Страх неизбежного

Дазай действительно не ожидал, что все будет настолько плохо. Он не думал, что вся итак не самая лучшая ситуация сможет скатиться ещё ниже, открывая все новые и новые причины и способы страданий и самобичевания. Слепо верил каждому утешающему слову окружающих, выслушивая устоявшиеся фразы про лечебное время, которые и то стали появляться все реже, после чего вовсе исчезли, ждал и ждал каждого нового мгновения, надеясь, что ему наконец-то станет лучше. То наглатывался снотворным, чтобы лечь спать пораньше и не находиться в обществе своих больных мыслей, то до четырех утра сидел, направляя свои карие глаза с синяками под ними в какую-то точку на стене, позволяя своим чувствам и идеям полностью завладеть собой, не оставляя себе ни единого шанса на победу. Из всей этой ситуации больше всего пугало лишь то, что какой бы исход Осаму не выбрал на ближайшую ночь, легче ему не становилось. Он понимал это, он понимал, что легко не будет. С самого начала осознавал это, но все равно отпустил все на самотёк, забывая о самой важной детали, чтобы потом было ещё больнее. Он все равно влюбился в парня, с которым Осаму по обыкновенной случайности лег в одной больничной палате, чувствуя на себе его высокомерный взгляд. Эту рыжую бестию, каковой его считай Дазай, громко смеясь и закрываясь подушкой от летящих в него вещей, звали Чуя. Как бы он не просил, угрожал или заставлял называть себя по фамилии, имя приглянулось Осаму куда больше. Да и выговаривать было слишком долго и нудно: "На-ка-ха-ра... Пока врач твою фамилию для заполнения документов прочитает, ты уже от старости помрёшь. Не думал её сменить, а, рыжая бес.. Ай-яй, ладно я понял, чего ты сразу начинаешь?!" "Да я тебе сейчас вторую руку сломаю!" Лежащий по неважной, по его собственному мнению, причине, парень с парочкой незначительных травм и сломанным плечом из-за автомобильной аварии не мог выделить в Чуе что-то одно. Все смотрелось слишком гармонично, ничего не стремилось привести к себе больше внимания, чем остальное, но несмотря на это, Накахара был очень яркой личностью. Глаза цвета неба и ярко рыжие волосы создавали невероятно завораживающий контраст, а стиль в одежде и дерзкий характер лишь дополнял уже состоящийся образ. Конечно, знакомство 16-летних парней не заладилось с самого начала. Весь вид шатена только и говорил о том, что он в первую очередь ищет возможность простебать своего нового "друга", а вспыльчивая натура Накахары не могла оставить такую наглость безнаказанной. - Я прошу, блять, прощения, но позвольте поинтересоваться, какого хуя с таким огромным количеством друзей ты доёбываешься только до меня? Тебе это вообще не выгодно, из всех возможных вариантов ты выбрал того, у кого есть возможность тебе влепить - Спасибо большое за вопрос, мне правда очень важно знать, что вы думаете о сложившейся ситуации, мне даже нравится такой интерес к моей натуре - Мы не на интервью, еблан! Каждый разговор заканчивался либо ссорой, при которой эти двое замолкали где-то на полчаса, пока Дазай не придумает новую тему для разговора, или дракой. В случае второго исхода событий, Накахара всегда выигрывал. Это бы не было странно, ведь судя объективно, Чуя намного сильнее тощего перебинтованного парня, но причина постоянного выигрыша заключалась абсолютно в другом. Как только звуки ударов доносились из палаты номер 235, медсестра сразу же прилетала и разнимала парней. Точнее как разнимала.. Оттаскивала Дазая от кровати Чуи, бросаясь обратно к парню и проверяя все провода и показатели организма. После чего незамедлительно давала Осаму подзатыльник, угрожая главврачом. Вся эта ситуация от и до сопровождалась недовольным взглядом Накахары, в котором лишь в момент удара мелькала искра удовольствия. С первого такого момента, хоть их отношения и остались на том же уровне, шатена