Baby, I'm a put-on-a-show kind of girl

      Двоюродный брат Мо Жань обожал часами поучать её, говорить, что она ленива, чрезмерно беззаботна и недостаточно трудолюбива. Если бы он сейчас увидел её, то ему пришлось бы изменить своё мнение, потому что она не пожалела усилий, чтобы продумать план.       Но, конечно, она сделала всё, чтобы он не зашел сейчас сюда, а то бы испортил её детально проработанную схему.       Технически Сюэ Мэн прав, но не то, чтобы Мо Жань в принципе была неспособна работать, просто она считала, что большинство вещей недостойны, чтобы над ними усиленно трудиться (ну или те вещи, которые интересовали Сюэ Мэна, не стоили того, чтобы приложить усилия к ним). То, к чему она никогда не относилась пренебрежительно — это секс, в частности, соблазнение. Обычно это не было проблемой: Мо Жань очень привлекательная и сложно найти человека, который бы не был рад шансу переспать с ней (это абсолютная правда, она не преувеличивает, может быть, Мо Жань не так популярна, как Мэй Ханьсюэ, но у неё есть репутация, которой она действительно гордится). На этот раз её цель отличается от привычных. На этот раз её цель — упрямая недотрога, которая на 10 лет старше. Что более важно, на этот раз настоящая проблема в том, что цель — это Чу Ваньнин, её преподавательница.       На самом деле сначала Чу Ваньнин ей совсем не понравилась. Конечно, Мо Жань видела, насколько она красивая, может быть, самая прекрасная женщина, которую она видела в своей жизни, но даже это не могло затмить её ужасный характер. Она никогда не улыбалась, а, придя в аудиторию в первый день, сразу начала объяснять тему, не сказав приветственную речь, она всегда была суровой и напряженной. И Мо Жань не одна так считала: о Чу Ваньнин ходили всякие слухи не только среди студентов, но и среди профессоров, которые, казалось, тоже не взлюбили её. Кто-то говорил, что она просто сдержанная, а кто-то — что она совсем нелюдимая отшельница. При этом она даже не пыталась поменять общественное мнение на её счет. Чу Ваньнин смотрела на всех так, будто они были не умнее червей, и не раз доводила студентов до слёз. Единственная причина, по которой её не уволили — это превосходное владение знаниями (но Мо Жань подозревала, что причина — это дружба с ректором).       Несмотря на дурную славу преподавательницы, Мо Жань в начале пыталась поладить с ней. Она здоровалась, когда они пересекались в коридоре, улыбалась при разговоре, но всегда получала в ответ лишь пренебрежение. Это правда, что она была такой со всеми, но по отношению к Мо Жань было нечто особенное. Она старалась совсем не смотреть на свою студентку, уходила, как только видела её — откровенно говоря, избегала.       Из-за такого отношения к себе Мо Жань долго считала, что преподавательница её просто унижает и ненавидит. В этом не было ничего необычного и многие преподаватели так относились к Мо Жань, ведь она была из небогатой семьи, умом не отличалась, а единственная причина того, что она ещё училась здесь — это её дядя Сюэ Чжэнъюн, ректор университета. Он удочерил ее в старшей школе и относился как к родному ребенку, заботясь о том, чтобы она ни в чём не нуждалась и не натворила бед (хотя бы не слишком много).       Она посещала занятия нерегулярно, и то, потому что должна не вылететь, а не потому что ей хотелось. Несмотря на то, что она давно жила в семействе Сюэ, её репутация была не самой лучшей. Она была в курсе, что отстаёт по учебе, что многие считают её хулиганкой и проявляют к ней уважение лишь из-за дяди.       Так что не было ничего удивительного в том, что Чу Ваньнин относилась к ней с презрением, особенно учитывая, какой высокомерной была эта женщина. Преподавательница практически жила в лаборатории, не выходя даже во время обеда, не могла говорить ни о чём, кроме научных исследований, и старалась вообще не заводить разговоров. Наверно, ей абсолютно не нравилось тратить время на то, чтобы учить такую студентку, как Мо Жань. Однако она дружила с Сюэ Чжэнъюном и ей приходилось это терпеть. А так как нельзя было оскорблять студентов, единственным вариантом осталось игнорирование.       