Так было всегда!

      Что такое боль?        Может, это то неприятное чувство, когда кто-то в детстве хватает тебя за руку и со всей силы дергает, оставляя красные следы на коже.         Может, это чувство обиды, когда кто-то из твоей семьи в силу характера не способен тебя поддержать.        Может, это чувство несправедливости, когда гнев земли и небес направлен на тебя одного, только из-за того, что кто-то подставил тебя.        Может, это мучительное ощущение, когда твою живую плоть рвут на клочья лютые мертвецы, а ты отчаянно понимаешь, что несправедливость восторжествовала.        А может…       Вэй Ин раньше не размышлял над этим. Его первая жизнь была слишком коротка, чтобы думать о всяких глупостях, хотя, он не скажет, что сейчас, переродившись в новом теле, он прожил много. Минул уже девятый год, как он вернулся с того света. Но в отличие от прошлой жизни, где в вечной погоне за неслыханной силой он не находил время для осмысления, в этой он был слишком ослеплен счастьем, которое принадлежало не ему.        А сейчас, спускаясь по каменным ступеням вдоль холодного водопада с небольшим мешочком нажитых вещей, понимал, что у него есть все время мира, чтобы задушить себя мыслями в поисках ответа на данный вопрос.        Воздух в Облачных глубинах был в этот вечер холоднее обычного, а густой туман окутывал землю, пытаясь сбить путника с пути, чтобы тот хоть на секунду задержался. Но для человека, живущего в этом месте настолько долго, что его смело можно было бы назвать домом, эти попытки были лишь детской шалостью.        Спустившись ещё ниже, Вэй Ин последний раз бросает взгляд на большие нефритовые ворота, где обычно его провожала целая толпа, а сегодня не было даже охраны. Возможно, он где-то глубоко внутри ждал…       Чего?        Яркого прощания?        Толпу ревущих ребятишек?        Или…       Его?       Подняв голову к ночному небу, он шумно вдыхает холодный воздух и заставляет себя думать о том, что лучше уж так, в тишине, в гордом одиночестве, ведь это самое родное для него чувство.       Так было всегда.        Так и должно быть.        Но почему-то…       Почему-то в глазах все плывет от застывших слез, а сердце болезненно щемит? 

***

      Лань Чжань всегда был скуп на эмоции и слова. Его внутренний холод отталкивал, но заставлял смотреть, хоть издалека, но все же смотреть. Смотреть в его след и обсуждать, обсуждать. Что именно непонятно, но душа однозначно не могла успокоиться.       Его статус и могущество заставляли склонять головы не только обычных смертных, но и заклинателей. Недоступность, красота, богатство, сила — дьявольские искушения, собранные в одном человеке. Слабые люди сходи с ума, а сильные скалили зубы. О нем ходило много слухов, хороших, так и плохих. Было сложно сказать точно, какой он человек. Но как говорится «В тихом омуте черти водятся».       Возможно в этой фразе и был сам великий и могущественный Ханьгуан-цзюнь.       И как никто другой, Вэй Ин знал, черт возьми, он знал, что Лань Чжань был хорош во всем, но в тоже время…       Нет?       Вэй Ина можно было бы назвать единственным человеком, кто мог знать, кем является настоящий Ханьгуан-цзюнь. Мог, но не знал. А может и не хотел знать?       В самом начале пути Вэй Ин сомневался. Ведь, услышанная им информация была больше похожа на бред. Такого просто не могло быть. Но Лань Чжань всегда был серьезно и не пускал слов на ветер. По крайней мере ему так казалось.       Время шло и сомнения сменились удивлением. Казалось бы, как такой благородный господин смог выбрать такого как он. На свете столько людей, которые в разы лучше, но почему-то выбрали его. Почему? На этот вопрос он пытался ответить годами, а потом привык.       Счастье захлестнуло волной и разум поплыл. Новые чувства, эмоции и ощущения создали новую реальность. И он доверился. Доверился любимому человеку, погрузившись на морское дно, забыв о том, что ему все ещё нужен кислород.       Вэй Ин медленно придумал идеальную историю о самой гармоничной паре на свете. Они не были похожи, они не читали мысли, они были разными. Но суть нашего мира такова, что даже дети знали, что разноименные полюса  притягиваются. Вот и они с Ханьгуан-цзюнем притягивались.       