'hors sexe.

      Ивлис никогда не был склонен к настолько внезапным решениям. Он не любил сюрпризов, не радовался внезапным гостям и никогда прежде не срывался в другой город посреди ночи. А теперь он так легко согласился, будто всё это ничего не стоило. Возможно, в том была вина неосознаваемого очарования Сатаника, о котором все так оживленно говорили.       Незаметно для всех они покинули выставку и так же незаметно, но теперь для самих себя, оказались на железнодорожной станции. Они едва успели на последний поезд, идущий в Ниццу, но лишь потому, что он немного задержался - как будто то был жест доброй воли от самой Вселенной. Несколько часов пути показались кратким и эфемерным мгновением, разум Ивлиса блуждал в тумане и подвергал сомнению реальность происходящего, а Сатаник молчал и не тревожил его пустыми разговорами. Было в этом нечто странное - этот мужчина казался разговорчивым.         Когда они прибыли в Ниццу, было уже совсем темно. В центре города всё ещё горели огни, и кое-где можно было наткнуться на одиноких пьяниц, но они шли к побережью, и чем дальше они отходили от центра, тем темнее и тише становилось вокруг. Наконец, они достигли одинокой виллы - она и правда была белая, настолько белая, что как будто бы светилась в ночной темноте.         Вокруг было пусто. Другие дома были слишком далеко, и они были совсем одни среди ещё слегка теплого песка и усыпанных розовыми цветами кустов, и вокруг не было слышно ничего, ничего, кроме шума моря. Волны бились об острые камни и рассыпались на мелкие капли соленой воды снова и снова, и этот шум заполнял собой все пространство в мозгу, а соленый воздух забивался в легкие и оседал на коже.         К белой громадине виллы вела мраморная лестница. Сатаник приблизился к ней и бросил на Ивлиса короткий взгляд. Его губы вновь исказились в ласковой улыбке, и неожиданно он начал раздеваться. Сначала рубашка, потом - черные туфли, затем брюки и белье - он избавился от одежды, и Ивлис вдруг осознал, насколько лишней она была.  К его щекам прилила кровь, и лицо стало горячим и красным, но он никак не мог отвести глаз от теперь обнаженного мужчины. На его теле и правда совсем-совсем не было волос, и он был белым, совсем-совсем белым, настолько, что его кожа, казалось, испускала тусклое сияние в темноте. Сатаник был красив. Он был высоким и несколько худым, но его тело не было лишено изящных черт и четких линий мышц, выступающих из-под белой кожи. Ивлис вспомнил то сравнение, которое применила его подруга, - Сатаник был похож на мраморную статую. Ивлис усмехнулся - она сказала так только потому, что не видела такой теплой и человеческой ласки в глазах этого мужчины.   - Знаешь, будет приятнее, если ты тоже разденешься. - голос мужчины утонул в порыве прохладного ночного ветра, но Ивлис и без его слов знал, что нужно делать.        Он сразу же начал раздеваться, неторопливо, но при том без всяческого смущения. Его не волновали ни волосы, густым слоем покрывшие его пах, ни размер его мужского естества, который прежде казался ему постыдным и неприемлемым. Он, казалось, совсем позабыл о том, что может смущаться или стыдиться - Сатаник смотрел на него так мягко и ласково, что Ивлис не мог даже подумать о том, что этот мужчина может отвергнуть его.         Теперь их скомканная одежда лежала на песке, а они, нагие, стояли друг напротив друга. Соленый ветер обдувал их кожу, и они не слышали ничего, кроме шума моря. Сатаник кивнул в сторону лестницы, и Ивлис неожиданно для самого себя улыбнулся и направился вверх по ступеням. Он пошел вперед Сатаника, зная, что тот будет смотреть на него, на его изящную спину, слишком, пожалуй, хрупкую для мужчины, на белые ягодицы, на стройные длинные ноги. Ивлис знал, что на него будут смотреть, и он впервые хотел, чтобы на него смотрели. Он чувствовал взгляд мужчины на своей коже и, должно быть, именно поэтому шел так медленно, желая ещё хоть немного растянуть момент удовольствия. Они ещё не касались друг друга, но кожа уже горела от вожделенных, но неощутимых прикосновений, и Ивлису казалось, что он может дойти до высшей точки блаженства только от взгляда этих глаз.         