Маниту

      Джеффри обожал понедельники. И понедельники любили его в ответ. Было что-то прекрасное и неземное в том, чтобы выходить из авто, ступать на остро пахнущий прогретый асфальт и вдыхать запах денег и власти. Как приятно щекотали самолюбие склонённые в почтении головы сотрудников, когда он входил во вращающиеся двери, проходил сквозь рамку металлоискателя, здоровался с администратором и направлялся к лифту. Подъём наверх, на двадцать второй этаж, воспринимался как вознесение. К целям, к вершинам.       Но сегодняшний день был омрачён несколькими обстоятельствами и уже не мог претендовать на звание идеального. Во-первых, это был вторник, что само по себе скорее минус, чем плюс. А во-вторых, ночью его опять посетил этот ужасный сон, мучавший его уже почти месяц. Видеть сны Джеффри не любил: в них появлялась то мать, то одна из бывших девушек, то школьные друзья, с которыми он не виделся уже много лет. Всё это были вещи, о которых ему совершенно не хотелось помнить. Но новый кошмар был в разы хуже. Каждый раз ему снилось одно и то же тёмное помещение с грязными окнами под потолком, человек в тени, лица которого не видно, ржавые цепи и жуткое, продирающее до костей демоническое рычание. Почему именно демоническое, он объяснить не мог, это было скорее каким-то глубоким, подсознательным ощущением, чем осознанным выводом. Сон выматывал его и отказывался поддаваться терапии — будучи человеком с крепкой деловой хваткой Джеффри уже предпринял все возможные методы рационального решения своей проблемы: поправил режим сна, стал пить больше воды, добавил к ежедневным пробежкам еще пятнадцать минут, посетил терапевта, невролога, ортопеда, нейрохирурга, онколога, психолога, психотерапевта и колдуна в китайском квартале. Не помогало ничего.       Писк лифта прервал его размышления. У кабинета его уже ждала верная Коди со стаканом кофе — двойной эспрессо, ничего лишнего — и с выражением лица, не обещающим ничего хорошего.              — Что-то случилось?       — Да ничего такого, шеф. Опять новый уборщик требовал личной встречи с вами.       — Это уже шестой раз за месяц?       — Верно, шеф.       — Что ему может быть нужно?       — Понятия не имею. Говорит, что у него к вам личный вопрос, шеф.       — Но я с ним не знаком.       — Я знаю, шеф. Возможно, у него вопрос о материальной помощи от компании, сложная жизненная ситуация, или ещё что…       — Да уж, — Джеффри неожиданно для себя задумался, но потом хмыкнул, — продолжай спроваживать его. Не хватало нам сумасшедших на верхних этажах. Для таких вопросов есть отдел кадров. Забудем. Что у меня на сегодня, Коди?       — С утра только письма, я разложила их у вас на столе справа. В обед запланирована встреча с сенатором штата. В два — совет директоров, итоги квартала.              Привилегией обедать с одним из сенаторов Джеффри обзавёлся совсем недавно. Его нынешняя девушка, точнее уже невеста, Синтия, была дочерью Роджера Сандерса, верно служившего своим избирателям вот уже пятый срок подряд. Такая стабильность и надёжность была для Джеффри образцом. Он свято верил в то, что правильная дорога должна вести только вверх. Для настоящего счастья человеку нужны любовь, уважение, деньги и власть. К своим тридцати пяти годам он имел почти всё: шикарную машину (его одноклассник Джей обзавидовался бы такой крутой тачке), неплохой особнячок в престижном районе Ричмонда, место в совете директоров крупной табачной компании и подписанный брачный контракт с дочерью сенатора штата Вирджиния. Он искренне верил, что пользовался у своих сотрудников уважением, а вскоре планировал заявить о себе и на политическом уровне, заслужив одобрение народа. All inclusive. Так что у Джеффри Ванбрайта были все основания считать себя вполне счастливым человеком, если не считать тонких вопросов любви.       