Сломанное сердце на льду.

Я стояла напротив и смотрела на Кисляка, пытаясь понять, что же произошло. Ещё несколько минут назад он светился от счастья, его глаза искрились, он шутил и извинялся, словно мы были лучшими друзьями. Но теперь его лицо стало каменным, а взгляд — пустым, как будто он увидел что-то ужасное на экране своего телефона. Он был словно в трансе, совершенно потерянный. Я чувствовала, как внутри меня нарастает беспокойство. Что могло его так потрясти? Он смотрел в экран, будто там скрывалась какая-то кошмарная тайна, от которой он не мог отвести глаз. Я не могла просто стоять и наблюдать, как он погружается в это состояние, как будто за ним закрыли дверь в реальность. — Андрей, всё нормально? — спросила я, стараясь вернуть его в мир живых. Я пощёлкала пальцами перед его лицом, надеясь, что это поможет ему выйти из этого состояния. — Что я тебе? В этот момент он словно проснулся, его глаза вновь встретились с моими, и я увидела в них растерянность. Он быстро убрал телефон в карман, как будто это был предмет, который мог причинить ему боль. — А… Да, — произнёс он, и в его голосе послышалась неуверенность, как будто он пытался понять, что произошло. — А что ты мне? Я почувствовала, как в груди зашевелилось облегчение, но тревога всё ещё не покидала меня. Я знала, что что-то не так, и не могла оставить его в этом состоянии. — Ну, ты не закончил своё предложение, — произнесла я, слегка смущаясь. Его состояние все еще казалось мне странным, будто он находился в каком-то трансе. Я щелкнула пальцами, надеясь вернуть его к реальности, но он, похоже, ничего не помнил. — А, ты про это! — внезапно оживился Андрей, и его лицо снова озарилось улыбкой, словно он забыл о том звонке, который только что его отвлек. — Я хотел сказать, что ты мне нравишься. Или даже не так… я в тебя влюбился. Эти слова повисли в воздухе, и я почувствовала, как моё сердце забилось быстрее. Он говорил это с такой искренностью, что мне стало не по себе. Я понимала, что его признание может звучать странно, но в то же время оно было таким трогательным. — Я, конечно, понимаю, что от меня это может показаться немного странным, а может, даже смешным, — продолжал он, — но я говорю тебе чистую правду. Я чувствую к тебе такую привязанность, такие нежные чувства, которые в последний раз испытывал только к Яне. Но она уже в прошлом, а ты — в настоящем. И поэтому я хочу пригласить тебя на свидание, чтобы ты тоже могла подумать о своих чувствах и, возможно, признаться мне в этом. Я не знала, почему, но на моём лице появилась улыбка, и она была такой широкой, что, казалось, могла бы дотянуться до самых ушей. Внутри меня всё перевернулось. — Знаешь, Андрей, я должна тебе признаться: ты мне тоже симпатичен, — произнесла я, чувствуя, как сердце колотится в груди. — Ты мне нравишься. Но я не могу сказать, что у меня есть слово «любовь» на языке. Хотя ты мне действительно очень нравишься. Я наблюдала за тем, как ты менялся, как ты растешь, и это очень важно. Ты действительно изменился, Андрей, — неожиданно для себя я резко схватила его за руку, и в этот момент между нами проскочила искра. — Я вижу, как ты стараешься завоевать мое внимание не ради соревнований с Щукиным, а потому что я действительно тебе нравлюсь. Это видно по твоим глазам. Его взгляд светился надеждой, и я заметила, как он немного приподнял брови, ожидая ответа. — Тогда ты согласна на свидание? — спросил он с искренним восторгом, который был так заразителен. — Можно сказать, что да, — кивнула я, улыбаясь. Внутри меня разгорелось тепло, которое трудно было игнорировать. — Но давай без всяких нежностей сейчас. Как только я приду на свидание, тогда я разрешу тебе поцеловать меня в щечку. А сейчас нет. — Хорошо, если не в щечку, тогда…— неожиданно произнес Кисляк, и, наклонившись, он нежно поцеловал тыльную сторону моей ладони. Этот жест был таким неожиданным и трогательным, что в моем сердце зажглось тепло, словно я оказалась в лучах весеннего солнца. — Я тебе обещаю, что точно не подведу тебя. — Я хочу в это верить, — ответила я, чувствуя, как внутри меня зарождается нечто новое. Когда я смотрела в его влюблённые глаза, полные искренности и надежды, меня охватывало странное волнение. Я не могла не заметить, как в его взгляде отражалась настоящая забота, и это было так приятно. Мы стояли наедине, и вокруг нас словно замерло время. В моей голове крутились мысли, как вихрь. Я пыталась разобраться в своих чувствах к Андрею. Это было что-то большее, чем просто симпатия, но можно ли это назвать любовью? Вопросы роились, как пчёлы в улье, и я понимала, что мне понадобится целая ночь, чтобы осмыслить всё, что происходит внутри меня. Я знала, что мне нужно время, чтобы понять, что же я на самом деле чувствую к этому загадочному парню с таким непростым прошлым. Маринка делилась со мной историями о его былых похождениях. Она рассказывала, как до появления Яны Андрей был настоящим бабником, способным переспать с любой девушкой и затем делать вид, что никогда не знал её. Но после того, как Яна его бросила, всё изменилось. Я видела, как он трансформировался, как будто что-то внутри него сломалось, и он стал другим — более осторожным, более вдумчивым. Это изменение было заметно, и я не могла не восхищаться тем, как он стал относиться к девушкам. Он не спешил, не торопился, и я чувствовала, что он искренне хочет построить что-то настоящее. Сейчас, глядя на него, я понимала, что готова дать ему шанс. Но для этого мне нужно было разобраться в своих чувствах, чтобы не делать скоропостижных выводов. Я хотела быть уверенной, что иду в правильном направлении. В этот момент, когда он держал мою руку, я почувствовала, что, возможно, это начало чего-то нового. Но мне нужно было время, чтобы понять, что же на самом деле происходит между нами. *** Андрей Кисляк шагал по подъезду, его шаги отдавались эхом в пустом пространстве, словно подчеркивая его раздражение. Телефон в его руке снова завибрировал, и он едва сдержал вздох. Яна. Опять Яна. Сколько раз он уже пытался объяснить ей, что между ними всё кончено? Сколько раз он говорил ей, что не хочет возвращаться к прошлому, что не хочет слышать её голос, видеть её сообщения, чувствовать её присутствие в своей жизни? Но она, словно нарочно, продолжала звонить, писать, будто играя на его нервах, будто наслаждаясь его раздражением. Сегодня звонки участились. Он уже потерял счёт, сколько