Вот так Мо Жань объясняла поведение своей преподавательницы. От неё веяло холодом, но было и нечто странное, Чу Ваньнин всегда поглядывала на неё в лаборатории, а также увеличила количество дополнительных часов для неё. Более того, сколько бы Мо Жань не могла понять тему, она неутомимо объясняла ей, хотя была известна своей нетерпеливостью и вспыльчивостью.       Всё же Мо Жань бы не удивилась, если бы узнала, что это дядя попросил Чу Ваньнин присмотреть за ней и помочь нагнать остальных студентов. Наверное, это ещё одна причина, по которой женщина так невзлюбила студентку, что не могла смотреть на неё.       По крайней мере, Мо Жань долгое время в это верила.       Однако пару месяцев назад произошло кое-что, что заставило её пересмотреть свое мнение по поводу Чу Ваньнин.       Всё произошло совершенно случайно и неожиданно. Это был бы обыкновенный день, если бы она по какой-то причине, сейчас уже забытой, не запачкала рубашку красной краской.       Белую рубашку.       Мо Жань очень не хотелось провести остальной день с заметным пятном на одежде, так что она пошла в ближайшую уборную, чтобы попробовать отстирать рубашку. Естественно, это оказался туалет для сотрудников, но не осуждайте её, ситуация требовала действовать быстро, иначе краска бы так и не сошла с ткани. Да и эта уборная была нелюдной, так что она вообще надеялась, что никто её не увидит.       По этой причине она, не задумываясь, сняла рубашку и стояла у раковины.       Мо Жань была абсолютно увлечена пятном и не замечала, что вокруг происходит. Когда открылась дверь, вместо того, чтобы надеть одежду обратно, она, как ни в чём не бывало, продолжила тереть краску.       Она остановилась, только когда услышала громкий вдох.       Она медленно повернула голову с таким испуганным видом, будто ее сейчас убьют, и увидела последнего человека, с которым ей хотелось бы столкнуться.       Самая сдержанная и упрямая преподавательница в университете, человек, которому по счастливой случайности удалось поймать Мо Жань там, где она никак не должна быть: дорогая лаоши Ваньнин.       Студентка уже приготовилась к тому, что на неё сейчас заругаются (что было бы обосновано, технически учащимся нельзя сюда). Чего она не ожидала, так это того, что Чу Ваньнин охнет тонким голосом, когда Мо Жань повернется к ней лицом.       Эта ситуация казалась такой невероятной, что Мо Жань было проще поверить в то, что это галлюцинация, но когда Чу Ваньнин широко раскрыла глаза, быстро поняла, что всё по-настоящему. Более того, взгляд Чу Ваньнин был направлен не на её лицо, а на грудь.       Конечно, Мо Жань знала, что она привлекательная: многие говорили ей об этом и для неё никогда не было проблемой найти кого-то, чтобы переспать. Она регулярно занималась спортом и гордилась своим телом. Множество комплиментов от её сексуальных партнеров тоже подтверждали это.       Всё же никто так пристально не смотрел на её грудь, при этом ещё и с таким возмущённым выражением лица.       Это однозначно подняло ей самооценку, учитывая, что это была её высокомерная преподовательница.       Ну, конечно, её грудь можно было бы описать как большую, но она была в пределах нормы. Обычно она носила большие футболки, которые скрывали её объемы, а сейчас на ней, можно сказать, ничего не было, потому что бюстгальтер был кружевной. Всё же она считала, что её грудь не настолько впечатляющая, чтобы вызвать подобную реакцию. Чтобы взрослая женщина (не парнишка-подросток) впала в ступор и выпучила глаза, как рыба.       И если такая реакция была просто необычной от любой другой женщины, то от её лаоши это было почти невозможно. Лаоши, которая скорее всего была девственницей. Лаоши, которая, не моргая, смотрела на грудь другой девушки уже приличное количество времени.       Мо Жань кашлянула, нарушив тишину, и на этот раз преподавательница поспешно посмотрела ей в глаза. Студентка приподняла бровь, находя происходящее веселым, и хотела сказать что-то, но прежде, чем она успела сделать это, Чу Ваньнин бросила на неё злой взгляд и выбежала из уборной. Всё встало на свои места.       