Как таковой любви он, по своему глубокому убеждению, не знал. К невесте он испытывал обычное тёплое отношение, как и к предыдущим девушкам до этого. Что-то родственное, общие интересы, немного дружеского. Из взаимного времяпрепровождения он всегда предпочитал что-то великосветское, из подарков — практичное и полезное. Инициаторами разрыва всегда выступали девушки, ссылаясь то на холодность, то на несовместимость характеров. Но расходились всегда тихо и мирно, без скандалов. Вообще, во всех отношениях явно отсутствовала страсть, даже в горизонтальной их плоскости, но перечитав кучу литературы по этому вопросу, он пришёл к выводу о низком либидо. У обоих. Ощущение, что вероятность такого с несколькими партнёршами подряд теоретически должна стремиться к нулю, Джеффри упорно отметал, а нестыковки своей теории послушно объяснял детскими травмами, как его научил психотерапевт. И вот теперь, встретив Синтию, которую всё устраивало более чем, он окончательно уверился в своей правоте и расценил их намечающуюся в октябре свадьбу как подтверждение глубоких чувств, хоть очевидно их и не испытывал.       Среда оказалась для Джеффри ещё более тяжёлой. С каждым последующим днём недели приветствия сотрудников звучали всё менее подобострастно, а головы склонялись не так низко, как хотелось бы. А уж к пятнице все и вовсе будто забывали о подчинённом положении и вели себя почти на равных. Это было крайне раздражающе. Снова вспоминался сон. Его мучили странные мысли: почему именно эти образы? Почему кто-то в его сне сковал демона и зачем он это сделал? От мыслей болела голова. Ещё и лифт, когда он спускался в бухгалтерию, дёрнулся на тринадцатом этаже, и полстакана двойного эспрессо оказалось на его белоснежной накрахмаленной рубашке. Пришлось отправить Коди за новой. Пока секретарь отсутствовала на своём посту, в дверь его кабинета внезапно постучали, а затем, не дождавшись позволения, нежданный гость сразу же ворвался внутрь. Где застал Джеффри полуголым, в одних брюках.              — Кто вы? Что вам здесь нужно? И как вы смеете врываться ко мне?       — Меня зовут Кайя. Я уборщик.       — А, это вы, — Джеффри немного расслабился: всего лишь навязчивый сотрудник, нужно просто пообещать ему то, что он хочет, и он скорее всего уйдёт. — Секретарь сообщила мне о ваших визитах. Мне искренне жаль, что я в это время был занят и не мог вам помочь. Объясните вашу проблему, обязательно разберёмся.       — Манитý.       — Что?       — Манитý говорят, что ты лжёшь.       — А ваши «манито», — теперь Джеффри немного напрягся, у парня глюки, ситуация стала выглядеть опасно; надо будет уволить тех, кто нанял на работу шизофреника, куда смотрит служба безопасности, — они здесь, с нами, в этой комнате?       — Они во всём.       — Ясно, — стоило потянуть время, пока не вернётся Коди, — а вы, наверно, что-то вроде шамана?       — Да, я говорю с манитý.       — Здорово. Да. Так что там, напомните, они вам говорят?       — Что ты лжёшь.       — Кому?       — Себе.       — Неожиданно. Ещё что-то говорят?       — Да. Что твой собственный манитý одинок, он не слышит других и не чувствует единства. Ему плохо.       — Чýдно. И что я, по-вашему, должен с этим делать? — Джеффри нервно косился на дверь.       — Ты должен расторгнуть сделку с демоном.              Демон.       Джеффри будто окатило ледяной водой. Откуда этот уборщик узнал о демоне из его снов? И о какой сделке речь? Он уже более внимательно присмотрелся к парню: молодой совсем, смуглый, как все индейцы, с длинными чёрными волосами, небритым подбородком, одет во что попало. Рукава серой безразмерной кофты закатаны, оголяя красивые запястья, увешанные цветными нитками и браслетами. Длинные пальцы с ровными широкими ногтями. Джеффри понял, что уже почти перешёл грань простого осмотра и откровенного разглядывания, и поднял взгляд наверх. Там он обнаружил, что уборщик, совершенно не стесняясь, пялится на него в ответ. На него и на его обнажённый торс. Отчего-то это вызвало в душе Джеффри бурю эмоций, а в теле — множество незнакомых ранее ощущений. Через несколько мгновений всё перевесили стыд и смятение.              — О к-каком таком демоне вы говорите? — попытался он вернуться к разговору.       — О том, которому ты продал душу.       — С чего вы это взяли? Что за бред?       — Масау отправил меня. Сказал: «Верни его. Сделку ещё можно расторгнуть. Душа ещё не съедена полностью».       — Кто такой Масау?       — Масау щедр дарами. Даже для глупых янки.       — Что вы себе позволяете?       — Цепи нужно разорвать. Сделку нужно расторгнуть. Масау говорит, нужно поторопиться. Идём.              Джеффри был сбит с толку. Он не хотел никуда идти с этим сумасшедшим. Его пугал бессвязный бред, который чокнутый парень с пугающей уверенностью вываливал на него. Но что-то внутри Джеффри просто умоляло согласиться. Что-то, не поддающееся логике и статистике. Он чувствовал. Джеффри чувствовал. Не думал, не считал, не анализировал, не планировал — просто ощущал странные изменения в своём теле. Ему хотелось взять красивого, хоть и неопрятного, уборщика за эту руку с длинными пальцами и идти куда угодно. Одеваться необязательно. Возможно, стоило бы раздеваться. Хотя это совсем уж ни в какие ворота не лезло. Ни Синтия, ни другие девушки таких эмоций у него не вызывали никогда. Может, если правда послушаться этого парня, то решится проблема с пугающим сном? Если, как он говорит, разорвать цепи, возможно, демон освободится и не будет мучить его по ночам своим пугающим рычанием? И он снова сможет спокойно жить и радоваться своей чудесной жизни?              — А куда нужно идти?       — Прекрасно, — уборщик будто и не сомневался в том, что Джеффри согласится. — За мной.       — В таком виде? Я голый!       — А. Вот возьми, — и он одним слитным движением стянул с себя кофту, оставшись в простой белой футболке.       — Спасибо, да, — Джеффри залип на очертаниях крепких мышц, которые совсем не прятала дешёвая тонкая ткань, лишь выгодно подчёркивая особо выступающие части. — Я… да. Я сейчас.              Он надел на себя мешковатое нечто и послушно спустился за уборщиком на самый нижний этаж, на парковку. Там они уселись в обшарпанный додж годов восьмидесятых, ординарного красного цвета, органично сливавшегося с многочисленными пятнами ржавчины на кузове. Интуиция Джеффри молчала, здравый смысл тоже. Когда они выехали из подземного гаража и проехали несколько десятков кварталов, он довольно явно услышал пробивающиеся сквозь уличный шум громкие шёпот и рычание. То самое. Рычал демон из его сна.              — Он рычит, — сообщил он уборщику.       — Это хорошо.       — Что хорошего? Я сейчас даже не сплю, а слышу его!       — Он зол. Мы вырвали его из привычного мира. Вокруг чуждые ему. Он слабнет.       — Откуда он взялся? И где он вообще?       — Внутри тебя. Ты заключил с ним сделку. Разве не помнишь?       — Я не заключал никаких сделок с демонами! Что за чушь! Я бы помнил такое.       — Ясно, — уборщик взглянул на него, задумался, видимо, разговаривая со своими манитý, кем бы они ни были. — Были ли в твоей жизни серьёзные и неожиданные изменения?       — Да вроде нет. Ничего такого. Я обычный человек.       — Откуда ты взял деньги на обучение в хорошем университете?       — Получил наследство, всё просто, — Джеффри даже не задумался, откуда уборщик об этом узнал.       — Как получил должность?       — Совершенно случайно появилась вакансия на должность помощника исполнительного директора, я прошёл собеседование и отлично показал себя в работе. Обычный карьерный рост.       — Почему у тебя нет девушки?       — У меня есть невеста, — возмущённо возразил Джеффри.       — Вы встречаетесь два месяца.       — У нас с ней полная совместимость, можно сказать, любовь.       — Можно сказать или любовь? — ехидно ухмыльнулся уборщик.       — Любовь. Тебе не понять.       — Здесь ты прав.       — В смысле? — Джеффри не знал, как толковать противоречивые, полные намёков и недосказанностей слова.       — Приехали.              Автомобиль остановился возле покосившегося двухэтажного деревянного дома. Когда-то по задумке хозяина он, очевидно, был голубого цвета, но теперь краска выцвела и облезла. Угрюмо взирали на них немытые окна, а стойки крыльца выглядели так, словно вот-вот рухнут вместе с козырьком.       