раз экран его телефона загорался её именем. В какой-то момент он просто поставил телефон на беззвучный режим, чтобы не отвлекаться на её настойчивость. Ему нужно было сосредоточиться на разговоре с Кирой, на их общении, которое, в отличие от прошлого, приносило ему спокойствие и радость. Но даже в тишине он чувствовал, как телефон в его кармане снова и снова вибрирует, словно напоминая о том, что Яна не собирается сдаваться. Его шаги ускорились, когда он поднялся на свой этаж. Сердце билось быстрее, не столько от физической нагрузки, сколько от нарастающего раздражения. И вот, когда он уже почти добрался до двери своей квартиры, телефон снова завибрировал. На этот раз он не выдержал. Резким движением он поднёс телефон к уху, нажав на зелёную кнопку, и прижал его к уху. Его голос прозвучал резко, почти грубо, но в нём чувствовалась усталость, а не злость. Андрей стиснул зубы, пытаясь подавить нарастающее раздражение. Он знал, что разговор с Яной не сулит ничего хорошего, но не мог заставить себя отключить телефон. Она продолжала названивать, как назойливый комар, и вот сегодня снова решила «позвонить на огонёк». — Самойлова, скажи честно, тебе самой не надоело надоедать мне целый день? — его голос звучал холодно, но внутри всё кипело. Он не мог понять, почему она не оставит его в покое. — Какого чёрта тебе от меня нужно? Мы всё обсудили, я всё сказал. Ты должна была понять, что я не хочу иметь с тобой больше ничего общего. На другом конце провода послышался лёгкий смех, который заставил его сердце сжаться. Она всегда умела так смеяться — игриво, с легкой ноткой провокации. — Андрюш, неужели ты всё ещё обижаешься на меня? — её голос звучал так, словно она говорила с ребёнком, который не хочет делиться игрушками. — Я думала, что мы сможем остаться с тобой друзьями. Андрей закрыл глаза, представляя её ухмылку, которая, казалось, доносилась даже через телефон. Она всегда умела манипулировать его эмоциями, и сейчас это было особенно раздражающе. — Да, я понимаю, что поступила с тобой некрасиво, — её голос звучал так, будто она наслаждалась каждым словом, каждым вздохом, который он издавал. — Но это же не повод на меня постоянно обижаться. Андрей облокотился на холодную стену подъезда, чувствуя, как напряжение медленно покидает его тело. Только что он вернулся с прогулки с Кирой, и в его сердце царил непривычный покой. Жизнь, наконец, начала налаживаться. Но, как всегда, всё испортила она. Яна. Её звонок словно ворвался в его мир, как ураган, разрушая хрупкое равновесие, которое он выстраивал. — Яна, — начал он, стараясь говорить спокойно, но в голосе всё равно проскользнула нотка раздражения. — У меня только-только начала налаживаться жизнь. Я начал забывать о тебе, начал жить для себя, в своё удовольствие. А тут ты появляешься. — Он вздохнул, закрыв глаза на мгновение, словно пытаясь собраться с мыслями. — Если ты хочешь остаться друзьями, то, пожалуйста, не лезь в мою жизнь. Я тебя очень прошу. У тебя своя жизнь, у меня своя. И больше я не собираюсь наступать на одни и те же грабли. Его слова повисли в воздухе, но Яна, как всегда, не собиралась сдаваться. Её голос, полный сарказма и лёгкой усмешки, прозвучал в ответ: — Неужели у тебя кто-то появился, что ты меня так быстро разлюбил? Андрей почувствовал, как внутри него закипает раздражение. Она всегда умела выводить его из себя, всегда знала, куда нажать. Но на этот раз он не собирался позволять ей играть на своих чувствах. — А тебе какая разница? — резко ответил он, стараясь держать себя в руках. — Даже если и появился, это тебя никаким образом не касается, понятно? Мы с тобой расстались, и ещё давно. Поэтому я имею полное право строить свою личную жизнь. Всё, разговор закончен. Он быстро нажал на красную кнопку, отключив вызов, и сунул телефон в карман куртки. Всё внутри него бурлило. Ещё минуту назад он чувствовал себя спокойно, почти счастливо. Прогулка с Кирой, её смех, её взгляд — всё это дарило ему ощущение, что жизнь, наконец, поворачивается к нему лицом. Но звонок Яны словно вернул его в прошлое, в те дни, когда он был готов на всё ради неё, а она играла с его чувствами, как с игрушкой. Она всегда умела портить всё в нужный момент. В этом и была вся Яна Самойлова. Андрей, едва сдерживая нахлынувшую усталость, сжал в руке ключи, ощущая их холодный металл. Его пальцы машинально начали крутить замок, но дверь, к его удивлению, оказалась открыта. На мгновение он замер, пытаясь осмыслить ситуацию. «Неужели я забыл закрыть её?» — пронеслось в его голове, но почти сразу же он вспомнил: сегодня должен был заглянуть отец. Мысль об этом вызвала в нём лёгкое раздражение. В данный момент он не хотел никого видеть, даже отца. Разговор с Яной, произошедший всего пару минут назад, оставил в его душе тяжёлый осадок, словно туман, окутавший всё вокруг. Единственное, чего он сейчас желал, — это добраться до своей кровати, укрыться одеялом и погрузиться в сон, чтобы хоть ненадолго забыть обо всём. Но даже в этом хаосе мыслей и эмоций в его сознании теплился один яркий, почти нереальный образ — Кира. Она была как луч света, пробивающийся сквозь густые тучи. Андрей с облегчением вспомнил, как наконец-то нашёл в себе силы признаться ей в своих чувствах. Он до сих пор не мог поверить, что она его простила, что согласилась на свидание. В этот момент жизнь, казалось, начинала налаживаться, словно пазл, который долго не складывался, но теперь всё встало на свои места. Он даже не думал о Щукине. Тот, судя по всему, был занят своими делами, и у него, похоже, завязывались какие-то отношения с Кариной. Андрей не испытывал ни капли ревности или беспокойства. Наоборот, он чувствовал себя свободным, словно с его плеч свалился тяжёлый груз. Теперь он мог быть уверен, что Кира — только его, и никто не сможет её увести. Эта мысль согревала его изнутри, как тёплый солнечный луч в холодный день. Сделав глубокий вдох, Андрей переступил порог, закрыв за собой дверь. Андрей, сбросив с себя утомлённые заботами одежды, направился в ванную, где его встречала прохладная вода, обещающая освежение и расслабление. Он тщательно вымыл руки, стараясь избавиться от остатков напряжения, но мысли о разговоре с Яной всё равно не покидали его. Когда он вышел из ванной, его внимание привлек свет, пробивавшийся из кухни. Это означало, что его отец, Виктор Анатольевич, уже дома. Собравшись с мыслями, Андрей направился на кухню. Дверь