Всё ещё стоя перед раковиной, Мо Жань не могла не думать о неприязненном взгляде, которой преподавательница бросила неё перед тем, как уйти. Она хорошо знала эти нахмуренные брови: они каждый раз появлялись на прекрасном лице лаоши, когда та видела Мо Жань. Это были всё те же брови, почти то же самое выражение лица, за исключением некоторых деталей: сегодня глаза Чу Ваньнин были влажными и красными на уголках, и, когда, она убегала, Мо Жань увидела мило покрасневшие уши.       Ей очень захотелось куснуть их.       Мо Жань редко отказывала себе в желаемом. И сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Чу Ваньнин так посмотрела на неё снова, хотелось увлечь её настолько, чтобы она больше не могла быть сдержанной и чопорной, как обычно.       Потом размышления Мо Жань пошли дальше: не могло ли быть так, что преподавательница не могла смотреть на неё, потому что она ей нравилась? Честно сказать, Мо Жань не знала, что и думать. С одной стороны, никакого другого объяснения для инцидента в уборной не было; с другой стороны, казалось, что Чу Ваньнин выше плотских желаний. Всякий раз, когда она случайно слышала о похождениях Мо Жань с девушками (что происходило часто, она вообще не стеснялась громко говорить об этом), она бросала на неё возмущённый взгляд и уходила подальше. Она всегда списывала это на то, что Чу Ваньнин не хотела даже слышать о таком грехе и разврате. Но, может быть, её терпение иссякло после стольких лет праведной жизни. Должно быть, она так долго отказывала себе, что, просто увидев грудь другой женщины, не могла себя больше сдерживать.       В этом случае Мо Жань могла помочь ей. Она всегда считала Чу Ваньнин привлекательной, а увидев это выражение лица в уборной, захотела посмотреть на него ещё. Она бы очень хотела соблазнить преподавательницу, которая создавала ей такие трудности последние пару лет. А если она окажется хороша в постели, Мо Жань даже простит её за унижения.       Естественно, Мо Жань знала, как сложно будет сделать так, чтобы сдержанная Чу Ваньнин сдалась. Так она и начала придумывать план, с помощью которого женщина окажется в её руках.       Ну, ладно, возможно, Мо Жань не была гениальной и весь её план состоял в том, чтобы много флиртовать. Но она же не виновата, что она настолько потрясающая, что одного взгляда было достаточно, чтобы люди были у её ног (может быть, здесь она лишь слегка преувеличила, только немножко). Насколько это сложно? Её груди было достаточно, чтобы взволновать холодную преподавательницу, разве она упустит шанс увидеть это ещё раз?       К сожалению, она так и не поняла, что с лаоши не будет так легко. Да как Чу Ваньнин смеет игнорировать её?! Разве она не осознает, что такая доброжелательная студентка делает ей одолжение? Никто не будет так стараться, чтобы заполучить внимание кого-то настолько неприступного.       Но ладно, Мо Жань могла быть терпеливой, если надо. А ещё Чу Ваньнин интересно реагировала на флирт.       В течение нескольких дней после ситуации в туалете Мо Жань хорошо себя вела, но лишь для того, чтобы усыпить напряжённость Ваньнин. На следующей неделе при встрече студентка позволяла взгляду задержаться на (несомненно прекрасном) теле женщины. Это не возымело желаемого эффекта, просто потому что Чу Ваньнин редко смотрела на неё, а сейчас стала ещё реже.       Следующим шагом было завалить преподавательницу вопросами по учёбе, а потом наговорить комплиментов и нальстить, когда она ответит на вопрос. «Спасибо, лаоши, вы идеально объяснили!» или «Вау, лаоши, вы такая умная!». Судя по равнодушному взгляду Чу Ваньнин, она считала это враньём. И надо признать, что это было справедливо: говорить подобные слова было не в характере студентки. А зная Ваньнин, она, вероятно, подумала, что Мо Жань так хорошо себя ведёт для того, чтобы выпросить хорошие оценки; но Мо Жань никогда бы не стала так делать (хотя бы потому, что нет никакого шанса получить оценки таким образом).       