Только Отцу ни слова !

— Сегодня мы никуда не едем из-за вашего плохого поведения. Слушайтесь маму, — произнесла Арлекино, строго смотря на детей. Она обещала им, что они поедут к морю, если они будут хорошо себя вести, но они не оправдали её ожиданий, разбив две вазы в доме Очага. Дети очень расстроились, смотря на то, как Отец уходит, но потом вспомнили, что скоро придёт Мать. Она была в роли повара в доме и вышла за некоторыми продуктами, чтобы устроить для детей небольшой перекус. Открыв входную дверь, Клерви очень удивилась, закрыв рот ладошкой, когда увидела опечаленных детей, тихо сидящих в гостиной. Увидев свою Мать, они подбежали к ней и крепко обняли. Некоторые вцепились в её длинную юбку, а кто-то не сдерживал слёз. — Лини, милый, ты можешь объяснить, что произошло? — Фольц и Фильоль разбили ваши с Отцом вазы, и в наказание Отец решил не отвозить нас на море, — спокойно сказал Лини, стоя в стороне, смиренно опустив голову. Возле него стояла Линетт и гладила брата по плечу, слегка опустив свои ушки. Женщина погладила детей по головам и в мыслях отругала Арлекино за то, что та слишком строга к детям. Но затем она предположила, что она бы их в итоге сводила на море, но после того, как дети извинились за свою шалость. — Так, ваш Отец знает, как вам будет лучше, — всё же решив защитить Арлекино, произнесла Клерви. — Вы очень нехорошо поступили, так как опять бегали по коридорам! — Нам очень жаль! — хором произнесли дети. Они выглядели чересчур опечаленными, так как они ждали эту поездку целых две недели, и разом из-за одной оплошности всё пришлось отменить. Клерви, взяв всю свою силу воли в кулак, не поддалась щенячьим взглядам деток и сказала всем идти в столовую, чтобы те перекусили печеньем с молоком. Все дети сидели в тишине, некоторые всхлипывали, так как знали, что Отец не смилуется: делала она это очень редко. Клерви, ещё раз пересчитав сидящих детей, поняла, что одного не хватает. И она пошла искать, поняв, кто не захотел присутствовать на полднике. Она обнаружила Фремине, сидящего на диване в гостиной. Сидел он на самом краю, как будто кроме него кто-то ещё сидел на этом диване. Он стиснул в руках своего механического пингвина и тихо плакал. Когда зашла Клерви, он взглянул на неё, затем вновь отвёл взгляд в сторону. При Матери он не стирал своих слёз и мог спокойно их лить в её компании. Только Отец терпеть не могла слёзы, она считала их слабостью, тем временем Мать говорила, что слёзы — выражение человеческих эмоций, и каждые эмоции нужно выражать, в том числе и печаль. Клерви села рядом с ним и погладила его по плечу. — Фремине, идём к остальным. Я испекла твоё любимое печенье. Неужели ты не будешь? — Спасибо, мама, но не хочется, — тихо произнёс Фремине, смотря на журнальный столик, на котором расположилась книга о подводном плавании. Фремине пока что толком не умел читать, только разглядывал картинки с изображением ракушек и мореплавателей. Иногда, если выдавалась возможность, Клерви читала для Фремине будучи с ним наедине, и он слушал Мать с огромным интересом. — Если у тебя что-то случилось, то можешь поделиться со мной, Фремине, — тепло улыбнувшись мальчику, сказала Клерви. — Я очень хотел поехать на море. Я думал, я смогу поплавать под водой вместе с Пером, — ещё ниже опустив голову, произнёс Фремине, и Клерви сжала его плечо чуть крепче, затем растёрла, как будто согревала, и сказала: — Давай сначала мы перекусим, и может быть я что-нибудь придумаю. Как тебе такая идея? Она вновь широко улыбнулась и встала, отряхивая невидимую пыль с рубашки Фремине. Мальчик, сжав своего немного кривого механического пингвина в руках, вытер остатки слёз и позволил себе улыбнуться. Клерви взяла Фремине за руку, и вместе они пошли в столовую. Обычно, после полдника, Клерви проводила с детьми время, читая им какие-то сказки, и дети направились в другую гостиную, где посередине стояло кресло-качалка для читательницы. Дети любили подобные посиделки, но даже время чтения их не сильно обрадовало, так как все до сих пор хотели к морю, чтобы искупаться и побегать на пляже. «Все из-за тебя! Если бы не ты, они бы не ходили такие грустные!» — возмущённо пронеслось в голове Клерви, и она зашла в комнату, где её уже ждали дети. Она точно решила и встала посередине комнаты, и нагнулась к детям, как будто хотела рассказать какой-то секрет. На самом деле, чтобы поделиться своим планом. Постаравшись взять строгий тон, как у Отца Очага, она произнесла: — Сейчас вы идете по комнатам, берете свои сумки и кладете туда всё, что нужно для купания. Я повезу вас на море. Прежде чем дети закричали от радости, Клерви быстро произнесла, вскинув руки: — Только Отцу ни слова! Дети захихикали и все согласно кивнули, так как знали, что если в какой-то шалости участвует Клерви, то Отец их не поругает.

