Шанс

— Так я, собственно, вот и пришел. Готов даже вчерашнего цыпленка съесть… — заявил Воропаев. Но как-то тихо и без прежнего пафоса и сарказма. Пожрать, что ли, явился? Ну нормально вообще! Говорила же в обед — съешь стейк! Сейчас бы не такой голодный был! — А как насчет свинины в кисло-сладком соусе по-китайски? — ухмыльнулась я. — Ого! Звучит интересно! — он мило улыбнулся. Воропаев. Мило. Улыбнулся. Приплыли…       Он ел с большим аппетитом, молча. Я потягивала чай с кусочком ватрушки по-королевски. Наконец, и он приступил к чаю. Было заметно, что он просто не знал, что делать дальше, когда покончил с десертом. — Спасибо, было очень вкусно, — наконец, сказал он. — Пожалуйста, — улыбнулась я и зевнула. — Я спать пошла, если хочешь — присоединяйся. — Хочу, — решительно кивнув, сказал он. — У тебя найдется лишнее полотенце и запасной халат? — Конечно…       Я уже легла, когда он залез ко мне под одеяло. И куда подевался тот наглец, который приходил позавчера? Вместо него ночевать ко мне завалился кто-то нерешительный и очень смущенный. Это вообще Воропаев? Сначала он просто лег, вытянувшись на кровати. Лежал так какое-то время. Но к счастью ему вскоре надоело стесняться, и он обнял меня. И перестал сдерживаться…       Этот секс сильно отличался от того, что я испытывала с ним раньше. Безумие сменилось чувственными неторопливыми ласками. Он смаковал каждое мое движение, сцеловывал каждый стон и крик. И сам… в общем, этот новый опыт был действительно новым. Это было… нежно. Даже очень. Мне понравилось.       Утром нас разбудил будильник. Я его на всякий случай всегда ставлю на шесть утра. — Чего так рано? — недовольно пробурчал Санечка, не позволяя мне встать и утягивая обратно в кровать. — А пока встану… пока завтрак приготовлю… — Как насчет утренней гимнастики? — он начал неторопливо целовать меня в шею, и я окончательно проснулась. — Ответ положительный! — промурлыкала я, запустив пальцы в его волосы. Поцелуи спускались все ниже, и я застонала не сдерживаясь. — Саша! — он воспринял этот крик как окончательное приглашение и резко втиснулся в меня. И сам издал стон. — Вот же кайф-то какой… — пробормотал он и сразу взял высокий темп. Оставалось только подстраиваться и получать удовольствие. Вот сегодня вернулся прежний Воропаев, наглый и самоуверенный. Но такой клевый! Властный и заботливый тиран в постели… ммм… самое то! Ни на кого не променяю такого!       На часах было почти семь, когда мы оторвались друг от друга. Действительно, такой кайф! После финального раунда он улегся на спину так, чтобы его голова оказалось у меня на животе. Ну а я привычно теребила его волосы. — Да! Еще и массаж головы… — с довольной улыбкой произнес он, прикрыв глаза. — Прямо все удовольствия сразу, — хихикнула я. — Кстати, об удовольствиях! — он открыл глаза и посмотрел на меня. — Ты что-то говорила о завтраке? — Да, говорила. Но если мы еще вот так полчаса пролежим, завтраком станет вчерашний ужин… — Ну уж нет, — он сел. — Я — за то, чтобы завтрак был свежим! — Яичница? — А с чем? — Помидоры и копченая колбаса? — Пойдет, — он сделал поистине королевский разрешающий жест рукой, мол, ступай, отпускаю, — можешь приступать!       Но величественность этого жеста была сразу смазана приступом смеха, потому что я принялась щекотать нахала. Оказалось, щекотки он боится. В итоге провозились мы еще минут десять. Потом отдышались и, наконец, встали и разошлись: я — на кухню, он — в ванную.       К яичнице еще полагались тосты со сливочным сыром и свежие овощи. Воропаев оценил. — Потрясающе вкусно, — сказал он. — Правда, завтрак — что надо. — На здоровье. Мне приятно, когда ты хвалишь мою еду, — отозвалась я, убирая посуду. — Учти, в моих словах не было ни капли лести! Я всегда говорю правду! — Я знаю, — улыбнулась ему. — Все, теперь я в душ.       