S.W.A.L.K.E.R. Сборник рассказов у костра

1.

Говорят, что когда умираешь, то все твои проблемы заканчиваются. Теперь ты свободен. Ты не жалеешь ни о знакомых, ни о данных тобой обещаниях, ни о прожитой жизни. Да пошло оно всё. Теперь ты – чистый лист. О тебе вспомнят пару раз за рюмкой водки, если ты совершил подвиг или глупость. Если нет – тоже не грусти, какая теперь разница? Ты и сам-то не жаловал вспоминать за трапезой. Теперь расстраивайся – не расстраивайся, а отплачено тебе тем же будет. Вот так вот тяжко среди людей. А умираешь – только свобода и лёгкость. А вот легко мне почему-то не было. То ли в груди болело, а то ли в душе самой. Тянуло даже. Должно так быть? Не умирал же ещё, вроде как дебютант. Или салага, как на Зоне таких кличут. Не жалуют их, так как везёт новичкам обычно страшно. Но это до первого кровососа, как говорится. Фортуна – она штука непостоянная. Особенно тут. Когда белая полоса впервые сменяется чёрной, многие не выдерживают. Из моего бреда меня снова вытянула боль. Да будь она неладна! Ноет, вибрирует, в ушах отдаёт шумом. Вот как трактор, который завяз в поле, в самой грязи, ездит взад-вперёд, а выехать не может, и помочь некому. Не, постой-ка. Больше даже не трактор, скорее, а мурлыканье. Мощное такое. - Нюрка, слезь. Уйди оттуда. Слышишь? – Загудел в голове голос. Громкий и чёткий. Божественный, даже какой-то потусторонний. Сам всевышний говорил со мной? Но не Нюрка я никакая. При жизни на гражданке Алексеем звали. При жизни здесь – Болтом. Закупил я, по зелени своей, у барыги одного спальник. Каждому в ходке необходим! И я в ходки собирался тогда уже ходить, за серьёзные поручения браться. Купил, снарядился – и пошли мы с моим товарищем. Ну, как товарищем… Две недели я у него в отмычках ходил, пока он на вояк по дурости не нарвался. Земля ему пухом! Как и мне. А вот в тот раз никакого пуха не было. Вместо спальника подложил мне барыга мешок с болтами. А я ещё шёл всю дорогу до Свалки и думал, что ж мне так тяжко-то? Прям как сейчас! А напарник мой ржал долго и кличку мне дал. Больше никогда меня Алёшкой никто не называл. Зато болтов – на всю аномальную Зону бы хватило! Да, история вышла глупая. Может, ещё вспомнит кто. - Я кому сказал?! – Голос меня опять перебил, приобретая командный тон. Ух, и свирепый же. В груди у меня сразу сдавило сильнее, а через секунду стало легко-легко. Вот, так должно быть: свобода и лёгкость. И пахнет мятой зачем-то. Я открыл глаза. Мутные разноцветные огоньки сплывались воедино, обретая очертания, формы и размеры. Я заморгал, чтобы ускорить их неторопливое движение и удивился: потолок из жёлтых досок сам играл узорами огня, которого на нём не было. Тут я попытался определить источник пламени, но не смог подвинуть голову. Ага, проблема. А если есть проблема, значит, жив ты ещё, Алексей.

2.

