Из князи в грязи

1

      Неделя шла за неделей. Никакого намека на прогресс в поисках Арсения. Возможно, его даже не ищут, а его место занял какой-нибудь толстый, смердящий за километр барон. Либо же, все действительно столь глупы, что не могут обнаружить крохотную деревню недалеко от города.       Тех разбойников, что они встретили по пути в город, Арсений больше не видел. Оно и к лучшему. В сам город тоже больше не ездили, не надобно.       За это время произошло многое, например его узнала та самая бабушка, выглянувшая в окно в его первую ночь. Арсений в тот момент просто пошел к колодцу за водой, по просьбе Антона. Рядом с тем стояла пожилая женщина, в руках которой было по ведру, наполненных до краев. Ее тогда чуть инфаркт не хватил. Арсения тоже. Она когда-то была служанкой в их замке.       — Ваше Высочество, как вам эти?       Арсению протянули ткани нескольких видов и цветов.       Послезавтра состоится бал тире пир. Все будут пить, есть, танцевать, веселиться. Все это в честь его шестнадцатилетия. Прибудут несколько королей с их принцессами, князья с их княжнами. И все это чтобы усилить друг друга.       — Как по мне, то это эгоизм по отношению ко мне. Я не хочу всего этого. Хочу настоящую любовь, а не по расчету, и побывать там где не был... в горах например, как обычный человек. Вот как вы например.       Он выхватил ткани из ее рук и буквально стал подносить к своему лицу, всматриваясь в отражение в зеркале.       — Что вы... — хохотнула женщина. — Если вы думаете, что я счастлива, не смотря на хорошую жизнь в замке, то глубоко ошибаетесь.       — Почему же? — спросил он у нее и протянул серую ткань. — Вот из нее шейте, с глазами контрастирует.       — Именно... Вы, как и любая женщина, хотите быть красивым, ухоженным. Чтобы одежда-то была опрятная, а люди, в том числа девчушки, обращали внимание. А мне... — женщина вздохнула и присела на табуретку, поодаль от зеркала, поджав к груди нежную ткань, — мне же запрещено выделяться, гулять там куда не звали, вести личную жизнь.       — У вас же есть родственники?       Многие боялись этого, кто-то наоборот любил эту черту в нем — общительность. Но Арсению же просто нравились простые разговоры с кем-то.       — Сестра, но она...       — Я выведу вас на пенсию.       — Чт... Меня? — удивилась та. — Вы уверены?       Он был более чем уверен. Арсений не хочет нести несчастье своим людям.       Та растрепала каждому и, наверное, всем кошкам, собакам, что слонялись у них здесь. Из-за чего негативные высказывания обрушились в сторону Антона.       Тот, в свою очередь, усердно закрывал глаза и уши на недовольный сброд, который всеми силами старался попортить ему жизнь, скидывая всю вину за различные неудачи на принца, которого Антон взял себе под крыло.       Так ему отравили пару куриц и сослали это на чужие неумелые руки. Он бы, конечно, в долгу не остался, да вот, никто не собирается сознаваться.       Еще между ними было невероятно большое количество споров: «фу, я не буду». Если точнее, то Антон часто просил помочь со скотом, особенно в жаркую погоду, так как находится вне дома подолгу было тяжко. Делать много дел невыносимо в безветренную погоду.       Арсений даже толком яйца собрать не мог, все жалуясь: «они все в какашках, я не буду это трогать».       Отчаявшись, парень давал ему самые простые поручения. Казалось бы, что трудного может быть в том, чтобы взять тюк сена, растормошить его и отдать корове на съедение?       «К ней даже не подобраться — она воняет! Глаза слезится начинают, а вдруг я ослепну?» — вопил Арсений, напрочь отказываясь что-либо делать.       Как же Антон жалел, когда попросил того однажды приготовить яичницу. Итог был один: одна сгорела, вторая не дожарилась. Вторую Арсений съел, свел все к тому, что это первая еда, выглядящая как еда, и которую он приготовил сам. В итоге, он сидел на корточках в местном туалете с несварением и мучался ночью от боли в животе, толком не давая этим поспать.       По причине того, что шкуру забрали, Антон был вынужден пустить того к себе на кровать, делясь одной половиной, благо, та была широкой.       Одной ночью у них снова зашел диалог про книги: «Ты правда совсем-совсем не знаешь что в них?» — удивленно уточнил Арсений тогда.       Так и появилась их традиция. Антон, лежа на кровати, внимательно слушал грамотную речь. От нее его бесполезные кирпичи переставали быть кирпичами. Возможно, книги сами по себе интересные и чужой голос тут совсем ни при чем.       После пары дней читательских сеансов, Арсений предложил ему научиться читать, стать его наставником, ведь это было так просто, по его мнению. Антон был никудышным учеником, но несколько дней обучения дали какие-никакие плоды. Но он все еще часто забывал как выглядит или произносится та или иная рукописная буква, часто уточняя и переспрашивая по нескольку раз.       