Успела как раз к восьми часам, когда вышла из ванной, он уже был при полном параде. Я неторопливо открыла шкаф и выбрала то, что надену сегодня. А вот одевалась за ширмой, чтобы не провоцировать Саньку. А то будет в своем министерстве не о работе думать! Когда и я была готова к выходу, Воропаев сказал: — Знаешь, я обдумал твое предложение о сексе без обязательств. И решил его принять.       Он внимательно посмотрел на меня, ожидая моей реакции. И я его не разочаровала, крепко обняла со словами: — Спасибо!       Он закатил глаза и усмехнулся, придержав меня за плечи: — Так это все-таки был расчет? — А хороший расчет еще никому и никогда не помешал. И это не отменяет того, что я говорила тебе правду. — Да, я почему-то так и подумал, — он улыбнулся уже спокойно и поцеловал меня. Но несмотря на то, что вроде бы вопрос был урегулирован, этот змей не мог не выпустить немного яда под конец. — Ты больше не сообщаешь мне никакой информации, ты ведь на это рассчитывала? — Вообще-то я рассчитывала на хороший секс, не омраченный конфликтами, — отозвалась я. — Но я рада, что ты согласен и по поводу моей шпионской миссии. Все равно она не была бы удачной. — Но ты помни, это ведь палка о двух концах: я и прикрывать тебя от Жданова не буду. А Кира действительно обиделась и просила его уволить тебя. Так что решай сама… — Я учту этот важный момент, спасибо за предупреждение, — я пустила немного холода в голос. О сразу помрачнел и отвернулся, хотя до этого смотрел на меня с веселым любопытством. Так, в молчании мы и покинули квартиру, потом подъезд. Сели каждый в свою машину и уехали. Он, вероятно, отправился в министерство, а я — в Зималетто. Я успела до начала рабочего дня. Без десяти девять уже сидела в приемной. В девять пришел Жданов. Абсолютно счастливый и веселый. — Вика, привет! Как дела? Как вчера с Катей поработали? — Отлично. Она сказала, мы там какую-то часть закончили. — Ну вот, сегодня еще одну закончите… — А на звонки кто будет отвечать? — Катин телефон соединен с твоей линией, — он пожал плечами, — вы и будете отвечать. Правда, тут есть один неприятный момент… — Какой? — Кира опять спрашивала, когда я тебя уволю. — Так уволь уже, — я тоже пожала плечами. — Тогда и на звонки не буду отвечать. Главное, уволь меня так, чтоб все знали. — А потом тайно принять тебя на производство? — догадался он. — Не обязательно тайно. Но Кира гештальт закроет. А может, и не только она… — А, я все понял! Кира же не сможет не поделиться со своим родственником, да? И думаешь, тогда он перестанет тебя преследовать? — Что-то вроде того. Но я думаю, что им обоим будет достаточно. А следить за моей работой на производстве вряд ли им будет удобно. Ну и требовать моего увольнения уже оттуда — просто смешно. — Верно говоришь. Ты пока думай по функционалу, твой отдел будет называться: «Модернизации и развития производства» — Лучше «Инноваций и развития производства», — подсказала я. — Красиво же звучит, а? — Вообще отлично. Ты будешь предлагать нам инновации? — Ну да. Причем постараюсь не только в производстве. Может, в рекламе чего подкину. — Хорошо бы. Ладно, это мы потом обговорим.       Как раз подошла Пушкарева. Мы уединились в ее каморке и просидели там практически до обеда. Обедать мне уже не хотелось, и я ограничилась посиделками в баре. Там-то меня и нашел Малиновский. — О, привет, Вик! Как дела? Не обиделась на меня за то, что я вчера убежал? У меня намечалась важная встреча… с поставщиками! — Да ты что, Ромик? Все в порядке. Мы к тому времени уже сказали друг другу все, что хотели. Правда ведь? — Ну да, ну да. А ты обедать не идешь? — Не хочется. Я утром очень плотно позавтракала. Вот, пироженку съем — и нормально. — А я вот побежал. Не все еще с поставщиком обсудил… — С тем же, что и вчера? — усмехнулась я. — Ну да. — Ты хоть про Зималетто и ждановские планы при… поставщике не треплись, вице-президент. — А что? Ты… знакома?.. — Ну, если верить одному нашему общему знакомому, с которым я, собственно, и заканчивала обед, когда ты сорвался, поставщик из надежного и престижного эскорт-агентства. Был нанят специально для того, чтобы ты не мелькал рядом со мной. — Не может быть… — он побледнел и плюхнулся рядом с мной. — Вика, это