Красные браслеты

— «Как же я устал…» — мысленно расклеивался Такемичи, разваливаясь на парте. Он тяжело вздохнул и уткнулся носом в тетрадь, исписанную формулами и цифрами. — «Дома было понятнее. Я почти ничего не понял. Вроде объясняют, а вроде говорят на каком-то непонятном языке. Ужас. Так ещё и этот, как не повернусь, пятится. Сколько можно уже? Надеюсь, Ацуши завтра придёт. Сразу у него попрошу конспекты и этот мешать не будет. Думаю, с объяснений А-куна я что-нибудь пойму. Вообще из моих ровесников самая умная Хина. Она всегда говорила, что учится на одни пятёрки. Может попытаться с ней увидеться под предлогом учёбы?» Парень немного покраснел и по-дурацки заулыбался, представляя времяпрепровождение с девушкой, которая ему нравится. Надежда, что метка будет указывать именно на неё, греет ему душу. — Ты ещё долго валяться будешь? У нас сейчас физкультура, — прервал сладкие мечты Майки, дотрагиваясь до чужого плеча. Ханагаки неохотно поднял голову и недовольно уставился на оппонента. На лбу парня остался красное пятно от тетради. — Догоняй, а то потеряешься. Сано пошёл на выход, достав из портфеля свернутую физкультурную форму. Блондин тоже поспешно её достал и направился следом. Всё таки ему не хотелось заниматься спортом. От неудобной позы для сна у него болит спина, а вчерашние раны до сих пор болят. — «Может как-нибудь отделаться от занятия?» — думал он, догоняя Манджиро. Тот шёл и думал о чём-то своём, ведь даже не заметил чужого приближения. — «Когда он на меня не пятится, то выглядит очень даже милым» — Слушай, Майки, а какой у вас учитель физкультуры? — осторожно спросил Такемичи, вводя собеседника в ступор. Тот посмотрел на него и немного приоткрыл рот. — А! Точно! Прости, — извинился парень, приходя в норму. — Обычный учитель. Когда провинился наругает, а так хороший. Сегодня должен быть кросс с другим классом. — Понятно, — тихо ответил блондин и немного поник. Скорее всего без справки его не освободят. — Жаль… Манджиро хотел было продолжить разговор, но резко что-то вспомнил и остановился. Глаза почему-то просияли, а на лице возникла улыбка. — «Вспомнил! Того парня зовут Хаджиме Коконой! Как же я мог забыть? Он же состоит в существующем поколении «Чёрных драконов». Интересно, а сам Шиничиро знает, кто входит в состав будущих поколений его группировки?» Ханагаки уже спустился и ждал сопровождающего внизу. Майки поспешил к нему, а потом сразу направил в нужную сторону. Противоположный поворот от школьных шкафчиков вёл в большой спортивный зал. Прямо перед ним были две двери с простыми для понимания значками: женская и мужская комната. Сано без раздумий вошёл в мужскую, а блондин следом. На входе сразу было несколько кабинок с унитазами, три раковины с одним большим зеркалом. Если пройти вглубь помещения, по обе стороны появлялись шкафчики и скамейки. В самом конце была дверь с простой надписью «Душевые». Глава группировки, оказавшись у шкафчиков, сразу свернул в правую сторону, ведь там переодевался сейчас их класс. Парень занял предпоследнее место, а Такемичи выдохнул, ведь ему досталось прямо у стены, а это значит, что он будет привлекать меньше внимания. Он положил физкультурную форму в шкафчик и стал расстегивать первые пуговицы своей рубашки. К нему сразу же повернулся Майки. Он нагнулся и остановил рот рядом с ухом Ханагаки, немного обжигая его своим. — Я тебя прикрою, чтобы они не увидели раны. Постарайся переодеться по-быстрее. А ещё делай вид, будто мы разговариваем. Это будет вызывать меньше подозрений. Понял? — серьёзно сказал парень, немного отодвигаясь. Его чёрные глаза смотрели почти в упор. Ноги немного затряслись, но Такемичи кивнул. На лице Манджиро возникла не такая как раньше улыбка, в этот раз она была доброй. Очень тёплой. — Как тебе сегодняшняя погода? Он стал расстегивать с себя рубашку, начиная непринуждённый разговор. — Не могу сказать наверняка. Я доехал до школы на машине, так что на улице удалось побыть от силы пару минут. Но если наблюдать из окна, то она очень даже приятная, — продолжал Ханагаки, наконец полностью расстегнув пуговицы на рубашке. Он неловко выглядел и, не заметив лишних глаз, спрятался за Майки, снимая рубашку. Сано же наоборот оттопырил края своей рубашки, чтобы создать больше невидимого