Тогда она решила, что надо выбрать более очевидные способы. Её обычный метод нельзя было назвать изощрённым, но все же некоторые люди бы сказали, что он бесстыдный, так что она не могла действовать как всегда. Она начала обращаться к ней только тогда, когда она одна, но не в полном одиночестве, чтобы женщина чувствовала безопасность. Она стала заговаривать с ней в коридорах под предлогом того, что хочет помочь унести книги или что-то подобное.       Теперь она делала абсолютно искренние комплименты, и даже немного бесстыжие, но не слишком возмутительные, чтобы не спугнуть Ваньнин. Просто обычные слова о том, как «ваша юбка очень вам подходит, лаоши» (так совпало, что эта юбка была короче, чем обычная одежда Чу Ваньнин, в которой та походила на монашку); или: «Ваш оттенок помады красивый» — говорила она, глядя на губы («Я бы хотела сцеловать её» оставалось несказанным).       Спустя какое-то время она уже хорошо чувствовала, какие комплименты будут достаточно дерзкими, чтобы Чу Ваньнин поняла, к чему она клонит, и одновременно будут приличными, чтобы не получить тираду о том, что надо соблюдать субординацию. Всё же было несколько раз, когда она почти пересекла линию допустимости, после чего Чу Ваньнин напрямую сказала, что если она выдаст еще один непристойный комментарий, то она точно сообщит ректору о сексуальном харассменте. Хоть её дядя и был мягким, даже он бы сошёл с ума от злости на того, кто беспокоит его подругу.       Благодаря этим комплиментам она узнала, что Чу Ваньнин на самом деле любит похвалу, если она искренняя.       То, как женщина мило покрывалась румянцем и неловко бормотала упрёки, было впечтяющим зрелищем. Видеть, как устрашающая Чу Ваньнин, самая молодая преподавательница в университете и местный гений, превращается в смущённую лужицу из-за пары пикап-фраз, видеть, что эта бесчувственная женщина так бурно реагирует на неё, было крайне приятно для Мо Жань.       Однако она надеялась не только на это. Конечно, было весело наблюдать, как это чрезвычайно умная женщина теряет дар речи, но Мо Жань не удовлетворирилась одним скромным флиртом.       Не то, чтобы она верила, что преподавательница кинется ей в ноги от небольшой лести, но она надеялась, что Ваньнин хотя бы покажет взаимный интерес. Но, покраснев и неловко пробормотав что-нибудь, она всегда уходила, буквально сбегая от Мо Жань. Дело не в том, что студентка не могла принять отказ, такое уже было в прошлом (когда она пыталась приударить за гетеросексуальными девушками). Всё было в порядке, она знала, когда остановиться. Но на этот раз было по-другому: очевидно, Ваньнин хотела её. Если дело не в чувствах, то почему она себя сдерживала? Конечно, формально они были преподавательницей и студенткой, но никто же не узнает — всё равно это произойдёт только разок, чтобы испытать необычные ощущения. Она считала, что это выгодно для них обеих: Чу Ваньнин получит так необходимую ей разрядку, а Мо Жань немного отомстит ей за то, что преподавательница ведет себя по-сучьи по отношению к ней. И мысль о том, что Чу Ваньнин может быть в её власти, не давала ей сдаться.       Почему же Ваньнин была такой замкнутой? Неужели из-за того, что она такая нравственная и правильная, она считала Мо Жань хуже себя? Она думала, что Мо Жань запачкает её своими грязными руками, если прикоснется? Этого никак нельзя было принять, Мо Жань должна убедить её в обратном.       Следующая цель плана: если Чу Ваньнин упорно не хочет смотреть на неё, то Мо Жань не оставит никакого выбора, кроме как смотреть.       До этого она старалась не пересекать черту, всё-таки, несмотря на свое непослушное поведение, она не хотела вылететь из университета. Сейчас ей нужно сделать решительный шаг, но необходимо также принять меры для того, чтобы не было последствий. Идея Мо Жань была проста: если она сможет все провернуть так, чтобы преподавательница не смогла остановить её, она будет в безопасности. Когда Ваньнин поддастся соблазну, она не станет кому-либо сообщать.       