В лазарете

Ночь. Первый корпус. Четырнадцатая комната.       Дюжина шкитов сидит в плотном кругу. В центре круга, аки колесо Сансары, вращается чей-то подик. Игрок, на которого укажет носик парокурки, сам её будет раскручивать. На кого накрутишь — того и станешь целовать. Так играют в «Мафию».       Серёжа об этом, конечно, не знал, и когда на дискотеке его пригласила ночью сыграть в «Мафию» новая знакомая из пятого отряда, девочка с красивым казахским именем Крис, Серый был только рад и сразу согласился. После отбоя тот дождался собрания вожатых, выскочил в коридор и юркнул на первый этаж, не встретив по пути ни Татьяну Илгизовну, ни тренера спорстменов-пловцов, что жили на первом этаже. Оказавшись внизу, Серёжа направился к выходу из корпуса. Дверь оказалась незаперта, и юноша не переобуваясь, прямо в тапках, вышел на улицу. Серёжа не был особенно храбрым, но в эту ночь его словно что-то вело.       Оказавшись в первом корпусе, он немного огляделся и торопливо направился в четырнадцатую комнату. Там его ждали.

***

      Их было двое, кто не играл. Серёжа и Егор. Пока шкиты сидели в кругу и поочерёдно целовались, эти только лежали на кровати и глядели. Таких зовут куколдами. И Серёжа не против был быть куколдом, ведь когда он понял, что такое «Мафия», обратной дороги не было, но и участвовать он наотрез отказался. Шкиты поначалу попытались уговорить его поиграть, но Серый был непреклонен.       Сердце билось бешено. Серёжа не был верующим, но пытался складывать молитвы. Голова кружилась, и молитвы получались неряшливыми. Всем своим существом он трясся, перспектива целоваться с девочкой… пугала. Серый как только смог притворился мёртвым, и стал недвижим, чтобы никто не обратил на него внимание.       Это работало несколько часов. Игра шла своим чередом, все были заняты друг другом, до куколдов дела не было. Но долго так продолжаться не могло.       Крис буквально втянула Серёжу в игру. Все время она сидела у кровати, на которой лежал Серый, и когда тот на миг потерял бдительность, Крис развернулась, схватила его за запястье и со словами: «Пошли играть!» властным движением стянула бедолагу с ложа. Это выглядело, словно средневековый монгольский хан силой притянул к себе молодую русскую рабыню-наложницу. Итак, случилось худшее. Серёжа сел в круг. Он играет в «Мафию».       Игроки встретили Серёжу гоготом, тихим, чтобы Чиркаш (так презрительно звали воспитателя) не пришел, и продолжили играть. Только что целовавшая Максима, Крис протянула руку в центр и раскрутила парокурку. Подик сделал три полных оборота и указал на Сашу. Саша же, приподняв брови, чуть двинулась вперёд, ловко раскрутила кирпичик, и тот указал на Аню, девочку с не то голубыми, не то бирюзовыми волосами. «Красиво» — так про себя отметил Серёжа их протяжный поцелуй.       Серый целиком был занят игрой, внимательно следя за каждым движением подика и непрестанно молился. Сидел Серёжка по-турецки, и, что называется, как бедный родственник — весь сжался, руки скрестил, спину сгорбил.       «Мафия» шла полным ходом. Сначала Саша целовалась с Аней; потом Тимур — с Дашей; потом Аня — с Максимом… Серёжа всего на мгновение отвлёкся, как вдруг с ужасом увидел, что пришла его очередь целоваться.       Раскрученный Полиной подик смотрел на Серого, как смотрит на приговорённого к расстрелу дуло Калашникова. Рассудок покинул Сергея.       Полина встала. Не успев прийти в себя, и Серёжа встал. Ноги — ватные. Все в кругу молчат. Серёжа поднял взгляд на лицо Полины, но не успел прочесть в её взгляде ничего.       Сделав два шага, Полина приблизилась к Серёже, тот хотел было отступиться, но не успел — Полина уже приблизилась к его лицу своим лицом и заточила в поцелуй. Серый в ужасе зажмурился.       Полинин язык, плотный и влажный, словно обволакивал его рот изнутри, наполняя собой всё пространство, язык был будто змей, зловещими движениями вползающий в глотку Серёжи. Серый вдруг почувствовал, что его по самые гланды отымели в рот.       Не зная, куда деть руки, юноша просто развел их в стороны и растопырил пальцы. Он трясся. Сильно трясся.       