пространства. Он с какой-то неприязнью смотрел на действительно гигантские синяки. Кровавый ранок не было. Неприязнь возникала не из-за вида самих синяков, а от мерзких уродов, что оставили эти следы. Такемичи заметил резкое изменение чужого лица и постарался ещё быстрее натянуть на себя футболку. Ему стало стыдно за своё тело, поэтому он продолжил тише разговор. — Прости, что тебе приходится на это смотреть. Манджиро понял, что его лицо выдало неприязнь, но оправдываться было уже поздно. Ему всё равно не поверят. — Не беспокойся. Я о своём подумал, — сказал пврень и наконец-то снял с себя полностью рубашку. Он повесил её на вешалку и повесил на перекладину в шкафу. Взгляд Ханагаки невольно пробежался по торсу одноклассника, из-за чего лицо побагровело. — Если ты сегодня не был на улице, то можно прогуляться. Конечно, если тот дядька будет не против. Обезьянка немного улыбнулся, ведь отсылка на Даниэля была весьма удачной. Телохранитель и правда походил на описание «дядька». — К сожалению, не получится. У меня сегодня как раз с ним дела, — грустно отказался парень. В этот раз он не стал выглядывать, ведь на ногах почти не было синяков, а если их кто-нибудь заметит, можно списать на спорт. Блондин снял брюки и сразу же свернул и убрал их в шкафчик. Футболка прикрывала всё что надо, поэтому он спокойно натянул на себя спортивные штаны. — Понятно. Ну ничего. Если в будущем захочешь, можем погулять. Заодно с Эммой познакомлю. Думаю, Ацуши уже сказал, но это та девочка, что тебе глазки стоит, — улыбнулся Майки, вспоминая о сестре. Он тоже переодел низ, а после закрыл шкафчик со своими вещами. — Ладно. Пойдём на улицу. Кросс будет там, правда я не знаю, что за другой класс. Судя по вещам, они уже там. Парни вошли в спортивный зал. Как раз в этот момент к ним подбежала сзади Эмма. Она сразу заметила новенького: — Привет! Я Эмма Сано! Очень приятно с тобой познакомиться! Быстро сказала девушка, чтобы её никто не успел перебить. — Эмма, иди к Юи. Не вежливо вот так бросать друзей, — влез Манджиро, пока младшая сестра не завела новую тему для разговора. — Ой кто бы говорил о вежливости… — цыкнула она, презрительно посмотрев на брата. — Ладно, Такемичи. Потом поговорим. Не сближайся с Майки. Он на самом деле дурак. Ханагаки просто неловко кивнул и проследил взглядом, как девушка убежала к подруге. Только в этот момент он осознал случившееся и, прикрыв рот ладонью, засмеялся. Они вышли на улицу, поэтому солнце тут же ослепило его. Привыкнув к свету, парень открыл глаза, продолжая улыбаться. — Мне стоит ей верить? — легко спросил Ханагаки, больше не чувствуя неловкости от общения. Сано тяжело сглотнул, ведь был ошарашен. Соприкасаясь с солнечным светом, голубые глаза становились на несколько тонов насыщеннее, а в дополнении со свободным смехом и блестящими локонами, внутри появлялся непонятный сгусток теплоты. — «Красивый…» — Майки? — через пару секунд спросил Такемичи, подходя ближе. — А! Ой! Прости! Солнце в голову ударило, — быстро оправдался парень. — Нет. Не верь Эмме. — Я все-таки ещё подумаю верить ей или нет, но у тебя точно всё хорошо? Не считаю, что стоит шутить со здоровьем. Может у тебя солнечный удар? — блондин подошёл совсем близко и приложил ладонь к чужому лбу. — Тогда не знаю. Вроде бы всё хорошо. — САНО, ВЫ ТАМ ЕЩЁ ДОЛГО ПРОХЛАЖДАТЬСЯ СОБИРАЕТЕСЬ? — тяжёлый мужской голос отвлёк их. Они повернулись и увидели группу подростков и преподавателя. Учитель уже собирался начинать урок, ведь ученики строились в шахматном порядке. Обезьянка сразу побежал к месту, где стоит Эмма, чтобы встать рядом. Больше он ни с кем не знаком, поэтому ограничился ею, ведь Манджиро ему уже надоел. Немного постаяв на месте, смятенный глава «Токийской свастики « побрёл к свободному месту в строю. Его лицо было почти бардовым, а глаза пустыми. — «Это было слишком близко…» Он остановился и стал выполнять упражнения, которые показывал учитель, стоя перед рядами подростков. Рядом донёсся уже знакомый голос: — Как я заметил, вы с Такемичи сдружились? Это на самом деле хорошо! Майки не хотя повернул голову. Рядом, улыбаясь, стоял Изана. — Да. Я тоже так считаю, — ответил Сано, делая наклоны вперёд. Он неохотно продолжал разговор. — По-моему, у нас впервые за этот учебный год совместный