Бытовые трудности

      Общую эйфорию от того, что Создатель сжалился над ними и решил оставить в Реальном Мире даже после того, что они натворили (телевизор, благо, удалось спасти благодаря одному умнику), разделяли все, кроме трефов. Зонтик просто боялся, понимая, что реалии опасны, но над этим упорно работал Пик, а вот Куромаку… Куромаку с холодным расчётом понимал, насколько сложно будет хотя бы начать. Не покладая рук они с Фёдором бегали днями и ночами, ища доступную работу, подделывая документы, торгуясь с ценами на жильё… И даже когда все эти проблемы уладились, Куромаку не смог существовать спокойно.       Домашний быт приходилось в большей мере брать на себя — работает всё равно дома, а большинство домочадцев он считал не способными даже в магазин нормально за нужными продуктами сходить. Что уж говорить об…       — …уборка. Феликс просто забыл всё на середине пути и убежал гулять.       Договорив, Куромаку тяжко вздохнул, отпивая немного чая, заваренного собеседником. Не успел тот и слова вставить, Маку продолжил:       — Мало того, что почти весь наш быт на мне, я ещё и работаю. Благо, для меня это скорее отдых, но тут все и начинают лезть со своей помощью…       Тёплая ладонь Данте оказалась на щеке, успокаивающе поглаживая большим пальцем. Всё это время он понимающе выслушивал. И всё же, ему кое-что, кроме очевидной усталости трефа, не давало покоя.       — Мой дорогой Маку, — фирменно-тягучим тоном начал философ, пока второй решил передохнуть от своих долгих речей, — я знаю, насколько тебе тяжко, но почему ты не попросил помощи у самого близкого тебе существа?       — Ты недостаточно продуктивен, — прямолинейно заявил треф. — И недостаточно трудолюбив.       — Особенно трудную задачу поручи лентяю — он найдёт более лёгкое решение, — ничуть не обидевшись на слова Куро, подмигнул Данте.       Куромаку изящно вскинул бровь, открывая взгляд от руки бубнового, которую тот почему-то с его щеки убрал.       — Ты собираешься тратить отпуск на помощь мне?       Третий мягко улыбнулся и кивнул.       — Не думаю, что мне будет сложно взять домашние обязанности на себя.       — Даже так? — усмехнувшись, кардинал кивнул.       — Именно. Если ты сможешь отдохнуть, я готов делать всё, что угодно.       Куромаку ухмылялся по-своему: вроде и благодарно, а вроде и со скептичной насмешкой. Мимика трефового была малоподвижной, зато губы и глаза его выражали всё и даже больше. И всё же тот быстро посерьезнел, чуть ближе придвигаясь к Данте.       — Ты ведь понимаешь всю ответственность, которая на тебя свалится, да?       — Возможно, я ленив, но явно не глуп.       — Даже умные могут счесть домашние дела пустяком.       — Точно не когда в доме обитают семь клонов, один человек и Вару.       Куромаку с улыбкой кивнул, уже пытаясь представить, как бубновый король на карачках пытается вымыть полы в труднодоступных местах. К сожалению, фантазия его всё ещё оставляла желать лучшего, потому второй понадеялся, что сможет воочию это узреть.Должен же он пронаблюдать, как Данте будет со всем справляться?       — Я надеюсь, ты меня вознаградишь за это? Я не только ради быта выпросил отпуск, — третий отставил кружку с почти допитым чаем, многозначно глядя на своего парня.       Куромаку, кивнув на его слова, увернулся от поцелуя, который и подразумевался «наградой». Улыбнувшись на несколько обиженные глаза бубнового, он постарался вспомнить хоть одну связанную с ситуацией цитату:       — Деятельность уже в себе самой содержит награду.       — Моим же оружием против меня…