***

Спустя час Клерви привезла всех детей, и они радостно убежали купаться. Но перед этим она просила их не уплывать далеко, иначе она всё расскажет Отцу, и это сработало. Только Фремине она дала тихое исключение, так как он хорошо плавал и точно хотел попрактиковаться плавать под водой. Линетт, хоть и была младшей сестрой, смотрела за своим братом Лини, дабы он не натворил чего-нибудь эдакого. Однажды Клерви и Арлекино разговаривали на тему того, кто будет следующим Отцом Очага. Мнения разделились, так как Арлекино думала, что Лини справится с этой ролью, а Клерви думала, что Линетт. Они не спорили друг с другом, согласившись с мнениями, потому что у обоих детей были свои преимущества. Но Клерви всё равно думала, что для Отца больше подойдёт хладнокровность и здравомыслие, как у Линетт. Так же и сейчас, Линетт, хоть и тихо, наставляла многих детей, как пользоваться нарукавниками и где стоит лучше плавать. Лини делал то же самое, но уступил эту честь сестре. Клерви расположилась на песке, придерживая соломенную шляпку и наблюдая за детьми. Одни купались, другие закапывали друг друга в песок, некоторые строили замки. В общем, веселились от души. Женщина ловила милые улыбки детей и была довольна собой, что смогла их порадовать. Но её всё равно посещали мысли о том, что скажет на это Арлекино. К женщине подбежал мокрый Фремине и протянул Матери берилловую ракушку. — Смотри, что я нашел для тебя, мама. Ты читала мне про эти ракушки. Они такие красивые, — восторженно, но так же тихо, говорил мальчик. — Просто чудесно! Я сохраню ее и положу на полку, — улыбнулась женщина и Фремине кивнул ей, а затем побежал обратно купаться. Полка находилась в комнате для чтения и на ней Мать размещала трофеи детей. Будь то фигурка из пластилина или вручную сшитая кукла. Класть на эту полку какие-то вещи было каким-то достижением для детей. Почувствовав чужой взгляд, Клерви обернулась и увидела её. Отец стояла вдалеке, видимо, чтобы не напугать детей своим присутствием и ожидала, пока Клерви к ней подойдёт. Нацепив милую улыбку, одновременно молясь о том, чтобы Арлекино не включила свой строгий взгляд, Клерви подошла к ней. — Перуэр, здравствуй! Не ждала, что ты так быстро освободишься, — говорила Клерви, и воспользовавшись замешательством Арлекино, обняла её за талию. Арлекино молча села на песок под давлением Клерви и устало вздохнула. — Знаешь, из-за тебя дети перестанут меня слушать, — сказала Перуэр, на что Клерви только обхватила её руку, садясь чуть ближе. — Скоро я начну их готовить к миссиям, чтобы они присоединились к остальным, и пока они не научаться слушаться, ничего не выйдет. Арлекино говорила, смотря прямо на детей, но они не замечали своих Родителей, полностью погрузившись в веселье. Арлекино не ругала Клерви, так как в голосе не было и капли строгих ноток. Клерви только улыбалась и ответила: — Они ведь ещё дети. Пусть веселятся, пока могут. Ещё успеешь их подготовить. — Послушание хромает. — Иногда детей нужно баловать, — аргументировала Клерви, снизу вверх глядя на Арлекино. Она продолжала улыбаться, и Арлекино не смогла сдержаться под этой доброй улыбкой и в итоге усмехнулась. — Ладно, как скажешь. Может, им это действительно на пользу. Но в следующий раз я такого не прощу, — наигранно сложив руки на груди, произнесла Арлекино, вызывая весёлое хихиканье Клерви. — Ладно ладно, больше не буду! — воскликнула Клерви и поцеловала Отца в щёку, полностью растопив её напряжение. Они продолжали сидеть в приятных объятиях, давая солнцу окутать себя в свой яркий купол. В руках Клерви до сих пор была сжата ракушка. И Арлекино, как всегда, не отрывала взгляда от своей возлюбленной. Матери Дома Очага.