урок? Не знаешь почему? Всегда же был с параллельным классом. — Даже не догадываюсь. Мне об этом тоже сказали буквально урок назад, — заметил беловолосый, уже разминая ноги. — Ну что ты готов к кроссу? Ты же вроде всегда ноги во премия драк используешь. — Да. Даже без разминки пробежал бы быстрее, чем ты, — улыбнулся Манджиро, тоже разминая ступни. — О. Это серьёзное заявление. Если повезёт узнаем в совместном забеге, а так просто сравним время, — предупредил Курокава, прыгая на месте. — Можно на желание. Как тебе идея? — Ну я наверняка выиграю, поэтому я в деле, — азартно улыбнулся Майки, делая последние элементы разминки. Постепенно заканчивая, ученики подходили к физруку, который по спискам распределял группы для забегов. — Так, — строго сказал подкачанный мужчина. Он провёл карандашом по фамилиям, называя случайные из них. — Сато, Хаяси, Ханагаки, Ямасаки, Абэ и Курокава на дорожки! Побежите первыми! Множество взглядов направились на новенького. Никто не знает на что он способен, поэтому у всех это вызывает интерес. Такемичи неловко покраснел и встал на третью дорожку. Рядом же встал беловолосый, что не упустил возможности познакомиться: — Я Изана Курокава из двенадцатого класса. Приятно познакомиться. Если нужна будет помощь обращайся. Белоснежная улыбка заблестела, немного ослепляя блондина, что просто кивнул и сказал робкое «Такемичи Ханагаки. Мне тоже очень приятно». Новенький пожал протянутую ладонь. — Потом поболтать успеете, — перебил их учитель, объясняя для всех. — Бежите один круг. Увижу просто идущих — буду добавлять им дополнительное время. От вашего времени зависит оценка, поэтому не отлынивать. Всё понятно? Ученики кивнули. Те, кого не называли и кому просто не интересны чужие забеги, отошли назад. — Ладно. На старт. Внимание. Марш! — быстро проговорил учитель и махнул красным флагом в руке. Все только что стоящие побежали. Сразу появился лидирующий, но на удивление многих это был не Курокава. Изана неторопливо бежал с Ханагаки, что старался изо всех сил. Всё таки физическая активность это больше по Ацуши. Такемичи больше нравилось думать мозгами и остроумно выходить сухим из воды в трудном положении. — «Надо было попытаться отпроситься…» — мысленно на себя ворчал парень. Раны болели от активности, поэтому передвигать ногами становилось неприятно. К тому же новый наблюдатель стал бежать рядом. — «Вот только отделался от одного, появился другой. Сколько можно? Вот почему этот Изана не бежит дальше, а будто передразнивает меня? Как же бесит!» Резко уши заложило, но парень списал это на последствия неожиданной пробежки. Потом появился писк, глушащий изнутри. Тело с каждым мгновением становилось тяжелее, а двигать им становилось труднее. Глаза начали закатываться, а потом и вовсе темнеть. Он перестал чувствовать землю под ногами, ощущая только скорое падение. К его счастью, он оказывается пойман. — Эй! Такемичи, что с тобой?! — голос Изаны сейчас казался очень даже приятным и чарующим. Парень почувствовал облегчение от этого и окончательно потерял сознание. — ˕ •マ Он ничего не понял. Сознание то приходило, то уходило, а отрывки фраз заставляли задуматься. С каждой потерей сознания Такемичи думал, что умирает, но успокаивался на время, когда снова начинал слышать людей. Их обрывистые диалоги позволяли ему узнавать об остановке вокруг. — Изана, что произошло! — испуганно закричал Манджиро, приближаясь. Сознание вновь пропало, оставляя его на какое-то время в полной темноте и тишине. — Что произошло? — встревоженно спросила Эмма в тихой комнате. — Я не знаю. Никто не знает, — напряжённо сказал Майки. — Хитоши говорит с его мамой. Его сейчас должны забрать. Одиночество в этой пустоте начинало с каждым мгновением душить парня. Глаза сами по себе начинали мокнуть, а лёгкие отказывались принимать новые партии кислорода. — Мичи, малыш. Что же случилось? — сквозь слезы пыталась говорить мама. Тёплые поглаживания оставались на его макушке. Опять тишина. Такемичи пытался закричать, но делал только больнее себе. — У него началось появление метки. Он начал контактировать с партнёром раньше положенного времени, поэтому проявление ускорилось. Сознание придёт только рядом с храмом, — сказал старческий голос семейного врача. — Его здоровью ничего не