Поэтому Мо Жань оказалась в кампусе, идя на лекцию, на которую не должна была, в такую несусветную рань, что просыпаться в этот час должно быть запрещено законом, не то, что учиться. Но она зациклилась на осуществлении плана и пока не могла принять поражение. И она встала невыносимо рано, готовая показать Чу Ваньнин шоу, которое привлечёт её внимание. У неё не будет выбора, кроме как смотреть на то, как Мо Жань может обращаться с ней, как Чу Ваньнин будет хорошо, если она позволит потрогать себя. Она на самом деле надеялась, что после этого преподавательница откажется от своих запретов и разрешит Мо Жань трахнуть её.       Но Мо Жань надо много думать, чтобы это произошло.       В первую очередь надо убедиться, что Чу Ваньнин не убежит сразу же, ещё до начала. Зная, насколько эта женщина пугливая, это будет первое, что она попытается сделать. Так что Мо Жань не будет зажимать её, когда они будут лишь вдвоём, нужно всё так устроить, чтобы Ваньнин не могла уйти. Единственное, что было сильнее склонности Чу Ваньнин избегать всего, что связано с сексом, — это обязанность качественно выполнять свою работу. Так ей пришла в голову идея осуществить свой план во время лекции.       Но при этом нельзя, чтобы вокруг было много людей, иначе кто-нибудь заметит её пакость, а мало людей может быть только в такую несусветную рань.       Это занятие было свободным для посещения, также учитывая характер Чу Ваньнин, студентов будет немного. А ещё была крайне маленькая вероятность, что там будут одногруппники Мо Жань, как правило, на дополнительные занятия Чу Ваньнин приходили не её студенты, в основном потому, что не знали о её ужасном темпераменте. Естественно, Мо Жань три раза проверила, не будет ли её двоюродный брат на этом занятии — это, вероятно, был единственный человек, который добровольно хотел проводить время с лаоши. Однако тема лекции вообще не была связана с их основным курсом, поэтому не было никакой вероятности, что Сюэ Мэн там будет.       Она должна придти на лекцию, когда она уже начнётся, иначе Чу Ваньнин просто выгонит её. На самом деле преподавательница сразу поймёт, что Мо Жань пришла не из-за крайней заинтересованности в теме (она уже даже забыла, что за тема, но, зная лаоши, это точно что-то скучное и чрезмерно сложное). Что ж, осталось продумать, куда сесть: после некоторых размышлений, она поняла, что надо сесть на первый ряд. Ведь никто не сидел близко к Чу Ваньнин, даже её любимый студент Мэн-Мэн боялся сидеть целый час прямо под надзором лаоши. Никого вокруг не будет, а значит, никто не заметит, но Чу Ваньнин будет всё видеть.       Сложность была в том, что она должна выглядеть достаточно соблазнительно, чтобы, как только Чу Ваньнин поняла, что она делает, она не смогла отвести взгляд. Если Мо Жань в чём-то хороша, так это быть заметной и привлекательной. Она привлекала внимание как симпатичной внешностью, так и неоднозначным поведением (и сейчас она собиралась соединить эти два способа, что будет работать в её пользу).       Чтобы Ваньнин смотрела именно туда, куда хотела Мо Жань, студентка решила немного отойти от своего обычного стиля в одежде. На самом деле она одевалась скорее маскулинно; она заботилась о том, как выглядит, но, если это не был какой-то особенный случай, она делала выбор в пользу комфортной одежды, а не сногшибательного наряда. Для этого случая она стащила короткий топ с большим декольте у подруги, с которой иногда спала, Сун Цютун. Она посчитала, раз Чу Ваньнин так понравилась её грудь в прошлый раз, она захочет посмотреть на неё снова. Также у неё будут оголённые руки, которые, Мо Жань это знала, довольно сильно нравились лаоши. Несмотря на все усилия, Чу Ваньнин не была такой хитрой, и было заметно, когда она любовалась телом Мо Жань. Более того, она нашла в глубинах своего шкафа короткую юбку. Выбирать самую маленькую юбку в своем гардеробе было вовсе не необязательно, но она правда хотела увидеть реакцию Чу Ваньнин.       