Ну...       Или так ему казалось.       Вэй Ин не помнит точно, когда все пошло не так. Возможно, это началось, когда они возвращались с очередной ночной охоты и Лань Чжань внезапно сообщил о том, что хочет вернуться в Облачные глубины.       Причину он не сказал, да и Вэй Ин не стал бы спрашивать. Он ценил и уважал каждое решение его мужа, и не хотел доставать того вопросами. Они уже долгое время странствовали и желание Лань Чжаня вернуться домой было вполне ожидаемо, вот только Усяню показалось, что в просьбе супруга послышались нотки неуверенности. Можно сказать нотки несвойственности.       Вечером того же дня они остановились в небольшой деревушки примерно в тысяче Ли от дома, чтобы отдохнуть. Звонкой монетой они щедро расплатились с трактирщиком за его работу и направились в подготовленную спальную комнату. Интерьер ничем не выделялся, но было уютно, скромно, но со вкусом.       Бочка с горячей водой позволила телу расслабиться и смыть дорожную пыль, а вкусный ужин пробудил в Усянь силы на небольшое баловство. Он аккуратно отодвинул пустую чашку, которая пару минут назад была наполнена рисом и вальяжно, словно кот улегся к Ванцзи на колени. Реакции особой не последовало и Усянь продолжил.       Ванцзи своеобразный человек, он подобен камню, но лишь на первый взгляд. И это Вэй Ин прекрасно знал. Знал, что его муж никогда не начнет первый, никогда не признается в том, что хочет. И это все не проблема. Вэй Ин не обижается, на то, что со стороны все выглядит так, будто это нужно лишь ему одному, будто только он в этом нуждается, а Ванцзи лишь потакает. Он все понимает, но почему-то в этот вечер появилось легкое волнение. Они не первый раз касались друг друга, не первый раз делили постель, а руки тряслись так, будто было… страшно?       Находясь в раздумьях, Усянь медленно теребил концы пояса, будто сомневаясь. Он безумно хотел своего мужа, хотел прижаться, хотел обнять так крепко, будто в последний раз. Будто это последняя ночь. Ночь, когда их чувства ещё имеют какое-то значение. И подобные ощущения кажутся каким-то бредом, ведь все хорошо.       Хорошо, правда?       Ткань неохотно поддалась и рука проникла под одежду, отодвинув идеально выглаженный ворот. Ванцзи все еще никак не реагировал, он просто сидел и смотрел куда-то вглубь комнаты. Просунув руку чуть глубже, Вей Ин остановился и прислушался. Он хотел нащупать пульс и убедиться. Убедится, что сердце как и раньше бешено стучится и рвется наружу, выкладывая всю правду каменной маски. – Гэгэ чем-то обеспокоен? – разрушил тишину тихий голос.       Тонкие губы сжались сильнее, чтобы сдержать волнение. Возможно его трясло, а в ушах стоял, какой-то гул, который кружил голову. Сердце надрывалось, заволакивая разум паникой.       Не дождавшись ответа, Усянь дернул одежду. Звук рвущийся ткани был слышен слишком отчетливо и заставил Ванцзи шевельнутся. Янтарный взгляд был не такой, как всегда. Обычно он пылал жаром и страстью, а сейчас излучал лишь накопившуюся усталость.       Вэй Ин не посмел бы осуждать мужа, все же он тоже человек и ему нужен отдых.       В эту ночь он не язвил, был на удивление нежен и покладист. Он ни о чем не болтал, а лишь ублажал своего мужа так, как тот бы не осмелился сказать вслух.       В ту ночь сердце дало трещину.       «Может стоило поговорить и спросить, что тяготит душу. Может этот разговор что-то изменил и финал был бы другой. А может ничего бы не изменилось. Но как бы то ни было, Вэй Ин принял решение не трогать и плыть по течению, думая, что человек сам разберется.»       Вечером следующего дня они прибыли в Облачные глубины.       Спрыгнув с меча, Усянь сделал несколько разминочных упражнений, так как всю дорогу у него затекала спина и он, не переставая, об этом жаловался. Ванцзи же всю дорогу молчал и лишь на развилке, сообщил о том, что пойдет к дяде.       Вэй Ин согласился, но для уверенности все же попросил вернуться как можно скорее и, получив короткий кивок, направился в цзинши.       Все как обычно, в порядке вещей, ничего необычного, но...       Той ночью Лань Чжань так и не вернулся.

