Партнёры поневоле

      Зал стоит в тишине. Уже выключили музыку, разбавляющую время сборов публики, закрытым стоит занавес. Через пару минут начнётся краткое выступление одной из десятка сегодняшних пар, соревнующихся за лучшую короткую сценку по теме человеческой жестокости к животным. Это последняя на сегодня пара, все предыдущие уже оттанцевали и даже успели пройти в зал для просмотра. У некоторых участников повторялись выбранные идеи, как, например, безответственное отношение к домашним животным, уже давно забытая охота на китов, пуск скота на мясо. Публика, откровенно говоря, скучает. Уже не надеясь получить что-то стоящее под конец, некоторые даже покинули зал.       Наконец начинает играть волнующая музыка, занавес поднимается. На сцене появляется мягко танцующие в круге люди, все они одеты в чёрные костюмы с большим количеством перьев, разлетающихся в разные стороны. Посреди них парень в белоснежном облегающем костюме, он отвёрнут к публике спиной. Слышится хруст и круг замирает, быстро разбегаясь, задевая собой парня в центре. Он резко поднимается и только успевает обернуться, как в его плечо прилетает что-то.       Теперь, когда он открыт для публики, его можно рассмотреть. На его шее виднеется серебреное плотное колье, на нём есть небольшие пёрышки, а посредине имеется кольцо. От него, в две стороны, спускаются такие же серебреные цепочки, имеющие перья, лишь теперь побольше. Он весь обвешан плотно прилегающими цепями и перьями, даже в его волосах видны переплетения, тогда как на лице виднеется россыпь белоснежных веснушек и белые стрелки, а от кончика рта тянется тоненькая красная струйка вниз. Пару красных капель виднеется и на груди. Юноша держится за одну из рук, в которую что-то воткнуто и другой, пока не видный партнер с красными рукавами, также не отпускает данный объект.       Руки партнеров одновременно вытаскивают короткое лезвие и отбрасывают его в сторону. Сразу после этого показывается другой, полностью облаченный в красное с чёрным, на нём есть пару окровавленных перьев, много бордовых бинтов. Из его глаз, один из которых прикрыт тряпьём, тянутся кровавые ручейки.       Выступ начинается. Публика испытывает легкий интерес, осматривает контрастирующих танцоров.       Они танцуют сначала более медленно, аккуратно, но бордовое пятно на руке растёт, и птица, догадались зрители, начинает двигаться всё более взволновано. Кровь следует по пятам, и они заходятся в шустром, быстром, сорванном танце. Как от страха резко взлетающие птицы. Белый с красным вертятся, как окровавленные перья, несущие раненого птаха всё ниже от неба и ближе к земле. Движения неаккуратные, рваные, будто спотыкающиеся друг о друга. Бегая в завывающем лесу, они не могут найти укрытия, спасения. Но рана растёт, от того и боль, и у них есть лишь минутка, чтобы отдохнуть, чтобы белоснежность прижалась спиной к своей же растущей крови, сцепила с ней руки.       Се Лянь держит голову чуть опущенной, прикрыв веки, сосредоточившись на том, чтобы уравновесить дыхание и ожидать Фэн Синя с Му Цином. Спиной чувствует такое же сбившееся дыхание, жаром отдающее где-то в шею. Плавным движением он с Хуа Чэном опускаются на землю, чужое тело написает над ним неизбежно и Се спиной чувствует мелкую лукавую улыбку, которая каждый раз светилась на репетициях. Это слегка раздражало. Ему хочется толкнуть локтем в бок, но сейчас все взгляды устремлены на них, и он не может этого себе позволить. А вот лиса за ним вполне может, простукивая пальцами по его ребрам, прикрытым согнутой ногой. Когда рука поднимается слишком высоко, Его Высочество поддается вперёд, пускай не слишком болезненно, но ощутимо зажав чужую руку между грудью и коленом. Сзади доносится тихий смех, микрофоны никогда не услышат лукавое:       — Что такое, птичка? Твоя кровь просто полилась и по груди, чего же ты так враждебна? — но легче от уединенности этой фразы не становится.       