Сова в клетке

На следующий день. 13:40. Луна на кухне готовила завтрак, а, если быть точнее, уже обед, но Блиц только проснулся, поэтому для беса это был только завтрак. –Ох, голова моя. Твою мать, Луна-а! –запел Блиц из зала. –О, кто проснулся, наш герой! –с небольшой ноткой издёвки проговорила Луни. –Блять... Это... Блять! –закрыл своё покрасневшее от стыда лицо подушкой Блиц. –Да, это блять! Нет, я бы сказала больше, это пиздец, Блит-си! Простите за выражение! –парировала гончая. –Это был не сон? Я реально сказал это Столасу? Господи, какой же я придурок! –так же говорил сквозь подушку рогатый. –Я вообще удивлена, как ты это помнишь! Слушай...прости меня, это я во всём виновата. Не надо было тащить тебя в этот дурдом, –Луна села рядом положив одну руку на колено, опираясь, а другой тёрла лоб, будто думала, что делать дальше. Хотя, так и было. –Луна... –выдавил из себя бес немного сдавленно, будто что-то ему мешало. Пушистая забрала подушку и откинула в дальний угол, пытаясь взглянуть в глаза отцу, но тот то и дело отводил взгляд, чтобы не покраснеть ещё больше. –Пап, ты его любишь? –Ч-чего? –предательски запнулся Блиц. –Ты его любишь, я ещё раз повторяю? –настойчивее повторила Луна. –О чём ты говоришь, я не... –бес не успел договорить. –Ты, любишь его?! –сорвалась на крик гончая, не в силах больше сдерживаться. Блиц потупился, а после ответил. –Я...не знаю! –закрыл лицо руками босс. –Если ты его любишь, ты должен идти и извиняться за то, что натворил. Извини меня, конечно, но ты поступил как последнее чмо! –Я знаю, что я сделал! Это отвратительно, я понимаю, но... Я не могу, потому что... Мне стыдно. Я ничтожен! –теперь уже сорвался Блиц. –Это не так, – неожиданно для самой себя, Луна приобняла отца, который сейчас был в унынии, –если тебе стыдно, значит, что ты признаёшь свои ошибки и вину. Блиц, расскажи ему наконец о том, что ты чувствуешь к нему на самом деле. Зачем ты обманываешь его и самого себя, если ты любишь? Ты должен. –Знаешь, Луни, ты права. Хватит тут сидеть как маленькая девочка и жрать тоннами мороженое! Я иду к Столасу и всё ему скажу.... Надеюсь, –поверил в себя Блиц и даже не дожидаясь ответа, вылетел, как ошпаренный. Луна ухмыльнулась и сказала, когда Блиц уже ушёл. –А наш вчерашний план-то, сработал.

***

Час назад в дворце Гоэтти. Принц еле открыл свои покрасневшие и без того глаза, от недосыпа и слёз, что пролил их вновь прошлой ночью. Столас встал со своей двухспальной кровати, что сейчас стала односпальной и пропитанной слёзами отчаяния и одиночества. Пернатый одел свои любимые тапочки и халат, который, на удивление, стал спадать ещё больше, потому что за эти дни он явно исхудал. Очередной бредовый и хреновый день в жизни аристократа, который, как всегда, подошёл к зеркалу, принял пару таблеток и, наконец, решил позавтракать за все эти дни. Он очень надеялся, что никого не было дома, ибо ему не хотелось предстать перед дочерью или, что еще хуже, перед женой, в таком состоянии. Столас зашел на кухню и осмотрелся, будто здесь впервые. Давящая тишина напрягала его чувствительные уши, а по утрам теперь не было слышно чужого голоса жены бывшей жены. В абсолютной тишине, Столас взял пачку любимых хлопьев и стал насыпать в тарелку. Пожалуй, это единственный звук, что он услышал за эти два дня, кроме своего жалобного плача, конечно. Пока лохматый совёнок делал себе завтрак, он снова задумался, глядя в одну точку. За эти два дня Столас будто стал немым, не издавая ни звука, кроме вчерашнего разговора... «Ты ведь этого добивался? Прости, что не могу передать все твои извращённые фантазии!» –твердил голос в голове. Перед глазами всё поплыло, от поступающих слёз. Столас сделал попытку набрать воздух, но получилось только жалобно вздохнуть, без возможности облегчить свои страдания. «Столас, не веди себя так, будто между нами что-то есть, кроме того что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул! Ты ясно дал мне это понять!» –воспоминания накатывали с новой силой. Уже не в силах удержать свои мысли в колее, из алых глаз полилась одна слеза, а потом вторая. Столас тихо всхлипнул, а после заметил, что высыпал всю тарелку хлопьев, и, соответственно, почти вся еда вывалилась мимо тарелки и была на полу. –Твою мать! –выругнулся Принц, садясь на корточки, чтобы собрать выспавшийся завтрак. Своих слуг он отправил в отпуск, потому что хотел остаться один, дабы никто не путался под ногами и не застал его в расплох, пока тот думает о происходящем. –Блиц... Почему ты так меня ненавидишь? –задал себе вопрос Гоэтти, всё не успокаиваясь. Столас осторожно собирал хлопья своими худыми дрожащими руками, кладя их в мусор. –Что я за Принц такой вообще? –поднял голову Столас и, оперевшись спиной о кухонный шкафчик, положил мордочку