***

      В час дракона, жмурясь от противного яркого света, Вэй Ин в привычной манере пытался найти спасение за спиной мужа, но поняв, что в кровати находится один, открыл глаза. Место рядом с ним и правда было пустым и холодным, а значит его покинули или давно, или вовсе не ложились.       В Облачных глубинах на Ханьгуан-цзюня сваливались обязанности главного наставника, поэтому его отсутствие не было необычным. И это продолжало быть нормой, пока таким не стало каждое утро.       Холодная постель и гробовая тишина в их доме стали слегка напрягать темного заклинателя. Они отсутствовали пару месяцев, а казалось, что работы навалилось за несколько лет. Видимо, старик Лань решил так проучить их за очередное внезапное исчезновение. И с этим Вэй Ин готов мириться.       Только...       Лань Чжань начал меняться.       Возвращаясь каждый день домой, он садился за стол и продолжал доделывать оставшиеся дела. А когда они заканчивали и Усянь пытался увлечь его в более приятную рутину, то внезапно появлялась новая книга, свиток, указание, которые надо было срочно изучить.       Вэй Ин помнил, как он умолял Лань Чжаня смиловаться и изменить правило «Каждого дня», но сейчас он даже жаждал, чтобы этот «Каждый день» стал каждым днем.       Спустя какое-то время, Усянь пытался предложить свою помощь. Он не чужой человек и может взять на себя ответственность за любую выделенную ему работу. Но... получил отказ.       Ванцзи заверял, что все хорошо и ему стоит заняться чем-то своим.       Но чем?       Если рассуждать здраво, то он здесь даже не гость, а что-то среднее между нахлебником и бродяжкой, которую пожалел великий и могучий Ханьгуан-цзюнь. Поэтому Усянь не пытался заводить здесь знакомых или друзей. Ну, не считая ребятишек конечно. Вэй Ин знал, что такое родной орден и не желал ставить какие-то условия мужу. Он просто был, потому что надо. – Скукота, – тянет Усянь и возвращается в цзинши.       Говорят, что влюбленный человек слеп, и это оказалось правдой. За долгое пребывание в Облачных глубинах Вэй Ин не заметил, а может не хотел замечать, что между ним и Ванцзи появился холод. Каждый день возникали мелкие ссоры и какие-то недосказанности, какие-то неурядицы, которые заставляли обоих заклинателей расходиться по разным углам.       Вэй Ин пытался исправить ситуацию, пытался поговорить, но Ванцзи лишь больше отдалялся, когда речь заходила об их будущем.       На просьбу мужа занять себя чем-то, Усянь отреагировал сразу и в этот же день подорвал один из учебных павильонов. Не специально конечно. Цижэнь был в ярости. Еще бы чуть-чуть и он бы отчитал Вэй Усяня за его деяния как пятнадцатилетнего мальчишку. Но вспомнив о манерах, он, стиснув зубы, попросил Ванцзи усмирить своего мужа.       Тогда Вэй Ин долго извинялся, а Лань Чжань лишь тихонько добавил:       «Не создавай неприятности».       Впервые за долгое время Вэй Ин почувствовал стыд. Он не помнил, когда последний раз его отчитывали. Но главное, что он не помнил, когда в последний раз Ванцзи хоть как-то реагировал на его неудачные эксперименты. А эта его фраза звучала как...       Как разочарование?       Время бежало и срок его наказания истек. Выбравшись на волю, Вэй Ин первым делом побежал в библиотеку, чтобы встретиться с его любимым А-Юанем и остальными учениками. Ведь, они вернулись неделю назад. Но так и не смогли встретиться, из-за инцидента произведшего в павильоне.       Добравшись до места, Усянь в своем обычном жизнерадостном настрое обнял ребятню и начал расспрашивать об их приключениях. Рассказы как и ожидалось были очень многообещающие. Ребята многому научились и с нетерпением хотели продемонстрировать свои навыки.       Видимо Вэй Ина это подловило. После большого затишья ему хотелось какого-то движения, поэтому он предложил не откладывать все на завтрашний день и начать тренировку прямо сейчас. Ученики растерялись, но доверившись учителю направились на тренировочное поле.       