Закончив, Полина отпрянула и буркнула под нос что-то вроде: «Хуёво ты целуешься…», удалилась на своё прежнее место. Толпа вдруг ожила, молчание прервалось густым шёпотом. Шокированный, Серёжа сел. И только Крис похлопола его по плечу, сказав одрбрительно: — С почином! Серёжа на несколько секунд выпал из реальности. Подумать только, это был первый его поцелуй… Серый задумчиво потупил взгляд куда-то в пол. — Ну ты уже будешь крутить? Или нет? — раздался чей-то отрезвляющий глас. Серёжу словно окатило холодной водой, тот вернулся в реальность и потянулся к центру круга, неловким движением закрутил парокурку. Та сделала несколько поворотов, указала… на самого Серёжу.       В недоумении, Серый обернулся на Крис и вопросительно выгнул бровь. — Если раскрутил, и попал на самого себя, крути ещё раз. Эта повторная крутка определит, с кем будешь сосаться, — заботливо пояснила Крис.       Серёжа отвесил благодарный кивок, вновь повернулся у центру и снова закрутил подик. Тот показал на порядком заскучавшую Лизу.       Та приподнялась, издав звук, напоминавший нечто среднее между «ладно» и «да блять», Серый встал вслед за ней.       У Лизы взгляд был понятный, даже какой-то родной. Совершенно материнский. Таким ласковым взглядом смотрит пьяный вдрызг отец, когда после семейного застолья зовёт чадо словами: «Айда, сынка, ща батя буит тя учить драца…». Приблизившись, Лиза чуть дёрнула уголок рта в полуулыбке, нежно приобняла Серого за талию, и, наконец, припала к нему губами. Серёжа безропотно подчинился и рефлекторно зажмурился.       Лиза целовала медленно, что называется, томно, её поцелуй был со вкусом дыни и арбуза. Серый был сосредоточен, как никогда, но вдруг его охватил мальчишачий детский интерес. Ему вдруг стало любопытно, что будет, если открыть глаза. Подчинившись этому наитию, Серёжа раскрыл очи, увидел вплотную смешное лицо Лизы, подумал, как нелепо выглядит сам, и, сконфуженный, еще плотнее закрыл глаза.       Поцелуй закончила Яна. Она хлёстко шлёпнула Серёжу пятернёй по правой ягодице, тот от неожижанности аж подпрыгнул, отпрянул от Лизкиных губ и повернулся к Яне. Та невинно хлопала ресницами, но взгляд её был полон ехидства.       Лиза в это время уже села на своё место. Она улыбалась, и лицо её сияло педагогическим удовлетворением. Серёжа вытер губы и сел возле Крис. Пока он присаживался, Лиза уже крутанула кирпичик. Тот ровно указал на Сашу, которая была погружена в какие-то свои мысли. Однако подик прогнал её думы, и девушка с лёгкой улыбкой наклонилась к центру, прокрутила парокурку, будто барабан на "Поле чудес". Но носик ингалятора указал не на сектор "Приз", а на сердобольного Серёжу. – Три раза подряд. А тебе везёт... – саркастически заметила Крис. Серёжа, не успевший отойти от предыдущего поцелуя, снова приподнялся. Саша уже стояла. Серый робко сделал шаг к девочке, та тоже подошла, нежно обняла юношу за шею и слегка склонила голову. Серёжа не стал смотреть ей в глаза ‐ побоялся – только неуверенно припал к ней губами.       Её поцелуй был истомно-сладким, со вкусом перечной мяты. Тут же пропала четырнадцатая комната, пропали шкиты, ушёл из-под ног Челябинск, не было в мире ничего, лишь нежные девичьи губы. Серёжа почувствовал себя свечным воском перед лицом огня, он стремительно таял. Сладострастие бурным потоком било из груди, щекотливым теплом разливалось по всему телу, доходило до кончиков пальцев и макушки. В это мгновение Серёжа вдруг подумал, что, возможно, вся его прежняя жизнь была просто подготовкой к этому моменту, к этой невиданной ранее сладости, перед которой меркнет любое наслаждение. Если бы Серёга был ценителем немецкого романтизма, ему бы точно пришли на ум строки из "Фауста" Гёте: "Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"       Вдруг Серёжа понял, что хочет обнять Сашу и никогда не пускать, но руки будто перестали его слушаться. И в этот же коварный момент Саша отпрянула от юноши и проворным движением опустилась на своё место.       Ещё несколько секунд Серый стооял в центре, как имбецил, собираясь с мыслями. Он не мог заставить себя вытереть губы, потому что на них остался её вкус. Ночь. Первый корпус. Четырнадцатая комната.