между согнувшихся колен, тихо что-то шепча и иногда всхлипывая. Ему бы хотелось увидеть сейчас Блица, спросить, как у него дела. Даже не смотря на его грубость и халатное отношение, Столас безумно любил его, несмотря ни на что, потому что любовь–это злая штука. В аду таких бесов целая куча, но почему его душа запала именно на этого грубияна, беса, который не умеет правильно выражать свои чувства? Почему? Так Столас и просидел в компании хлопьев ещё часа два, как минимум, совсем один и в полной гробовой тишине, что давила на его ослабленный мозг. Во дворце 14:00 Столас всё сидел, сгорбившись на холодном кафеле, тихо ухая и что-то говоря себе под нос. Грудь принца вздымалась всё сильнее, когда он вспоминал о вчерашнем звонке своей неразделённой любви, что не давала ему покоя. Вдруг, из лобби послышались тихие шаги, кого-то или чего-то, а после и голос... –Эй, пап, ты дома? –оглядывалась по сторонам совушка Октавия, будто ожидала увидеть своего папеньку прилипшем к стенке. Столас спохватился и, в попытке быстро встать, чтобы сделать вид, что ничего не происходит, уронил ту самую тарелку хлопьев, что в результате та вдребезги разлетелась о жёсткую поверхность. Теперь хлопьев стало ещё больше. Октавия вздрогнула и поспешила на кухню как можно быстрее, чтобы разобраться. –Пап, ты... –лицо Октавии приобрело удивленный вид, когда девушка увидела, что её отец сидит на полу, взъерошенный, в компании цветных хлопьев, а его лицо выглядело ужасно... М-м, помятым? –Ви, моя звёздочка. Ты как тут? Что не с мамой? –Да, так... Заехала забрать кое-что, –замялась Ви и потёрла локоть, –а что у тебя тут... происходит? –Да так, я завтракать собирался и вот... разбил. Неуклюжий филин, –сделал попытку посмеяться Гоэтти. –А, что с лицом и... почему ты сидел на полу в куче хлопьев? –опасливо подошла Ви. –Да так, собрать пытался, –постарался смахнуть слёзы Столас. –Пап, что случилось? –более настойчивее вопросила сова-подросток. –Я... я, –пытался что-то промямлить Столас, но получалось только сдавленное хрипение от накатывающих слёз. Гоэтти, не в силах больше держать контроль над эмоциями, сел обратно на пол, разрыдавшись с новой силой. –Па-ап, ты что? Что произошло такого серьёзного? Я тебя никогда таким не видела, –села напротив Вия, огладив плечо отца. –Октавия, я...просто. Я запутался. Я так устал, я так больше не могу, –сквозь ком в горле протягивал каждое слово совёнок. –Ох... –брови Вии поднялись от увиденного, потому что ей было очень жаль своего отца, который предстал перед ней сейчас в таком виде. Девушка просто не стала ничего спрашивать, а обняла своего папу, а Столас обнял её в ответ. –Может, всё-таки расскажешь, м? Я попытаюсь помочь, –пыталась заглянуть в глаза отцу Октавия, держа его за плечи. –Вия, я развёлся с твоей матерью, а потом, вернее, до этого, я даже не знаю, как сказать. Блиц, он... наговорил много чего и я не знаю, что теперь делать. Я понятия не имею, что он ко мне чувствует. Теперь, наверное, это конец... –пуще прежнего поник Принц. –Никакой не конец. Зачем тебе этот красный мудак, который так к тебе относится? Найдёшь себе ещё кого-нибудь другого... Он же тебя не ценит, от слова совсем. Пап, прости, что терзаю тебе душу ещё сильней, но эта любовь зла, и она приносит тебе лишь страдания, –пыталась сгладить ситуацию Ви. –Звёздочка, мне не нужен другой, потому что я люблю его и только его. Он этого просто пока не понял. –Пап, если ты его любишь, то вы должны быть равны... Он сам должен извиниться, потому что он виноват в этом, а не ты. Ты действительно думаешь, что после всего того, что он сделал, он что-то чувствует к тебе? –Да, я уверен, просто, он боится, понимаешь? А я... Я очень боюсь его потерять. Я не могу жить без него. Ты и он–единственный смысл моей жизни. Больше у меня никого нет. Я уже почти потерял тебя, я не могу потерять и Блица. Прости меня, моя милая, –слёзы стекали по щеке Столаса и капали на ледяной пол, будто разбиваясь, как льдинки. –Па-ап, ну ты чего? Хватит, хватит. Всё будет хорошо. Я не хотела... И ты меня прости. Я буду очень надеяться, что у тебя всё получится с Блицем, –они крепко обнялись, пока Столас пытался успокоиться, рыдая в плечо дочери. Так они просидели ещё около часа, иногда болтая, а иногда сидя в тишине, пока Октавия не вспомнила, что ей нужно было взять несколько книг из своей комнаты. –Ладно, пап, мне нужно идти. Я пойду заберу книги и поеду. У тебя всё будет хорошо, я знаю, что ты примешь правильное решение, –Октавия обняла отца на прощание, уходя в свои покои. Столас уже сидел за столом и пил чай с лимоном, чтобы немного взбодриться и успокоиться, и у него это получилось. Разговор с дочерью помог ему ощутить себя нужным хоть кому-то, ведь в этом доме становилось все холоднее с каждым днём.

