Broken

                   — Мы забираем его с собой. — Объявил Лидер автоботов, но никто не высказался против. Оптимус вызвал Рафа через свой комм и запросил Наземный мост к местоположению. Он наклонился и поднял неподвижное тело сикера, отметив, что корпус был довольно легким для его размера. Летучки, как правило, жертвовали броней и силой в пользу ловкости и скорости. Вот почему Старскрим обычно оставался в стороне от сражений. Мико, подпрыгивая от нетерпения, смотрела на автоботов, возвращающихся через воронку Наземного моста. Оптимус был последним. Она заметила, что все они были в порядке. — Что случилось? Никаких драк? — нетерпеливо спросила она. — Вы в порядке? — спросил Джек, заметив жуткую тишину. — Подожди, это Старскрим? — вдруг закричала Мико, заметив поврежденный корпус, который Оптимус нес на руках. — Да. — Прямо заявил Рэтчет, торопливо направляясь к медицинскому отсеку, Оптимус следовал за ним по пятам. — Вы с ума сошли? — Мико, пожалуйста. Это не самый лучший момент... — обеспокоенно пробормотал Балкхед. — Что случилось, Арси? — медленно спросил Джек, глядя на своего опекуна. Казалось, внутри нее происходил большой конфликт. — Мы не можем вам сказать. Мне очень жаль, дети. — Ответила она немного подавленно. Ей не нравилось скрывать что-то от детей, особенно от Джека, который, вероятно, уже мог справиться с правдой. Но это был приказ Оптимуса. Он не хотел унижать Старскрима больше, чем это было необходимо, и он считал, что то, что случилось с сикером, было чем-то личным. Если он хотел поделиться этим с кем-то еще, это зависело от него, а не от них. Раф с беспокойством посмотрел на закрытые двери медицинского отсека. ***       Старскрим теперь лежал на медицинской платформе, подключенный к множеству приборов. Рэтчет быстро работал, восстанавливая его разорванные топливопроводы и цепи. Он также позаботился, чтобы сикер не вышел из стазиса слишком рано. Оптимус помогал, как мог, имея базовую полевую медицинскую подготовку. — Я даже не знаю, как он выстоял с таким повреждением. Тем более трансформироваться. — Пробормотал медик. — Оптимус, попробуй починить это крыло, пока я работаю здесь.       Прайм повиновался, начав собирать то, что осталось от правого крыла Старскрима. Он знал, насколько чувствительны крылья авиатора, и это заставляло его пылать от ярости при одной мысли о том, что Мегатрон так плохо обращается с одним из своих. Даже если это был враг. Он не имел права. — Что это, Рэтчет? — спросил Оптимус, указывая на несколько бледных отметин на сером корпусе сикера. — Предыдущие раны, которые еще не полностью зажили. Со временем они полностью исчезнут. — Объяснил Рэтчет, не отрываясь от своей работы. — Я боюсь, что это был не первый раз, когда Мегатрон вымещал злость на Старскриме... но я думаю, он хотел, чтобы это было в последний раз. — Добавил он, нахмурившись.       Оптимус взглянул на лицевые пластины летучки. Обычно выражение лицевых заряжающихся или находящихся в стазисе было расслабленным и беззаботным. Но у Старскрима каким-то образом сохранилось слегка страдальческое выражение, а его оптические дуги слегка нахмурились. Это было неописуемо. Прайм задавался вопросом, сколько жертвы и сколько убийцы было внутри Старскрима на самом деле. Он казался таким... сломленным... там, в каньоне. Не только физически, но и психологически. Они продолжали работать в тишине в течение нескольких часов, пока Рэтчет, наконец, не заговорил. — Ну, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь ему. Он вне опасности. Теперь дело за его собственными ремонтными системами. — Объявил он. — Я отнесу его на гауптвахту. — Ответил Оптимус.