Она действительно ходила по тонкому льду, так как надеть такой наряд в кампус было недопустимо правилами. Однако когда ты племянница ректора, то люди на многое закроют глаза, если не вытворять совсем уж возмутительные вещи. Хотя на всякий случай она надела большую худи: с юбкой уже ничего не поделать, а верхнюю часть тела можно прикрыть.       Так вот, одетая едва ли прилично, Мо Жань вошла в аудиторию Чу Ваньнин на 15 минут позже начала лекции и уверенно села за парту в первом ряду.       Прямо напротив Ваньнин.       В аудитории было всего несколько полусонных обитателей, которые лишь бросили на неё краткие взгляды (наверно, они уже пожалели, что пришли сюда, и размышляли над тем, чтобы поспать вместо того, чтобы слушать). Реакция преподавательницы была бесценной. Как только она поняла, кто пришёл, она прищурила свои очаровательные глаза феникса, глядя на Мо Жань. Она знала, что студентка собиралась сделать что-то нехорошее, раз пришла на лекцию, которая к её учебному плану не имела никакого отношения. Мо Жань не пыталась спрятать самодовольную улыбку, что расцвела на её лице: они обе знали, что она не попросит её уйти сейчас; Ваньнин не любила устраивать скандалы, а также она не могла запретить ей посещать занятие, основываясь лишь на каких-то предположениях.       Как и ожидалось, Ваньнин продолжила лекцию, а Мо Жань в это время вытаскивала вещи из своей сумки, как будто реально собиралась учиться. Одновременно она осматривалась вокруг. Погода должна была быть ясной, поэтому сегодня свет не включили; всё же было раннее утро, поэтому было довольно темно и хорошо был виден только экран с презентацией. На самом деле это было хорошо, потому что, хоть и темно, на неё светил экран — Ваньнин всё увидит хорошо, а студенты будут смотреть на презентацию.       Первые несколько минут Мо Жань притворялась, что внимательно слушает. На самом деле она прочитала в анонсе этой лекции, что во второй части занятия Чу Ваньнин включит видео, где будет рассказано о применении тех знаний, которые она даст в первой половине. Это означало, что Чу Ваньнин не будет разговаривать, только если какой-нибудь студент захочет более подробного объяснения (это было маловерятно, никто бы не осмелился намекать, что она объяснила плохо).       И, когда видео включится, она начнет свое представление. Ваньнин будет сидеть и ждать вопросов от студентов, а учащиеся будут смотреть учебный материал на экране; также, учитывая, что она находится ниже остальных, никто не должен смотреть в её сторону.       Самым сложным было сделать так, чтобы Чу Ваньнин посмотрела на неё хотя бы секундочку. Беря в расчет инцидент в уборной, Мо Жань просто надо было немного оголиться, и Ваньнин попадётся на крючок.       Как только началось видео и преподавательница села на свое место, Мо Жань сняла худи. Движение сразу привлекло внимание Чу Ваньнин, совершенно неосознанно взгляд устремился в ту сторону. Когда она поняла, во что одета Мо Жань, её глаза очень сильно расширились. Если бы она увидела развязную улыбку студентки, то точно бы смутилась, но, прямо как в прошлый раз, она уставилась на грудь.       Только благодаря этому взгляду Ваньнин моментально поняла, что Мо Жань раздвинула ноги.       Глаза Чу Ваньнин остановились на её промежности, и Мо Жань специально показала, насколько она уже мокрая. Последние полчаса она представляла преподавательницу в разных компрометирующих позах, так что ей даже не нужно притворяться, насколько ей было хорошо; на её белом белье появилось влажное пятно, которое продолжало расползаться. Она и раньше воображала себе, каково это — когда внимание лаоши абсолютно сосредочено на ней, но в реальности всё было куда потрясней. Надо сказать, что Мо Жань обожала внимание и всегда искала его, а когда это касалось Чу Ваньнин, она отчаянно желала, чтобы преподавательница похвалила и признала её достижения. Видеть, как эта надменная женщина жадно смотрела на неё, было сногшибательно и головокружительно.       