***

Трудность первая: уборка       Данте, решивший, что дёргать Куромаку по поводу перенятых обязанностей точно не будет, столкнулся вдруг с тем, что не знает, где все нужные приблуды для уборки. В ванной он нашёл швабру, ведро и половую тряпку, через время и средства для мытья пола и стекла. Благодаря этому он вспомнил, что надо мыть зеркала, дверцы шкафчиков и окна. Дальше уж дольше он разыскивал мелкие тряпки для поверхностей, совершенно неожиданно для себя увидев их в шкафчике с полотенцами на кухне. Собрав всё найденное в кучу, буравя задумчивым взглядом, пытаясь понять, всё ли тут нужное, или он не добрал что-то ещё… Посмотрев на время и поняв, что если поиски продолжатся, уборку придётся перенести на другой день, буби взял тряпку, сполоснул и начал протирать пыль с поверхностей. Он некоторое время думал, надо ли заходить в комнаты клонов, но откинул эти мысли, решив, что прибраться в общих помещениях уже будет достаточно. Решил он это, когда успел устать после отдраивания (иначе и не назовёшь) поверхностей на кухне. Вот откуда, откуда тут рассыпанный сахар? И пятна… Они вообще не хотели отходить от обеденного стола. В остальных комнатах было чуть легче, но он практически забыл, что со шкафов тоже надо убрать сантиметровый слой пыли. Почему-то на одном из них было выведено «помогите». Чья-то шутка, не более.       Из последних сил Данте вымыл все зеркала, что нашёл вполне успокаивающим занятием, потом сражался с грязью на плите. Уже сев на диван, довольный своей работой, бубновый всё же понял, что именно забыл.       Пылесос. Ему надо помыть полы и пропылесосить до этого. Благо, рядом проходил некий голубоглазый доброжелатель, готовый помочь и пропылесосить перед тем как уйти на прогулку. Данте во время процесса рассыпался в благодарностях. К сожалению, полы мыть пришлось самостоятельно.       Выйдя на время из комнаты, Куромаку обнаружил относительно чистый дом и Данте, в обнимку со шваброй спящего на диване в гостиной. Благо, к неодушевлённым предметом треф парня не ревнует.

***

Трудность вторая: готовка       Как бы Данте не упирался, Куромаку со строгим лицом выдал ему нужные рецепты. Готовить надо, благо, только ужин для всех, да и Маку над буби сжалился, дав задание попроще. Макарошки по-флотски и пожарить котлеты из уже имеющихся полуфабрикатов, что может быть легче?       Как оказалось, что угодно. Во-первых, сложно было подавить желание готовить так, как хочет именно он, не пользуясь указаниями какой-то там бумажки. Но для бумажки, которая содержала в себе почерк Куромаку, он сделал исключение, повинуясь всем меркам. Но то, что вышло лучше, чем могло бы по его рецепту, Данте не признал и никогда не признает. Конечно, в итоге кручения у плиты и слежкой за тем, чтоб макароны и котлеты не подгорели, вся еда вышла очень даже приемлемой и вкусной, трудности возникли, перетекая из третьего пункта. Их было две. Их звали Вару и Феликс.       Сначала помешала извечная вражда разномастных валетов. Придя с подработок где-то посреди готовки, они о чём-то начали спорить уже в коридоре, почти тут же перемещаясь в храм еды и уюта, чтобы его разрушить. В подробности спора не вдаваясь, Данте попытался их примирить бесконечными цитатами, отвлёкшись от сковородки на некоторое время и чуть не пожертвовав тремя котлетами ради мира между клонами. Но цитаты, как ему показалось, сработали — валеты замолкли. На деле оказалось, причиной примирения стали вовсе не нравоучения короля, а то, что он созидал.       Объединившись, Феликс и Вару решили не дожидаться, пока ужин будет готов. Червовый вдруг принялся болтать с королём, с очень внимательными глазами слушая задушевные слова в ответ, а Данте большего и не надо. Как оказалось, важный слушатель был прикрытием для пикового валета, почти бесшумно пытаясь схапать пару готовых котлет с тарелки. «Почти» — потому что куст решил хватануть горячую еду прямо ладонью, естественно, он обжёгся и заверещал. Замеченный бубновым, он тут же лишился нечестно стыренной еды и вместе с Феликсом был взашей выгнан из кухни. На протяжении всего времени готовки пришлось обороняться от клонов, вернувшихся с работы. Даже Пик счёл своим долгом подойти и «снять пробу», схавав-таки котлету. Против него буби уже не мог ничего поделать (но по рогам тряпкой получил). В итоге к ужину он не то что есть — смотреть не мог на эти котлеты с макаронами, перебившись йогуртом и уйдя к себе. Жечь благовония и успокаиваться.