Пальцами я подвигал. Подвигал руками, ногами. Чуть-чуть, но вроде получается. Неплохо даже для недавно мёртвого. Попробовать что ли ещё раз? Повернул я голову и снова удивился! Вокруг была небольшая, как кибитка, комната, в ней стоял столик, койка моя, и печка, в которой весело играл огонь, уютно одаривая свечением всё пространство вокруг. Центральной фигурой, и, наверное, наиболее привлёкшей моё внимание, стал большой мужик, хлопочущий у стола. У его ног, всё ещё мурча как трактор, нежно тёрлась чёрная кошка. «Нюрка!» - догадался я. Вот, кто так тяжело сдавливал мне грудь и вернул в чувства! Мужчина прошёл к печке и наложил кошке в мисочку еды, которой она тут же занялась. Сам он, казалось, был метра два и нагибался, чтобы не биться головой о потолок, был с густой бородой и шевелюрой. Одет был в какую-то спецовку заядлого рыболова, и как-то уж больно контрастировал с окружением. Если это была его хата, то она больше подходит старикану какому-нибудь, в годах, бородавках и конусообразной шляпе. А этот был хорош собой. На всевышнего не тянул, наверное, но не отставал. Его большие руки помешали кочергой дрова в печи, отчего в комнате стало светлее, и я поморщился. Зато на непроглядных стенах стали видны пучки сушёных трав, листьев и кореньев. Ага. Вот тебе и мята. Вот тебе и жилец. И домишко точно его, если кошку знает! Я с интересом оглядывал всё вокруг, пытаясь что-нибудь узнать о том, где я и с кем. Тут мужик, будто почувствовав на себе мой взгляд, замер, и сразу оглянулся на меня. Я даже глаза закрыть не успел, ни голову повернуть. Так и уставился на него. - Разбудила-таки. – Как-то расстроено всплеснул он рукой, взял со стола кружку и пошёл прямиком ко мне. За два шага дошёл, может, и за полтора – в габариты комнаты он явно не помещался. Сел на край кровати, в которой я лежал, отчего та жалобно заскрипела и просела, поднял мне голову и стал поить. И пить-то мне не хотелось, пока я, собственно, не начал. Прохлада с удовольствием расползалась по телу и заставляла меня жадно совершать глоток за глотком. Стало легче, чем было. При жизни, при смерти – не важно уже. - Спасибо. – На выдохе поблагодарил я. Он озабоченно смотрел на меня своими тёмными глазами. Его виски уже покрывала серебром седина. - Не на чем! – усмехнулся он и встал, унося кружку на место. Кровать с облегчением опять скрипнула. - А я где? – В лоб, напрямую, задал я интересующий вопрос. Голос мой был ниже, чем тот, каким я привык его слышать. На потолке, казалось, замерли огоньки от пламени печи, ожидая ответ вместе со мной. - На Болотах. У чёрта на рогах. Куда вас только таких сопляков несёт. - Заворчал мужик. – Ничего вам, блять, не страшно! Я как-то даже осел, будто меня выругал отец за провинность. Голос его и правда был властным, здорово ему подходил. Сопляком я, кстати, себя не считал - как-никак тридцать лет почти. Молчать, как маменькин сынок, опустив виновато глаза, я тоже не стал: - Да не было меня на Болотах никогда! – Огрызнулся я, прокручивая в памяти свою трёхлетнюю жизнь на этой радиоактивной земле, и присел на кровати. На мне было моё нательное бельё. В голове кружилось. – Не довелось. Нет тут нихера. Тишь, гладь, божья благодать! - Да я и сам знаю, что не был, - отвернулся бородатый к столу и что-то снова захлопотал. – Я тебя, дурака, притащил с Янова. Ты там на «воронке» катался! Да всё никак не плющила она тебя. Играла что ли. Или самой Зоне ты ещё понадобился зачем. Я удивился и начал вспоминать, пропуская в памяти тягучие и рвущиеся картины последних событий. Помню, что на рассвете шёл, что дождь был. Помню, как земля из под ног ушла. И как закружилось всё и заболело. - За «золотой рыбкой» я шёл, заказ на них сейчас крупный висит… Но не дошёл, похоже. Мужик вздохнул, мол, таких, как я, дураков сполна повидал, подошёл и сел рядом, протягивая мне миску с едой. - Что это? – Я как-то с восторгом узнал пшенную кашу, вкус которой давно забыл. Сталкеры таким не питаются. Обычный рацион наш: хлеб, тушенка, колбаса. Закуска, в общем! - Ешь давай, - велел мне мужик, чей повелительный тон уже воспринимался как должное. – А то остынет. Но теперь спорить я не стал. Уплетал за обе щёки так быстро, как будто отнимет кто. Через минуту вся миска опустела. - Спасибо, - снова проявил я вежливость и отдал посуду мужику. – Вкусно. Он добродушно на меня посмотрел, сияя своими тёмными глазами. Да так выразительно, что прилив моей благодарности к нему вновь подступал. То ли уровень эндорфинов зашкалил у меня в голове, то ли наоборот рассудок мой помутился в аномалии, то ли нравился хозяин мне настолько. Ну, не знаю я! - А ты кто? – Понял, наконец-то, я, что мы не представлены. - Доком зовут, - с какой-то гордостью проговорил он, протягивая свою ручищу. Я пожал её, не веря своим глазам: легенда Зоны сидит тут рядом со мной и ругает за безалаберность! Никто бы мне не поверил. Мало кто Болотного Доктора видел, а половина из них ещё и врали, что видели. Жил он отшельником, по людным тропам и местам не ходил, а Болота посещались сталкерами неохотно – разжиться тут нечем. Густой непроглядный туман по утрам поднимался от воды и сбивал с любого намеченного пути, оттого стороной и обходили эти места. - А ты? – Вдруг вытащил меня Док из мыслей. Я всё ещё пожимал ему руку.