была приоткрыта, и он уже заранее знал, что увидит. На кухне, за столом, сидел его отец, погружённый в чтение газеты. Когда Андрей вошёл, Виктор поднял взгляд и улыбнулся, отложив телефон в сторону. — Привет, пап, — устало произнёс Кисляк, чувствуя, как на его плечах скапливается тяжесть прошедшего дня. Виктор Анатольевич встал со стула и, подойдя к сыну, крепко обнял его. Это объятие было наполнено теплом и заботой, словно защищая Андрея от всех невзгод. — Я уже и забыл, что ты придёшь, — произнёс отец с легкой улыбкой, в его голосе звучала искренность и радость от встречи. — Да, я тоже думал, что не успею, — ответил Андрей, стараясь скрыть усталость, которая навалилась на него, как тяжёлое одеяло. — Но свободное время появилось, вот и решил проверить, как ты. Виктор Анатольевич внимательно посмотрел на сына, его глаза стали более серьёзными. Он положил ладонь на плечо Андрея, словно пытаясь передать ему свою поддержку и заботу. — Ты какой-то уставший, — заметил он, сканируя лицо сына. — Что-то случилось? Андрей, чувствуя, как внутри него поднимается волна воспоминаний о разговоре с Яной, попытался скрыть свои переживания. Он не хотел, чтобы отец волновался из-за его проблем. — Да ничего особенного, просто на тренировке устал, — произнёс он, стараясь говорить как можно проще и спокойнее. Слова, казалось, сами собой вырвались из его уст, но в глубине души он понимал, что это не совсем правда. Усталость была не только физической. Мысли о Яне, её насмешливом голосе и том, как она вновь влезла в его жизнь, не давали ему покоя. Андрей плюхнулся на диван, чувствуя, как усталость накрывает его с головой. В руках он держал пульт от телевизора, и, не раздумывая, нажал на красную кнопку. Экран засветился, но он не видел ни картинок, ни звуков — его мысли были заняты чем-то гораздо более тяжелым. — Андрей, а как у вас там с Яной дела? — раздался голос Виктора Анатольевича. Вопрос был задан с той самой интонацией, которая заставила Андрея вздохнуть с досадой. Он прекрасно понимал, что его отец приехал не просто так. Взгляд Виктора Анатольевича был полон ожидания, словно он готовился к долгому разговору, полному ностальгии и сожалений. Андрей закатил глаза, чувствуя, как внутри него закипает раздражение. «Конечно, — подумал он, — разговор будет именно о ней». Яна и Андрей были лучшими друзьями с самого детства, и их родители, мечтая о будущем, строили грандиозные планы. Они представляли, как их дети вырастут, влюбятся друг в друга и однажды станут мужем и женой. Но теперь все эти мечты, как карточный домик, рухнули в одно мгновение, когда Яна его бросила. — Теперь я понял, для какой цели ты приехал сюда, — произнёс Андрей, чувствуя, как внутри него закипает раздражение. Эта тема о Яне, казалось, преследовала его на каждом шагу. Яна. Яна. Яна. Везде эта Яна. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать нарастающее беспокойство, которое разрывалось изнутри. — Андрей, ты пойми, я просто переживаю за тебя, — сказал Виктор Анатольевич, его голос был полон заботы. Он встал рядом с диваном, на котором сидел сын, и его взгляд был полон понимания. — Я же вижу, как ты страдаешь. И Яна тоже страдает. Она говорит, что ты не отвечаешь на её телефонные звонки и сообщения. Она хочет с тобой встретиться, поговорить, а ты отталкиваешь её. Андрей закрыл глаза, словно пытаясь отгородиться от слов отца. Ненависть к этой ситуации переполняла его. Он не хотел больше слышать о Яне, о том, как она страдает. Ему было тяжело, и мысли о том, что она всё ещё может быть в его жизни, вызывали только гнев. — В любом случае, вы же можете остаться друзьями, и ни у кого не будет обид, — продолжал Виктор, его тон был мягким, но настойчивым. — Да я не против остаться с ней друзьями, — резко ответил Андрей, его голос звучал холодно. — Только пусть она не лезет в мою личную жизнь. Она не должна надеяться, что у нас вновь с ней что-то получится. Этого не будет. Слова, как острые стрелы, вырывались из его уст, и он чувствовал, как сердце колотится в груди от эмоций. Внутри него бушевала буря: гнев, разочарование, и даже обида. юОн не хотел больше обсуждать Яну. У него была совершенно другая девушка, с которой он надеялся быть счастливым. — У меня есть другая девушка, — произнёс он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала боль. — С которой я буду счастлив. А Яна мне не нужна. И пусть она даже не пытается вернуть меня. Вот так ей и передай. В этот момент Андрей резко встал с дивана, словно его облили холодной водой. Он подошёл к подоконнику, и, глядя на улицу, где вечерний свет мягко падал на тротуары, пытался успокоить свои чувства. Его мысли метались, как птицы в клетке. Он чувствовал, что не может больше оставаться в этом состоянии, и ему нужно было найти выход. — Даже так? — Виктор Анатольевич приподнял бровь, его удивление было очевидным. Он явно не ожидал услышать такое от сына. — И кто же эта девушка, которая сделает тебя счастливым? — Кира Антипова, — произнёс Андрей, и в тот же миг в его груди зажглось тепло. Это имя стало для него словно магический амулет, способный вытянуть его из любой тёмной ямы. Он готов был произносить её в любой момент, когда на душе становилось тяжело, когда раздражение охватывало его целиком. Имя Киры было как свет в конце туннеля, который всегда помогал ему найти путь к спокойствию. — Это та девочка из вашей команды, если я не ошибаюсь? Сестра твоего друга? — спросил Виктор Анатольевич, его голос звучал с любопытством, словно он пытался восстановить в памяти детали, которые ускользнули от него. Он вспомнил, как не раз приходил на игры сына и как его взгляд останавливался на этой девушке, когда она мчалась по льду. Виктор Анатольевич, погрузившись в воспоминания, начал вспоминать, как Кира, с её яркими голубыми глазами, всегда привлекала внимание зрителей. Она была не просто хорошей хоккеисткой — она была настоящей звездой на льду. Каждый раз, когда она выезжала на лед, её уверенность и страсть к игре были очевидны. Она не просто забивала шайбы, а делала это с таким мастерством, что зрители взрывались аплодисментами, словно она исполняла какой-то невероятный номер. Её красота тоже не могла остаться незамеченной. Она была голубоглазой блондинкой с короткими волосами, которые игриво выбивались из-под защитной маски. Даже в этой спортивной амуниции она выглядела привлекательно и уверенно. Виктор помнил, как её глаза сияли азартом, когда