Се Лянь всё также не может ответить, полностью открытый перед публикой, вынужденный оставаться немой, загнанной птицей с такой противной кровью. К счастью, долго он не мучается, так как на сцене появляется железо с позолотой, они следуют друг за другом также неотрывно. Позолота поддерживает за талию, направляет сталь, что-то тихо шепчет на ухо, заставляя нервно отмахиваться от проклятый слов. Они пара капризная, это видно в рывках партнеров, в их острых брошенных друг другу взглядах, в складках одежды от слишком сильных сжатий. За пререканиями они не сразу замечают раненую птицу, притаившуюся, замершую, как вырезанное мастером изваяние.       Их ходьба уже более тяжелая, осторожная, как выслеживание своей добычи. Они кружат там же, где ступали прошлые партнёры, присаживаясь к земле и ведя след дальше. Му Цин опускает голову и немного разворачивает её к застывшей паре, атмосфера накаляется. Они перестают искать. Поднимаются медленно, сталь касается кончиками пальцев блестящей рукояти, а позолота тянется к выглядывающему за спиной луку. Птица опасливо прижимается к земле сильнее.       — Ты готов? — Хуа наконец серьёзен, ибо им предстоит выполнить не легкое движение, которое часто заканчивалось падениями.       — Выставь руку, — наконец не выдерживает Се, позволяя себе говорить.       — У тебя плохое предчувствие? — и, получив положительное мычание в ответ, Хуа смещает ладонь к середине груди партнера.       Быстрые удары сердца и правда выглядят так, будто Его Высочество подстреленная птичка, не знающая, куда себя деть. У него часто это случалось, когда он предчувствовал не ладное и Чэну оставалось лишь выдохнуть — значит действительно будет плохо. Интуиция Се слишком редко их подводила.       — Успокой своё сердце, тебе же может стать плохо, а это последнее, что нам нужно, — требовательно звучит сзади и Се Лянь не может отрицать это.       — Не могу, я пытаюсь это сделать с начала этой сцены, — дыхание его вновь сбивается.       Конечно, они репетировали это кучу раз. В памяти не могут не всплывать десятки их отработок, большинство из которых заканчивались не так уж и плохо, а иногда и прекрасно. Но было также приличное количество, когда Его Высочество терял равновесие и начинал падать. Что вообще может быть хуже неизбежного чувства падения? Особенно с высоты как минимум в почти два метра, (господи почему Хуа такой огромный??). Конечно, партнёр в основном успевал его ловить до падения. Пускай они не слишком ладили, но в мире не было ничего лучше, чем ощущение крепких рук на своём теле, когда Хуа успевал подхватывать его до не слишком приятного падения. Даже всякие колкие фразы пропускались мимо ушей, пока в них самих громыхала кровь от резкого выброса адреналина и он всё ещё цепко держался за ткань тренировочного костюма Чэна, будто это было единственным, что не даст ему упасть снова.       Глупо отрицать, были и моменты, когда партнёр чисто физически не успел бы его подхватить, но на этот случай тот всегда бросал Се на маты. Ох, он всё ещё помнит первый раз, когда, привыкший к крепким рукам на своём теле, которые не дали бы ему упасть, он резко почувствовал толчок и видел перед глазами лишь отдаляющегося Хуа. Это было самым настоящим предательством на две секунды, пока Се Лянь таки долетел до мата и мягко приземлился. Увидев целую гамму эмоций на лице брошенного, Хуа Чэн громко расхохотался, но всё же извинился, объяснив, что это лучше, чем если бы он попытался его подхватить, не успел, и Его Высочество упал на твёрдый деревянный пол. С этим было сложно не согласиться, так что, когда партнёр подал ему руку, чтобы помочь встать, он схватился за неё.       И пускай в основном этот дьявол был засранцем, он всегда позволял Се после этого пару минут отдышаться и прийти в себя, не редко подавая глоток воды. Так что Се Лянь прекрасно знал, что Хуа не даст ему упасть. По крайней мере на твёрдую землю. Но от волнения это не спасало, пускай он и был уверен в том, что не получит травму, совершенно не хотелось упасть лицом в грязь. Это тебе не репетиция, где можно всё переиграть без последствий, они выступают на широкую публику. И если что-то пойдет не так, виноват будет только…       — Ваше Высочество, приготовьтесь, — уверенно шепчут в ухо.       