Полюби меня или уйди.

***

      — Слышу я шепот среди этой тьмы, а алые глаза манят к себе в неведомый край на земле.       Яно выдохнула и уголки ее губ приподнялись, вызывая сдержанную улыбку. Повернув голову, она скрестила руки на груди, чуть вскинув бровями и издала смешок.       — Снова ты со своими стихами? Зак, из тебя хуеплет, как из меня примерная девушка. — Эми сидела на краю крыши и ее взору открывался чудесный вид на ночной город, никого вокруг, тишина, только в окнах горит свет. Благодать, по другому и не скажешь.       — Ma chérie , — промурчал юноша и подойдя ближе, положил локоть ей на макушку, — должен же хоть кто-то говорить о великолепии твоих чудесных глаз! Перестань занудствовать, иногда мне кажется, что ты просто невыносимо нудная!       — Dannazione, che idiota sei … — прошептала девушка и наклонилась чуть назад, опираясь руками на бортик крыши. — Оставь свой французский для других мутанток, если хочешь поговорить на другом языке, с радостью поболтаем на латыни или итальянском, амиго.       — Эй, французский самый обворожительный и романтичный язык во всем мире! Как ты так можешь?!       — А французский поцелуй несет в себе страсть и любовь, а не пошлость и неизмеримое количество слюны, да? — Мил рассмеялась и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая приятеля сесть рядом.       — Именно так. Не понимаю, почему тебе нравится этот богом забытый язык, его используют ведь только медики! Он такой… Старомодный. — С ноткой отвращения сказал Айзек и скривил лицо, он явно не бы любителем подобных «мертвых» языков. Находил это какой-то… Привязанностью к чему-то очень дальнему, далекому от мира живых и близко к самой смерти. — Не понимаю я тебя.       — Старомодный? Возможно, но именно поэтому он и восхитителен, любая фраза пропитана глубоким смыслом, Зак, хоть и звучит просто, зато красиво, а для кого-то даже и романтичнее твоих Ма шери.       — Ты и правда странная. — Феномен сел рядом и закинул ногу на ногу, чуть ссутулившись. — Вот в чем его красота?       — В простоте. Ты хоть знаешь откуда произошел этот старый язык? Или ты спал во время уроков? — Волчица посмотрела косо на друга и закатила глаза, явно понимая, что тот был увлечен другими делами во время учебного процесса. — Какой же ты невежа. Латынь первоначально была языком племен латинов, а жили они на территории Лации, в современности же, Рим. Тот, кому интересна история подобных… Всяких древнегреческих штучек, очень даже находит в таком языке, как латынь, что-то чарующее. Да та же фраза «Помни о смерти» идет из древнего Рима.       — А я думал из Мексиканской «Калавере».       — О, нет. «Калавера» — это литературная композиция, имеющая насмешливый тон. «Помни о смерти» обычно произносилась в триумфальные шествия Римских полководцев, возвращающихся с победой и обычно за военачальником ставили раба, чтобы тот периодически напоминал, что не смотря на свою славу, тот остается смертным.       — Иногда я не понимаю кто ты, хулиганка или ботаник заучка.

