Сломать Андрюшу

Прошла целая неделя с их встречи, но Марат больше не потревожил Васильева. Он сам не знал, зачем медлит. Одно было ясно — его смутил тот случай с недоминетом, а реакция собственного тела изначально очень сильно расстроила парня. Суворов не любил гомиков, такие отношения были, мягко говоря, неприемлемы в их обществе. Так что же это было за дебильное желание, заставить белобрысого отсосать? «Это не означает, что я сам такой. Просто Васильев уже конченный, а если есть доступная дырка, чего же не пользоваться в свое удовольствие?» — подумал Марат, заметив через несколько столов улыбающегося блондина в компании своих приятелей. Почувствовав этот колючий взгляд, Васильев поднял голову и его глаза столкнулись с темно-карими. Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Его как будто окатили холодной водой. Всю неделю Андрей думал, почему Суворов игнорирует его, не издевается, не зовёт больше. Затишье перед бурей? В его голове не укладывалось, как всё это понимать. Может тот решил оставить его в покое? А может решил, что ему больше ничего не нужно от Андрея и лучше рассказать всем о том, что он с неправильной ориентацией? Все эти мысли сводили с ума, а подойти и спросить напрямую было невозможно. Но теперь, увидев выражение лица Суворова, Андрей понял, тот опять что-то задумал и наверняка это «что-то» не очень хорошее. Голубоглазый сразу помрачнел, а его однокурсники, заметив эту перемену, начали лезть ему в душу, пытаясь узнать причину. С другой стороны, Марат усмехнулся. Какой же этот белобрысый предсказуемый, хуже, чем открытая книга. У него на лбу было написано, что он не понимал, почему Марат бездействует, и незнание пугает его. А чуть позже, когда брюнет уже покидал столовую, прилично наевшись плова, они столкнулись лицом к лицу. Андрей хотел было притвориться невидимкой и быстренько ускользнуть, но Марат заблокировал вход. — Перед отбоем, там же. Трахну тебя. Андрей просто обомлел. Ему, наверное, показалось, не мог же Суворов такое произнести вслух или даже подумать о таком. — И только попробуй не явиться, — добавил мерзавец и ушёл прочь, заметив Катю, которая быстрым шагом направлялась в их сторону. «Суворов сошел с ума» — подумал Андрей, буравя шокированным взглядом его спину. — Что хотел этот гопник? — поинтересовалась Катя, когда они оказались рядом. «Тебе лучше не знать» — подумал Андрей, но ответил совсем другое: — Как обычно, хвастался, что они нас уделают на матче. Катя лишь усмехнулась, а подошедший к ним Денис не удержался от упрёков: — Вот я не понимаю, у нас экзамены на носу и вместо того, чтобы усердно учиться, вы чуть не убиваете друг друга из-за хоккея, притом что матчи должны быть дружескими! Дру-же-ски-ми! — Денис, тебе не понять. Ты вообще помнишь их стиль игры? Это учение их безумного тренера, тот не что иное как настоящий Кощей, — ответил Андрей со снисходительной улыбкой на лице. Староста лишь вздохнул, но согласно закивал. Ребята ускорили шаг в сторону нужной аудитории. Последней парой была Теория и Методика Хоккея, на этот предмет точно нельзя было опаздывать. Андрей молчал всю дорогу и думал, что он не выдержит, что он просто не сможет лечь под этого монстра, он ему был абсолютно противен. От одной лишь мысли, ему становилось тошно. Вот правду говорят, в каждом яром гомофобе скрывается латентный гей, который отрицает свою сущность. Как по-другому назвать то, о чём объявил Суворов? Ведь нельзя хотеть заняться этим с мужчиной, если ты стопроцентный натурал? ☆☆☆ Марат злился на себя и на свои желания, но особенно его злил сам Васильев. Если бы не тот, ему бы и в голову не пришло совершать такое, даже думать о таком не посмел бы. Он целую неделю отрицал своё ненормальное желание унизить соперника именно таким образом, но сегодня он сдался. Возвращаясь с вечерней тренировки, Суворов издалека заметил худенькую, но подтянутую фигуру Васильева перед входом в свой корпус. — Гончар, почему не заходишь? Чего так неуверенно? — издевательски спросил он, приближаясь вплотную. Васильев вскинул дикие глаза на Марата. — Суворов, ты ведь несерьезно? — О чём ты? — насмешливо протянул брюнет, вкинув бровь. — Ты знаешь, хватит издеваться! Ты сказал там, у столовой, — пробормотал Андрей и провел ладонью по лицу, пытаясь согнать краску. Марат, который был с ним того же роста, но заметно шире в плечах и визуально намного сильнее, обхватил его за плечи и притянул к себе, прошептав на ухо: — Нет смысла ломаться, не думаешь? Особенно после того, как подставил свою задницу тому же Мише и кто знает кому ещё. Андрей силой вырвался из не такой уж крепкой хватки. Сначала он хотел возразить, сказать, что у них с Мишей ничего такого не было, но он не стал этого