Вэй Ин пообещал призвать темную тварь среднего уровня, чтобы ученики смогли покрасоваться. Но что-то пошло не так. Тварь вышла из-под контроля и напала на обслуживающий персонал, из-за чего многие получили травмы.       Цижэнь накинулся на ребятню, пообещав им недельное наказание в храме предков, после того, как они помогут пострадавшим. В сторону Вэй Усяня он даже не взглянул, лишь шикнул на Ванцзи и скрылся.       Когда Лань Чжань подошел ближе, Вэй Ин попытался, в очередной раз, оправдаться, но его рот так и не смог открыться.       Как член ордена Гусу Лань, Лань Ванцзи мог использовать заклинание безмолвия, чтобы заставить замолчать окружающих на тридцать минут, или снять заклинание, если сочтет нужным. Но он никогда, повторюсь, никогда в его новой жизни, даже несмотря на степень его безрассудства, никогда не применял его. Если Усянь был чересчур распущен в словах, то Ванцзи использовал множество других способов, чтобы заставить его замолчать. Но не выбирал прилюдное унижение.       Не отходя от шока, Вэй Ин хлопал глазами и пытался жестикулировать руками, пытаясь выразить свое недовольство. Но долго бастовать ему не дали. Ванцзи схватил его за рукав, не касаясь кожи, и потащил в сторону дома.       Переступив порог, Вэй Ин почувствовал, что онемение спало, а с ним и заклинание. Набрав в легкие воздух, он хотел было накинуться на мужа с возмущениями, но не успел. – Вэй Ин, нам надо расстаться, – тихо, почти шепотом ошарашил Ванцзи.       Сердце пропустило удар, а в висках мгновенно закололо. Мысли хаотично метались в голове, то и дело перемешиваясь друг с другом. Казалось бы, что сейчас Вэй Ин мог бы объяснить, каково это, когда земля уходит из-под ног. – Прости, я не расслышал, – попытался отшутиться Усянь. – Что ты хочешь? – Вэй Ин, нам лучше идти по одному, – холодно повторил Лань Чжань.       Его золотые глаза, которые горели пламенем страсти и любви ещё вчера... Ещё вчера? А точно ли вчера? Вэй Ин растерялся. Они так давно не виделись, так давно не делили постель, не разговаривали, что он не помнит, когда он упустил этот момент. Когда Лань Чжань. Его Лань Чжань стал так смотреть на него. Когда возникла эта пропасть между ними.       А может...       Она была там всегда? – Я ошибся, Вэй Ин, – голос Ванцзи был низок. – Мне не следовало приводить тебя сюда. – О чем ты? – Вэй Ин не понимал. – Я не понимаю. – Да, впервые он не понимает мужа, не понимает его слова и действия.       Но если подумать. Они уже давно не понимают друг друга. Они уже давно ночуют в дали друг от друга. Они давно не разговаривают. Хотя, обычно Усянь говорил, а Ванцзи...       Слушал?       Или молчал?       Раньше Вэй Ин не думал об этом.       Когда они вели диалог, то это чаще всего был вопрос-ответ, либо... либо говорил один Вэй Ин. Говорил, говорил, говорил, а когда заканчивал, то ощущал неловкую тишину. Лань Чжань редко поддерживал разговор. Обычно просто кивал и произносил свое любимое «Мгм».       Сейчас даже кажется, что он и вовсе не был слушателем. – Это моя ошибка, ты тут не при чем, – голос Лань Чжаня вытаскивает его из раздумий. – Я должен понести за это ответственность. – И в чем же твоя ошибка? – Вэй Ин уже начал догадываться, но хотел услышать это от вечно неразговорчивого Ванцзи. – Я... – Ванцзи запнулся, о боги, великий Ханьгуан-Цзюнь запнулся. – Я не вижу тебя своим спутником на тропе самосовершенствования.       Желаемое было услышано.       Это не было больным воображением или страшным сном.       Вэй Ина только что отвергли. Сказали, что не видят как спутника жизни.       Возможно мало кто знает, как вести себя в этой ситуации. Да и готовым быть не получится. Поэтому Усянь пытался натянуть свое обычное лицо, чтобы спрятать весь спектр чувств, который буквально убивал его изнутри. Он старался стоять прямо, гордо. Но глаза предательски щипало. Он пытался что-то сказать, но получалось лишь сдерживать накатившуюся истерику.       Что он сделал?       Все же было хорошо.       