Когда Мо Жань убедилась, что Чу Ваньнин достаточно заинтересована, она начала аккуратно трогать себя через ткань трусов. Она нежно водила пальцами, касаясь совсем немного. Она подняла взгляд на Чу Ваньнин, чтобы проверить, смотрела ли она.       Она смотрела.       Она была как будто в состоянии гипноза.       Хорошо, тогда она может пойти дальше.       Она медленно сняла нижнее бельё, оставив его висеть на коленях. На секунду их взгляды встретились. Судя по испуганному взгляду Чу Ваньнин, она не ожидала прямого столконовения, причём Мо Жань мило улыбалась, как будто ничего такого не происходило. Она действительно недооценила эту студентку. Когда Мо Жань хотела чего-то, она была готова пройти через огонь и воду ради этого; мастурбация во время пары даже близко не была к вершинам бесстыдства, которое могла сотворить Мо Жань.       Она только начала, а Чу Ваньнин уже покрылась румянцем и растерялась, но была крайне очарована.       Как мило.       Наверно (опредлённо), она никогда не видела обнажённых людей. Думая об этом, Мо Жань, не разрывая зрительный контакт, отодвинула юбку для лучшего вида.       Разве она не проявляет великодушие сейчас? Разве она не хорошая студентка, раз даже позаботилась о том, чтобы Чу Ваньнин видела? Разве она не её лучшая студентка, которая готова была трахнуть себя пальцами для лаоши? Ваньнин определённо нравилось, судя по взгляду, спустившемуся, чтобы посмотреть на вульву.       Пальцы Мо Жань снова стали двигаться между её ног. Теперь, когда там больше не было ткани, она вздрогнула от прикосновения. Она принялась водить пальцами между складками, очень медленно и дразняще. Так как она хотела показать отличное шоу, она двумя пальцами раздвинула половые губы.       Ваньнин была полностью парализована, она просто уставилась на палец Мо Жань, который совершал круговые движения у входа в вагину. Мо Жань хотела всё сделать, не торопясь, и сначала толкнула внутрь лишь одну фалангу пальца. Она совершенно не ожидала, что первой потеряет терпение, только начала, а уже перевозбудилась. Когда она, наконец, ввела палец полностью, Чу Ваньнин ахнула. Это был очень мягкий звук, едва слышный, но Мо Жань была достаточно близко. Получится ли заставить её стонать к концу лекции?       Мо Жань начала неглубоко толкаться туда-сюда. Даже когда она добавила второй палец, она держала мучительно медленный темп. Она беспокоилась, что от резкого движения волшебство, которое заставляло Ваньнин сидеть смирно и смотреть, может рассеяться. Она не переживёт, если Ваньнин сейчас отведет глаза; если окажется, что даже сейчас, когда она полностью открылась, она всё ещё недостойна внимания преподавательницы. Мо Жань полностью абстрагировалась от внешнего мира. Видео на экране, студенты на задних партах — всё это не имело значения. Она была сосредоточена только на непоколебимом взгляде Чу Ваньнин, на её языке, который облизывал губы, на её тяжёлых вздохах.       Чу Ваньнин нравилось смотреть на неё? Она текла от её вида? А как она выглядит, когда трогает себя? Она использует игрушки или только пальцы? Она когда-нибудь думала о Мо Жань во время самоудовлетворения?       Мо Жань однозначно думала о ней. Как она будет выглядеть лежащей на столе, когда Мо Жань, наконец, завладеет ею. У Мо Жань не было сомнений, что это будет её первый раз, слишком уж она чувствительно реагировала на всё, что связано с сексом. Это не имело значения, ведь после того, как Мо Жань трахнет её, ей и не захочется больше ни с кем это делать. И ничего страшного, если она не знает, что делать, Мо Жань ей покажет.       Она научит Ваньнин, как доставить себе удовольствите, а потом и как доставить его Мо Жань. На этот раз она будет учить, и она справится с этой работой лучше, чем когда-либо справлялась Чу Ваньнин. Это была потрясающая мысль: Ваньнин просит о помощи, просит Мо Жань научить, как довести себя до оргазма. Она должна будет следовать инструкциям Мо Жань, ей придётся слушаться и быть хорошей. Она будет ласкать Ваньнин несколько часов и не даст ей кончить, пока та не назовёт её «лаоши». Мо Жань будет дразнить её до слёз, трахать её, пока почти перманентно нахмуренные брови не изогнутся от наслаждения в противоположную сторону. Она будет вытаскивать из неё оргазм за оргазмом, пока она не упадёт без чувств. Мо Жань хотела, чтобы эта женщина признала, что она хорошая, даже лучшая, а не просто «приемлемая», как она любила говорить. Чтобы Чу Ваньнин признала, что в этом деле она не «не поддаётся исправлению».       