Уборщик, Кайя его там что ли звали, провёл его в гостиную, где раздвинул в стороны дряхлый диван и рассохшееся кресло, расправил посередине цветастый индейский ковёр и усадил прямо на него. В центр поставил какую-то миску, набросал в неё трав и поджёг. Мягкими волнами вокруг заструился белёсый дым. Что это была за трава, Джеффри определить не смог, но запах казался приятным.              — Ты индеец?       — Да, алгонкин.       — А это зачем? — спросил он, указывая на миску.       — Манитý, — ответил парень, — в растениях, — потом он указал на свои браслеты, — в животных, — обвёл вокруг руками, — в воздухе, — затем ткнул себе в грудь, — в сердце.       — Это что-то типа духов?       — Да, — жестом он попросил его снять одежду, и Джеффри, не задумываясь, разделся.       — Во мне тоже есть?       — Да. Но одинокий. Запертый. Лжёт, — разговаривая, Кайя рисовал кистью какие-то символы у себя на ладонях.       — Демон?       — Нет. Твой дух.       — Кому лжёт? — второй раз за этот день спросил Джеффри.       — Себе, — был повторён ответ.       — Как это?       — Ты убеждаешь себя, что ты счастлив, не так ли? — Джеффри то ли сглотнул, то ли кивнул. — Когда-то ты заключил сделку. Ты отдал душу, а демон взамен дал тебе то, о чём ты мечтал. Деньги и власть. Ты — мягкий человек. Демон помогал тебе.       — Но я не помню такого.       — Как ты получил наследство?       — Моя мама умерла, и мне остался дом и немного денег.       — Разве? — шаман коснулся его обнажённой груди раскрытыми ладонями, и символы отпечатались на ней.              Вдруг Джеффри вспомнил. Ему нужны были деньги. Много денег. Обучение стоило чертовски дорого. Его мать была стара, но крепка здоровьем. В местной библиотеке он нашёл описания случаев отравления волоконницами. Это маленькие хрупкие грибы, которые легко найти и так же легко в течение нескольких месяцев добавлять незаметными дозами в еду. Постепенное незаметное накопление яда привело к изменению психики и постоянным галлюцинациям. Он сдал мать в психушку, забрал все деньги и продал дом.              — Как ты получил должность?       — Пришёл на собеседование, я же говорил.       — Ты уверен? — и разрисованные ладони легли на его лоб.              Его не взяли. Должность получил его лучший друг ещё со школы, Кенни Олбрайт. Что, в целом, было заслуженно. Кенни впахивал как не в себя, а Джеффри не считал необходимым много напрягаться. Он предпочитал пути полегче. Например, напоить друга до отключки и сфотографировать его с проституткой. А затем отправить эти фотографии руководству Кенни. А дальше дело нехитрое. Америка — страна свободы. Ты можешь делать, что хочешь, и быть, кем хочешь, но если это противоречит тому, что рассказывает пастор, то общество предпочтёт избавиться от тебя, чем признать лживость и двуличность своих догматов. Поэтому Кенни был отвергнут, а на его место взяли примерного посетителя воскресных служб, Джеффри Ванбрайта.              — Ты любишь свою невесту?       — Конечно! Ведь у нас скоро свадьба.       — А на самом деле? — и холодные ладони с горящими узорами обхватили его член.              Джеффри вздрогнул.       У него просто не стоял на женщин. Ни на одну. Что бы они ни делали. Проблема усложнилась, когда он случайно щёлкнул на вкладку с мужским порно на одном из сайтов. Первый же грубоватый мужской стон, донёсшийся из динамиков, заставил его пенис буквально закаменеть. Он остервенело дрочил, пока на экране два мужика трахали друг друга в задницы по очереди. По их напряжённым спинам текли крупные капли пота, и у него наливалось вновь и вновь, пока он не заплакал от боли, кончая последний раз уже насухую. Теперь в его отношениях с женщинами появился секс. Джеффри выбирал позы сзади, затыкал им рот, оправдывая это страстью, и упрашивал на эксперименты. Всё, чтобы, прикрыв глаза, представлять в процессе крепкий мужской зад, низкий возбуждающий голос и сладкую узость спазмирующего от наслаждения ануса. С Синтией всё оказалось ещё проще. Она сразу поняла расклад и предложила взаимовыгодную сделку: он не спрашивает её, с кем она спит, она не спрашивает его, почему у него не стоит. Все довольны, особенно консервативный папенька.              — Что мне делать? — по лицу Джеффри текли слёзы.       — Манитý всегда в единстве. А твой дух — одинок, потому слаб. Чтобы разорвать сделку — ты должен пустить других духов к себе.       — Как?              Кайя не ответил, лишь придвинулся к нему ближе, протолкнув колено Джеффри между ног. В какой момент индеец тоже успел раздеться, определить было уже невозможно, да и не хотелось. Сам факт такой тесной близости возбуждал неимоверно. Голова отключалась, отказываясь думать, а тело горело в месте касаний. Изнутри били электрические разряды, и Джеффри остатками здравого смысла силился понять, что происходит, как он позволил привести себя сюда, раздеть и довести до такого состояния. Возможно, во всём виноват закованный внутри демон, или горящие на ладонях Кайи знаки, или его горящие глаза. Вокруг курился дым, сквозь него было видно развешанные по всему дому индейские амулеты. Они переливались разными цветами и звенели будто самая прекрасная музыка.       Его коснулись чужие мягкие губы, кольнуло волосками — и всё тело прошибло такой судорогой удовольствия, что если бы не Кайя, то Джеффри просто согнулся бы пополам. Вместо этого он громко застонал и ухватился обеими руками за плечи парня, а отдышавшись, обнаружил жемчужные потёки на их бёдрах. Кайя на это лишь улыбнулся, прижался теснее и, обхватив его задницу обеими руками, стал плотно тереться об него. Раскрасневшийся, налитый член Джеффри блестел и сочился, он сам невменяемо цеплял губами чужую шею, пока длинные красивые пальцы нежно растягивали его. Вот то, что ему было нужно на самом деле. Вот то, что он желал. Кончать от того, что подушечки пальцев раз за разом скользят по особенно сладкой точке внутри. Плакать, чувствуя, как его слёзы слизывают. А затем ощутить, как внутри него толчками движется твёрдый, напряжённый орган, как он пульсирует, извергая горячую сперму. Тягучую, обжигающую.       И вдруг услышать дикий рёв и звон сорванных цепей.       Джеффри распахнул глаза. Рядом с ним, склонившись до пола, сидел Кайя. Перед ними в дыму стояло существо, похожее на высокого человека, у которого не было лица. Только кости черепа проступали наружу и светились потусторонним светом. В одной руке, высоко поднятой, существо держало дёргающегося демона. Взмах — и их поглотило пламя.       Кайя сел прямо.              — Кайя? — тот повернул к нему голову. — Теперь моя душа спасена?       — Масау не спасает души.       — Как это… — Джеффри похолодел. — Но ведь ты говорил, что ему нужно вернуть душу.       — Нет, Масау хотел вернуть своего демона. Демон нарушил правила.       — Но ведь мою душу ещё можно спасти? Ты говорил, она ещё не съедена!       — Я не знаю, Джеффри, я простой шаман, — Кайя грустно смотрел на него.       — Но ведь ты же сказал, что демон помогал мне. Это он делал эти ужасные вещи вместо меня.       — Нет, никто не может сделать за тебя выбор, как поступать, даже демон. Он действительно просто помогал тебе: помогал забыть. Поэтому пока он был с тобой, ты не помнил своих поступков и не чувствовал за них вины.       — А теперь?       — А теперь ты будешь помнить и знать всё.       — Но ты говорил, что Масау щедр… — почти плакал Джеффри.       — Он одарил тебя.       — Чем?       — Честностью. Ты больше не будешь лгать себе. Это великий дар. Дар очищающего огня Масау.              Но Джеффри уже не слышал его. Он действительно горел, но уже не от возбуждения. Он вспомнил всё, и шквал нахлынувших чувств жёг его изнутри. Больная мать, отвернувшиеся от него друзья, презрительно смотрящие девушки. Рядом стояли богатеи и смеялись над ним, над его слабостью. Призраки его деяний топтали жалкие остатки его души. Джеффри плакал.