правда? — Не могу точно знать. Он так сказал. Да вряд ли он подложит тебе клофелинщицу или еще что похуже. Но жест-то оцени: он оплатил тебе развлечение. — Ты врешь! — Я говорю то, что слышала. Он — мог мне соврать. В конце концов, это ведь вполне возможно, что просто красивая девушка запала на тебя сразу, как только вошла, и у вас все моментально закрутилось… У тебя такое часто бывает? — Вообще-то было несколько раз наоборот… — слабо проговорил Ромка и посмотрел на меня умоляющими глазами. Я вздохнула и развела руками. — Он сказал, что оплатил вечер. — А мы с ней вчера договорились пообедать сегодня… — Слушай, ну правда, может, и соврал, чтобы покрасоваться в моих глазах? — Ладно, я тебя услышал. Спасибо, что сказала. — Не за что. Главное, чтобы ты никому ничего не сказал лишнего. -В порыве страсти-то? Нет, у меня иммунитет. — Тогда бояться нечего…       Ромка ушел на свое свидание уже не таким радостным. Ну, как говорится, кто предупрежден — тот вооружен. Будет осторожнее. Я догрызла пирожное, допила кофе и вернулась к себе. — О, Вика, ты уже пообедала? — улыбающийся Жданов выглянул из кабинета. — Сделай мне кофе, что ли, в последний раз? — С удовольствием, шеф, — усмехнулась я и отправилась к кофе-машине. — А сегодня эклеров нет? — с надеждой спросил он, когда я поставила перед ним чашку. — Есть ватрушка по-королевски. — Тащи!       Пушкарева как раз вернулась из «Ромашки», когда он прикончил остатки лакомства у меня в лотке. Голодный какой — не кормит его Кира, что ли? Вытерев руки салфеткой, Жданов торжественно сказал: — Итак, у нас намечаются кадровые перестановки. Катя, с сегодняшнего дня вы работаете одна, и на приемную, и как мой помощник, и как финансовый директор. Понимаю, вам и так приходится нелегко, на вас еще и НиКамода, но… — С НиКамодой мне друг помогает. У него все равно сейчас работы нет. — Друг? Простите, а вы не хотели меня поставить в известность, прежде чем нанимать друга? — сразу резко спросил Андрей. — Мы дружим с пятого класса, я уверена в нем, как в самом себе, Андрей Павлович, — уверенно отразила Катерина его атаку. — Он не предаст, поверьте. Как и я. — Да клевый пацан, Андрей, — добавила я. — В цифрах вот как Пушкарева сечет, если не лучше. На бирже играет хорошо, да? — Да, это ему мы обязаны тем, как увеличился капитал НиКамоды, — подтвердила Катя. — И не переговорах он мне помогал… — Что ж… в таком случае, — хмыкнул президент, — мне бы тоже не помешало с ним познакомиться. Это возможно? — Да, если хотите, он минут через сорок может прийти… — Через час начнется совещание, так что пригласите его часам к пяти, если не сложно, Кать. — Хорошо, Андрей Павлович. — А к трем часам пригласите Киру, Милко и Романа, если он, конечно, на месте. — Романа я видела в баре, он уходил на встречу… с поставщиком, — со значением сказала я. — Вот паразит! И мне ничего не сказал! — усмехнулся Андрей, качая головой. — Ну, значит, без него, если не вернется. И прямо сейчас, Катя, вызовите мне Георгия Юрьевича.       Ему было сказано принять у меня заявление об уходе с должности секретаря приемной. Это заявление тут же подписал Жданов. А потом я сразу написала заявление на должность начальника отдела инноваций и развития производства. И его тоже Андрей подписал. Правда, приступить я должна была с понедельника. С учетом того, что сегодня был четверг, у меня образовывался завтрашний свободный день для решения задач вне работы. Например, раздать долги и вообще разобраться с финансами.       Предвкушая шоу на совещании, Жданов сиял, как начищенный медный таз. Был такой у бабули в деревне, помню, потому и точно знаю, с чем сравниваю. Сегодня должен был состояться Андрюшин бенефис. Понимаю мужика, если что. Ведь страсть у него к лицедейству жуткая. Хлебом не корми, дай покривляться. Даже Ромка в этом плане спокойнее. А вот Сашка — он совсем другой. Он все внутри переживает, а снаружи кажется, что эмоций у него вообще ноль.       