3.

- Болт. – Тут же выдал я, чтобы не прослыть умственно отсталым. - Болт. Болты ловко аномалии-то распознают обычно. Неправильный ты Болт какой-то. – Усмехнулся он и потёр свой ус. Меня задело. Я не нашёлся, что ответить. В голове сгоряча опять закружилось. Насмешек я не терпел, и захотел показать ему, что такое «неправильный». Потеряв всякий страх, одним движением я забрался на него, усаживаясь на колени, и поцеловал в губы, закрываемые плотными, густыми, чёрными усами. Он уронил миску, что держал, и она звонко упала об пол, словно кто-то ударил в гонг. Одновременно и я пропустил толчок в грудь, отчего в ней опять затянуло и перебило дыхание. - Ты что!? – Крикнул на меня мужик, соскакивая с кровати, как ошпаренный. Он сжал свои кулаки, но в больших глазах его читался испуг. Я прилёг на кровати, вальяжно запрокидывая руки и подкладывая под голову. Источая спокойствие и удовлетворение, я выдал: - Поблагодарить тебя хотел. - Нихера себе! – Только и ответил он, метая взгляд из стороны в сторону. - Да я не настаиваю. Просто больше ничего не могу предложить. – Ну, здесь я не соврал. За душой у меня не так много. – И с лаской тут у нас туго, сам знаешь. Он нахмурился, как грозная туча. Нюрка деловито подошла, обнюхивая упавшую миску. Док поднял посудину, опять смерил меня взглядом и вышел, растворив дверь. В комнату подул свежий воздух, даря мне прохладу и осознание, что я переборщил, и, вероятно, оскорбил хозяина. Я вдруг начал сгорать со стыда, как дрова в печке, не зная, куда себя деть. Мы с кошкой вслушивались в тишину. Поднявшись, я осмотрелся, увидев в углу ложку, которой ел, и свои вещи, сложенные стопкой. Всё было на месте и цело, разве что контейнер для артефактов помяло, а куртка была аккуратно заштопана поперёк спины и у кармана. Наверное, за неё меня и вытащили. Укол совести снова неприятно пронзил. Надо одеваться да сваливать. Когда я надел пояс и вставил в ножны свой ножик, Док неожиданно вернулся. С его лица стекала вода, застревая в бороде. Должно быть, он умылся. Миска в его руке тоже была чистой. - Ты куда? – Увидев меня, спросил он. Голос его уже был гораздо спокойнее. - Я пойду, наверное. Спасибо тебе, Док. – Неловко потоптался я на месте, надевая на плечо ремень своего автомата. - Ты уж прости, если обидел. Я протянул Доку ладонь в знак примирения. Он хмыкнул, закусив щёку изнутри, и взял меня за руку. Как-то бережно взял, не так как мужики хватают обычно. - Слушай, Болт, я... – Он почесал висок пальцем и как-то засмущался, нагибаясь под потолком сильнее, чем это было нужно. – Я не против благодарности, в общем-то… Как бы… Я бы скорее ожидал за дверью встретить химеру или выброс какой, нежели такой поворот событий. Мои глаза полезли на лоб. Я видел, как Док стоял надо мной и тоже чего-то ожидал, бросая взгляд то на меня, то на пол. Не похоже, что он шутил, скорее просто нервничал. Моя голова понемногу заполнялась непристойными мыслями, и я медленно снял с себя автомат, подойдя ближе.

