А помнишь?

— Ты помнишь рисовое поле? Помнишь мои глаза? Как катались на коньках по замерзшему озеру? Ты не помнишь. Мне сказали, что ты и говоришь-то пару слов в день. — Парень опустил взгляд на койку и взял Кая за руку. — Я хочу чтобы ты помнил, чтобы знал меня… Хочу, чтобы ты снова стал собой: вечно чудным непоседой с миллионом идей и стремлений, желаний и планов. Где все твои мысли? Где потерял или обронил их? Я отыщу — мне не трудно. Всю Землю перерою, лишь бы снова чувствовать твое присутствие. Мне больно думать об этом, но, кажется, ты не узнал меня. Кай, ты помнишь, как вечно таскал меня гулять, потому что одному — скучно? Это выводило меня из зоны комфорта. Помню, однажды я сказал, что мне надоело, и ты обиделся. Обиделся и еще долго не звонил мне (где-то около недели). Меня тогда грызла совесть, но я так и не извинился — смелости не хватило. Прошу прими мои извинения сейчас! Я никогда не уставал от тебя, ведь ты лечил мою душу своей улыбкой и цветами, что вечно путались в волосах. А помнишь, когда мы пришли на рисовое поле, и вместо того, чтобы стащить немного риса, собирали листья, чтобы прорастить их. Ты тогда еще в лужу наступил. Я так смеялся с тебя, а потом мне в лицо прилетела грязь, — он тихонько посмеялся, — это было ужасно. Но, помнишь ли ты хоть что-то из того, что было на озере? Я думал, что ничто не сможет выбить это из памяти (может, я просто хотел так думать). Кай, мы танцевали на льду. Ты включил какой-то медляк и мы… — Он глубоко вздохнул и продолжил: — Мы просто обнимались, стоя посреди замерзшего озера. Никого не было рядом и никто не видел: никто в целом мире не ведает о том, что ты поцеловал меня. Я хотел бы, чтобы ты не знал этого, но тогда я тебе не ответил. Я хотел, Кай! Ты рванул прочь от меня, на ходу обувая свои ботинки. Кай! Ах если бы я тебя тогда не окликнул! Пусть ты был бы зол и ненавидел меня теперь, но хотя бы помнил меня, знал мое имя… Прости, Кай, я был напуган. — Он встал со стула, отпустил руку парня и развернулся в сторону выхода, пряча лицо. Дверь глухо скрипнула. –Тэхён, — дыхание Кая зазвенело у него в ушах, а слезы градом отозвались на сухих щеках, — ты виноват лишь в том, что не ответил мне тогда.