Се сбивается с мысли и смотрит исподлобья на цепочку движений прямо перед новой сценой с «последним полётом».       — На сковородке или в духовке мне приготовиться? — нервно отшучивается Се и слышит легкое подсмеивание сзади.       — На костре вкуснее, — Хуа немного переминается, чтобы было удобнее подрываться и рукой ближе прижимает к себе.       — Ты таки дьявол с запеканкой из душ, — он тоже переминается поудобнее. — Не забудь поставить руку.       — Не забуду.       Фэн Синь и Му Цин срываются с места, делают легкую прокрутку на месте, чтобы сталь сделала размашистый удар, доводя движение до конца передала лезвие позолоте и та поставила его к тетиве для выстрела.       Атмосфера накаляется, невыносимая задержка до выстрела доводит выступление до пика, до момента, когда решается, упадет ли интерес зрителей или взлетит вместе с кульминацией. До этого напряженная музыка затихает, слышится отсчёт времени.       5. 4. 3. 2. 1 — лезвие срывается вперед, Хуа с Се одновременно срываются с места и кровь поднимает крылья над землей, Се упирается руками в плечи партнёра и чувствует потерю равновесия.       — Сань Лан рука! — сдавленный шепот срывается с губ и он стремительно поддаётся вниз, успев сорвать одну из рук и упереться ею в подставленную Хуа Чэном.       Тишина. Публика замирает. Весь зал затаивает дыхание и лишь единицы понимают, как же близко был только что провал, от чего их восхищение только возрастает, ведь он так и не случился.       Се Лянь сбито сдавленно дышит, впившись ногтями в кожу чужого плеча. Поза получается немного неровной, не такой идеальной, как должна была быть, но ему абсолютно всё равно — он не встретился лицом с полом. И это уже просто прекрасно.       — Это слегка тяжело, гэгэ, не мог бы ты побыстрее?..       — Помолчи, Хуа Чэн, — выдыхает Се почти ему в ухо. — Ты хотя бы на ровнёхонькой земле стоишь, а не на руках, в воздухе, упираясь в неустойчивую поддержку одного партнёра.       Он отталкивается от руки и снова упирается ему в плечи, показав именно ту позу, которая должна была быть изначально. Двойка одновременно облегченно выдыхают, Се Лянь тянет руку веред, и Хуа снова подставляет свою, он спускается медленно. Как только он доходит до согнутого локтя второй руки, Чэн отпускает, но проводит линию от ладони к ребрам, всё ещё поддерживая и удерживая, а другой, как только партнёр полностью срывается с его плеч, подхватывает у колен. Они медленно опускаются вниз.       Публика только хочет выдохнуть, обрадованная сохраненной жизни, как сталь с позолотой срываются, а кровь толкает птицу к побегу. Многие вновь хватаются за подлокотники. Но она ранена, не может убегать, спотыкаясь о свои же ноги, пока сзади слышится, как дребезжат доспехи, звенит лезвие, да рассекает воздух, пытаясь ударами догнать хотя бы одно перо. Му Цин хватается за плечи Фэн Синя и подскакивает, позволяя подхватить себя за бедра и поднять наверх. Садится, как влитой, красиво выгибает спину, облегающий костюм подчеркивает прелестную фигуру. Партнер садится на колено, одно рукой поддерживая за бедра, а другой прочерчивает линию по спине, выделяя контрастом гибкое тело. Му Цин отбирает у позолоты лук и делает выстрел.       Птица успевает обернуться на свистящий звук, получив удар в самую грудь.       Се Лянь пытается выставить ногу с рукой для более мягкого приземления, но Хуа резко выбивает их и лишь в последний момент ловит, чтобы положить на землю без единой царапины или синяка. В момент падения самого Хуа слышится удар, и Се даже чуть щурится, примерно прикидывая, насколько же больно это было. Интересно, что пострадало, колено или локоть?       