***

             Эми       Я стою и вытягиваю сигарету зубами, не знаю уже, какая это по счету. Возможно, пятая? Знаю точно, что прибываю я в одиночестве минут как двадцать, наверное. По телу бежит мелкая дрожь, мои плечи напряжены, а сердце бьется так сильно, что уши закладывает. Перед глазами всплывает примерный образ последних минут жизни Айзека, я точно уверена, что последними его словами было обращение ко мне, что-то вроде: «Не дай этим дьявольским глазам наливаться слезами, позволь им сиять, Ма шери.». О да, это точно в его стиле, так еще и с глупой лыбой. Зубы стискиваются от напряжения, сжимая фильтр сигареты, а в горле ком, который я не могу проглотить, и из-за этого оно начинает болеть. Да, как и сказала Юн, наша жизнь несправедлива, и мы всегда теряем тех, к кому успеваем привязаться, никто не щадит наши чувства. Хотя о чем это я… Это ведь мои слова, которые в итоге начала употреблять и она. Скольких бы феноменов мы не потеряли, к этому невозможно привыкнуть, хоть и твержу Чонмин обратное.       — С каждым днем звезд на небе становится меньше, — говорю я, конечно, в метафорическом смысле, выдыхая табачный дым через нос, — как и каких либо надеж на стабильное будущее в этом мире.       Хочется погоревать, поскорбить, но понимаю, что времени у меня на это нету, ведь мне нужно держать себя в руках, чтобы не сорвало крышу и чтобы она не начала протекать. Не хотелось бы устроить полный переполох в логове, так потом еще и набедакурить в городе, потеряв контроль. Я уткнулась в одну точку, глаза полуоткрыты, а внутри чувство чего-то разбитого, словно разбилось зеркало, разлетевшись на миллион маленьких осколков, и склеить их не удастся, точно останется пустой кусочек и много трещин, что будут искажать мое отражение.       — Эми?       Слышу знакомый голос, но каждый звук ощущается как в воде. Я не реагирую на него, продолжаю стоять и пялиться в одну точку, опираясь плечом на стену.       — Эми, — Донни зовет меня еще раз и я чувствую еле осязаемое касание, — не делай вид, что ты меня не слышишь.       — Мне кажется, ты боишься меня.       — С чего ты взяла?       С чего? Друг, от тебя так и за километр несет страхом того, что я воплощусь! Я закатываю глаза, цокая языком.       — Я все прекрасно чувствую. Особенно то, как у тебя дрожат руки, хотя ты еле касаешься меня.       — Прости, я… Я всего лишь хотел проверить, как ты себя чувствуешь. Могу предположить, что не очень. — Ди издает нервный смешок, не знает, как вести себя, оно и неудивительно. Их тяжелый путь только начался и им еще неведаны подобные горести.       — Отвратительно. Понимаешь, я должна была быть там. Я должна была быть рядом и прикрывать его спину, как и он мою всегда, на постоянной основе. Но я просто отсиживалась здесь и подчинялась приказам Сун-Джин, ведь мы с Чон должны быть в безопасности. — С моих губ сорвался истерический смех. — В безопасности, конечно. Я даже не могу прийти на прощальную церемонию и проводить его.       — Ты хочешь выбраться наверх, чтобы отомстить? — вдруг задает вопрос умник и я хмуря брови, усмехаюсь.       — Справедливости, вот, чего я хочу. Хочу, чтобы виновные были наказаны за свои деяния и утопали в собственной крови.       Донни садится на выступ, свесив ноги к рельсам и ссутулившись опирается локтями на колени, подняв голову к потолку.       — А что для тебя есть справедливость?       — Конечно же это точка зрения распределения блага и зла. — С уверенностью отвечаю я, явно не понимая к чему ведет Ди. — Разве это может быть чем-то другим?       — Да, может. Если копнуть чуточку глубже, то справедливость — это оружие. Оно может причинять боль, однако не может защитить или спасти людей. Понимаешь к чему я клоню?       Поджав губы, я отвожу взгляд и чувствую, как мои брови дергаются. Я пытаюсь сохранить спокойное выражение лица, но не получается. Прокручиваю пару секунд в голове слова Донателло и делаю несколько шагов к нему, после чего сажусь рядом.       — Я к тому, что ты можешь прямо сейчас пойти наверх, найти этих людей, что причинили тебе боль, и наказать их. Но этим ты только сделаешь хуже и подвергнешь опасности тех, кто тебе близок, причинив им боль. И от этой боли ты не сможешь их спасти или защитить. Я просто хочу, чтобы ты не предпринимала необдуманных решений. Я знаю тебя. Ты импульсивная, безрассудная, первым делом ты рвешься на рожон и совсем не думаешь о последствиях. Хочется тебя уберечь от твоих необдуманных решений.       — Да… Пожалуй, ты прав. Если я пойду наверх, то определенно будет так, как ты и сказал. Оказывается, справедливость совсем не то, что нам представляли наши… Наставники.       Между нами повисла пауза. Было неловко, скорее даже непривычно, вот так сидеть и с кем-то говорить о своих чувствах. Одно дело, когда я жалуюсь на свою семью, другое, когда душу наизнанку выворачиваю. Вообще, я не сторонница подобного, но стало даже как-то полегче, как будто голова стала легче, я бы даже сравнила это… С ощущением обработки разных ран, сначала жжет, больно, но потом становится легче, хоть все еще и болит.       — Эм… Спасибо, Ди. — Выдавливаю я из себя и робко смотрю на мутанта.       — Не за что, тебе просто нужен был кто-то, кто потушит твой огонь, а не зальет бензином, как это сделал Лео. Неплохо ты его, отличный был удар.       Я рассмеялась, взявшись за живот. Это были обычные слова, без доли шутки даже, но мне почему-то стало смешно. Возможно, я засмеялась, представив с каким лицом ходит сейчас Леонардо. Великого и неповторимого Леонардо ударила девчонка! Мы с Донни остались сидеть и болтать обо всем дальше, казалось, что темы для разговоров у нас никогда не закончатся и мои плохие мысли уже были где-то явно глубоко в каком-то ящике, которые я открою потом, когда вспомню о них. Но точно не сейчас.