***

Блиц спускался по лестнице, держась за перила ещё сильнее, чем вчера, дабы не упасть от своей уверенности. Он знал, что сейчас извиниться, набрался смелости, чтобы наконец выразить свои чувства и эмоции, что так долго копились в нём. Имп никогда не был так готов сказать такие слова, которые сейчас были в его голове. Он, наверное, в первые в жизни признал свою вину и чувства к Столасу, хотя бы на данный момент. И его начали пугать мысли о том, что, возможно, это просто лживое чувство уверенности внушает ему, что он чувствует что-то к Гоэтти, ведь он наговорил очень много лишнего. –Блиц! –послышался голос с лестничной площадки. Бес обернулся, пытаясь восстановить дыхание от волнения. –Я с тобой, подожди. Не хочу, чтобы ты наделал ещё глупостей, –подбегая сказала Луна. –Ладно... –стыдливо опустил глаза Блиц. В конечном итоге Блиц и Луна сели в машину, и направились в особняк Принца. Сердце беса одновременно просто бешено колотилось то ли от счастья, то ли от гнева, то ли от волнения. Но душа его болела, очень сильно. Блиц, едя по дороге, то и дело поглядывая на телефоне, смотря, не написал ли ему кто-то, а, конкретнее, Столас. У него в голове будто щёлкнул рубильник сегодня утром, будто он осознал всё на свете. Возможно, так и было. –Блиц, всё будет нормально. Не нужно нервничать. Хочешь, я позову Милли и Мокси, ну, на всякий случай? –Луна, я тебе не мальчик на побегушках, чтобы весь ебаный табор созывать на мои признания. Не надо лучше, –спокойной выразил недовольство Блиц. –Ты точно не будешь трепать языком сегодня? –изогнула бровь гончая. –Мы уже приехали, –будто не услышал рогатый, поворачивая к дворцу. –Мы... на месте? Нихера себе хоромы! –выругнулась Луни. –Ладно... я пойду, наверное? Нужно как-то извиниться, ну и... ты поняла. Я пойду, –замялся Блиц. –Да, удачи, –сжала кулак Луна и осталась ждать в машине. Бес поднимается по этой злосчастной лестнице, которая хранит в себе столько тайн, секретов и, самое главное, боли, которую испытал владелец этого дворца. Да и вообще, со дня их знакомства, демоны много чего говорили друг другу. Как Столас, сидел на этой лестнице, проливая горькие слёзы. Этот дом помнит всё. Блиц осторожно подошёл к огромным дверям дворца и остановился. Бес задумался, а правильно ли он сейчас поступает? Он поднёс сжатый кулак к одной из двери и стукнул три раза. Тишина. Ещё три раза. Тишина. Тогда босс решил дёрнуть за ручку, но, на удивление, двери не были заперты. Блиц, немного, опешил, но, оглядев перед входом дом почти с «ног до головы» всё-таки вошёл. В лобби было тихо, из окон сочился фиолетовый свет, из-за занавесок, на полу в кухне валялась разбитая тарелка, которая никем не была убрана, что удивило Блица, ведь у его возлюбленного столько слуг по дому. Да и вообще, его в принципе удивило то, что дверь не была заперта. Входи любой–бери, что хочешь. –Столас? –вопросил бес, поднимаясь к покоям совы. Ему даже на секунду показалось, что прозвучало эхо. Неужели тут стало настолько одиноко и... холодно? Где же дочь Принца и стерва-жена? Бес доходит до покоев Столаса и, приоткрыв дверь, заглядывает внутрь так, чтобы его не было видно. Внутри он видит Принца Гоэтти, что сидит на своей роскошной кровати... один, прижав колени к подбородку. –Столас... –осмелился произнести Блиц. Он старался выглядеть уверенно, хотя на душе скребли кошки. –Блитси, ты пришёл, садись! –с улыбкой повернулся Столас к бесу. Блица это очень удивило. Как он может говорить с ним, да ещё и после того, что Блиц натворил? –Столас... Я-я, кхм. Я пришёл сказать, вернее признаться, ну, то есть там дверь была не заперта, –скакал с темы на тему Блиц, пытаясь не выглядеть тряпкой в глазах Гоэтти. –Блиц, не