4.

Глаза Дока горели, отсвечивая язычками пламени. Он наклонился ко мне ещё ниже, чтобы я смог до него дотянуться. Я снова его поцеловал, но в этот раз не получая никакого отпора. Наоборот Док открыл рот, впуская меня и дав волю моим действиям. Он задерживал дыхание. Его мокрая от воды борода мягко натирала мой подбородок. Я почувствовал его прохладный язык, который не отпрянул, а наоборот страстно желал этого поцелуя. Мы ускорялись, облизываясь и пробуждая желание. Я взял его за голову, притягивая ближе, хотя расстояния между нами уже совсем не осталось. Док неловко приобнял меня – это ему было в новинку. Нащупав замок под его бородой, я принялся расстёгивать его куртку. Он помог мне её снять, она упала на пол. Со своей я справился ещё быстрее. Немного, осмелев, Док прижал меня, давая мне ощутить животом напряжение в его штанах. Видимо, его воображение разыгралось ещё на улице. Его плечи были большими и сильными, отчего прямо под моим ремнём тоже становилось тесно, но я мог потереться разве что об ногу мужчины. Выше я не доставал. Я отступал назад и потянул хозяина жилища за собой. Он с волнением смотрел на меня, но уже сам начал надвигаться стеной, смело повалив на кровать. Увидев, что я уже стягивал с себя верх, Док тоже снял с себя майку, оголяя мужское мощное волосатое тело. Только в центре его широкой груди блестела седина, остальные тёмные завитушки густо покрывали торс, переходя на плечи. Он прижал меня своим весом, больно надавливая своим пахом в мой. Я взял его за спину и снова, притянув ближе, начал целовать, колясь о его усы. От Дока пахло свежим потом и травами, я быстро привык и мне даже нравилось. Судорожно вздохнув от давления в штанах, я начал расстёгивать свой ремень и пытался стянуть их, но у меня не получалось. Тогда мой оппонент отодвинулся и вытряхнул меня из них, стаскивая и трусы, резинкой зацепляя мой член, отчего тот с хлопком шлёпнулся мне на живот. Док оценил меня взглядом и дотронулся рукой, огладив, словно не понимая, что с этой штукой вообще делают. Затем он встал, снимая свои штаны и сапоги, потом подумав с полсекунды, он стянул и большие свободные трусы, оголяя толстый длинный орган, изрядно поросший волосами. Так он и встал передо мной в одних только носках, растерявшись, и не имея представления, что делать дальше. Не давая мужику почувствовать себя неловко, я сел и, взявшись за его крепкие ягодицы, придвинул его ближе, отчего его увесистый член мазнул мне по щеке, оставляя влажный след. Он уже потёк? Быстро ты, Док. Я стянул с блестящей головки крайнюю плоть, тянущаяся прозрачная капля упала мне на бедро. Я был рядом с его членом, обжигая дыханием, и дразня, вкушая терпкий мужской запах. Док непроизвольно подёргивал агрегатом, отчего его мохнатые яйца поднимались на мгновение, явно не в силах дождаться продолжения. Тогда он сам взял меня за затылок, сжимая мои короткие волосы, и направился вперёд, намереваясь попасть туда, куда сладко хотелось. Я не стал сопротивляться, покорно открыв рот и принимая твёрдый, скользкий, солоноватый орган, который и самому страшно хотелось. Док одобрительно замычал, начиная плавно двигаться внутри. Ему явно нравилось происходящее. Слюна вперемешку с его смазкой стекала из моего рта. Я сам начал напирать, стараясь погрузить член как можно глубже. Док помогал, вовремя вытаскивая гладкую головку из гортани, чтобы я не начал кашлять. Его налитые яйца бились о мой подбородок с неприличными хлопками. Когда я ускорился, крепко обволакивая его ствол губами, он вдруг начал замедляться, и отошёл. Его член ярко порозовел, и дело явно шло к завершению, вот только перевозбужденный Док не собирался так просто с этим