угрожает, поэтому готовьте тело к обряду. Я свяжусь с храмом, чтобы там приготовили всё для проведения. — Что? Метка? — Испуганно проговорил Такемичи. Он изо всех сил старался распахнуть глаза, чтобы увидеть маму, безутешно плачущую в стороне. Сейчас хотелось даже увидеть безразличное лицо отца, что планирует продать его уже завтра. — Боже! Малыш, что же с тобой случилось? — прошептала мама, когда тело начало нагреваться. В нос тут же ударили едкие запахи цветов. — Дорогой, почему же ты мне ничего не сказал? -Нет. Нет. Нет. Мамочка, ты не должна была это видеть. Со мной всё хорошо. Эти синяки полностью моё решение. Я сам на это пошёл, поэтому пожалуйста не ругай себя. С глаза невольно начинали течь соленые слезы, раздающие лицо. — Мы уже почти приехали, милый. Ещё чуть-чуть. Подожди ещё чуть-чуть, — горько шептала женщина. Лёжа на её коленях, блондин чувствовал, как на лицо продолжали падать капли. — Ты их встретил, — нежный голос прозвучал у него в голове. После него проходила тревога и хотелось в нём раствориться. В темноте возник долгожданный свет. Парень радостно обернулся, не представляя каким замученным сейчас выглядит. Тёплый женский силуэт поманил его в свои крепкие объятия. Позади неё стояли ещё трое. Такемичи погрузился в тёплые объятия, больше ничего не замечая. — Будь же счастлив, дитя моё, — женский голос растворился у него в голове. Тепло рассеялось внутри него, позволяя наконец-то открыть глаза. Веки стали дрожать, постепенно поддаваясь. Свет сразу же начал пробегать оболочку, из-за чего приходилось жмуриться и болезненно мычать. — Малыш, — тихо сказал в женщина, поспешно вытирая слезы, чтобы сын не увидел её разбитой. — Да, мамочка, — пролепетал парень, осторожно поднимаясь с её колен. Он с трудом мог различать сейчас цвета. Только силуэты. Она не стала ничего больше говорить, а просто обвила его в объятиях полных любви. В объятиях очень похожих на те, что были с подсознание. Такемичи робко ответил. Он боялся увидеть в её глазах разочарование за своё тело. — Милый, — тихо повторяла она, словно от этого зависела её жизнь. — Мам, прости, что не сказал, — начал он, но женщина тут же закрыла ему рот ладонью. — Нет. Потом. Сейчас мне важно только то, что ты в порядке, — её глаза были ужасно красными. Волосы растрёпанные. Макияж стёрся. Ничего от прежней элегантности не осталось. Только переживающая мать. — Если захочешь, расскажешь потом. После. Сейчас у тебя очень важное событие. Парень неуверенно кивнул, подавляя в себе подступающие слезы. Он отвернулся и уставился в окно машины. Кругом только лес. — Мы уже близко, — осторожно касаясь чужого плеча, сказала женщина. — Но, мам… — Ничего. Ты сразу всё поймёшь, — опередила его слова старшая Ханагаки. Парень кивнул. Мама через это уже проходила и готовила его к этому событию всю его жизнь. Он просто ей доверится, как и всегда. Остаток дороги они ехали в гробовой тишине, наслаждаясь объятиями друг друга. Как только машина остановилась, мама поцеловала сына в лоб, отпуская его. Дверь открыл Даниэль. Он выглядел ещё напряжением чем утром. — «Интересно, что его так напрягает. Мама рядом или он волнуется за меня?» На небольшой парковке стояло несколько блестящих чёрных машин. В них же сидели мужчины в костюмах, как Даниэль. Они окружили полностью территорию храма. Дверь за Такемичи закрылась. Эта машина постояла ещё несколько секунд, а потом поехала обратно. Парень почувствовал себя брошенным, но ответственность за предстоящий обряд теперь исключительно на нём. Он глубоко вздохнул и посмотрел на длинную лестницу из камня. В голове сражу всплыли строки сказки, которую мама ему рассказывала в детстве. Идя по длинному пути из камней, богиня не разу не обернулась. Она шла на вершину горы, чтобы снова почувствовать жизнь. Приподняв немного подол белого обрядного кимоно, блондин взошёл на первую ступень. Гэта, соприкасаясь с поверхностью, оставляла деревянный звук, характеризующий каждую пройденную ступень. Делая новый вздох, Ханагаки продвигался вперёд. Ноги начинали гудеть от непривычной обуви. Его взор невольно падал на красные расписанные ворота, не позволяющие злым духам попасть в священный храм. А также внимание привлекали круглые расписные фонарики, поспешно повешенные для обряда. На каждом было