Крылья трепещут, тело подергивается, дрожащая белоснежность пытается освободиться, мучится от лезвия внутри. Она лишь чуть утихает, когда тяжелые шаги подходят к её телу. Сталь с позолотой удовлетворены, они скалятся над побеждённой птахой, берутся за лезвие и резко его вытаскивают с белоснежным пером, кровь хватается за него фонтаном, отбирает хотя бы ту малую часть, которую они испортили, наблюдая, как те удаляются. Она оглядывается на птицу, не веря тому, что такое прекрасное создание могло быть убито просто для развлечения, даже не для еды, не из необходимости. Вкладывает слегка окровавленное перо в дрожащее крыло, помогая прижать его к грудке, на место раны. Опускается к затихшему телу, так и оставив свои ручьи поверх крыла на груди.       Занавес.       Пару секунд зал стоит в тишине, после чего срываются громкие аплодисменты. Партнёры встают, пока всё ещё скрытые тканью и Се мигом подбивает Хуа под колено, чтобы тот опять упал.       — Эй! — недовольно шипит тот.       — Это тебе за подбитую ногу с локтем! — сложив руки на груди, отворачивается.       — Какой ты злопамятный, я же тебе падение в разы мягче сделал, — потирая ногу, жалуются в ответ. — Неженка.       — Тормоз.       — Пошел ты.       — Такое место только для тебя разве что.       — Его Высочество и Собиратель цветов под кровавым дождем, а также генералы Наньян и Сюаньчжэнь со сценой, имеющей двойное дно!       Зал снова взрывается аплодисментами и занавес поднимается, чтобы отдать поклоны, а после убежали со сцены. У них особенно нет времени на то, чтобы переодеться, они тихо пробираются в зал, чтобы послушать награждения. Честно сказать, Хуа Чэн не слишком верит в то, что они смогли занять первое место, как, впрочем, и Се Лянь. Выдача наград проходит на удивление быстро, всё ещё погруженные в послевкусие танца, партнёры даже не сразу замечают, что их назначили-таки на первое место. Однако, когда нужно уже идти, Се замечает, что зацепился за кресло одним из своих колец на плече.       — Му Цин, помоги, пожалуйста, я зацепился кольцом у плеча, — шепчет он.       Названый кивает и пытается разобраться с украшением, когда Хуа хватает того за руку и отрывает кольцо от костюма, оставив дыру, размером с черешню.       — Извините, девчат, но нам уже стоит подниматься на сцену, так что у нас нет времени маяться с этим, — бросает он, уже отходя и Се Лянь следует за ним, чертыхаясь по пути.       А после хватает его за рукав, приблизив к себе и, продолжая идти, шипит на ухо:       — Если это недоразумение попадет на фото, я клянусь, Хуа Чэн, что ты пострадаешь в результате несчастного случая на площадке! — стиха, чтобы люди, мимо которых они проходят, это не услышали.       Как будто это спасёт их после от слухов, как близко они перешептывались по дороге.       — Я уже весь дрожу от страха, — ехидствуют в ответ, один из пальцев поддевает ещё одно кольцо, но уже на животе, где скрыть не получится, — смотри, чтобы я тебе ещё таких не сделал.       Се Лянь отталкивает его руку, и четверка поднимаются на сцену, приветствуют несколько неизвестных им людей, отвечают механическими фразами и удивленно спускаются с неё, чтобы пойти наконец переодеться.       — И всё же, это очень странно, что с таким плешивым исполнением одного из главных, кульминационных движений, нам всё равно досталось первое место, — изрекает Хуа, уже успевший снять свой костюм и натянуть штаны, но все также остающийся с голым торсом.       — А что тут удивительного? — немного сдавленно говорит Му Цин, затягивающий шнурки на своих бутсах. — Многие из сидящих в зале знать не знают, как оно там должно исполняться. Да и движение вы не испортили, выкрутились, а это достаточно трудно сделать.       — Тем более, что сценка у нас как о жестокой охоте для развлечения, так и о дискриминации по отличительным признакам, тогда как основная масса пар сделала лишь о животных, без дополнительных параллелей, — докинул Фэн Синь, передав куртку своему партнёру.       — А ты что думаешь, Се Лянь? — Му Цин разворачивается на названного.       Его Высочество не реагирует, уставившись на костюм в своих руках. Он уже успел переодеться, всегда делает это быстрее всех и был в своих мыслях.       Мог ли…?