покончить. Тяжело дыша и бесстыдно смотря прямо на меня, он снова ложился сверху, придавливая своим телом и раздвигая мне ноги бёдрами. Я покорно открылся, обхватывая мужчину ногами, и ожидая, что тот будет делать. Он вспотел, и его черные волосы завитками выбивались, прилипая ко лбу. Каждая капелька сиянием играла на свету. Он вдруг облизал большой палец на своей руке, который уже сам по себе был внушительных размеров и опустил руку туда, где я уже не видел. Она дотронулась до моего зада, крепко хватая за ягодицу. По промежности заскользил большой мокрый палец Дока, отыскивая податливый проход. Так и держа мой зад в руке, мужик с улыбкой ловко прорвался внутрь, растягивая мне нутро. Я набрал в грудь воздуха до самого отказа. Правой рукой он взялся за спинку кровати, словно преграждая мне путь к отступлению. Его мышцы заслонили мне почти всю комнату, кроме потолка. Под мои судорожные вздохи, бородатый начал вынимать из тесноты и засовывать обратно палец, а я всё меньше сопротивлялся этому. На мой живот стекла горячая капля с Дока. Он медленно скользил рядом с моим членом, разогреваясь перед финалом. Схватив себя за член, я понял, что уже тоже начинаю истекать смазкой. Палец, наконец, начал приносить мне немалую долю удовольствия, и я уже громко сопровождал каждый толчок. Сердце начало колотиться в груди и раскалило меня до предела. Я схватился за руку дока, делая нашу близость какой-то по-настоящему интимной. Он медленно вытащил из меня палец, и плюнул в эту руку, накопив порядочную дозу слюны, а затем размазал у меня в промежности. Когда он сплюнул второй раз и распределил по своему пульсирующему члену, я вжался в кровать и ещё крепче вцепился в его руку, приготовившись. - Не боись. Я нежно. – Увидел он моё испуганное лицо и подбодрил. Я почувствовал его твёрдую головку, плотно приставленную к моему проходу. – Готов? - Готов, - соврал я, кивая. Почувствовав, что я расширяюсь, давая ему возможность начать, Док постепенно напирал, погружаясь сантиметр за сантиметром. Мне становилось трудно – даже большой палец мужика не был настолько толстым. Казалось, что новая «воронка» появляется сейчас между моих ног. Я заскулил от боли, и мужик вдруг сам начал целовать меня, превращая мои возгласы в мычание. Его это заводило. Он отпустил спинку кровати, на которую опирался, и обнял меня, придавив сильнее. От него стало тепло и мокро, и задом я ощутил, что плотно прижался к его волосатому лобку – Док уже был внутри, и ждал, когда я привыкну к нему. Он целовал меня, облизывая рот и почти кусая. Мне нравилось. Я отвечал на поцелуи. Становилось хорошо снаружи и внутри. Затем мужик начал медленно выходить из меня, и входить обратно. По моим вздохам он понял, что боль миновала, и меня растянуло до нужных размеров, поэтому начал ускорять темп. Схватив меня в охапку, он быстро задвигал тазом, отчего комната наполнилась чавкающими звуками и моим стоном. Он удовлетворённо сопел, когда начал полностью вытаскивать из тесноты свой член и резко вставлять его обратно. Кровать под нами заскрипела, словно доживая свои последние минуты. Мне стало хорошо от процесса, от ощущений, что мной владеют и так страстно хотят. Я взял Дока за волосатую грудь, и, обнаружив на ощупь на ней твёрдые соски, потянул, легко скручивая их пальцами. - Блять. – Разорвал он поцелуй и с удовольствием вздохнул. – Давай. Похоже, что нащупав эрогенную зону, я подписал себе приговор, потому что Док принялся толкаться в меня с такой силой, что я начал подпрыгивать и задыхаться. Соски я не отпускал. У Дока стекла слюна из края рта, но он вовремя её поймал. Сплюнув туда побольше, он поймал мой член, который от тряски шатало из стороны в сторону, и