что-то написано или изображено. Уже через несколько десятков минут все ступени оказались позади, но оборачиваться было запрещено, поэтому парень, склонив голову, направился в храм. Войдя в святое помещение, она сразу увидела свет, исходящий из оставленного прихожанами тëтин. Пройдя к нему, богиня смогла увидеть чашу с сырым рисом. Отворив тяжёлые ворота здания, Ханагаки вошёл внутрь, невольно вдыхая стойкий запах благовоний. Он попал в просторное помещение, в которое обычно никого не пускают. Большие деревянные колонны и тонкие стены. По всему периметру были зажжены красные свечи. Противоположной стены не было. Проход сразу вёл во внутренний двор, где над небольшим водоёмом раскинулся красный японский клён. — «Красиво» — выдохнул парень. Он оглядывался по сторонам, восхищаясь этим местом. Находясь здесь впервые, складывалось ощущение, будто Такемичи уже был тут. Пройдя вглубь комнаты, блондин увидел пиалу с сырым рисом и резные деревянные палочки. Вспоминая слова мамы, парень осторожно положил себе на язык небольшую горсть крупы. С закрытым ртом он прошёл дальше садясь рядом с белым тëтин. Около фонаря стояла пуская чаша, кисть и нож, с выгравированным на острее цветком. Понимая что нужно сделать, Ханагаки взял в ладонь оружие, а другую рассёк над чашей. Резкая и неприятная боль пронзила его, заставляя морщить лицо. Густая кровь стала стекать в чашу, оставляя алые пятна на белом кимоно. Постаравшись отвлечься от боли, парень продолжил обряд. Отложив нож в сторону, в его ладони появилась тонкая кисть, которую он сразу же макнул в свою кровь. Убирая излишки об стенки каменной чаши, блондин начал рисовать на тëтин ветвь сакуры с только распускающимися цветками. Он не знает сколько прошло времени, но рисунок должен быть закончен, ведь именно этот фонарь будет освящать данный храм ещё несколько десятилетий, пока не придёт ребёнок Такемичи. Кровь не позволяла ему нормально маневрировать кистью и оставляла рванные линии, отвергающие любую нежность этих цветов. Порезанной ладонью становилось тяжелее двигать, а неприятные мурашки уже пошли по всему телу. Рис во рту перестал отдавать горчинкой, что означало его готовность. А также готовность парня к взрослой жизни. Он проглотил уже мягкий и разбухший рис. Тот легко прошёлся у него по горлу. Отложив кисть, Ханагаки осторожно поднялся. Ноги заболели. Голова закружилась, отзываясь на потерю крови. Тяжело вздохнув, блондин поймал равновесие и грациозно направился на улицу. Солнце уже давно зашло, поэтому освещали округу только свечи, окружающие небольшой водоём. По очереди Такемичи задул их, погружая себя в тьму. Пока глаза не привыкли, он снял сначала таби, а потом и кимоно, что было одето на голое тело. Оставшись абсолютно нагим, парень осторожно спустился в ледяную воду. Она сразу стала обжигать его тело. Раны болели особенно сильно. Было него убого, поэтому он мог спокойно стоять, но перед этим блондин погрузился в воду и почти целую минуту находился там. Жидкость вытягивала из его головы остатки мыслей, что не ушли при вливании переживаний в фонарик. Вынырнув, Ханагаки невольно поморщился. Холодный воздух сразу же окутал его лицо. Здание полностью окружало его, поэтому шумящих на улице ветер туда не попадал. В ледяном омуте, богиня простояла всю ночь, наблюдая за медленным течением луны. Воспоминания её вызвали слезы, что неторопливо обжигали лицо. Такемичи смотрел на луну, что сейчас нависала прямо над ним. Светящийся шар блестел в его глазах, наполняя его разум размышлениями. — «Какой же этот храм старый, но он до сих пор не потерял своей красоты и энергии. Наверное, потому что мама тратит огромные деньги на его содержание. Это семейная реликвия, помогающая пережить появление меток. Бабушка рассказала, что раньше, до возведения тут храма, наследникам клана приходилось запираться в комнате без воды и еды. Появление у них меток было ужасным событием, очерняющим их психику. Невероятная боль пронзала их тела, пока на них не появлялся маленький рисунок. Какой же ужас» — парень почти полностью погрузид свою голову в воду. Теперь она не казалась холодной, а даже наоборот очень тёплой. — «И бабушка, и мама были здесь. Сейчас тут я, а скоро будет мой ребёнок. На самом деле это доказывает быстротечность человеческой жизни. И