***

      — Цзюнь У, я хочу... Я вынужден отказаться от своей роли в этом проекте, — Се стоит с немного опущенной головой, по привычке сцепив руки в замок внизу.       — Тебя что-то не устраивает? — голос его спокоен, но обычный холод отступает, когда он разговаривает один на один с ним.       Се Ляню немного неловко. Они с Хуа провели уже не мало репетиций, и он начинает замечать, что не достаёт до уровня и мастерства своего партнёра. Пускай он немного более гибок, всё же не такой расторопный и ловкий. В конце концов, он прекрасно осознает, что может утянуть Хуа вниз, чего бы точно не хотелось для начинающего набирать популярность танцора. Пускай каким надежным Хуа Чэн не был бы, всё же иногда Се нужно проявить немного ненадежности, чтобы не дать упасть своему партнёру в одном из самых худших для танцора смысле.       — Я думаю, что мы пока на слишком разных уровнях. Боюсь, что могу подвести Хуа Чэна, он более опытен, в отличие от меня. Всё же в паре танцоров они полагаются друг на друга, а я не уверен, что он может это сделать полноценно, — сделав паузу, он добавляет потише. — Я правда не хочу утащить его вниз, когда он только начал набирать приличную популярность и аудиторию.       Цзюнь У смотрит на Его Высочество некоторое время прежде, чем выдохнуть, потерев лоб. Он также продолжает молчать, когда придвигается на кресле к столу и включает компьютер, а Се Лянь не смеет его отвлекать. Ему не слишком уютно находиться в тёмном кабинете, который достаточно хорошо давит своей готической роскошью и толикой враждебности. У них не самые лучшие отношения и парень всё ещё чувствует себя очень настороженно в присутствии мужчины. И в данной ситуации нисколько не помогало размеренное клацанье мышки с клавиатурой, пока Цзюнь У что-то усиленно искал. Мужчина хмурил брови, тяжело вздыхал и опирался рукой о лицо в области рта, тем самым его прикрыв. Се Лянь уже даже решил податься назад и уйти, когда другой всё-таки поднял глаза.       — Кажется, ты не совсем понимаешь, как это все работает для широкой публики. Давай-ка я зачитаю тебе пару отрывков из разных статей и пабликов, написанных фанатами. Вашими фанатами, Сяньлэ.       Услышав данное обращение, Се Лянь слегка сощурился, но быстро вернул себе прежнее выражение лица, не имея никакого желания выдавать того, что он все ещё имеет некоторую привязанность к старой группе, можно сказать, его дому. Парень лишь сдержанно кивнул и присел на стульчик напротив. Отмахиваться от мыслей о прошлом становится всё легче, главное просто не думать, не помнить.       — Так вот… — мужчина прочистил горло, будто собирался читать какую-то грандиозную вещь, от чего младший вновь чуть не сморщился. — «Се Лянь и Хуа Чэн, известные и набирающее в последнее время популярность танцоры, часто пребывающие в паре. Своими номерами они добились достаточно неплохого количества аудитории и даже смогли создать номер, ставший их визитной карточкой, о любви Божества и Демона, получив после этого прицепившиеся прозвища: Се Лянь — как Его Высочество; Хуа Чэн — как Собиратель цветов под кровавым дождем или Непревзойденный князь демонов» или, — снова клацнула мышь, перейдя на другую страницу, — «Се Лянь и Хуа Чэн, два новых героя танцевального мира, которые бросают вызов старым легендам, в достойном стремлении, видимо, ввести себя в историю! Се Лянь, Его Высочество, мягкий и решительный воин, который, даже не моргая, безжалостно устранил всех своих конкурентов, и все равно отличается нежностью и невинностью цветка. Хуа Чэн, харизматичный лис, острый на язык, который, в отличие от покладистого партнёра, по своему желанию устраняет не только конкурентов, но и всех возможных конкурентов, и при этом достаточно человечный, чтобы прикрыть цветок от пролитого им самим дождя крови. Интересно, связаны ли эти двое как-то вне сцены? Проводят ли время вместе? Может, у них тайный роман и их колкие фразы да ссоры — лишь пыль в наши невнимательные глаза?», — Цзюнь У игнорирует сменяющиеся от смятения, до смущения и возмущения эмоции на лице Се Ляня, и продолжает. — Тут же, в конце, есть ссылка на обсуждение, переходим.       