Как всем актерам, Жданову был нужен благодарный зритель. В роли таковых выступали Кира и Милко, а также я, спрятанная у Кати в каморке. Сама Катя, присутствовавшая на этом совещании, выполняла роль статиста. Итак, мини-совещание было собрано, а я сидела и слушала. — Итак, господа, — начал Жданов, — я позвал вас, чтобы сообщить о скором выходе нашей новой коллекции. — Да, Андрюш, — послышался голос Киры, — но я надеюсь, теперь ты будешь советоваться с нами, прежде чем выбрать ткани. Чтобы и следующая коллекция не провалилась… — Коллекция? — воскликнул талантливый лицедей в притворном ужасе, — провалилась? Кира, окстись! Все нормально с прошлой коллекцией. Все продали, деньги получили, текущие платежи по кредитам провели… — ПогОди, Андрей! — вступил в разговор Милко. — Мы же в понедельник смотрели цифры, мы были на последнем месте по продажам! — А в среду, представляете, уже вошли в десятку первых! Вот так бывает, Милко. Катя, покажите ему цифры!       Шуршание бумаг намекало, что идет изучение данных. Наконец, Милко сказал. Разочарованно. — Ну я не знаю… Я, Андрюша, конечно, рад, что коллекция великого Милко все же была продана, но… — Ты намекаешь, что тебе не удастся выиграть наш спор? — вот, Жданов дождался своего звездного часа. — А что за спор? — вставила Кира. — Не важно, — буркнул гениальный кутюрье. — Ну почему же? Думаю, в свете того, что я его все же не проиграл… — Ладно, ладно! Ты смог обдУрить Милко, так что да — ты не проиграл! Но ты наверняка жульничал! — Нет, просто повезло. И если бы Кате не удалось выйти на Долгина… — То сегодня ты бы пришел к нам в клуб, переодетый в женское платье. Слушай, Андрюша, а может все-таки?.. — Нет! — сказали хором и Жданов, и Кира. Я беззвучно заржала. Милко рассмеялся в голос. — Ой, ну брось! А я бы сделал тебе скидку на будущее! Просто у нас сегодня уже запланирована вечеринка в твою честь… — Милко! Прекрати, — рассмеялась и Кира. Потом уже серьезнее сказала. — Андрей, то, что вы вышли на «Венеду», это большая удача только в нашей ситуации, понимаешь? Мы не должны переходить на этот уровень. Покупатели этой сети — не наш контингент! — Да пусть все покупают, — успокаивающе сказал Жданов. — Мы получили от Долгина предложение о сотрудничестве и в дальнейшем. Вот, думаем о его возможных параметрах. Может, именно коллекция из тканей качеством пониже? — Нет, я не удивляюсь, что они взяли оптом. Скидка хорошая. Ладно, показывай образцы. Где собираешься покупать ткани для новой коллекции? — У Натальи Нестеровой. — Это хорошо, — сказал Милко. — Но все равно надо смотреть… — Вот образцы, — подсуетилась Катя.       Они снова зашуршали папками. Кажется, сейчас начнется вторая часть марлезонского балета… Так и вышло! — Кто-нибудь хочет кофе? — спросил Жданов. — Да, я бы не отказалась, — произнесла Кира. Жданов проговорил в селектор. — Шурочка, будьте добры, принесите кофе Кире Юрьевне. В мой кабинет. Спасибо. — Шура? — тут же вскинулась Кира. — А где Виктория? Кажется, это ее обязанность? Или она вообще ничего не делает? — Ну, Кира, когда я ее принимал на работу, кто-то так прекрасно расписал мне способности Клочковой к приготовлению разных видов кофе… — Прости, прости! — смутилась Кира. — Мы уже все обговорили. Можешь ее уволить, если тебе так хочется… — Так все, я уже! — Что уже? — Уволил, вот буквально час назад. — Викусю? — вскинулся Милко. — Да как ты мог! Она была единственным, что украшало твой кабинет! И приемную! Ну как же так, Андрей?! — Все вопросы к Кире, Милко. Она мне три дня на мозги капает, чтоб я подумал над ее увольнением. Ну вот, я подумал. И уволил. — А, так ты в кои-то-веки послушал меня, неужели?! — вспылила Кира. — Ну вот, а ты опять сердишься, — голос Андрея стал ласковым. — Кира, любимая, мне кажется, ты никогда и ни в чем меня не одобришь, даже если я сделаю все так, как ты скажешь! — Я просто хотела, чтобы она извинилась! — А за что? — с интересом спросил Милко. — Почему вы поссорились?       Я услышала напряженное молчание. — Не важно, — наконец, сказала Кира. — Ну извини, я телепатией не владею. В следующий раз четче формулируй свои желания, а то обидишься на Милко… — О, нет, это исключЕно! — возмутился Вуканович. — И то хорошо, — рассмеялся Андрей.       