она забивала очередной гол, и как её смех раздавался на льду, создавая атмосферу дружелюбия и позитива. Когда Андрей произнёс её имя, Виктор сразу же вспомнил эту девушку. В его памяти она запечатлелась как символ силы и уверенности, и он не мог не восхищаться тем, как она справлялась с давлением игры. — Да, она сестра Антона, — Андрей кивнул, поворачиваясь лицом к своему отцу. В его голосе звучала уверенность, когда он продолжил: — Я тебе уверяю, она сделает меня счастливее, чем Яна. Пап, у меня наконец-то начала налаживаться жизнь. Я по-настоящему влюбился в неё, смог признаться в своих чувствах, а теперь появляется Яна и всё рушит. Если это она попросила тебя поговорить со мной, потому что я не отвечаю на её звонки, то я не хочу обсуждать с тобой её. Наши отношения давно закончены, и я не верю, что она страдает. А вот я больше не страдаю. Да, я переживал несколько месяцев назад, но сейчас у меня всё хорошо. Виктор Анатольевич внимательно смотрел на сына, и в его глазах мелькнуло понимание. — То, что ты начал жить нормальной жизнью, — это безусловно хорошо, — сказал он, вспоминая о Кире. — Да, она симпатичная. Играет даже лучше тебя, что тоже впечатляет, — добавил он с лёгкой усмешкой, пытаясь разрядить обстановку. Андрей почувствовал, как на душе становится легче. Отец не осуждал его, не пытался навязывать своё мнение. — Я не буду давать тебе никаких советов или капать на мозги, — продолжал Виктор, — потому что ты уже взрослый человек. У тебя своя голова на плечах, и я уверен, что ты сам разберёшься со своими девушками и любовными проблемами. Я просто хотел знать, что у тебя всё хорошо. Это для меня будет самым большим счастьем. Андрей кивнул, чувствуя, как внутри него растёт уверенность. — Разберусь обязательно, — ответил он решительно, словно все вопросы уже были решены. Он проводил отца взглядом, когда тот подходил к нему, и почувствовал, как Виктор обнял его на прощание. — Отдыхай, — произнёс Виктор Анатольевич, и в его голосе звучала забота. — А мне пора. Андрей посмотрел в окно, тяжело вздохнув. Он очень надеялся, что тема Яны больше не всплывёт ни в одном разговоре. С каждым днём он всё больше осознавал, что с Кирой у него есть шанс на настоящее счастье, и это ощущение наполняло его светом. *** Сегодняшняя тренировка вымотала меня до предела. Я едва держалась на ногах, когда, с трудом сгибая руки, складывала свои вещи в сумку. Усталость накрыла меня как тяжелое одеяло, и я почти провалилась в сон на ходу. Это была уже вторая тренировка за день, и я чувствовала, как каждую клеточку моего тела пронизывает утомление. Словами не передать, насколько я была измотана. Я собрала волосы в небрежный хвост, стараясь хоть как-то привести себя в порядок, и, не замечая, что происходит вокруг, продолжала складывать форму. Мои глаза слипались, словно тяжелые занавески, и мир вокруг меня расплывался в тумане. Все, что меня интересовало в данный момент, — это добраться до дома и упасть в объятия сна. Я мечтала о мягкой постели, о том, как закрою глаза и забуду обо всем на свете. Но вдруг, как будто из ниоткуда, я почувствовала резкий щипок за боками. Я вздрогнула, и в тот же миг из рук выпали аккуратно сложенные штаны, которые я собиралась положить в свою сумку. Они упали на пол, и в этот момент вся усталость и недовольство вырвались наружу. Я обернулась, готовая высказать все, что думая о своем нарушителе покоя, и увидела Марину. — Ты чего так пугаешь? — хрипло произнесла я, глядя на подругу с недоумением. Внутри меня бушевали эмоции — от раздражения до облегчения, что это всего лишь она. Я быстро подняла штаны с пола и, стараясь не потерять остатки самообладания, снова положила их в сумку, аккуратно застегнув замок. — Не думала, что ты такая пугливая, — её голос прозвучал мягко, с лёгкой ноткой насмешки, но в то же время с теплотой, которая заставила меня почувствовать себя чуть спокойнее. Она обняла меня, её руки были уютными и надёжными, словно пытались защитить от всего, что происходило вокруг. — Ты выглядишь не очень. Устала? — её взгляд скользнул по моему лицу, и я почувствовала, как её пальцы слегка сжали моё плечо, будто пытаясь передать немного своей энергии. — Безумно, — выдохнула я, чувствуя, как тяжесть всего дня буквально давит на плечи. Зевок вырвался сам собой, и я едва успела прикрыть рот рукой. — Вторая тренировка за сегодня… она просто выжала из меня всё, что было. — Голос звучал устало, почти шёпотом, и я сама удивилась, насколько сильно я вымоталась. Казалось, что даже стоять на ногах было сложно. — Ну ничего, — её слова прозвучали как обещание, как что-то, во что можно было поверить. — Сейчас домой придёшь, ляжешь спать, и всё будет хорошо. — Она улыбнулась, и в её глазах читалась забота, которая заставляла меня чувствовать себя чуть менее одинокой. Я лишь кивнула, натягивая на себя куртку, стараясь укрыться от прохладного вечернего воздуха. — Или ты не домой? — её голос стал чуть тише, в нём появилась лёгкая нотка любопытства, и я почувствовала, как её взгляд изучает моё лицо, пытаясь уловить то, что я, возможно, скрываю. Я замерла на мгновение, чувствуя, как её вопрос задевает что-то глубоко внутри. — Домой, конечно, а куда мне еще идти? — усмехнулась я, стараясь скрыть усталость в голосе. — Не на улице же мне спать. Марина прищурила глаза, и в её взгляде появилось озорное выражение. — Я думала, может быть, ты к Кисляку пойдёшь, — произнесла она с легкой ехидной ноткой, словно подкидывая мне провокацию. Я резко сглотнула, и сердце забилось быстрее. Подняв глаза на подругу, я заметила, как её лицо наполнилось любопытством, а её улыбка стала шире. — И, кстати, подруга, ты когда мне собиралась рассказать о твоем поцелуе с Кисляком? — продолжила она, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. В голове замелькали мысли, и я нахмурила брови, застегивая куртку. Внутри меня всё заколебалось, словно я попала в ловушку, и мне было совершенно ясно, что она не зря задаёт такие вопросы. — Откуда ты знаешь? — выпалила я, не в силах скрыть растерянность в голосе. Мои руки инстинктивно начали поправлять шапку, словно это могло защитить меня от её проницательного взгляда. Я знала, что Марина не оставит меня в покое, пока не доберется до сути. — Ну, наш город маленький, — произнесла она, сложив руки на груди и улыбаясь всё шире. — Все разговоры быстро разлетаются, как только кто-то шепнёт что-то на ухо. На мгновение