Я ненавижу его, не забыла?

— Я нашёл кнопку, что отвечает за его молчание, — хмыкнул Эндрю, когда Рене уселась рядом. На лице метнулась вопросительная улыбка, которая не ожидала объяснений, — Теперь всегда он будет молчать. — Ты его убил? — спросила девушка, отбирая сигарету у Миньярда и переворачивая её фильтром на себя. Вопрос прозвучал как ирония, однако Рене напряглась. От таблеток Эндрю отказался несколько недель назад. Какую передозировку мозгу они устроили, было неизвестно. Предположив, что возле парковки валяется свеженький труп, девушка привстала. — Сядь, — в отместку Эндрю повернулся и вместе со словами выплюнул дым ей в лицо. Тогда Рене стряхнула на него пепел и уселась на край крыши, но уже поближе к парню. Эндрю дёрнул её за запястье и снова овладел сигаретой, — Нил жив и здоров. Пока что. — Тогда что тебя мучает? – Девушка нахмурились. — Слишком много вопросов. Он продолжал курить сигарету. Одну, две, три и всё равно продолжал молчать, глядя вперёд. Сначала он пытался подобрать слова, но позже бросил это дело. Ночью Южная Каролина выглядела пустой, прилавки не сверкали обыденным светом, а люди давно уже спали. Сейчас только четыре человека: Кевин, Нил, Эндрю и Рене — бодровствуют. Первая парочка на стадионе пытается повысить свои способности к Экси, хотя на какой уровень? Сотый? Миллионный? Выше уже некуда. Вторая же компания — вратари, смело обкуривались на крыше перед завтрашним выездным матчем в Калифорнию. Кто и должен был тренироваться, так это они. Защищать ворота, отнюдь не легко если ты в этом профан. Минуты летели как мяч к клюшке: опасно, быстро и скучно. Рене пыталась понять друга всей душой. Такой же душой, что он повернулся к ней когда позвал поговорить, а сам молчит. Это в стиле Эндрю. Начиная бросать предложения, бросает какие-то путаницы. Что творится в этой очень-не-очень здоровой голове… Эндрю признался, что Нил замолчал, однако почему и зачем? На сегодняшней тренировке, он приклеился к Кевину, но такой исход наблюдался всегда. Что же случилось между Джостеном и Миньярдом. — Вы поссорились? — спросила Рене. Никакого ответа не последовало, Эндрю только остановился на полпути к тому, чтобы засунуть руку в левый карман пальто и достать ножик. Рене попала в точку. Удостоив себя злостным взглядом, и сказав “Молодец, Рене! Пора в гадалки!” самой себе где-то в голове, она всё также мысленно улыбнулась. В такие моменты стоит понимать, что Эндрю не сердится, так выражается его разочарование, тоска, — Расскажи мне. — Нет желания. – Холодный тон порезал бы уши любого кто осмелился бы его послушать, но не Рене. У неё уже просто не осталось ушей. — Я могу чем-то помочь? – Немного наклонившись к нему, с маленькой горстью надежды сказала девушка. — Да. Помолчи. Кровь стекала с ладони голкипера на сугроб, оставляя ярко красное пятно. Расстояние с крыши до асфальта было метров пятнадцать, и чтобы увидеть пятнышко стоило обладать орлиным зрением, однако кровь Эндрю чувствовал. Взгляд устремился на снег, такой блестящий, краснеющий. Нож, натачивался еженедельно, однако за пребывание в больничке к нему не притрагивались. Лезвие скользило по коже с неровностями, начиная от среднего пальца ладони, заканчивая внешней стороной локтя. Рене не остановила друга, это было бесполезно. Боль тот причинял себе, только в эмоционально сложные моменты. В последний раз он резался после нападения Воронов на Кевина. Те избили нападающего до осипшего биения сердца. Крови было как грязи осенью, жутко вспоминать. Сейчас ситуация не лучше. Порезы стали глубже, ощущение, что нож скользил уже не по мясу, а по костяшкам, пытаясь разрезать напополам. Лицо оставалось равнодушным. Ни один мускульный нерв не дрогнул. Эндрю плевать на пережитки неприятных чувств, плевать на всё. Неужели такие пытки были из-за Нила Джостена, который попал в команду несколько месяцев назад, и уже сложил о себе мнение тихого и болтающего мальчика. Рене пришла мысль, что тот наговорил лишнего Рико, однако сразу её откинула, вспомнив, как насрать Эндрю на этого Морияму. Единственное, что могло так повлиять на Эндрю, это любовь. Любовь — это то самое чувство, которое Миньярд презирал сильнее всего. И когда пришёл Нил, стал ненавидеть и его. Неужели эти два чувства злости соединились? Любовь и Джостен стали одним целым потому, что имели одно значение — ненависть, а к ненависти вратарь привык. — Нил будет задавать вопросы насчёт новых шрамов, когда увидит их. — Он теперь всегда молчит. — повторил заевшую фразу парень, которого нисколько не интересовал диалог. Сейчас приятнее было смотреть на сигарету, что тлела в порезанных руках, чем слушать реплики девушки. — Ты должен с ним поговорить, иначе ваши взаимоотношения взойдут на низший уровень! — крикнула Уокер, отбирая всю пачку, закидывая её вперёд в пропасть. — Как же мне похуй, — соврал Эндрю, смотря на падающие сигареты, они пролетели быстро, — Я ненавижу его, не забыла? — Но… — Не-на-ви-жу, — проговорил тот по слогам, ожидая, что фраза Рене будет такой же скучной, как и до этого. Эндрю встал и, не забирая предмет самопокушения, ушёл. Девушка ещё долго сидела, понимая, что никак не смогла помочь другу, а только наблюдала за этой психической выходкой. Эндрю — человек, который очень сильно загнался и не хочет, чтобы ему помогали, однако из такого состояния самому выйти не реально.