Се Лянь действительно воздержался бы от подробностей. По его мнению, он бы с легкостью жил и без данной информации. Клацанье мышки для него, как толчок к нежелательной неизбежности в познании чужой очерненной фантазии.       — Нет-нет, я понял, э-э, можно не продолжать! — пытается возражать, на что Цзюнь У лишь отмахивается.       — Слушай дальше, там самое интересное!       — Ох, такого интересного мне точно не надо, — стиха говорит Се, но при этом более не пытается возражать для собственной безопасности.       — «Я была бы так рада, если бы они на самом деле встречались. Просто представьте это, они же как из книжки оба вышли! Да, я тоже так думаю, мне так нравится их динамика, это же просто что-то с чем-то! Если они не влюбленная парочка, которая пытаются прикрыться ссорами, чтобы не палиться, (но они палятся, да), то я не знаю, что такое любовь. Хз, как по мне, вот это «ссориться, чтобы не палиться», это скорее тема ФэнЦинов. Боже, зачем ты напомнил о генералах, мне и так жарко, а ты тут с этими двумя! Да их там всех в принципе перешипперить можно, даже Хэ Сюаня с Хуа Чэном!» — и не успел глава продолжить, как услышал искренне удивленное:       — Чего?..       — Хм, что-то не так? — с участием спросил Владыка.       — Ничего, просто… Хуа Чэн и Хэ Сюань? Я очень плохо вижу их вместе, они скорее как два друга, два брата-акробата или что-то в этом роде. Думаю, если бы они не занимались разными делами, то были бы или самым лучшим, или самым худшим дуэтом стези, — Се Лянь тактично умолчал о том, что к Хэ также активно пытается притереться друг самого Его Высочества Ши Цинсюань.       — Хаха, ты так думаешь? Чем тебя не устраивает их парочка? Черное и красное — очень красивое сочетание, — Цзюнь У складывает руки и поворачивается к Се Ляню.       — Может быть на цветах, но не людях, — возражает он.       — Что за дискриминация, Се Лянь? — посмеивается мужчина. — Ты так отстаиваешь Хуа Чэна…       — Ну, потому что эти паблики не совсем понимают, как всё происходит, и такие слухи распускать с фантазиями не очень прилично, — и добавляет тише, — тем более про моих знакомых…       — Хорошо, но ты правильно подметил, что они, как и ты, не совсем понимают, как всё происходит. Се Лянь, людям не важно смотреть на вашу разницу в профессионализме, (хотя, впрочем, иногда им всё же нравится это замечать, чтобы гиперболизировать некоторые признаки и ставить шаблоны, но не об этом сейчас), им нравится ваша пара, ваша динамика. Партнёрство между вами уже устоялось, во всех статьях вы появляетесь вместе или идете сразу друг за другом. Вы нравитесь публике и от этого идёт очень хороший интерес и доход. Пока вокруг вас строят теории, обсуждения, рисуют арты или пишут стихи с фанфиками, да-да и такое есть, не смотри на меня так — ваша пара выигрышная и я не собираюсь её менять. Вы узнаваемы и это самое главное, такая себе визитная карточка нашей группы. Если тебя так смущает ваша разница, то попроси его потренировать тебя, чтобы уравновесить силы.       Се Лянь некоторое время сидит молча, обдумывая эти слова, после чего устало выдыхает, предпринимая последнюю попытку.       — Но я ведь с ним постоянно ссорюсь…       — И это только сильнее нравится людям, потому что, несмотря на все ссоры, вы всегда вместе и буквально неразлучны, — он улыбается и продолжает смотреть на парня перед собой.       — Да, хорошо, я понял.       — Я ведь правильно понимаю, что о нашем разговоре лучше не знать Хуа Чэну, не так ли? — вкрадчиво спрашивает Владыка и от этого тона голоса у Се идут мурашки по коже.       — Да, все верно, не вижу смысла волновать его таким и лишний раз раздражать.       — Хорошо, Се Лянь. Не волнуйся, я уверен, что, чтобы не случилось, вы выиграете там первое место, — и уже выходя из кабинета он услышал тихую фразу, — уж я-то об этом позабочусь…