***

Трудность третья: клоны       Убраться было сложно. Поддержать чистоту — ещё сложнее. Сначала Феликс прошёлся по ковру в своих облезающих носках, оставив в ворсинках тёмно-жёлтые клочки, потом Вару пытался с помощью баллончика с краской написать что-то на зеркале в ванной. После, утром, он обнаружен, что зеркало всё же пострадало — кто-то очень любит пялиться на себя при чистке зубов… Пришлось перемывать и чувствовать лёгкую обиду от неуважения к своему труду. После он пытался послать кого-то из клонов в магазин, ибо некоторые продукты таяли на глазах, а сегодня выходной.       Но Габриэля одного не послать, Куромаку он трогать не хочет, Феликс давно ускакал гулять, Вару послал далеко и надолго, сидя за компьютером, Ромео был занят общением по телефону, Пика и Зонтика, сидящих в комнате восьмого, Данте решил не трогать. Так и пришлось весело идти одному в мир недовольных лиц и вечно спешащих людей… Сумки дома он тоже разбирал в гордом одиночестве, усталый и вымотавшийся, до кучи наслушавшийся в очереди нелестных замечаний о своей причёске.

***

      Куромаку честно считал, что волевой и спокойный философ продержится дольше трёх дней. Но нет — к вечеру третьего дня перенятия обязанностей бубновый молча завалился к нему в комнату, лёг на кровать и свернулся в клубок. Треф выгнул бровь — это ранее не открытое положение Данте в пространстве его удивляло. Обычно тот лежал в более расслабленных позах, что не могло не указать на нетипичное поведение буби в данный момент. Оторвавшись от работы, он поднялся с места, пересаживаясь на край кровати и касаясь плеча третьего.       — Вару что-то учинил? — попытался сразу угадать Куро.       — Нет, — приглушённо из-за одеяла послышался ответ. — Никто ничего не натворил. Всё спокойно…       Куромаку кивнул, пусть собеседник того и не видел. Уже гладя его по боку, он смотрел на Данте понимающе — и самому хотелось мордой вниз упасть, лишь бы не делать ничего по дому. Но трудолюбие было во всём его естестве.       — Устал?       — Уж лучше физическая усталость, чем душевное недомогание.       — Значит, устал.       Куромаку давно принял факт того, что цитаты возлюбленного имеют несколько смыслов, кроме прямого. Но на поставленный вопрос всегда отвечают.       Данте на его утверждение отклика не дал, да и не нужно было.       — Я думаю, продуктивнее для нас обоих будет разделить домашние обязанности.       Предложил это Маку без особых размышлений — сам уже заскучал днями сидеть и просто читать, или работать. Слишком… Спокойно, а ему надо в пучину действий, рук без дела чесались. Да и, честно говоря, результатами бубнового он не был до конца доволен, вот только говорить этого страдальцу не будет.       Третий повернул к нему голову с немного помятой причёской и приплюснутой щекой, цепко глядя на Маку.       — Может, ты и прав.       — Конечно я прав. Ведение хозяйства не обязательно должно ложиться на плечи кого-то одного.       Данте усмехнулся, прикрывая глаза и кивая, снова положив голову на кровать.       — Я дал тебе отдохнуть хотя бы немного?       — Вполне себе, — Куро ухмыльнулся краешком губ. — Мне даже надоело. Поэтому вставай, Феликсу коллега с работы кабачков надарил, надо думать, что с ними делать.       — Не-е-ет… Давай полежим вместе… Пообнимаемся.       — Нет, мы вместе постоим над плитой и приготовим варенье.       — Завтра…       — До завтра они не доживут, пойдём уже!