делать. Во-первых, этот ебанутый на всю голову все-равно не поверил бы, а, во-вторых, — это не его ума дело. — Я не согласен. Я не могу позволить тебе каждый раз издеваться и бесконечно делать всё, что взбредёт в твою светлую голову. Давай договоримся. Я… сегодня я сделаю всё, что ты только пожелаешь, но потом ты оставишь меня в покое, удалишь все видеозаписи или что там у тебя есть. Во время этого душераздирающего монолога они наконец-то дошли до нужной двери, Марат открыл дверь ключом, зашёл в комнату и включил свет, а потом в ожидании посмотрел на Василева. Андрею не понравился этот игнор, но ему не оставалось ничего, как зайти следом. В прошлый раз не было и мысли посмотреть на комнату где произошло то, что произошло, но сейчас Андрей быстро прошёлся взглядом, оценивая мрачную обстановку. Комната Марата и Миши в общежитии четверокурсников была расположена на первом этаже. Как во всех остальных комнатах, там была отдельная ванная. Зелёные стены и грязно-белый потолок делали комнату темной. В середине потолка находился большой прямоугольный светильник с четырьмя люминесцентными лампочками из которых горели только два. Большое окно было скрыто тяжелыми темно-коричневыми шторами. У стены слева от Андрея стоял большой книжный шкаф, набитый бумагами, спортивными журналами, дисками и безделушками. Между книжным шкафом и стеной напротив кровати Марата стоял небольшой серый письменный стол, а на нем выключенный ноутбук. Под столом стояла плетёная корзина для мусора, переполненная бумагой и бытовыми отходами. С другой стороны была кровать, видимо, Мишина. В правой части комнаты также находился узкий шкаф с одеждой, обувью, головными уборами, хоккейной атрибутикой, а из раздвижных дверей торчали коробки. — Ты вообще слышал, о чём я говорил? — напомнил Андрей о себе, увидев, что Суворов лишь молча его разглядывает. — Неделя, Василёк. — Что ты имеешь в виду? — Я мог вообще не согласиться. Неделю, Васильев, будешь делать то, что я хочу, а потом забудем обо всём. Андрею хотелось было возразить, но он понял, что это и так было не похоже на Суворова, уступать в чём-либо. — Я согласен. Но откуда я знаю, что ты не обманываешь? Что после окончания этого периода не продолжишь шантажировать меня или не выставишь видео в интернете? — А придётся поверить мне на слово, — прошептал Марат и ухмыльнулся. — И вообще, пидор, я позвал тебя сюда не болтать, раздевайся. Если было бы возможно убивать одним лишь взглядом, Суворов давно откинул копыта. Андрей растегнул спортивную куртку и бросил её на пол, следом взявшись за футболку. Марат облокотился на стену и наблюдал за неумелым стриптизом своей жертвы. — А ты? В одежде останешься, Суворов? И вообще, ты же у нас образец гетеросексуальности, всех девушек перетрахал, а у меня член между ног, если не заметил, — сказал Андрей и движением руки указал на свой низ. Марат помрачнел. Отрезать бы язык этому наглецу, но Васильев дело говорил. Было бы странно, если бы тот не напомнил недругу об этом факте. — Да, ты не девчонка, но ты шлюха, Васильев. Даже не пытайся, я все решил и не передумаю, — ответил он и подошёл, чтобы легко, на этот раз, толкнуть парня на кровать. Андрей упал на неё и так и остался лежать, в ожидании, когда Суворов разденется. Но тот даже не думал об этом. Он разобрался с молнией брюк, чуть спустил их, вытащил эрегированный член и начал надрачивать ленивыми движениями, при этом ухмыляясь. — А я верю тебе, ублюдок. Это не я возбуждаю тебя, а сама ситуация, ведь ты грёбанный садист и моральный урод, — дерзко произнес Андрей и приготовился к тому, что Суворов поменяет своё решение и просто прибьёт его на месте. Но брюнет отличился на этот раз, лишь фыркнув. Это была чистейшей правдой, Марата очень возбуждала сама ситуация и такой беспомощный соперник. — Удивлю тебя и, наконец-то, соглашусь с тобой, — протянул он издевательски и шагнул к Андрею, остановливаясь вплотную к кровати. Сам Андрей умирал от напряжения. У него заболели все мышцы и пересохло во рту. — Суворов… давай прекратим, ведь ты этого не хочешь. — Струсил, сука? Блондин замолчал и опустил взгляд на полу-вставший член. — Правильно смотришь. Бери его в рот, увлажняй хорошенько, — хрипло произнес Марат. Андрей покорно потянулся к нему и приблизил свое лицо к его паху. Марат провел членом по пухлым губам и легко толкнулся в приоткрытый рот. Васильев начал неуверенно сосать головку, а через минуту чуть осмелел и начал облизывать член сверху вниз и наоборот, обсасывать. — Любишь ты это дело, вафлёр, — не удержался Марат от очередной шпильки. Андрей яростно отодвинулся и хотел уже встать, но Суворов навалился и придавил его сверху своим весом. — Раздвигай ноги, — приказал он и просунул горячую руку между