все мы должны встретить и прожить остаток жизни с реинкарнацией души падшего архангела. Печально, что браки нашей семьи тяжело назвать счастливыми…» Глаза стали щипать, а потом из них полились солёные капли. Остаток ночи Такемичи провёл в воде. С первыми лучами солнца он поспешил вылезти и надеть на себя окровавленное кимоно. Порез на руке пропал как и остальные раны. Ходить стало намного проще. В целом чувствовалась необъяснимая лёгкость. Организм будто возобновился, избавившись от ненужных ран и мыслей. Парень прошёл мимо своего фонарика, последний раз бросив на него оценивающий взгляд. — «Всё таки я плохой художник, но получилось тоже недурно» Он вышел из храма и подошёл к лестнице, наконец-то удивляясь количеству ступеней. С новым зарядом энергии Ханагаки начал быстро спускаться. На пути ему встретились монахи, возвращающиеся в храм. Они молча поклонились ему, ожидая, когда он пройдёт дальше. На парковке стояло несколько чёрных машин. Многие уже уехали. Блондин сразу же увидел Даниэля и побежал к нему, игнорируя остальных охранников. Тот почему-то смотрел на него очень сурово. — «Точно… Он наверное уже получил выговор… Надо будет извиниться…» — вспомнив это, Такемичи замедлился и неловко остановился рядом с мужчиной. — Привет, Даниэль, — аккуратно пробубнил он, наблюдая за реакцией. Оппонент цокнул и молча открыл дверь автомобиля. Почти сразу они тронулись с места. Тишина накапливалась и создавала ощущение гроба на колёсах. Отвратительное чувство. — И когда это произошло? — спросил мужчина. Его терзали вопросы. — Это произошло в первый учебный день? Я не досмотрел? Ты именно поэтому предложил сделку? — Стой! Погоди! — перебил его взволнованный Такемичи. — Нет! И ещё раз нет! Ты тут вообще не виноват! Я сбегаю по ночам, чтобы проводить время с друзьями… — Хах, — выдохнул мужчина. — То есть это твои друзья тебя избили? — О господи, нет, — закатил глаза парень. — Знаешь же про всякие байкерские группировки. Вот у нас тоже самой. Только без байков. Да и в целом группировкой это назвать сложно. Мы просто выходим иногда подраться с другими подростками. — Да уж… Вот скажи честно. Вы придурки? — не сдерживая свой лексикон, спросил Даниэль. Он осторожно двигал руль. Кажется теперь для него вся эта ситуация является шуткой. — Ладно они, но ты, наследник древнейшего в Японии клана, сбегаешь по ночам из дома, чтобы просто получить по лицу. Звучит ну очень бредово… Такемичи затих, а потом на всю машину пронеслось оглушительное цоканье языком: — Вообще-то мне это нравится. Я же не осуждаю то, что тебе нравится женатая женщина… — Ладно-ладно. Не драматизируй, — успокоил его мужчина. Теперь уже не чувствуется волнения. Появилась очень даже дружественная обстановка. — Я твоим родителям ничего не говорил. — Ты что-то хочешь взамен? — осторожно спросил блондин. — Ну если только немного, — начал мужчина. — В дополнение к уже предложенной сделке, я хочу чтобы ты предупреждал меня о своих ночных вылазках. А ещё в о время них у меня должна быть возможность отслеживать твоё местоположение. Рот Ханагаки открылся, а потом тихо закрылся обратно. -Стоп! То есть ты всё-таки принимаешь моё предложение? Я уже думал, что ты никогда на такое не пойдёшь, так ещё и родителям всё сегодня же расскажешь! — удивился парень. Он невольно поднялся с сиденье, опираясь ладонями на спинки передних мест. — Успокойся, — сурово сказал мужчина, ведь ему стало сложнее управлять автомобилем. — Я понял, что легче с тобой договориться, чем на постоянной основе следить за тобой. Никто не разу не замечал твоих побегов, поэтому и я с трудом буду это делать. Лучше уже просто знать о них заранее. Такемичи расслабился и лёг на задние сидения. — Ага. Ну это логично. Даниэль, а т не похож на стереотипного качка. У тебя извилины работают, — усмехнулся парень, пока в него не прилетела пачка влажных салфеток. — Вообще-то это был комплимент… Мужчина просто закатил глаза и продолжил следить за дорогой. — «Как же хорошо получилось» — улыбнулся блондин, принимая удобную позу. — «Я смог с ним договориться…» Незаметно его начала накатывать усталость, и через несколько минут парень уже сладко спал. — ˕ •マ Неохотно встав, Такемичи замечает, что уже лежит на своей кровати. Кровавое кимоно всё ещё на нём, поэтому