заработал своим кулаком, крепко обжимая. Я открыл рот, хватая воздух. Док понял это как-то по-своему и плюнул на меня, попав на зубы, язык и верхнюю губу. Не успел я прийти в замешательство и понять, понравилось мне это или нет, как он снова облизал мой рот, всё ещё грубо толкаясь. Его дыхание переходило на рык. Он вытащил свой член и одним движением перевернул меня на живот. Силы в нём было немерено. Я встал на колени, послушно ожидая действий партнёра. Он взял меня в захват, будто хотел удушить, и потянул на себя, неосторожно насаживая на свой каменный орган. Резкие толчки словно хотели выбить из меня всю дурь, и я снова застонал. Такого со мной ещё не бывало. Ощущения разливались до кончиков пальцев и отдавали звоном где-то в голове. В глазах потемнело. Его потная рука ослабила хватку. Я сжал пальцы ног, которые тут же начали мёрзнуть. Док ускорился и уже зверем рычал во всё горло. Я начал поддаваться ему навстречу, отчего шлепки становились громче. От одного осознания того, что сейчас происходит, к моему паху подступили мурашки, и я неожиданно для себя начал изливаться густыми мутными каплями, выстреливая очередями прямо на старый матрас. Моё нутро тоже заполнялось под конвульсивные толчки мужчины и его одобрительные возгласы сзади: - Блять! Да! Бляха! Он с силой обхватил меня и прижался своим мокрым горячим торсом к моей спине, в последний раз пихаясь настолько глубоко внутрь, насколько мог. Обессилив, тяжести я уже не выдержал и свалился вместе с ним на кровать.

5.

От тела Дока было тепло и вкусно пахло. Мы быстро и почти в унисон дышали. Он хрипел, потому что в его рту пересохло. Я отодвинулся, пытаясь встать, отчего его обмякший член выпал из меня. - Ты куда? – Спросил он. - Ты куда, ты куда… - Передразнил я его. – Водички где тут налить можно? Он привстал и показал пальцем на дверь: - Там умывальник есть, слева. Я взял знакомую кружку со стола, шмыгнул в его сапоги, размер которых был гораздо больше моего, и выскочил за дверь. Была тёмная прохладная ночь. От меня даже пар повалил. На небе ярко сияли звёзды, прячась за листвой высоких плакучих ив. Вот где Док так плеваться научился, подумалось мне. Комната, из которой я вышел, снаружи оказалась почти землянкой. Только дверь выдавала здесь её нахождение. Слева, на иве, висел алюминиевый умывальник, крепко прибитый к стволу. Я открыл кран и подставил кружку, наполнив её прозрачной холодной водой. Повсюду виднелись лишь деревья, чьи кроны окутывал непроглядный туман. Вдали от голода завыл слепой пёс. Я промочил горло и удовлетворённо вздохнул. - Ну, где ты там? – Открылась дверь, и на улицу в носках вышел Док, распрямившись, наконец, в полный рост, прикрывая своё хозяйство рукой. Я отхлебнул ещё и снова посмотрел на звёзды. Он подошёл и тоже задрал голову. Я отдал ему наполовину пустую кружку. - Не думал я, что так с Болотным Доктором встречусь. Он всё ещё смотрел на небо, когда хлебнул глоток из кружки и пробасил: - Я не Болотный Доктор, я - Док. А Николай Иваныч умер давно. Тут я удивлённо посмотрел на него. А он оторвался от звёздного полотна и снова протянул мне руку: - Михаил... Мишей можно. - Как-то, между прочим, добавил он. Это имя ему несказанно шло. - Алексей, - в который раз пожал я большую крепкую руку. - Лёша, стало быть. – Улыбнулся он мне. - Лёша. – Согласился я и тоже улыбнулся ему. - Спасибо тебе, Лёша. – Он сжал мою руку крепче. - Это тебе, Миша, спасибо. Из открытой двери выбежала Нюрка. Насмотрелась всякого. Должно быть, несладко ей пришлось... А мне подумалось, что среди людей не так уж и тяжко. Свободу и лёгкость можно чувствовать и при жизни. Если бы и я мог мурчать, то непременно замурчал бы.