***

      Младшая Хамато сидела в своей комнате и прижав к себе колени вместе с подушкой, обнимала их, уткнувшись в мягкую обивку. Снова брат начал свою шарманку про Карай. Карай то, Карай сё, она не враг… С каждым таким разговором приходила и ссора между старшими, и поникшее состояние младшей, ведь она начинала чувствовать себя обделенной вниманием Леонардо, в котором нуждалась.       «Мастерство у Карай хорошее, и иметь такого союзника было бы неплохо»       «Мы должны переманить на нашу сторону Карай»       Уже тошнит от подобных разговоров, он хвалит только ее, практически на постоянной основе. А как же Чонмин? Она почти не получала похвалы от Лео, ему было явно не до нее, он мог только и делать что восхищаться своим врагом и думать о хорошем в ее сторону, а сестра оставалась на заднем плане. Чего бы не делала Ирбис, не могла получить того сладкого желанного, что могло принадлежать ей по праву, ведь это она его сестра, а не какая-то там Карай! С другой стороны, Мин понимала, что ей не быть на уровне футклановки и лишь потому, что для лидера девушка была всего лишь младшей сестрой и не больше, даже если между ними чувствовалась какая-то химия. Радовало, что Рафаэль был на ее стороне, и всяко отрицал какое-либо появление принцессы в их жизни, хотя бы у кого-то голова на месте.       Если уж брат не обращает на нее внимание, то стоит пуститься во все тяжкие? А что, она и так старалась отвлечь свой романтический интерес на другого, ей стоит только побольше приложить усилий и тогда все получится. Ведь нет ничего сильнее, чем самообман, правда же? Взяв телефон в руки, Чонмин нашла нужный контакт, который прятала в архивах, чтобы братья не увидели и не начали лезть в ее жизнь. Феномен часто общалась с ним и контактировала и у них явно уже давно были стерты рамки дружеских границ, и раз она не достанется Лео, значит достанется другому и неважно, каким будет этот человек или мутант. Главное — забыть, надеть маску, притворяться, вести себя естественно. Последствия уже не волновали ее, ей хотелось наконец-то почувствовать себя особенной для кого-то.       Читая сообщения от парня, Минни чувствовала бабочек в животе, иногда краснела или же глупо хихикала. Он писал ей так много всяких приятных слов, и она словно уже и забыла о том, что ее расстроило, ее это забавляло. Любое особое внимание к ней равно было чему-то невероятному для нее, вот так глупые и неопытные девочки влюбляются в кого-то, начинают совершать ошибки и скрывать это от своей семьи. Да, несомненно никто не узнает о ее связи с ним, это было ее личное дело, ее личная жизнь, она имела право делать все, что захочет. А главное, в любое время пойти и жить в своей квартире, не вызвав никаких подозрений.       — Чонмин? — В комнату постучался темперамент, и после одобрения, высунул голову. — Тебе нужно поесть, идем на кухню, Донни сказал, чтобы ты пила его лекарство для быстрого восстановления.       — А? Да-да, сейчас подойду, секундочку. — Мин даже не подняла голову, продолжала хихикать и с расслабленной улыбкой смотреть в экран телефона, но почувствовав настороженный взгляд брата, собралась и взяла себя в руки. — Ну-у, пойдем на кухню?       Парочка побрела на кухню, и пока все разговаривали, младшая Хамато сидела в телефоне и наслаждалась едой, хотя обычно она участвовала в их разговорах, и кажется, болтала больше всех. Раф покашлял в кулак и переглянулся с лидером, махнув головой в сторону девчонки, давая знаки того, что кому-то явно нужно вмешаться.       — С кем это ты так активно переписываешься, Чонмин? Нельзя ведь одновременно есть и сидеть в телефоне. — Лео говорил непринужденно, стараясь сделать свой вид менее… озабоченным такой картиной.       — Забей, бесстрашный. Просто переписываюсь с подружками, ничего особенного. Кстати, Микки, можно попросить тебя налить мне чаю, пожалуйста? — Мин-мин с улыбкой посмотрела на весельчака.       — О, конечно! Твой любимый чай будет через минутку!       Микеланджело встал со стула и начал суетиться по кухне, а Рафаэль и Леонардо уставились на сестру, как на что-то непонятное для них. Все? Неужели это тот самый звоночек о переходном возрасте? Или Минни перестала обращать сильное внимание на голубоглазого ниндзя и так проучить его за его повернутости на Карай? И что же делать теперь? Как им поступить?       — Бесстрашный, значит? Наша маленькая сестричка решила преподать урок нашему лидеру и проучить его? — Темперамент засмеялся и хитро посмотрел на брата, довольно ухмыляясь. Вот и началась его белая полоса! Наконец-то! — Мне та-а-а-ак жаль, Лео. Кажется ты отстаешь в нашей долгой гонке, какая жалость!       — Раф, а ну прекрати паясничать! Не беси меня за столом, иначе я сотру твою самодовольную физиономию с твоего наглого лица.       — Да пожалуйста, бесись сколько влезет, я был прав. Ты переписываешься с Шер и Юн? Наверное, точно смеются с того, что Эми ударила Лео, признайте, это было забавно. — Ниндзя скрестил руки на пластроне и его вид был просто ошеламляюще довольным. Как у кота, полакомившегося сметаной.       — Э-эм, да. Да, с девочками, им тоже было немного смешно. Знаете я, пожалуй, пойду в комнату. Что-то я так устала сегодня, просто жуть. Спокойной ночи, парни, или вечера, не знаю, не смотрела на часы.       Микки дал ей в руки ее кружку с горячим напитком и с улыбкой проводил ее, затем вернулся к трапезе любимой пиццы с мармеладом. Ну и красота же! Заметив шокированный взгляд братьев, он вопросительно посмотрел на них, наклонив голову, и ожидая, когда они начнут говорить первыми.       — Ты видел это? Нет, ну ты видел? Бесстрашный! С каких пор она так обращается ко мне? Какого черта происходит? — Леонардо махал руками от волнения и взявшись за голову, поник. — Неужели это переходный возраст?.. Какой кошмар…       — Сомневаюсь, мне кажется, что Чонмин что-то скрывает, скорее всего, не хочет чтобы вы к ней лезли. — Микки пожал плечами и вернул внимание к телефону и пицце.       — Да ладно, Микки, Чонмин от нас редко что скрывает, да и я не видел перед сном, чтобы она с кем-то переписывалась, кроме своих друзей со школы или девочками. Скорее всего она просто обиделась на Лео из-за Карай вот и все.       — Ну, я вас предупреждал, впрочем, это не мое дело, Мин-мин уже взрослая и это ее жизнь, а с другой стороны она все еще наша младшая сестра и всего лишь подросток, который может совершать очень глупые поступки и огромные ошибки.       Мастер кусаригамы не отрывался от телефона даже сам не понял, что сейчас сказал, но явно то, что заставило братьев задуматься. И правда, Чонмин в свои пятнадцать лет имеет свою голову на плечах, но это не исключало факт того, что она подросток и в какой-то степени еще ребенок, за которым нужно присматривать и наставлять на правильный путь. Ошибок, конечно, не избежать, но они ведь не могут быть настолько ужасны, чтобы как-то перевернуть жизнь с ног на голову. Правда же? Ну, Раф и Лео на это надеялись по крайней мере. На кухню зашли Донателло и Амелия, и успели немного подслушать разговор парней, и отреагировали на это весьма озадаченно. Особенно Эми.       — К сожалению Микки прав, но дело даже не в том, что она всего лишь подросток, а в том, как она воспринимает все вокруг себя. Мы с ней почти одногодки, но я думаю очень даже рационально, в отличии от нее. — Яно села за стол и закинув ногу на ногу, подперла щеку кулаком, прикусив губу изнутри.       — Что ты хочешь этим сказать?       — А то, что чаще всего Чонмин ставит все в штыки, будто все идет против нее. Взять в пример ту же ситуацию, что Лео чешет языком о Карай, а Раф начинает показывать свое недовольство. Чонмин в это время молчит в сторону Лео, но ее взгляд буквально говорит: «Как же это мне надоело». А вот в сторону Рафа идет то, что она пытается его успокоить, чтобы братья снова не подрались, но ее в итоге никто не слышит и тем самым получается картина того, что всем все равно. Я уже выучила давно натуру Мин, однако для нее нехарактерно отталкивать кого-то из вас. Но если честно, за этим наблюдать интересно.       — Простыми словами, Чонмин завидует Карай. Внимание Лео слишком зациклено на ней, а вот Мин как… Ну, скажем, как ничем невзрачный белый лист бумаги, который и в глаза не бросается никак. И она просто устала от постоянного игнорирования со стороны Лео. — Донни навел себе и приятельницу кофе, и поставив кружки на стол, сел с ней рядом. — Но я могу только предположить, что тут вина одного Лео, ты ведь обычно уделял ей больше внимания.       — Ну, вообще, ты говоришь правильно. Натура людей весьма непредсказуема, и несмотря на то, сколько бы вы не общались с той же Эйприл потому, что она — человек, это не значит, что вы можете предсказать поведение Чонмин, потому что они обе больше принадлежат к внешнему миру, на поверхности. Понимаете, у младших сестер, именно сестер, конечно не у всех, если со старшим братом очень теплые отношение, он буквально становится для нее центром вселенной и они думают: «вот, я хочу быть как он», «я хочу, чтобы у него была только одна маленькая принцесса», «я не потерплю соперниц», и вот это я хочу, хочу, хочу. Только у нас есть ма-а-аленькое «но».       — И это наша проблема в плане родства не по крови, я понял, Эми. Проблема в том, что мы относимся друг к другу далеко никак брат и сестра, и поэтому она так остро реагирует. Но я ведь четко выстроил границу, стараюсь минимально что-то показывать и максимально вести себя как брат, в чем тогда же может быть проблема? — Леонардо тяжело выдохнул, ситуация и правда была тяжелая и что делать он не знал. С одной стороны он прекрасно понимал, что между ними ничего быть не может, потому что она росла у него на глазах, а с другой… А с другой они ведь не родные брат и сестра, и он постоянно соперничает с Рафом за внимание Минни.       — В том, что она слишком упертая. Чон привыкла получать то, что хочет и думает также и о тебе. Вы оба здесь виноваты.       — А почему ты ничего не говоришь про Рафа? Он же тоже…       — Помолчи, глупенштейн.       — Потому что Раф пострадавшая сторона. И скажу откровенно, он мыслит правильно. Он относится к Мин как хочет, не думает о том, о чем думает Лео, и ему не хочется скрывать что-то или ставить перед ней границы. Раф волен делать что хочет и это правильно, ведь он не мучает Чонмин, а вот она его да.       — Просто Лео у нас слишком правильный и думает о том, что же скажет Сплинтер, если вдруг узнает и параноит, что подвергнется осуждению. Меня же это совсем не волнует, потому что какой толк от этого? Лучше пусть меня осудит Сплинтер за то, что это Чонмин, а не за то, что я разбил ей там сердце и из-за этого появилось куча проблем и пятое-десятое. — Рафаэль закатил глаза и состроил недовольное лицо, глядя на Лидера, после чего посмотрел на девушку. — Нам есть о чем переживать?       — Думаю да. Уверена, что наша дорогая Чонмин наделает кучу ошибок, которые вылезут боком ей, но не остальным. Подростки, как она, склонны переключать свое внимание на другого, того, кто станет их воздыхателем и который примет ее чувства, даже если они лживы. Но не всегда этот кто-то может быть хорошим.       — Знаешь, тебе говорили, что тебе стоит учиться на психолога? Ты очень хорошо разбираешься в этом. — Ди слегка улыбнулся, аккуратно пихнув подругу локтем.       — О-о, нет. Я не хочу помогать заплутавшимся детям на их ошибочных путях. Не стоит сияния моей славы, никогда.