утруждай себя, присядь, пожалуйста, –похлопал ладонью рядом с собой совоподобный демон. Блиц изогнул бровь от изумления, но послушался, что ему говорят. Когда имп сел рядом, он заглянул в измученное лицо Столаса. «Он... плакал? Из-за меня он так выглядит? Какой же я жалкий поганец.» –Блиц, как ты знаешь, с помощью моего гримуара можно попасть в мир живых... Я должен... –не успел тот договорить, как его грубо перебили. –Столас, я... надеялся, что мы поговорим о нас? –не смел посмотреть в его алые огромные глазки босс. –Ох, Блитси, я не держу на тебя зла. Мне нужно тебе кое-что сказать, послушай, очень внимательно, пожалуйста, –погладил щёку своего краснолицого бесёнка. Блиц был совсем не против этой ласки, но пока в ответ ничего не проявлял. –Блиц... –выдохнул Столас, не зная, как начать, –как ты знаешь, то с помощью моего гримуара можно попасть в мир живых, верно? –было видно, что каждое слово давалось Принцу с трудом, потому что он в любой момент готов был дать волю эмоциям и разрыдаться. –Есть ещё один способ, –Столас взял руку беса и вложил в него полупрозрачный розовый перламутровый камень. –Что это? –закусил нижнюю губу босс от неудомевания. –Это камень Асмодея. С помощью него можно попадать в мир живых, –сквозь подступающие слёзы постарался выдавить ядовито-больную улыбку Гоэтти. –И... что ты хочешь этим сказать?–с опаской поинтересовался последний. –Он теперь твой, –Столас сглотнул, чтобы пересилить ком в горле, –Блитси. Не спрашивай, как я его достал, береги его. Пусть он напоминает тебе обо мне. –В каком это смысле, Столас? Что ты имеешь в виду? –на этих словах Столас не смог удержать своих слёз, они сами покатились вниз, падая на шелковую ткань, что впитывала из почти каждые два дня. –Я освобождаю тебя от сделки. Теперь ты можешь попадать в мир живых, когда захочешь, Блитси. Я желаю тебе удачи во всём, –дрожащей рукой Столас опустил пальцы Блица, чтобы те сжались в кулак, удерживая камень. –Н-не понял? –зрачки Блица сузились от страха потери. Не книги, а его Столаса. –Мой дорогой бесёнок, послушай меня, пожалуйста, –обхватил с двух сторон лицо Блица Столас, –у тебя всё обязательно получится, но... так будет лучше, для тебя. Я не хочу тебя больше мучить и принуждать к чему-либо, потому что я люблю тебя, очень сильно. Ты и представить себе не можешь, как ты много значишь для меня. Прости, но так будет лучше... Для тебя, только для тебя, Блитси. У Блица был шок. Его глаза заслезились, а давление скакануло просто как бешеное. Бес всё бегал своими глазами по лицу его Принца, пытаясь найти там что-то. –Столас, но... Пожалуйста, давай это обсудим. Я-я тебе верю, –Блиц плевал на слёзы, что почти полились наружу, он просто был в ужасающем состоянии. –Столас, я разбил тебе сердце, я просто урод. Прости меня, –взмолился Блиц. –Блитси, у тебя всё получится. Ты стал для меня моим светом, моим глотком свежего воздуха, моим маленьким бесёнком, что осветил мою жизнь своей улыбкой, –Столас открыл портал в комнату Блица прямо позади хозяина. –Столас... Постой, –схватил чужую, но такую дорогую теперь для него руку. –Я люблю тебя. Не забывай об этом, –сквозь слёзы улыбнулся Столас, и чуть толкнул босса, чтобы тот упал на свой диван дома. Как только портал закрылся, Столас, буквально, упал на кровать, разрыдавшись с новой силой, согнув колени и задрожав, как осиновый лист на ветру. Блиц оказался на своём диване. Бес стиснул зубы и стукнул кулаком по спинке, всхлипнув. А потом звук падающей слезинки. Одной, второй, третьей... –Я тебя тоже люблю... –тихо прошептал самому себе Блиц, зная, что тот его уже не услышит. Так будет лучше... Только для тебя. Я люблю тебя, очень сильно. Так будет лучше. Так Будет Лучше...