мне стало не по себе. Какие разговоры? О чем речь? Чьи это слова? Или Кисляк действительно не умеет держать язык за зубами? Внутри у меня всё заколебалось от тревоги, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее. — Видела бы ты сейчас свое лицо, Кира! — вдруг расхохоталась Марина, и в её голосе прозвучала такая игривая нотка, что я не могла не улыбнуться, несмотря на волнение. Я поняла, что она просто блефовала, и, как всегда, я попалась на её уловки. — Ты что, издеваешься? — пробормотала я, пытаясь скрыть смущение. — Я шучу! — продолжала она, едва сдерживая смех. — Просто услышала разговор Кисляка и Пономарева. Андрюха сказал, что ты отлично целуешься и на свидании хочет тоже самое повторить. Я облегченно вздохнула, словно с моих плеч свалился тяжелый груз, и негативные мысли, терзавшие меня, начали отступать. Внутри всё успокаивалось, но тут Марина, с недовольным выражением на лице, прервала тишину. — Но знаешь, это нечестно по отношению ко мне! — произнесла она, обиженно поджимая губы. — Я твоя подруга, а ты мне ничего не рассказываешь! Я должна была первая об этом узнать! — Это произошло случайно, — произнесла я, стараясь говорить уверенно, хотя внутри меня всё бурлило. — Тут даже рассказывать нечего, — добавила я, быстро накинув на плечо свою сумку, словно это могло помочь мне сбежать от этой неловкой ситуации. — Это неинтересно. Но, как только я произнесла эти слова, поняла, что они звучат неубедительно. В глубине души я знала: для Маринки это не просто сплетни, это часть моей жизни, и ей важно знать, что происходит. Я посмотрела на неё и заметила, как её глаза заблестели от разочарования. — Неинтересно? — переспросила она, поднимая брови в недоумении. — Кира, это ты про поцелуй с Кисляком говоришь? Это не просто «неинтересно». Это, блин, захватывающе! Я почувствовала, как щёки заливает краска. В голове пронеслись воспоминания о том моменте — о том, как его губы коснулись моих, о том, как мир вокруг вдруг остановился. — Я сказала неинтересно, значит, неинтересно, — фыркнула я, устремив взгляд в глаза Марины, пытаясь скрыть бурю эмоций, которая разгоралось внутри меня. Её настойчивость была почти физически ощутима, и я понимала, что она не отступит, пока не добьётся своего. Марина не собиралась сдаваться. Она сделала шаг ко мне, её рука ловко схватила меня за локоть куртки, словно пытаясь остановить меня в этом внутреннем бегстве. — Ладно-ладно, если не хочешь говорить об этом, тогда расскажи про свидание! — воскликнула она, её голос зазвучал так, будто это было единственное, что имело значение в этот момент. — Это уж куда интереснее! Я закатила глаза, но на самом деле меня это задело. Внутри меня разгорелся огонь, который я пыталась подавить. — Да что там интересного? Он просто позвал меня на свидание, а я согласилась, — произнесла я, пожимая плечами, как будто это было нечто совершенно обычное. Но в глубине души я знала, что это не так. Я чувствовала, как сердце стучит быстрее, и тепло разливается по телу. — Ну и ещё он мне в любви признался, а я сказала, что он мне симпатичен. — И это ты называешь неинтересно? Кира, да это похлеще, чем в любом сериале! — воскликнула Марина, её глаза расширились так, что казалось, они вот-вот выскочат из орбит и покатятся по всей раздевалке. Я не могла сдержать улыбку, глядя на её реакцию, но в то же время ощущала, как внутри меня загорается смущение. — Значит, после вашего свидания я жду всех подробностей, и это не обсуждается, понятно? — Понятно, — вздохнула я, кивнув головой, хотя сама не была уверена, смогу ли рассказать ей всё, что произошло. Мы направились к выходу из раздевалки, и я пыталась собраться с мыслями, но вдруг на нашем пути возник Алимов. — Кир, можно с тобой поговорить? — его голос прозвучал тихо, но настолько уверенно, что я почувствовала, как мурашки пробежали по спине. Илья стоял передо мной, его взгляд был настолько пронзительным, что казалось, он видит меня насквозь, читает каждую мысль, каждую эмоцию, которую я пыталась скрыть. Его присутствие всегда вызывало во мне странное смешение чувств — раздражение, тревогу. И сейчас, когда он появился здесь, в самый неподходящий момент, я почувствовала, как внутри меня закипает гнев. Алимов? Серьезно? Какого черта он вообще здесь делает? Я резко обернулась к Марине, которая стояла рядом, ее глаза уже были полны вопросов, но она молчала, словно чувствовала, что сейчас не время для слов. — Марин, жди меня на улице, я скоро выйду, — сказала я, стараясь звучать спокойно, хотя внутри все клокотало. Марина кивнула, но перед тем как уйти, бросила на Илью долгий, оценивающий взгляд. Ее глаза словно говорили: «Если что, я рядом». Она развернулась и направилась к выходу, оставив нас наедине. Я скрестила руки на груди, стараясь выглядеть уверенно, хотя внутри все сжималось от напряжения. — Ну, чего тебе? — спросила я, глядя на него с вызовом. Мой голос звучал резко, но я не могла сдержать раздражения. Его появление всегда нарушало мой покой, и сейчас было не исключение. — Слушай, Кира, — произнес Алимов, его голос звучал немного нервно, как будто он готовился к важному экзамену. — Я хотел спросить, ты занята завтра? Я понимаю, что после тренировки ты сейчас совершенно вымотана, но мне бы хотелось пригласить тебя в кафе. Как ты на это смотришь? Он смотрел на меня с надеждой, и в его глазах читалось, что он уже продумал все до мелочей, ожидая, что я скажу заветное «да». Но меня это удивило, и я почувствовала, как внутри нарастает волна недоумения. — Подожди, — ответила я, не веря своим ушам. — С чего ты вдруг решил пригласить меня в кафе? Мы с тобой даже не друзья, не лучшие друзья, а просто знакомые. То, что ты подвёз меня до дома, не значит, что я должна прыгать к тебе в постель. Ты просто отвёз меня, и на этом наше общение заканчивается. Ты действительно думал, что между нами может быть что-то? Я почувствовала, как сердце колотится от гнева и удивления. Как он своим мозгом мог до такого додуматься? Это было просто абсурдно. Я никогда не давала ему никаких надежд, и его уверенность в том, что я должна ответить взаимностью, только злила меня. — Ты меня, конечно, извини, — продолжала я, поджимая губы. — Но все эти мысли, которые у тебя в голове, просто выбрось. Ты меня подвёз, я тебя поблагодарила, и на этом всё. Между нами больше ничего нет. И, кстати, мне нравится совершенно другой человек. Так что найди себе какую-нибудь другую