всем этим стоял резкий, едкий смрад пота, ужаса, смерти и грязи. Битва давно закончилась. Лилия стоял, как статуя, скрестив руки на груди, на гребне холма, что возвышался над широким полем, и следил, как его воины разбирают развалины и трупы. Время от времени кто-нибудь кричал, что нашëл выжившего, и после небольшого переполоха или медики бросались на помощь к раненому, или солдаты спешили обезоружить и связать врага — конечно, если только он не пытался сопротивляться, и тогда поле пятнала свежая кровь. Было время, когда Лилия предпочëл бы очутиться внизу, среди своих войск, смеясь и празднуя их победу. Но он больше не был молодым и глупым. Глядя на поле битвы, простирающееся под его ногами, он больше не замечал перед собой знаков победы и убитых врагов. Вместо этого он видел одни лишь страдания. До того, как их война удобрила почву кровью, тут была мирная сельская земля. Эти поля должны были восходить семенами и нести жизнь, а не смерть. Что случилось с фермерами, работавшими на этой земле? Они бежали от надвигавшейся войны? Или же вступили в битву и теперь лежали мëртвыми среди других солдат, ожидая, когда их тела сожгут вместе с остальными на их же собственных полях? На чьей стороне они сражались? Но разве это имело значение? Лилия даже не знал, на чьей земле они сейчас находились — человеческой или фейской. Война так перепутала и размыла линии на песке, что только их командующие знали, что происходит. Сердце Лилии пронзила острая боль, и он закрыл глаза. Их командующие. Сегодня его армия одержала верх. Проклятье, в этом последнем сражении они могли даже выиграть войну. Но заплаченная за это цена была высока. В хаосе битвы Лилия не смог защитить принцессу-архимага и рыцаря-консорта, её мужа, и они оба были убиты. Из королевской семьи осталась лишь королева и укрытое в замке яйцо, что хранило в себе её внука. Ребёнок появится на свет, так и не узнав своих родителей. Ком встал у Лилии в горле. Какая ужасная смерть — и какая бессмысленная. Сколько мертвецов лежало перед ним? Скольких друзей он потерял? Сколько семей он разрушил, приведя сюда свою армию? Человеческих ли, фейских — это не имело никакого значения, и любой, кто думал иначе, был глупцом. Его руки задрожали, и он сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Сколько жизней он оборвал сегодня? Кто умер от его меча, а кто — в пламени его магии? Да и не только сегодня — как много людей Лилия убил за свою долгую жизнь? Годы, десятилетия, века войны слились воедино. Он слышал крики умирающих, чувствовал их кровь, горячую и скользкую, на своих руках. — Я больше не могу, — прошептал он так тихо, что его услышало лишь залитое кровью поле. — Генерал Ванруж, — к нему приблизился один из его капитанов, и Лилия обернулся. — Маги получили приказ, чтобы вы немедленно явились к королеве. Ну разумеется. — Тогда мне не стоит заставлять Её Величество ждать, — ответил Лилия. Он снова взглянул на смерть, царившую внизу, и исчез в пылинках света.

***

— Итак, — произнесла Терновая королева со своего трона, — моя дочь и зять мертвы. Как бы ни был быстр Лилия благодаря своей развитой телепортации, новости разлетались ещё быстрее. — Да, Ваше Величество, — сказал Лилия, склонив голову и опустившись на одно колено перед своей королевой. — Как это произошло? — вопросила она голосом холодным и опасным, как заледеневшие тернии. — Новое оружие, — объяснил Лилия. — Механизм размером с яблоко, сделанный из холодного железа. Когда у яблока отрывают черенок и бросают его в сторону врага, оно испускает облако железной пыли — не более, чем небольшая помеха для человека, но смертельное для феи. Одно из первых таких устройств было брошено к ногам принцессы, и она погибла прежде, чем мы поняли, как им противостоять. Королева смерила его оценивающим взглядом, взвешивая его слова. — Ты поклялся защищать мою дочь ценой своей жизни и всë же смеешь стоять передо мной, пока она, холодная, лежит в земле. — …да, Ваше Величество. — Так есть ли хоть одна причина, — её голос поднялся подобно буре и прогремел по всему тронному залу, — почему бы мне не отправить тебя вслед за ней?! На миг страх стиснул сердце Лилии, но он отступил так же быстро, как и возник. Если его казнят за его оплошность, он примет свою участь. По крайней мере, единственная кровь, запятнавшая его руки, будет его собственной. Он получит то, чего так желал. Лилия никогда не отнимет чужую жизнь. — Нет, моя королева, — сказал он тихо. Терновая королева поднялась на ноги, и Лилия подумал, что она казнит его прямо здесь и сейчас. Она встала перед ним, и Лилия закрыл глаза, ожидая удара. Прошло несколько секунд. — Твоë счастье, что король Филипп капитулировал, — наконец сказала королева. — Война выиграна, отчасти благодаря твоему руководству. Лилия неверяще замер. Эта война закончилась. Но он видел, как проходит и вновь начинается множество войн, одна за другой, дюжина за