Сатаник смотрел. Ивлис знал - этот мужчина чувствует всё то же, и его большой член уже наверняка твердо стоит. Ивлис никогда не видел напряженной мужской плоти и, конечно, никогда не прикасался к ней. Он мог только представлять, насколько горячим сейчас был член Сатаника, и как его головка истекала предъякуляционной жидкостью, и как на нем подрагивали синеватые вены - от всех этих фантазий становилось душно, и больше всего на свете Ивлис хотел сейчас обернуться и взглянуть на Сатаника, прямо на его член, но вместо этого он лишь медленно шел вперед, преодолевая одну ступеньку за другой.        Наконец, Ивлис добрался до самого верха и замер, позволяя себе ещё немного насладиться блаженным трепетом ожидания, и собрался, наконец, обернуться назад, на Сатаника, но вдруг почувствовал, что этот мужчина резко оказался слишком близко. Сильные руки опустились на хрупкие плечи, и мужчина надавил на них, а после Ивлис ощутил, как чужое дыхание коснулось его шеи. По телу пробежала волна мурашек - это было даже интимнее, чем поцелуй. Ивлис сразу же обмяк в мужских руках, и с его губ сорвался томный вздох, а внизу живота стало тяжело и вязко. Он впервые испытывал подобные ощущения, и в этот самый момент ему хотелось, чтобы Сатаник прикоснулся к нему, поцеловал по-настоящему, притронулся к его мягкой, нетвердеющей плоти, и тогда вся эта недосказанность между ними вдруг обрела бы глубокий смысл. Но Сатаник так и не поцеловал его и не скользнул рукой ниже - он коротко усмехнулся и отстранился, обошел Ивлиса и направился в дом, одарив растерянного мужчину лишь игривой полуулыбкой, обещающей непременное исполнение всех желаний, но не сейчас. Позже.          Ивлис остался стоять на лестнице, а Сатаник скрылся в доме, но уже совсем скоро снова вышел, и в его руках красовалась бутылка красного вина и два бокала. Приблизившись к своему спутнику, он сел на холодную мраморную ступень, и Ивлис последовал его примеру. Сатаник разлил вино по бокалам.         Теперь они сидели рядом и были близки. Они могли легко прикоснуться друг к другу, но пока что предпочитали только смотреть. Ивлис скользнул взглядом вниз, и его губы изогнулись в гордой ухмылке: член Сатаника действительно стоял. Ещё недавно Ивлис думал, что мог бы возбудить этого мужчину одним лишь прикосновением - теперь он знал, что ему не нужно даже трогать Сатаника.           Взгляд этого мужчины тоже блуждал по чужому телу, и Ивлис почти что физически ощущал, как холодные глаза перемещается от одной его части тела к другой. Сатаник смотрел на грудь, потом на плоский животик, а затем и на то пушистое место, которое Ивлис прежде считал постыдным.  - Так странно... У тебя волосы только здесь. - Сатаник задумчиво склонил голову набок.  - Это... Естественно, что они растут там. - Ивлис немного смутился и отвел взгляд в сторону. Было странно переживать не из-за размера или твердости, а из-за волос. - Ты не любишь волосы?  - Если я люблю кого-то, я должен любить его во всем его естестве. - мужчина поднял глаза к лицу Ивлиса и снова улыбнулся ему своей ласковой, нежной улыбкой.        Ивлис вдруг почувствовал, что от его терпения не осталось и следа - он больше не мог выносить этой игры, которую Сатаник определили как “сексуальность вне секса”, он больше не мог выносить полуулыбок и неощутимых прикосновений, не мог терпеть недосказанности. Он резко метнулся к мужчине навстречу, опрокинув бокалы вина, и схватился за твердый, толстый член, крепко сжав его в своей ладони.    - У тебя стоит из-за меня.         