дурочку, а не меня. Я сделала шаг в сторону выхода из ледового дворца, готовясь оставить его позади. Но вдруг он остановил меня, его рука коснулась моего запястья, и я почувствовала, как внутри меня закипает смесь гнева и удивления. — Кисляк тебе нравится, да? — его голос прозвучал ядовито, словно змея, готовая ужалить. Каждое слово было пропитано злостью, которую он не мог скрыть. Его глаза горели, будто в них вспыхнул огонь, а тон стал резким, почти металлическим. Я почувствовала это сразу — он был зол. Зол на то, что я его отшила. В озможно, он привык к тому, что девушки всегда соглашаются: на кино, на кафе, на посиделки у него дома. Но я оказалась другой. Единственной, кто сказал «нет». И это, видимо, задело его мужское эго так сильно, что он едва сдерживался. Мне стало смешно. Смешно от его наигранной уверенности и того, как он пытался сохранить лицо, хотя внутри, очевидно, кипел. — А вот кто мне нравится — это совсем не твоего ума дело, так что будь добр, отвали. — я усмехнулась, глядя на него с легким презрением. Он выглядел не просто глупо, а как настоящий идиот, который не знает, как выкрутиться из ситуации. Его лицо покраснело, глаза сузились, а губы дрожали от злости. — Чао, удачи в поисках дурочки, — я бросила это напоследок, развернулась и быстро вышла из ледового дворца, едва сдерживая смех. Мое сердце билось быстрее, но не от страха, а от адреналина. Это было так забавно — видеть, как он теряет контроль. Его злость нарастала с каждой секундой, как лавина, готовая поглотить все на своем пути. Он ненавидел ее. Ненавидел за то, что она посмела его послать. За то, что она не поддалась на его уловки, не стала одной из тех, кто всегда соглашается. Она была другой, и это бесило его больше всего. Его мысли путались, а в голове крутились обидные слова, которые он хотел ей крикнуть вслед. Но она уже ушла, оставив его одного с его злостью и унижением. Он стоял там, в пустом холле, чувствуя, как гнев разъедает его изнутри. — Вот же, блять, белобрысая курица! — прошипел Алимов, сжимая кулаки так, что костяшки побелели от напряжения. Злость к Антиповой росла в нем, как буря, готовая разразиться в любой момент. Он не мог забыть тот момент, когда она, с презрением взглянув на него, послала его куда подальше. Это было как удар в сердце, и в его груди вспыхнула ненависть, которая гнала его вперед. Он не мог этого оставить просто так. Нет, он выбьет её из колеи на игре. Уже не ради Снежаны, не ради чьих-то там интересов. Ради себя. Ради своего принципа. Она посмела отказать ему, посмела унизить его, и теперь он заставит её пожалеть об этом. Он покажет ей, кто здесь сильнее, кто достоин уважения. И пусть она потом кусает локти, но будет уже поздно. Он не остановится, пока не увидит, как её уверенность рассыпается в прах. Его глаза горели холодным огнём, а в душе бушевала буря. Он готов был разорвать её на части, не физически, но морально, эмоционально. Она должна была понять, что с ним шутки плохи. Игра только начиналась, и он не собирался проигрывать. *** Сегодня Егор, с легким волнением в сердце, снова вел Карину к себе домой. Но на этот раз у него была особая цель — познакомить её со своей мамой. Карина же, чувствуя, как внутри неё поднимаются волны тревоги, не могла избавиться от мысли, что это решение Егора было слишком поспешным. Её охватывало волнение: что, если она не понравится его маме? Что, если та будет смотреть на неё с презрением, как на кого-то, кто не достоин внимания? — Не переживай так, — произнес Егор, нежно сжимая её руку, как будто это могло развеять все её страхи. Его уверенность была заразительной, и он с улыбкой открыл дверь в свою квартиру. — Мама, мы пришли! И вот, через несколько секунд в прихожую, словно из сказки, вышла Елена Константиновна. Её улыбка была такой теплой и доброй, что Карина почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Мама Егора смотрела на них с радостью, но её взгляд особенно задержался на Карине. Девушка, чувствуя себя на распятии, прикусила губу, стараясь унять нарастающее волнение, которое сковывало её. — Здравствуйте, — произнесла она, голос её немного дрожал, но она старалась улыбаться, чтобы не выглядеть слишком напряженной. Внутри всё бурлило, и Карина быстро сняла куртку, которую Егор бережно повесил на вешалку. — Здравствуй, — ответила Елена Константиновна, её голос звучал как мелодия, полная тепла и радости. На её лице сияла широкая улыбка, и в этот момент Карина поняла, что, похоже, она ей действительно понравилась. Мама Егора, с её добрыми глазами и дружелюбной аурой, казалась идеальной. — Я Елена Константиновна, мама Егора. Очень приятно познакомиться. Женщина протянула руку, и Карина, чувствуя, как волнение уходит на второй план, ответила ей, крепко пожимая. — Я Карина, — произнесла она, стараясь вложить в свои слова как можно больше искренности. — Мне тоже очень приятно познакомиться с вами. После этого доброжелательного жеста волнение, словно рукой, сняло с Карины груз тревоги. Она начала осознавать, что, возможно, действительно понравилась маме Егора, и теперь ей не о чем беспокоиться. — Не бойся, она тебя не укусит, — с легкой усмешкой произнес Егор, вновь обнимая её за руку. Его поддержка придавала ей уверенности, и она почувствовала, как страхи постепенно исчезают. — Да, это правда, я тебя точно не укушу, — с игривой улыбкой подхватила Елена Константиновна, её глаза искрились добротой. С этими словами она быстро направилась на кухню, оставляя за собой атмосферу легкости. — Проходите, я уже всё приготовила к столу! — Вот видишь, всё хорошо, а ты переживала, — произнёс Егор, крепко сжимая её руку. Этот простой жест был полон поддержки и уверенности, словно он говорил ей: «Ничего страшного не случится». Его тёплое прикосновение немного развеяло её страхи, и Карина почувствовала, как напряжение в её груди начинает отпускать. Они направились на кухню, где уютно светилось мягкое освещение, а на столе уже стояли приготовленные блюда. Карина огляделась, ощущая атмосферу домашнего уюта, но волнение всё ещё не покидало её. Она старалась сосредоточиться на том, что происходит вокруг, и не думать о том, как может отреагировать мама Егора. Сев за стол, Карина заметила, как Егор с улыбкой смотрел на неё, и это придавало ей сил. Она попыталась расслабиться, но мысли о том, что её ждёт, всё ещё крутятся в голове. Елене Константиновне Карина сразу же приглянулась. В ней было