все чаще начали посещать мысли о странности этих волнений и криков. Он безусловно пытался выяснить причину всего этого, но от Чуи получал лишь показательный средний палец, а от медперсонала слова о непозволительности разглашения личной информации. Со временем их отношения начали развиваться. Хоть и с наигранной злостью и в нахальном тоне, кое-какие откровения проскакивали в их разговорах, драки сошли на нет, а улыбки чаще озаряли их лица. В голове как одного, так и другого была лишь одна мысль касаемо этих изменений: Мы, видимо, единственная компания друг у друга на ближайшее время, так смысл потенциальные приятные диалогии променивать на бессмысленные ссоры? Оба пришли к соглашению не отравлять друг другу жизнь, если это представляется возможным. И вот, с каждым днем и с каждой ночью их резко вспыхнувшая ненависть с первых секунд знакомства испарилась, будто её и не было вовсе. Смех слышался чаще, чем шуточная ругань, а их драки сменились на быстрые объятия, когда Накахара на дрожащих ногах уходил на процедуры. Он мог ходить, но, по словам Чуи, ему было сложно это делать из-за слабости. На вопрос о причине этой слабости Накахара снова умолчал. Лишь спустя месяц их совместного проживания Осаму все же узнал причину нахождения парня в больнице. Рак. Дазай не уточнил, какой именно орган поразила опухоль, ведь на момент открытия правды он потерял дар речи. Так как это произошло прямо перед отбоем, а на сегодняшний день рыжеволосый изрядно утомился, то шатен остался наедине со своими мыслями и переживаниями. Основной комок рассуждений касался риска жизни Накахары и того, через что ему приходится проходить каждый день. Но один единственный мимолетный вопрос поразил голову Осаму, заставляя всë остальное утихнуть. Зачем он влюбился в Чую? Ни почему, ни как, а зачем? Он не знал его диагноз, воспринимал все потенциальные риски, которые могут поразить судьбу парня, но все равно полюбил. Это не вышло случайно, не было мгновением, которое останется приятным воспоминанием, это была самая настоящая любовь, поразившая сердце Осаму. Он пытался скрыться от неë, пытался игнорировать это, но свои чувства обмануть не смог. Образ парня укрепился к голове Дазая, ни в какую не желая из неë выходить. Шатен не пытался и заикнуться о взаимности своих чувств, пока однажды, сидя на кровати рыжего после отбоя и закрыв глаза по просьбе владельца спального места, не ощутил легкий поцелуй на своих губах. Накахара в свою очередь всячески пытался отшутиться до того момента, пока его так же резко не поцеловали, прижимая ближе к себе. Именно в тот момент начался третий этап их взаимотношений: самый лучший и самый любимый. Они стали ещё более открытыми по отношению друг к другу, объятия стали более частыми, чего уж там говорить о поцелуях. Но что-то не давало Осаму покоя. Несмотря на шикарный расклад дел что-то не давало расслабиться рядом с любимым. Однажды перечитывая переписку с лучшей подругой, он внезапно понял в чем дело. А сделал он это посредством рассматривания старой фотки из больницы, сделанной в первый день его пребывания там. На переднем плане Дазай, показывающий язык адресату, вместе с сумкой полной вещей, а на заднем.. Чуя. Недовольный, но живой Чуя. Он всем своим видом показывал злость на, видимо, первую шутку Дазая, но выглядел он по другому. Яркий и эффектный, энергичный и сконцентрированный, производящий на окружающих впечатление. После чего Дазай перевел взгляд на настоящего Накахару. Он значительно похудел, у него появились синяки под глазами, и хоть сейчас его лицо озаряла улыбка, смотреть на него после такого контраста было страшно. Каждый день в больнице отнимал у рыжего силы, а эти стены забирали его уверенность в завтрашнем дне. Глаза, что стали тусклее лампочки в коридоре, постоянно навевающей жуткой атмосферы, устремились на