появилась необходимость подняться с постели, но не сразу. Сначала нужно набраться сил, ведь это весьма волевое решение. Шаг после которого спать снова не захочется, а сейчас уже поздняя ночь. Вздохнув, он напряг руки и отталкиваясь от кровати поднялся на ноги. Взгляд по привычке бросился на часы. 2.36. — Родители уже спят, — тихо пробубнил Ханагаки и медленно побрёл в сторону ванной. Комнату освещали только электронные часы. В ванной комнате парень сразу же включил свет, ненадолго жмурясь. Он встал у умывальника, наблюдая за собой в зеркало. — И правда. Даже на лице ранок не осталось. Блондин удивлённо трогал свои щеки, а потом брезгливо дотронулся до головы. Корни уже были пропитаны грязью. Не раздумывая, он снял с себя одежду и залез в душ. Хотелось бы полежать в ванной, но это займёт слишком много времени, которое парень сейчас не может тратить просто так. — Интересно, что подумали одноклассники? — задумчиво бубнил себе под нос блондин, промывая кожу головы. На лице возникла улыбка. — Ацуши точно скажет, что это из-за общения с Майки. Домыв тело, парень вылез и насухо вытерся мягким полотенцем. Накрутив его на пояс, Ханагаки стал сушить волосы чистым. Он неторопливо подошёл к зеркалу в полный рост. — Метка должна была появиться сразу после обряда, — Такемичи стал изучать глазами каждый участок своего тела, крутясь перед зеркалом. — У мамы она на плече. Бабушка говорила, что её местоположение тоже имеет значение, но как по мне это бред. Скорее всего это абсолютно случайный фактор. Ханагаки не увидел метку на спине, животе и руках, поэтому осторожно проверил шею и за ушами. Там тоже ничего не было, поэтому он нехотя снял с себя полотенце, рассматривая нижнюю часть тела. На бёдрах и паху было пусто. Ноги тоже оказались чистыми. Внутри него начала зарождаться паника. Он быстро надел боксеры и сел на пол для дальнейшего осмотра. Парень проверил даже ступни, но там тоже ничего не оказалось. — Что это значит? — встревоженно говорил он, снова осматривая свое тело. На глазах стали появляться слезы. Паника окутала его. Он наследник клана — у него должна быть метка. Это нарушает многовековую историю семьи. Ответственность за независящие от него вещи стала его душить, не позволяя трезво мыслить. Такемичи выбежал в коридор, ударяясь на поворотах об стены. Он, как дикий зверь, искал помощи и защиты в объятиях мамы. В такой сложный момент их дом казался гигантским. Настолько огромным, что до спальни родителей было не добежать. Он делал бессмысленные повороты по знакомым коридорам. Разум совсем отключился, оставляя только инстинкты. Даже во время адреналиновых побегов от опасных банд он мог здраво рассуждать, не подставляя себя, но сейчас этого не получалось. Наконец-то перед заплаканными глазами показалась заветная дверь, в которую ему всегда запрещалось входить. Не размышляя даже секунды, он вбежал в чужую спальню, ища взглядом знакомые силуэты. — Милый, что случилось? — сонным голосом спросила женщина, приподнимаясь на кровати. Мужчина рядом лениво массировал веки. — Мам… — он тяжело дышал, пока слезы текли по его лицу. Кожа горела. — Мамочка… В комнате повисло ужасающее молчание, прерываемое лишь горькими всхлипываниями. Женщина испуганно вскочила с кровати, сразу же подбегая к сыну, трясущиеся ноги которого больше не могли его держать. Её руки сразу заключили парня в крепкие объятия. Она старалась помочь ему, но сама не могла преодолеть своего резко нахлынувшего ужаса. Рядом с ней присел на корточки незаметно подошедший муж. Он сначала взял руку жены, а потом положил вторую на спину сына. Внезапно появилось чувство защищённости. В маленьком клубке обнимающихся тел, зародилось тепло, которое Такемичи не ощущал с самого детства. Дышать становилось немного легче. Парень обессиленно расслабился, отдавая себя в объятия родителей. — «А может у нас ещё есть шанс стать нормальной семьей?» На протяжении нескольких минут они сидели, ведь боялись лишний раз потревожить кого-то и прогнать необъяснимое спокойствие. Первом встал глава клана, осторожно помогая подняться жене, а после и сыну. Мама сразу накрыла тело парня пледом, лежащим на кровати. Посадив их на край постели, он поставил напротив них стул, на который сразу же сел. Деловито сложив руки, мужчина посмотрел на