Годовщина

Освальду правда нравится это странное чувство, когда нож в его руке входит в чужую плоть. Так быстро, но в то же время тягуче — а когда он резко выдергивает острое лезвие, из колотой раны тут же брызжет кровь. Темно-алые капли пачкают черные перчатки, немного попадает на выглядывающую из-под рукава плаща манжетку рубашки — красные пятна быстро расплываются в белоснежной ткани, а Освальд бьет еще раз. И еще. И еще. И еще. Ему хочется улыбаться, смеяться, потому что он чувствует, что может делать что угодно, и это ощущение, как и всегда, пьянит — но он сдерживает себя. Кусает холодные губы, резко вонзая нож под худые ребра мужчины раз за разом. Но последний удар наносит Нигма. Конечно, он — кому, как не бывшему криминалисту, знать, как сделать убийство интереснее. Короткое лезвие входит в шею резко, так же резко выдергивается — и фонтан крови, на сей раз ярко-алой, брызжет широкой струей. Заливает снег, недавно выпавший, попадает на кору деревьев... Пусть. Места тут от людей далекие, никто не найдет, а если найдет — подумает, что охотники оленя подстрелили. Освальду нравится смотреть на то, как жертва хватает губами воздух, как старается в последние мгновения надышаться, но перед смертью не надышишься. Мужик падает прямо к его ногам, пальцами скребя свое горло, снег, смешанный с землей, тянется к туфлям Освальда, и тот отступает на шаг. А потом, услышав последний хрип, довольно улыбается и оторачивается. Нигма смотрит на него, ждет реакции. И Освальд, изящно поправив теплый перьевой воротник, черный, как вороново крыло, дает ее ему. — Прекрасный подарок на годовщину, — говорит он, по привычке поджимая губы, и, опираясь на тонкую трость, подходит ближе. Он искренен. Правда искренен, и Нигма это видит — Освальд знает, что видит. — Ничто не сближает так, как совместное убийство, — игриво говорит он, чуть склоняясь. Руки прижимает к груди по своему обыкновению, смотрит на Освальда хитро, но преданно, и Освальду остается только облизывать сухие, потрескавшиеся губы. Он думает о том, как бы они могли отпраздновать свою годовщину, будь они... Обыденными. Скучными. «Нормальными и психически здоровыми». Сходили бы они в театр?.. Быть может, в ресторан?.. Подарил бы Нигма цветы Освальду, купил бы Освальд в последний момент в круглосуточном магазине конфеты для Нигмы?.. Они бы точно занялись сексом. Вместо того, чтобы сказать, что «я устал от тебя», Освальд бы старательно заглатывал длинный, тощий, как и сам Эд, член Нигмы — давился бы им, но не остановился. Вместо того, чтобы признаться, что «я изменяю тебе», Нигма бы целовал его кривые пальцы и кончик крючковатого носа, стягивая с костлявых бедер Освальда серые семейники. Вместо того, чтобы быть счастливыми на самом деле, они бы лгали друг другу и всем... Друзьям, лишь бы оставаться «нормальными». Лишь бы быть «настоящей влюбленной парой». Казаться «здоровыми». Освальд думает об этом, и у него сводит зубы, настолько противны ему эти мысли. Господи, хорошо, что они не нормальные. Слава богу, они на всю голову отбитые и «больные». Снег скрипит под ногами, когда Освальд делает шаг. Еще один, последний — и останавливается около Нигмы, смотрит в его хищные глаза и читает в них то удовольствие, что разливается у самого Освальда в груди. Липкое, обволакивающее, приятное — и Освальд берет его под локоть, громко вздыхая. Фыркает, оглядывается — и, когда Нигма легким движением пальцев поправляет его залаченную челку, наконец, отвечает: — Твоя правда. Подумать только, как прекрасно я себя чувствую!.. Надо сделать это традицией, Эд! Голос его скрипучий, по привычке заискивающий, надрывный, но Освальд знает — Нигма поймает то, что нужно. То, что и как Освальд на самом деле хочет сказать. Поймает и поймет. Ведь кто, если не Нигма?.. — Согласен, — крайне учтиво отвечает ему Нигма. — Страшно подумать, что бы мы делали, будь мы... — Нормальными? — заканчивает за него Освальд. И смеется — хрипло, рвано, но, на самом деле, счастливо. Даже мысли их сходятся, это ли не знак, что они — родственные души?.. Так кажется Освальду. И, пряча нож в складках плаща, он сильнее сжимает пальцы на остром локте Нигмы. Так и должно быть. А кто посчитает иначе — станет следующим «почетным» гостем у четы Нигма-Кобблпот. Это Освальд знает точно.