Алая жидкость растекалась по мраморным ступеням. Если бы сегодня утром Ивлису сказали, что он сможет так легко и беззастенчиво трогать другого мужчину, он бы, несомненно, ударил говорящего в лицо. А теперь он сидел на холодных ступенях и сжимал в ладони чужую плоть. Ивлис ощущал, какая она была горячая и влажная, и осознавал, что чувствуют женщины, когда делают такие вещи. Но Ивлис не был женщиной, и для него это было ещё приятнее - это походило на запретную сексуальную фантазию, грязную и недопустимую, и оттого особенно будоражащую.         Сатаник, впрочем, не позволил Ивлису в полной мере насладиться этим чувством: мужчина резко подался ему навстречу и повалил его на спину, а сам навис сверху, и взгляд его глаз стал вдруг необычно смущенным и немного растерянным. Он прежде был таким сдержанным и терпеливым, а теперь просто не мог удержать чувств - неужели ему было достаточно лишь одного прикосновения?        Сатаник нетерпеливо склонился к Ивлису и почти что жадно припал к его губам - это был их первый самый настоящий поцелуй. Он был полон страсти, преисполнен вожделения, которое зрело в их грудных клетках и животах ещё с той самой выставки, на которой они встретились этим вечером, этот поцелуй был неким признанием, приговором для двух мужчин, которые прикасались друг к другу так, как никогда не должны были прикасаться.         Они целовали друг друга, и их языки сплетались между собой, а воздуха в легких становилось всё меньше, и только тогда, когда он совсем закончился, Сатаник, наконец отстранился от Ивлиса, но лишь для того, чтобы кратко встретиться в ним взглядом и вновь податься ему навстречу, уткнуться в его шею и целовать, целовать, постепенно спускаясь поцелуями ниже - к груди, плоской и совсем непохожей на женскую, к выступающим ребрам, к животу и ещё ниже, ниже, туда, где были волосы и по-прежнему мягкая плоть.         Ивлис почувствовал себя вдруг невыносимо смущенным и попытался свести свои ноги, но Сатаник не позволил ему этого, обхватив его ляжки руками, и тогда Ивлис ощутил прилив странного удовольствия - ему нравилось быть во власти другого мужчины.         Сатаник нежно коснулся пальцами головки мягкого, маленького члена, но он никак не отреагировал, зато всё тело Ивлиса несдержанно затрепетало и сжалось - в его животе вновь поднялось это вязкое и горячее ощущение, теперь настолько сильное, что его было сложно терпеть. Сатаник едва заметно ухмыльнулся, и его взгляд сверкнул некоторым самодовольством. Мужчина склонился к паху Ивлиса и, придерживая прядь густых темных волос рукой, нежно коснулся губами маленького, почти детского члена.   Сатанику, пожалуй, нравился его член - такой аккуратный и безобидный, он, в некотором смысле, был оправданием для их действий. Впрочем, он бы понравился Сатанику и твердым тоже. Если уж и любить кого-то, то только полностью - с кучерявыми густыми волосами и маленьким членом.         Мужчина мягко поцеловал нежную плоть ещё раз и, наконец, отстранился от нее, вновь поднялся выше и навис над Ивлисом, вглядываясь в его красное, но отчего-то очень довольное лицо. Большой и твердый член коснулся его - маленького и мягкого, и Сатаник скользнул рукой вниз, сжал их в ладони и начал медленно двигать ею вверх и вниз. Они, такие разные, терлись друг о друга, и Ивлис чувствовал жар и твердость чужой плоти. Ему хотелось опустить руку вниз и делать это вместо Сатаника, ему хотелось трогать этот член и целовать, хотелось даже взять его в рот и почувствовать его вкус. От всех этих мыслей становилось душно и тяжко - тяжко внизу живота, в паху, там, где теперь беззастенчиво трогал Сатаник, пожалуй, даже слишком тяжко, почти невыносимо.  - Ты отвердел. -         Ивлис отвердел. Впервые за всю жизнь его маленький и прежде совершенно бесполезный член встрепенулся и поднялся, и, пусть он и оставался по-прежнему немного вялым и производил впечатление некоторой немощности, он всё-таки стоял, и прикосновения Сатаника ощущались особенно остро и отчетливо.        