Дазая, из-за чего тот только улыбнулся, показывая, что все хорошо. Но Осаму чувсвовал, что сам Чуя знает: уже не будет хорошо. Лечение высасывало все соки из Накахары, а смерть похоже только и ждала, пока силы бороться полностью покинут его парня. Но Дазай не верил, и когда на Чую в период сомнений накатывала тревога, шатен просто держал его за руку и утверждал, что они смогут пройти через все это вместе. Он искренне мечтал о их жизни вместе, когда они оба выпишутся из больницы, когда этой чертов рак отцепится от Чуи, а рука Осаму наконец-то заживет. Но, не каждой мечте суждено сбыться. И уж точно не той, которая изначально была невыполнима. Тот день Дазай помнил досконально: какое яркое солнышко было за окном, как был одет каждый заходящий к ним врач, положение вещей в комнате. Но больше всего ему заполнилось встревоженное и напряженное лицо Чуи. День его операции. Все врачи только ещё больше напрягали Накахару, из-за чего Дазай демонстративно в один из таких моментов пересел на кровать Чуи и обнял его, вызывая у врача недоуменный взгляд, а у медсестры тихое и умиленное хихиканье. Когда до операции осталось совсем немного времени, Осаму убеждал и себя, и Чую, что все будет хорошо, понимая при этом, что, возможно, это их последний разговор. Было очень тяжело осознавать, что есть шанс, и очень даже немаленький, что Накахара больше никогда на него не посмотрит, не поцелует и не скажет, как любит. - Если я все-таки умру.. - Даже не смей так говорить. - В случае какой-нибудь непредвиденной ситуации, пожалуйста, не забывай меня. Я очень боюсь уйти из этого мира, понимая, что я никому не нужен - Ты мне нужен, Чуя, без тебя жизнь уже не та будет - Спасибо тебе, Осаму. Я люблю тебя - И я тебя люблю Это был их последний диалог. Под взглядом Осаму Чую увезли в операционную. Тогда Дазай впервые испытал, какого это: находиться в постоянном и не прерывающемся стрессе несколько часов подряд. Он пытался отвлечься, но ничего не получалось, все так или иначе возвращало его к мыслям о рыжем парне, за чью жизнь сейчас борятся врачи. Поглядев на часы, он понял, что Накахару уже должны были привезти обратно, от чего сердце невольно сжалось, и подросток чуть ли не бегом побежал к дверям операционной. Сердце билось с утроенной силой, ему было очень страшно, он не видел взглядов проходящих мимо людей, ему было совершено не до них. Резко снизив скорость, он как вкопанный встал перед толпой врачей, стоящих над каталкой с человеком, накрытым белой тканью. Глаза медленно опустились на небольшой кусочек бумаги, приклеенный к ней, на которой было написано лишь два слова "Накахара Чуя". Осаму прочитал фамилию парня без единой запинки, забывая, как дразнил рыжего за неë, в голове слышался лишь белый шум и стук его сердца. Врачи среагировали сразу же. Как только Осаму прочитал надпись, он почувствовал, как его оттаскивает один из врачей, отворачивая его от остальных. Работник старался поговорить с парнем, но ни одно слово так и не дошло до ушей шатена. Он уже не чувствовал, как его довели до палаты и усадили на кровать, но как только Дазай поднял взгляд и увидел пустую кровать напротив, слезы ручьем полились из его глаз. - Я очень боюсь уйти из этого мира, понимая, что я никому не нужен - Ты мне нужен, Чуя Воспоминания двухлетней давности снова нахлынули на Осаму, от чего он сжал свой медицинский халат и пошел дальше по коридору. После всего произошедшего с ним Дазай точно определился со своим дальнейшим родом деятельности и без колебаний пошел учиться дальше на направлении химбио. И вот он уже на первом курсе университета. Он нисколько не сомневался в своем решении, полностью посвящая себя учебе и заставляя себя идти дальше, держа в голове лишь одну фразу: Во имя тебя, во имя нас, я не позволю ещё какому-то человеку с искрящейся в нем жаждой к жизни потерять еë.