что-то особенное — её красота сочеталась с удивительной спокойной энергетикой, словно сама природа умиротворяла окружающих рядом с ней. Она никогда не говорила лишнего, будто осознавала, что слова могут разрушить мгновение волшебства, которое витало вокруг. Её стеснительность была почти трогательной, но именно это качество привлекало, заставляя сердце Елены наполняться гордостью. Словно под чарами, она вновь и вновь ловила себя на том, что смотрит на Карину с умилением. Елене было приятно видеть, как такая изящная и скромная девушка затмила собой сына, завладев его вниманием и сердцем. Каждый раз, когда их взгляды встречались, Елена проявляла добрую улыбку, которую невозможно было не заметить. Она чувствовала, что Карина не просто подходит для её сына, а словно создана для него. *** стояла у зеркала в своей комнате, нежно касаясь кожи лица кисточкой для макияжа. Волнение переполняло меня, как никогда раньше. Сегодня у меня свидание с Кисляком, и с самого утра я старалась привести себя в порядок, чтобы выглядеть не просто хорошо, а по-настоящему великолепно. Я уже переоделась в свой особенный костюм — темно-синий, который подчеркивал каждую линию моей фигуры. Этот наряд я надевала лишь по праздникам или в самые важные моменты, и вот сегодня он должен был стать символом чего-то нового и волнующего. Я могла бы выбрать платье или юбку, что-то более романтичное, но, учитывая, что я недавно переболела, а на улице холодный ветер, я решила, что этот костюм — идеальный выбор. Каждый штрих макияжа приближал меня к тому образу, который я хотела создать. Я добавила немного румян, чтобы придать лицу свежесть, и легкую помаду, которая оттеняла губы нежным розовым цветом. Я аккуратно собрала волосы в изящную прическу, и теперь, сидя перед зеркалом, наводила красивый макияж. Волнение переполняло меня, и предвкушение свидания с Кисляком заставляло сердце биться быстрее. Мысли о том, что произойдет, как он будет себя вести, не покидали меня. Это было так неожиданно и невероятно интересно. Честно говоря, я никогда не думала, что смогу пойти на свидание с Андреем. Мысли о том, что он мог бы испытывать ко мне какие-то чувства, казались мне далекими и даже невозможными. Но судьба, как всегда, сыграла свою роль, и вот я здесь, готовая к новому этапу в своей жизни. Я наблюдала, как он изменился в последнее время, и в глубине души верила, что он стал другим, нормальным, не таким, каким был раньше. Когда я рассказала Антону о том, что Андрей пригласил меня на свидание, он лишь пожелал мне удачи и с улыбкой посоветовал не обжигаться. Несмотря на то что Антон и Андрей были лучшими друзьями, он старался предостеречь меня, зная, какой Андрей мог быть. Но, к счастью, он не стал запрещать мне общаться с ним или встречаться. Когда я делилась новостью о свидании, я заметила, как его глаза засветились. Возможно, он был рад, что Кисляк наконец-то решился открыться и признаться мне в своих чувствах. С этими мыслями я продолжала наносить макияж, погружаясь в процесс с головой. Сначала я аккуратно распределила тональный крем по лицу, стараясь добиться идеального оттенка. Затем, с помощью пудры, я растушевала его, придавая коже матовость и свежесть. Я осторожно подводила глаза, красила ресницы, придавая им объем, и аккуратно оформляла брови. Каждое движение было продуманным, и я старалась создать тот самый образ, который бы отражал все мои чувства и ожидания. В этот момент я была так поглощена раскрашиванием своего лица, что не заметила, как в комнату тихо вошла мама. Она остановилась на пороге и несколько минут наблюдала за мной с улыбкой на лице, как будто видела, как я готовлюсь к важному событию. — Куда собираешься? — неожиданно спросила мама, и от её вопроса я чуть не выронила подводку. Внутри меня всё сжалось, и я вздрогнула, едва не испортив стрелку, которую так старательно рисовала. Но, к счастью, всё обошлось. Я закончила свой макияж и, повернувшись к маме, попыталась изобразить уверенность, широко улыбнувшись, с искорками радости в глазах. — Я на свидание собираюсь. С Андреем, — произнесла я, стараясь успокоить её тревогу. Мама, конечно, знала Андрея: он был лучшим другом Антона и мы были в одной команде. Я решила уточнить это, чтобы она не переживала о том, что может произойти со мной в подворотнях, где, по её мнению, меня могли бы «убить или изнасиловать». — А глазки-то как горят! — заметила мама, и я почувствовала, как на сердце стало теплее. В её глазах светилась радость, а на лице расплылась счастливая улыбка. Это означало, что она искренне радуется за меня, за то, что в моей жизни наконец-то появляется хоть какая-то стабильность и, возможно, отношения. — Да, это просто тушь на ресницы, — попыталась я оправдаться, но в этот момент мои слова выдали меня. Я запнулась, и язык заплетался, словно волнение вдруг решило сыграть со мной злую шутку. Мама медленно подошла ко мне, её шаги были тихими, но уверенными. Её взгляд, пронизывающий и в то же время тёплый, остановился на мне. Она смотрела так, будто видела не только моё лицо, но и всё, что скрывалось за ним — мои мысли, мои чувства, мои тайны. На её губах играла лёгкая улыбка, но в её глазах читалась серьёзность, которая заставляла меня немного ёрзать. Она знала меня слишком хорошо. С самого детства она умела разгадывать мои маленькие хитрости, видела, когда я врала, когда приукрашивала или умалчивала что-то важное. Она знала меня насквозь, от и до. — Нет, Кира, — её голос был мягким, но твёрдым. — Это не про тушь, не про макияж. Это про твои глаза. Они горят. Я вижу, как они сверкают, как в них отражается счастье. И это не от косметики, не от подводки, которую ты так старательно нанесла. Это ты. Твоя душа. Твоё сердце. — Она замолчала на мгновение, её взгляд стал ещё глубже, ещё пронзительнее. — Ты счастлива. И я вижу, что это настоящее. Искреннее. Она сделала паузу, словно давая мне время осознать её слова, а затем резко шагнула вперёд и обняла меня так крепко, что я едва могла дышать. Её руки были тёплыми, а запах её духов — знакомым и успокаивающим. — Я так рада за тебя, — прошептала она мне в ухо, её голос дрожал от эмоций. — Ты нашла того, кого любишь. И я вижу, как сильно ты его любишь. Андрей хороший парень. Я чувствую, что у вас всё получится. У вас есть что-то настоящее. Я почувствовала, как комок подступил к горлу. Моя мама всегда была для меня не просто родителем, а лучшей подругой, поддержкой, опорой. С