***

      Не мог же он и правда позаботиться об этом, правда?..       — Планета земля вызывает Се Ляня, а-ау-у? — Фэн Синь пару раз щёлкает у парня перед лицом, от чего он дергается и отшатывается, натыкаясь на спину позади.       Сзади оказывается Хуа Чэн, который лишь приподнимает бровь на это, но ничего не говорит. Его Высочество кратко извиняется и начинает разговор с обеспокоенными Фэн Синем и Му Цином.       Не то, чтобы его так сильно волновало происходящее со своим партнёром, и всё же Хуа продолжал поглядывать на того, пока они были в раздевалке. Не мог же он задуматься так из-за костюма? Или мог? Они ведь стоят приличных денег и за ущерб отчитываются сами танцоры, а Се не так уж и располагает деньгами, в отличие от многих в данной группе.       Хуа Чэн знал о банкротстве семьи Се Ляня, после некоторого содействия одного из начальников конкурирующей фирмы. Знал также и о том, что Фэн Синь и Му Цин поначалу ещё были с Его Высочеством, но после, по каким-то причинам, возможно, чтобы он не утянул их за собой, оставили его. Поговаривали также, что Се пытался ответить, и что во время следствия притворялся сумасшедшим, чтобы избежать наказания, в конечном итоге был не полостью оправдан, на всякий случай получив условный, который уже несколько лет как окончил. Он не слишком верил всему тому, что говорили, и располагал малой информации об этом, так как по серьёзному никогда и не интересовался. Все-таки они с ним лишь партнёры по танцу и всё.       Однако в данный момент он прекрасно осознавал, что нанёс приличный ущерб Се, и мог даже поспособствовать его новому банкротству. Не зря же тот так бережно относился к каждому своему костюму. С другой стороны, он же не виноват в том, что он зацепился за то треклятое кресло? Кто вообще делает такие ужасные кресла? У выступающих могут быть самые экстравагантные костюмы! Они должны были это учесть. Чёрт, и что ему теперь делать? Уф, без разницы, что там стоит оплатить латку этого маленького недоразумения, созданного по его вине?       За своими раздумьями он и не замечает, как все уже собираются выходить. Его окликают по имени и когда он оборачивается, то еле успевает схватить какой-то тюбик. Поднимая глаз, тот натыкается на немного смущенного Се Ляня, сминающего у выхода ремень своей сумки и не решающегося глянуть на него в ответ.       — Я слышал, как ты не слишком мягко приземлился. Если будет гематома, то просто намажь это и повреждение быстрее сойдет, боль будет не такой ощутимой. В общем, будем ждать тебя в машине, не задерживайся, — не успевает Хуа сказать что-то в благодарность, когда закрывается дверь.       Пару мгновений Чэн разглядывает тюбик у себя в руках. Видно, что он практически полностью новый, использованный максимум раз или два. На боку виднеется наклейка кактуса, который подмигивает с высунутым языком. Хуа Чэн не слишком может поверить в происходящее, после чего прыскает со смеху и кладет тюбик в сумку.       — Какая заботливая птичка, ой-йой. Он что там, прочитал мои мысли и в благодарность за оплату костюма решил хоть подстраховать меня от синяков после выступления? Как мило и трогательно.       Впрочем, Хэ Сюань получает совершенно другое оповещение, наверное, более правдивое. <-)˒ ⋊ Рыба Сейчас в сети

Он просто невыносим.