Звуки снаружи вынули её из своих мыслей. Занятие подходило к концу. Мо Жань уже использовала три пальца и постепенно увеличивала темп. Хорошо, что звук видео был громким, иначе комнату бы заполнили хлюпающие звуки. Она текла очень сильно, стул под ней был в полном беспорядке. Ваньнин ни разу не отвела взгляд. Её зрачки расширились от вожделения, лицо покрылось ярким румянцем, а сама она ритмично двигалась на стуле.       Мо Жань хотела, чтобы на неё смотрели именно так, она хотела стопроцентное внимание Чу Ваньнин. Сейчас она почувствовала себя одним из проектов преподавательницы, над которым та работала с утра до ночи, игнорируя всё вокруг. Одним из тех проектов, из-за которых она забывала о сне и еде.       Ваньнин была восхищена зрелищем, разворачивающимся перед ней, а Мо Жань в это время поняла, что её чувства оказались намного сильнее, чем она ожидала. Она думала, что будет делать это спокойно, сосредоточившись на том, чтобы удерживать внимание Чу Ваньнин на себе. На деле она растерялась под напряжённым взглядом преподавательницы (наверное, это её вина, что она не обнаружила свои эксгибиционистские наклонности раньше). Быть тихой становилось всё сложнее и сложнее; пришлось прикусить губу, чтобы сдерживать стоны, но дыхание было громким. И это была не единственная проблема. Ей отчаянно хотелось двигать бедрами, плотно насесть на собственные пальцы, но она должна была сдерживаться, иначе люди позади заметили бы.       Ваньнин в этот момент тоже было тяжело. Сначала она двигала бедрами, а затем, кажется, начала ритмично раскачиваться на стуле нежными и еле заметными движениями. Мо Жань плохо видела, чем она занимается, потому что стол закрывал вид. Но выглядело так, будто она пытается стимулировать клитор. У неё было очень страдальческое выражение лица, глаза стеклянно заблестели и взгляд расфокусировался, но она всё ещё смотрела на Мо Жань.       Такая хорошая девочка.       Мо Жань даже ничего не говорила, а она была невероятно покорной, выполняя все указания без вопросов. Она ожидала, что преподавательница будет более дерзкой, но то, что получила в итоге, было намного лучше. Одна мысль, что Чу Ваньнин такая послушная и сосредоточенно внимает каждое слово, почти заставила её кончить. Они встретились взглядами, и Мо Жань ещё пуще захотелось помучить преподавательницу. Она умышленно начала делать чрезмерно эмоциональное выражение лица, словно не могла больше вынести этого удовольствия. Она не так уж преувеличивала, потому что действительно была близка к оргазму, пальцы двигались большой скоростью. Наконец, она довела себя до пика, стимулируя клитор.       Чу Ваньнин в этот момент вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, так как лекция подошла к концу. Пока женщина говорила последние слова, Мо Жань начала спешно прибираться. Она не стала надевать нижнее бельё, вместо этого она вытерла им стул (она очень надеялась, что никто туда не сядет на следующем занятии).       Уйти прямо сейчас не очень хотелось, но выбора у неё определённо не было. Ей точно нужно было покинуть помещение прежде, чем Чу Ваньнин оправится от только что произошедшего и начнёт её отчитывать. Мо Жань уже поняла, что когда Ваньнин смущена, она ещё агрессивнее. Всё же было грубо уходить вот так, не попрощавшись, поэтому она дождалась, пока Чу Ваньнин посмотрит в её сторону, игриво подмигнула и радостной походкой вышла.       Она не могла перестать улыбаться по пути домой, вспоминая последний брошенный на неё негодующий взгляд лаоши. Если преподавательница думала, что это было самое бесстыдное, что может сделать Мо Жань, то она очень ждала возможности показать Ваньнин остальное, что она приготовила.