самого детства она была рядом, помогала, советовала, обнимала, когда было трудно. И сейчас, когда в моей жизни наконец-то появилось что-то по-настоящему светлое, она была здесь, рядом, разделяя мою радость. — Спасибо, мам, — прошептала я, обнимая её в ответ. Мои руки сжались вокруг неё, и я почувствовала, как тепло её любви проникает в меня, наполняя каждую клеточку. *** Андрей сидел в ресторане, с нетерпением ожидая Киры. Он прислонился к спинке стула, а взгляд его то и дело метался по входу, ожидая появления Киры. Только что она написала ему сообщение, в котором сообщила, что уже близка, и его сердце наполнилось радостью. Улыбка расползлась по его лицу, когда он представил, как они проведут вечер вместе, как забудут о всех тревогах за два дня до игры. Это идеальный способ отвлечься, особенно для Киры. На столе лежал изысканный букет красных роз, перевязанный тонкой, но прочной верёвкой. Он выбрал их специально для Киры, зная, как она любит цветы. Эти насыщенные, страстные оттенки символизировали его чувства к ней, и Андрей надеялся, что они принесут ей радость. Он вновь погрузился в размышления о том, как они проведут вечер, когда внезапно над его настроением нависла тень. Из-за угла возникла Самойлова — ту самую девушку, появление которой он в данный момент не желал видеть ни в коем случае. Она подошла с уверенной улыбкой, а в глазах мелькала искорка любопытства. Андрей вздохнул, чувствуя, как его сердце немного окаменело. — Привет, Андрюш, — произнесла она, взглянув на него с искоркой в глазах и устроившись на стуле с грацией, присущей только ей. — Как же ты хорош в этом костюме! Неужели у тебя здесь свидание? — Тебя это вообще не касается, — выдохнул Андрей, стараясь скрыть раздражение, и при этом старательно поддерживая свою улыбку. — Я, по-моему, уже всё объяснил тебе по телефону. Что здесь непонятного? Тёмные волосы Яны приятно падали ей на плечи, но сейчас они выглядели как тень, затмевшая его веселое настроение. Он чувствовал, как густая атмосфера, полная неловкости и напряжения, окутывала их, едва она оказалась рядом. Как будто их прежние воспоминания вдруг снова ожили в воздухе. — А помнишь, как мы с тобой тоже приходили в этот ресторан на свидание? — Яна продолжала, и в её голосе послышались нотки ностальгии, а лицо слегка расплылось в улыбке. — Ты, кстати, был в этом же костюме. Ты тогда прямо светился от счастья, как сейчас… — Ян, уходи, пожалуйста, — произнес он, стараясь сделать голос как можно более спокойным, но в глазах читалась паника. — Если ты пришла сюда поностальгировать, поразмышлять о «нас», то лучше сделай это где-нибудь в другом месте. Уйди, прошу тебя. Ты не должна быть здесь, не сейчас, не со мной. Яна, склонив голову, тяжело вздохнула, словно каждое её слово давалось с трудом. Она положила ладонь на его руку, её теплый прикосновение вызывало в Андрее тоску, которую он пытался подавить. — Да уж, Андрюша, быстро ты мне замену нашёл… — сказала она с горькой усмешкой. — А вот Кира, которую ты ждёшь, уж очень на меня похожа. Неужели ты действительно думаешь, что я не понимаю, почему ты выбрал именно её? — Яна, хватит нести чушь! — его голос прозвучал громче, чем он планировал, и он тут же понизил тон, оглядываясь по сторонам. — Кира ни капли на тебя не похожа. Ни внешне, ни внутренне. У неё совершенно другой характер. Она не станет бросать меня, как это сделала ты. Его слова повисли в воздухе, словно обвинение. Андрей знал, что говорил правду. Кира была другой. Она была надёжной, преданной, и Антон не раз говорил ему, что Кира никогда не оставит того, кого любит. В отличие от Яны. — Ладно, ладно, не злись, Андрюш, — голос Самойловой звучал мягко, но в её глазах читалась лёгкая усмешка. Она быстро поднялась из-за стола, её движения были плавными, словно она пыталась сохранить остатки достоинства. Её взгляд всё ещё был прикован к Кисляку, будто она хотела запомнить каждую черту его лица. — Впрочем, нужно уметь отпускать людей, — продолжила она, слегка улыбнувшись, но в этой улыбке не было радости. — И я готова тебя отпустить. Будь счастлив с Кирой. Андрей Кисляк едва сдерживал облегчённый вздох, когда Яна Самойлова наконец поднялась из-за стола. Её слова о том, что она готова его отпустить, звучали как долгожданное освобождение. Он уже мысленно представлял, как эта встреча закончится, и он сможет спокойно ждать Киру, не опасаясь, что их пути пересекутся. Яна задержалась на мгновение, её взгляд скользнул по его лицу, словно она хотела запомнить каждую черту. И прежде чем он успел отреагировать, она наклонилась к нему. Её губы, покрытые яркой помадой, коснулись его щеки, оставив на коже едва заметный след. И именно в этот момент, когда он больше всего боялся, когда надеялся, что всё обойдётся, появилась она. Кира. *** Я была прекрасна. Каждая деталь моего образа была продумана до мелочей: идеальный макияж, подчеркивающий черты лица, стильный костюм, который пока скрывала моя куртка. Я шла в ресторан с легкой походкой, с широкой улыбкой на губах, а в груди трепетали нежные чувства, словно стая бабочек, готовых вырваться наружу. Сердце слегка учащенно билось, предвкушая встречу с Андреем. Я представляла, как он удивится, как его глаза загорятся, когда увидит меня. Я стремительно ворвалась в ресторан, дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной. Воздух был наполнен ароматами дорогих блюд и едва уловимым запахом духов, но всё это мгновенно перестало иметь значение. Моё сердце замерло, а затем сжалось в груди, будто кто-то сжал его в кулаке. Передо мной разворачивалась сцена, которая казалась вырванной из самого кошмарного сна. Передо мной развернулась картина, которая словно ножом разрезала мою душу. Она. Яна Самойлова. Его бывшая. Она стояла рядом с ним, её губы касались его щеки, а он не сопротивлялся. Он не отстранился. Я стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Кафель под ногами казался холодным, а воздух вокруг — густым и тяжелым. В груди поднялась буря эмоций: обида, боль, разочарование. Слезы подступили к глазам, но я не позволяла им пролиться. Я смотрела на них, на эту картину, которая разрывала меня изнутри. И тут он заметил меня. Его глаза встретились с моими, и в них я увидела растерянность. Он резко вскочил со стула, его рука машинально потянулась к щеке, чтобы стереть след помады. Мое сердце, которое еще секунду назад трепетало от счастья, теперь сжалось в комок боли.