сына: — Такемичи, что случилось? — «А на что я надеялся? Ему же важно только моя цена…» Никаких слов не получалось выговорить. Они застревали у него в горле, будто ком. Голубые глаза виновато смотрели в пол, пока на до боли сжатые кулаки не приземлилась аккуратная ладонь. Он глупо уставился на маму, которая с искренней заботой и волнением пыталась его поддержать. Она как и всегда мягко ему улыбалась, грея душу блондина. — Милый, просто скажи… Мы с папой сделаем для тебя всё что угодно, поэтому не стоит держать всё в себе, — её голос показался ещё более нежным, чем обычно. — «Папой? Но…» — находился в смятении парень, ведь мужчину никогда так не называли. Он почувствовал необъяснимое желание узнать подробности. Почему этот мужчина вдруг стал вызывать доверие у мамы, а самое страшное у него самого? Тяжелый вздох. — Её нет, — тихо пробубнил он, не поднимая головы. Груз ответственности в момент показался вдвое больше. — У меня не появилось метки… Стало страшно поднимать голову. Блондин боялся увидеть разочарование. Он же не виноват… Гробовая тишина, отпускала его мысли в свободное плавание. Глухой кашель, а потом бархатный голос отца обратился к кому-то: — Вызовите врача. Горничная, что уже стояла под дверью, отошла. Мужчина спокойно посмотрел на сына. В его глазах не было видно гнева. С трудом можно было проглядеть волнение. Тёплая ладонь мамы сжала его кулак: — Милый, ты ночью все части обряда доделал? — Да. Всё: ни разу не обернулся, разварил рис, нарисовал кровью фонарик, а потом до конца ночи находился в воде, — переучил парень. — Тогда не волнуйся. Ты сделал всё правильно. Умница, — она оставила невесомый поцелуй на лбу блондина. — Возвращайся пока что в комнату. Надень пижаму и иди в гостиную. К тому моменту придёт врач. Мы с папой тоже подойдем. — Ладно, — пробубнил парень и ещё раз бросил взгляд на мужчину. Тот ничего не говорил, но внимательно за всём наблюдал. Проводив его глазами, Такемичи пошёл в свою комнату. — ˕ •マ После скорой встречи с врачом парень устало лёг на свою постель. Ему не удастся сегодня уснуть. Мысли, словно тараканы, бегали в его голове, быстро сменяясь друг другом. Он вяло массировал свои вески, прикрывая глаза. — И что делать? Как я должен что-то предпринять, если даже врач ничего не знает? — тихо ворчал блондин. Голос звучал подавленным, ещё сильнее угнетая обстановку. Сконцентрироваться на определенной идее не получилось. Они были безумны. Одна хуже другой: начиная с привычного побега из дома, но уже на неопределённый срок, и заканчивая самоубийством. Парень выдохнул. — Надо отвлечься… Он поднялся с кровати и подошёл к рабочему столу, на котором аккуратно стоял ноутбук. Блондин в темноте открыл крышку и сразу нажал на горящую кнопку включения. На мониторе сразу же возникли часы, которые сменились его несколькими мелкими иконками на лаконичных обоях. Такемичи вернулся к своей постели, стаскивая с неё одеяло, которым тут же обернулся. Взяв ноутбук, парень сел на мохнатый ковёр у кровати и устроился поудобнее, устанавливая гаджет перед собой. Родители не разрешали пользоваться ноутбуком не для учёбы. Отец искренне верил, что это может сделать меня более строптивым, что приведёт к большим скандалам. — «Думаю, сегодня они мне и слова по этому поводу не скажут…» — он кликнул на иконку браузера, после чего ввёл в поисковую строку название фильма, который советовал ему Ацуши. С первых же секунд на экране появились обнаженные девушки, разгуливающие по какой-то запущенной квартире. На лице парня возник багровый румянец. Глаза моментально расширились, а рука невольно захлопнула ноутбук. — Больше его не слушаю, — пробубнил он, до сих пор находясь в шоке. Блондин снова открыл ноутбук и удалил вкладку с фильмом, который к счастью остановился. Он выключил гаджет, решив, что больше не имеет желания смотреть что-либо, и поставил его обратно на стол. Одеяло уже согрелось, поэтому не разворачиваясь, Ханагаки упал на кровать, сжавшись в клубочек. Лицо до сих пор горело, но мысли о метках сменились несколькими секундами фильма. Поток возникающих в голове образов привёл его к Хине, из-за чего сразу возник вопрос, который он тихо пробубнил себе под нос — А если отсутствие метки говорит, о моей свободе? Если я теперь сам вправе выбирать партнёра?