Раздался звук открываемой двери, но вместо ожидаемой Шуры Вика услышала совсем другой голос: — Смотрю, тут весь малый круг собрался, — заявил Александр. — Ну, как у нас дела? Ты еще не пустил компанию наших родителей по ветру, Андрюшенька? — Саша, ну хватит уже! — возмутилась Кира. — Кира Юрьевна, ваш кофе, — а вот и Шура объявилась. — Привет, Саша, — сказал Андрей. — Спасибо, Шурочка. Что? Вы что-то хотели? — Скажите пожалуйста, Андрей Павлович, а вы правда Вику уволили? — Вику все-таки уволили? — переспросил Воропаев. — Черт побери, я думал, мы тут выпуск новой коллекции обсуждаем, а не увольнение бесполезной секретарши! — голос Андрея уже звучал как раздраженный. — Уволил? Не уволил? Неужели для вас это важнее, чем будущее компании! Давайте уже займемся не этой ерундой, а нужным делом! Нам всем нужным делом, между прочим! — Андрей, как ты можешь так говорить! — возмутилась Кира. — Кира, ты меня достала со своей Клочковой! Пожалуйста, давай, поговорим о чем-то другом. Например, о новой коллекции. — А Вика уже ушла? — задал вопрос Воропаев. — Понятия не имею. Хочешь догнать — вперед! — Мы не видели, чтобы она уходила, — пискнула Шура. — Кривенцова, вы свободны! — Жданов уже почти орал.       Звук открываемой и закрываемой двери: Шурочка оперативно вымелась. — Не прощаюсь. — Снова открылась и закрылась дверь — за Сашей, надо полагать. Я порадовалась, что предусмотрительно отключила телефон. Наверное, названивает мне сейчас! Стало так приятно на душе… ненадолго. Потому что единственное, зачем мне сейчас мог позвонить душка Воропаев, это сказать что-то типа: «Ну вот, Клочкова, допрыгалась! А ведь я предупреждал!» — Ладно, давайте, по тканям, — попытался вернуть разговор в конструктивное русло Милко. — Запиши нужные номера образцов, Ольга Вячеславовна просчитает количество, и мы оформим заказ. — Опять будешь брать кредит? — поинтересовалась Кира. — Нет, обойдемся. На этот раз — обойдемся. А там, глядишь, и на самоокупаемость вырулим. — Да, вовремя эта «Венеда» подвернулась. А как ты вообще на Долгина вышел, Андрюш? — Все вопросы к Кате. Это полностью ее заслуга.       Ну, пусть и Кате лавры достанутся. Я не против. Я взяла деньгами, если что. — Спасибо, Катя, — сказала Кира. Божечки, неужели подружатся? Хорошо бы! — Это моя работа, Кира Юрьевна. И это скорее не моя заслуга: они сами были готовы к такому соглашению. Мы просто удачно помогли друг другу. — И тем не менее… — Вот, Андрей, я тут отметил нужные образцы, — заговорил Милко. — Олечка потом скажет, сколько нужно. Мы можем надеяться, что на следующей неделе уже начнется производство? — Вполне! — Ну, тогда мы пошли. Да, Кирочка? — Да, Андрей. Мы пойдем.       Снова шаги и звук движения дверей. Потом открылась дверь и в каморку. — Ну, как тебе спектакль? — радостно спросил Жданов. Я шмыгнула носом. — Киру жалко… — Это да. Но ей тоже надо учиться отвечать за свои слова. Пусть помучается, ей полезно. — А мне теперь чего делать? До вечера тут сидеть? — Погоди, Сашка обещал вернуться. Может, еще услышишь что интересное?       Я вздохнула. — Ты как, Вик? — спросила Пушкарева, когда мы с ней остались одни в каморке. — Нормально. И Милко даже расстроился… — Да все расстроились. И Шура тоже. — А они-то откуда знают? — Георгий Юрьевич наверняка митинг у ресепшна устроил, — усмехнулась Катя. — Ага, чтобы сразу всех пробрало… типа любая из вас может быть следующей… — Тссс! — мы обе замерли, когда услышали воропаевский голос в кабинете. — Андрей, мы можем поговорить наедине? — Конечно. Катя!       Я мышкой юркнула в слепую зону каморки, за открывающейся дверью. Пушкарева выглянула наружу. — Катенька, вы не могли бы выйти? Нам с Александром Юрьевичем надо поговорить. Наедине. — Конечно, Андрей Павлович.       Пушкарева вышла, закрыв дверь. Я снова прислушалась. Неужели сейчас опять орать друг на друга будут? Ну почему я не прихватила с собой беруши?..