Что могло пойти не так? – Я тебя понял, – как бы сильно ни любил Вэй Ин Ванцзи, но гордость он не терял. – Ты хочешь развода, – это был не вопрос, это было утверждение. – Мы можем не разводиться, если ты переживаешь за репутацию, я тебя просто отпущу, – Ванцзи поднял руку и достал из длинного рукава мешочек. – Этого должно хватить.       Длинная и изящная рука протянула предмет, который был под завязку набит серебряными слитками. – Откажусь, – Вэй Ин отмахнул руку с протянутым мешком и прошел вглубь комнаты. – А о репутации лучше побеспокойся сам.       Он быстро начал собирать вещи, скидывая их в старую тряпицу. – Тебя никто не выгоняет, ты можешь уйти, когда захочешь или... остаться здесь, если пожелаешь, тебя никто не тронет. – Я ухожу, – не оборачиваясь, отчеканил Вэй Ин. – Сейчас стемнеет, глупо идти ночью. – На мгновение маска на лице Ванцзи треснула. Он был инициатором разрыва, но почему-то беспокоился так, как будто его оставили в одной рубахе. – Беспокойство от человека, который ничего ко мне не чувствует, смахивает на неопределенность и издевку. – Я и не думал, – Ванцзи не знал куда себя деть, поэтому стоял в дверном проеме как статуя. Лишь его глаза были живее всех живых, особенно когда Вэй Ин начал рубить сгоряча.       Усянь не слеп и не глуп. Он видел, на короткий, но все же миг, что Ванцзи слегка пошевелился, когда он взял флейту и засунул ее за пояс. Борьба внутри Лань Чжаня была очевидна. Еще чуть-чуть и он сорвется, кинется, заключив Вэй Ина в объятия. Будет молить его о прощении, но... кто-то должен был это сделать первым. Надо признаться, они облажались. И они оба давно это знали, просто... просто...       Усянь пользуется замешательством Ванцзи и принимает решение сохранить силу слова своего мужа. Хотя бы сейчас Ханьгуан-цзюнь не должен ударить в грязь лицом. Только не перед ним.       Пусть, Лань Чжань уже нарушил клятву, непреложный обед перед всеми богами. Но Вэй Ин его не осуждает, он решает спасти своего уже бывшего мужа от бесполезной жертвы его же мимолетных мыслей и сомнений.       И вот, стоя на пороге дома, они молчат. Секунда, две, три... каждый из них боится. Ведь, сделав шаг вперед, назад дороги уже не будет.       Они еще могут все обсудить, поговорить, прийти к единому решению. Посмеяться и забыть.       Ещё можно же все исправить?       Или...       Так и должно было быть?       Борьба Ванцзи с его внутренними противоречиями загнала его в угол, а Вэй Ин этого не заметил. Как и то, что они не были идеальной парой. Той парой, о которой говорил весь мир. Той парой, которую ставили в пример. Той парой, которую они сами себе придумали.       Всегда был Он и Ванцзи.       И так было всегда.       Никаких они не было.       Было проще странствовать, да, не поспоришь. Но не более. Ванцзи любит покой, тишину. Он любит болезненное уединение и выдуманный израненный мир, в котором он вечно ждёт своего Вэй Ина. Ведь за долгие годы, Лань Чжань позабыл, каков на самом деле Усянь, и то как с ним тяжело. Он солжет, если скажет, что не терпит поведение мужа, иногда выходящее за его личные рамки. Ему проще закрыться и спрятаться, а после страдать и оплакивать любимого человека, чем терпеть неприемлемые выходки живого Вэй Ина.       Усянь же любит свободу. Простор, чтобы можно было расправить крылья, а вместе с ними и потенциал. Разбег, чтобы нести свои деяния в мир и никогда не униматься. Не угасать в тесной клетке. Не боятся, что своим поведением ты кого-то оскорбишь или опозоришь. Ведь он такой, какой есть. Он не благородный господин, он не лучшая пассия, он не тот, кто будет следовать и жить правилами. Для него рамки Облачных глубин сравнимы с проклятой кангой, которая черной, тугой проволокой стягивает шею.       Первый шаг всегда трудный, невыносимо тяжелый.       Боль заставляет органы плавиться и падать на землю гнилыми ошметками.       Им больно.       По-настоящему больно.       И чтобы с ней справиться, надо идти. Не важно куда. Просто идти и идти. Пока время не заменит боль теплыми воспоминаниями. Которые однажды согреют одинокие души, когда они, случайно встретившись взглядами, невинно посмеются над глупостью, которую совершили, и пойдут дальше, но уже с легкостью на сердце.