ягодиц парня, чтобы найти сжатое колечко мышц. Он приставил к нему свой член и с трудом просунул головку. «Он же меня порвёт, сука» — подумал Андрей и зажмурился. Марат резко толкнулся и, не с первой попытки, но вогнал член на половину длины. Стон боли. Слёзы брызнули из глаз Андрея. Универсамовец быстро заткнул ему рот ладонью, чтобы сильно не шумел. Васильев лишь замычал, а Марат начал уверенно ускорять темп, но и сам быстро понял, что чувствует больше боли, чем наслаждения. Было слишком сухо. Цокнув языком, он вытащил член из опухшего ануса, потянулся к тумбочке и вытащил баночку смазки. — Ненавижу тебя, какая же ты тварь, — хрипло прошептал блондин, когда Марат снова посмотрел на него. — Больно, Андрюша? Может сменишь ориентацию? Ещё и спасибо мне скажешь в конце нашей маленькой игры. Андрей попытался отодвинуться, но Марат приостановил эту вялую попытку, поймав его за талию. — Ещё одно движение и я не ручаюсь за себя, — предупредил он. Андрей закрыл глаза, задышал часто. Он не знал, что это так больно. Его первый раз ужасен и всё из-за этого мерзавца. Откуда этому дебилу было знать, как надо? Марат вылил смазку на член прямо из тюбика, снова приставил головку к анусу и надавил, на этот раз чуть поаккуратнее. Ему было похуй на Васильева, но сам он не хотел испортить себе наслаждение. — Ммм, другое дело… На этот раз всё чувствовалось в сто раз лучше, но для Андрея почти ничего не изменилось. Он страдал от боли и жжения, держал глаза закрытыми, пытаясь остановить слезы слабости. — Повернись и встань раком, достало смотреть на твою плаксивую рожу. «Самого тошнит от твоей» — подумал Андрей, но послушался и принял новую для себя позу. Было стыдно до жути, но так было даже лучше, не видеть того, кто насилует. Парень почувствовал как ладони Суворова раздвинули его ягодицы и через секунду его член начал долбиться по-новому. В один момент боль немного отступила, остались лишь неприятные ощущения. Марат надавил ладонью на его поясницу и Андрей покорно зарылся лицом в подушку, оттопыривая зад. Резкий толчок. Ещё один. Третий, четвертый, а потом Андрей сбился со счету. В один момент Марат глубоко застонал и поменял угол, и тогда блондина пронзила вспышка наслаждения, вырвав у него громкий стон. Член парня заинтересованно дёрнулся и это было самое обидное. Марат наклонился и больно укусил его за лопатку, промычав что-то непонятное. Он кончил, вцепившись пальцами в белую кожу, оставляя отметины так, что было ясно — синяки тому обеспечены. Потребовалось немного времени, чтобы выровнялось дыхание и тогда Марат более осмысленно оценил всю картину. Он сделал это — изнасиловал парня, трахнул его, как последнюю проститутку. Суворова никогда особо не заботили чувства его партнёрш, но он ещё ни разу не был так жесток, как в этот раз. Марат поднялся с постели и молча спрятал член в штанах, застегнув ширинку. — Васильев, — позвал он, увидев что тот свернулся калачиком на кровати. Блондин остался неподвижным, скрывая своё лицо в подушку и тихо всхлипывая. Марат чувствовал себя удовлетворённым, но с другой стороны его охватили непонятные чувства, незнакомые ему до этого. Он смотрел на Васильева и, наконец-то, тот показался ему сломанным, но от этого не наступила долгожданная радость. — Я пойду в ванную, — зачем-то сказал он, прежде чем исчезнуть за деревянной дверью, оставив Андрея зализывать свои раны в одиночку. ☆☆☆ Андрей как-то заставил себя встать и одеться. Ужасная боль мешала ему, но в медпункт точно не пойти с такой проблемой, поэтому он решил, что будет терпеть. Парень чувствовал себя морально разбитым. Слезы обиды брызнули из глаз и Андрей зло вытер их рукой, а потом возвел глаза к потолку и мысленно приказал себе не реветь. По дороге в свой корпус он молился не наткнуться на кого-то из патрулирующих коридоры охранников. Наверное, Господь сжалился над ним и Андрей благополучно дошел до своей спальни. Он тихо зашёл, стараясь никого не будить и на ватных ногах поплелся в ванную комнату. Его единственное желание было смыть все следы этого ублюдка. Обо всем остальном он подумает завтра. ☆☆☆ Утром перед парами к Марату подошел первокурсник и передал, что ректор попросил его явиться к нему в кабинет. «Неужели пожаловался? Пизда ему, пизда и мне» — мрачно подумал универсамовец, но все же направился туда. В кабинете, помимо ректора, находились ещё тренера, декан и Марк с Васильевым. Последний сидел белый, как мел, и смотрел, куда угодно, только не на вошедшего. «Охуеть» — обреченно подумал Марат, не веря своим глазам. Он не ожидал, что Васильев побежит и расскажет обо всём, и Марат полностью растерялся. — Садитесь, Суворов, нам нужно поговорить, — сказал ректор и жестом показал на место возле Васильева.