дюжиной. Что королева сделает с ним? — И всë же я не могу оставить твою ошибку без наказания. В открытое окно с карканьем влетел ворон. Терновая королева подняла свою изящную руку, чтобы птица села на неё, и притянула его поближе. Ворон что-то прошептал ей на ухо, затем взмыл в воздух и исчез в окне. — Пойдём, — сказала королева и направилась к огромным дверям тронного зала. — Началось вылупление. Лилия поднялся на ноги и последовал за ней. Вылупление? Она хотела, чтобы он присутствовал при вылуплении нового наследника? Она хотела показать ему ребёнка, который осиротел по его вине, прежде чем отправить Лилию в темницу? Они вошли в инкубационные покои — выложенную камнем комнату, расположенную над дворцовыми кухнями и отапливаемую теплом печей снизу и жаровнями с огнëм изнутри. Целая команда нянек уже стояла вокруг гнезда, свитого из шерсти и ваты, в котором на огромной подушке покоилось яйцо. Оно вздрогнуло, и на скорлупе появилась трещина длиной всего в несколько дюймов. Они молча стояли, слушая тихое царапанье, доносившееся из яйца. Наконец кончик маленького чëрного рога разбил скорлупу изнутри, и няньки одобрительно зашептались. Вылупление заняло несколько часов. Они следили, как ребёнок медленно проклëвывал скорлупу чëрными рожками, часто останавливаясь, чтобы передохнуть. Хотя задача казалась непосильной для малыша, никто из них не попытался ему помочь. Если ребëнок достаточно силëн, чтобы выдержать жизненные испытания, сперва он должен был успешно выбраться из собственной скорлупы. Единственной, кто вмешивался в происходящее, была Терновая королева. Пока дитя отдыхало между появлением на свет, она гладила скорлупу или постукивала по ней своими острыми ногтями, тихо напевая ребёнку, чтобы дать ему понять, что он не один. Наконец яйцо яростно вздрогнуло. Громкий треск раздался в воздухе, и яйцо раскололось пополам. Порыв магии взвился вокруг них, и крохотное тельце в расколотой скорлупе сменило чëрную чешую на бледную кожу, успев блеснуть пурпурными крылышками и взмахнуть хвостом, прежде чем полностью принять форму человеческого младенца с тёмными волосами и короткими чëрными рожками. Он сделал глубокий вдох и заплакал. Няни шагнули было к нему, собираясь омыть ребёнка, но королева вскинула руку, остановив их. — Нет, — сказала она и взглянула на Лилию. — Ванруж. Сюда. Возьми ребёнка. Удивлëнный, но не смевший ослушаться приказа своей королевы, Лилия вышел вперëд. Он взял ткань у одной из нянек и крепко спеленал младенца, прежде чем поднять его на руки. — Твоя неспособность спасти тех, кого ты должен был защищать, привела к тому, что мой внук потерял своих родителей, — сказала королева, перекрикивая плач малыша. — Ты больше не годишься для сражений. Чтобы искупить свою ошибку, ты будешь лишëн звания генерала и станешь присматривать за моим внуком. Лилия поднял на неё свои округлившиеся малиновые глаза. Ядовито-зелёный взгляд, ответивший ему, был холоден и полон гнева. Да она… она и вправду думала, что наказала его. Она думала, что Лилия придёт в ужас из-за того, что его таким образом отправили в отставку, положив конец его долгому и полному крови пути. Ему больше не придëтся жить, чтобы сражаться, муштровать солдат и учить их убивать. Никаких больше жизней, оборванных на острие его клинка, никаких больше криков в глухой ночи, никакой больше крови на его руках. Вместо этого он будет заботиться о будущем Терновом короле в его самые уязвимые, формирующие годы. Лилия научит его ценить жизнь, любую, человеческую или фейскую. Он научит его терпению и прощению, чтобы тот не развязывал войны из-за малейшего неуважения. Под его воспитанием это дитя узнает о чести, благородстве, доброте, радости, сострадании и любви. Это будет нелегко, раз уж сама королева станет дышать ему в спину, но Лилия сможет вырастить короля, который однажды положит конец бессмысленным войнам, отравлявшим их историю. И Лилии больше никогда не придëтся убивать. Его королева была дурой. Она невольно дала ему всë, чего желало его сердце. Он взглянул на маленького принца. Его плач сменился тихими всхлипами — он был изнурëн вылуплением. К пухлой щëчке прилип осколок скорлупы, и Лилия смахнул его. — Я понимаю, Ваше Величество, — почтительно произнëс Лилия. — Как вы его наречëте? — Маллеус, — сказала она. — Маллеус Дракония, наследный принц Терновой Долины. И если ты подведëшь его так же, как подвëл мою дочь, я перережу тебе горло собственными руками. С этими словами королева стремительно вышла из комнаты. Лилия с благодарностью принял помощь нянек, которые смыли с маленького принца остатки яичной скорлупы и мембраны. Они проводили его в детскую комнату, и вскоре Лилия сидел в кресле-качалке с бутылочкой тëплого молока, кормя принца его первой едой. — Маллеус, — прошептал Лилия, когда они остались вдвоём, и нежно поцеловал малыша в лоб. — Мой дорогой Маллеус. Клянусь жизнью, я никогда тебя не подведу.