Ивлис более не мог сказать ни слова, он не мог даже совладать с собственным телом - он впервые получал это удовольствие, и оно сделало его жадным и нетерпеливым. У него не оставалось сил терпеть мучительные ласки Сатаника, который, кажется, пока что только изучал его тело, ещё новое и незнакомое для него, и тогда Ивлис, обхватив мужчину руками и ногами, притянул его к себе и заскулил, почти бессильно умоляя его о продолжении.         Сатаник лишь коротко усмехнулся в ответ на несдержанные мольбы Ивлиса. Пожалуй, этому мужчине нравилось видеть его таким нетерпеливым - он напоминал требовательного ребенка, выпрашивающего игрушку у заботливого отца. Сатаник не собирался более томить Ивлиса, поднеся тонкие, изящные пальцы к своим губам, он обильно смочил их слюной, и его рука скользнула вниз, к узкому и тугому колечку мышц.         Ивлис задрожал и сжался - ощущение чего-то инородного внутри было странным и непривычным, но он всё-таки не смог бы назвать его неприятным, а позже, когда чувство новизны исчезло, он смог даже немного расслабиться, и Сатаник принял это за позволение зайти дальше.         Толстый, твердый член ощущался внутри совсем не так, как пальцы - он был намного больше и входил глубже, и это, пожалуй, было больно, но у этой боли был странный привкус удовольствия, и поэтому Ивлис терпел. Терпел, стараясь не издавать ни звука, но бессильно сжимая руки на плечах Сатаника и царапая его кожу.   Движения - сначала медленные, потом - более напористые и ритмичные. Боль с привкусом удовольствия - это ощущение постепенно менялось, удовольствие нарастало, а боль тонула в нём и терялась, но не исчезала совсем, оставаясь существующим где-то на границе сознания отголоском самой себя.        Глухие, хриплые вздохи Сатаника походили на искаженное эхо звонких, протяжных стонов Ивлиса. Их тела двигались, подстраиваясь друг под друга, и жались друг к другу, так, будто каждый из них пытался стать частью другого. А потом конвульсивной дрожью пришло удовольствие.        Ивлис устало раскинулся на холодных ступенях и поднял взгляд к сереющему небу - эта ночь окончилась, и теперь новый день постепенно заявлял свои права на этот мир, пока ещё робко и несмело. Ивлису подумалось, что скоро из-за горизонта выплывет солнце, и его яркие и теплые лучи нежно коснутся кожи Сатаника в бессмысленной попытке согреть этого мужчину, и он станет ещё прекраснее и, может быть, покажется даже более ласковым. Ивлис почувствовал некоторое шевеление рядом с собой: Сатаник поднялся на ноги и ушел на террасу, но уже совсем скоро вернулся, держа в руках пачку отсыревших сигарет и коробок спичек.         Мужчина встал рядом с Ивлисом, и тот перевел взгляд на его ноги. Ступни его были изящными и тонкими, и Ивлису показалось странным, что он не обратил на них внимания прежде - если бы он заметил их раньше, он мог бы поцеловать их. Должно быть, он мог бы сделать это и сейчас, но его тело было слишком истомленным и усталым, и в нем не было никаких сил, чтобы подняться и целовать чужие ноги.        Сатаник, наконец, закурил сигарету и вновь опустился на холодную ступеньку рядом с Ивлисом. Этот мужчина всегда курил после секса. Он казался теперь особенно красивым, когда сизый дым сходил с его тонких губ и медленно опускался вниз, к земле, а после растворялся в воздухе и исчезал. Ивлис лениво протянул к Сатанику руку и мягко коснулся пальцами его левого запястья, и тогда мужчина перевел на него взгляд и в очередной раз улыбнулся ему своей нежной улыбкой.         Сатаник протянул руку к руке Ивлиса, соприкасаясь своей холодной ладонью с его - теплой, и сплел его пальцы со своими. Они не произносили более ни слова и с этого момента больше не смотрели друг на друга - теперь им было достаточно только держаться за руки, слушая шум моря и вдыхая соленый воздух.