Сегодняшний день должен был отличаться от всех остальных. Антон неистово захотел кролика на столе. Да и сам по себе он давно не охотился. И каково было его удивление, когда он узнал, что Арсения учили стрелять из лука, а после впрягли арбалет.       Ближе к середине дня они собрали скромную сумку для похода в лес: сеть, чтобы закинуть туда пойманную добычу, небольшой перекус из двух бутербродов — вдруг они задержатся на более длительное время, чем хотели изначально.       Сейчас был сезон овощей в их деревне. Эти маленькие вредители так и норовят закусить местной морковкой и прочей зеленью. Любому надоест питаться одной травой и ветками, лежащими у подножия норы.       Арсений сделал лук из подручных средств, как его учили в случае непредвиденных ситуаций, ведь тот, что был у Антона, куда-то смело запропастился. Благо, он отыскал стрелы в своих многочисленных залежах вещей.       — Видишь его? — шепотом спросил Антон у Арсения, стоящего за толстым деревом, держа лук наготове.       Дул хмурый ветер, над головами ни солнца, ни туч. Осенние опавшие листья ворохом летали по всей округе леса, в частности под ногами.       Кролик, прыгающий из норы наверх, то обратно к себе домой — никак не унимался. Зато был весьма крупным и молодым на вид, лучше, наверное, и не сыскать.       Он кивнул — видит. Главное не спугнуть. Животное вовсе не слепое и запросто заприметит высокого мужчину, направляющего самодельное оружие в его сторону.       — Давай, — приказным тоном сказал Антон полушепотом.       Арсений натянул тетиву, слегка высунулся из-за дерева и сощурил правый глаз по привычке, целясь и выжидая момент, когда тот снова вылезет из норки и замрет на месте. Ему не хотелось портить мясо, нашпиговав то стрелами, он старался нацелиться четко в маленькую голову с навостренными ушами.       Выждав, он выпустил стрелу. Она со свистом пролетела в районе двадцати метров. Пронзила зайца в точности так, как он и планировал.       Сначала Антон не понял, что произошло, так как моргнул в этот момент. Все произошло так быстро.       — Получилось? — с улыбкой на лице, спрашивал он будто у самого себя.       Антон осторожно поплелся ближе к туше, пытался рассмотреть что там, сквозь мешающие кудри, которыми ветер щекотал лицо.       Животное лежало на боку с пробитым насквозь черепом. Темная кровь растеклась по земле, впитываясь.       Антон взял его правой рукой в перчатке за уши. Неизвестно какую заразу тот мог иметь у себя в шерсти.       Осмотрел, выдернул стрелу с противным звуком, заставившим его скривиться, и выкинул себе под ноги — уже испорчена.       — Ну как, он действительно настолько хорош, как казался из далека? — спросил позади Арсений и убирал лук за спину.       Антон развернулся в его сторону, оглянул с ног до головы. Вылитый охотник. Похож на одного из той книги, что ему дочитали буквально вчера. Кивнул в подтверждение.       — Тогда закидывай в сеть и как можно быстрее пошли домой. Уже не терпится попробовать, — уголки рта Арсения приподнялись — разделял маленькую радость.       Арсений поплелся назад, кинул напоследок хитрый взгляд и убежал в сторону выхода из густой чащи леса, откуда они пришли.       Наспех вытащив сеть из сумки, висевшей на боку, Антон закинул туда все еще истекающее кровью безжизненное тельце и побежал вдогонку.       Догонялки стали их очередной традицией. Чаще водой становился Антон. И он не собирался оставаться подолгу в этой позиции, иногда предоставляя эту роль непоседливому другу.       За этот большой промежуток времени, они стали действительно близки. Что было весьма ожидаемо.       Сведенные судьбой, они рано или поздно разговорились бы.       Из-за высокого роста ветки часто били по лицу, ноги путались в ворохах листьев, но его это совершенно не волновало, ведь перед глазами мельтешил отдаленный силуэт с игривым настроением.       Наверное, единственный прогресс, что проявился за это время, то это не до конца вытравленные отрицательные черты у Арсения: высокомерие, понемногу брезгливость и алчность. Все это как минимум наполовину заменилось на более светлые качества. Игривость засияла ярче всего, тогда как высокомерность тускла все больше и больше.

2

      — А ну, пшел вон с моей земли-с! Твоя матушка была дьяволом, ты ее демоническое чадо, мне энто духи глаголили! Как уйдешь, прокляну тебя, ишак переношенный!       Девушка с горбатым носом как у бабы яги, махала рукой перед его лицом, пытаясь выгнать и захлопнуть дверь.       — Да послушайте же меня!       Все не унимался Арсений, крепко удерживая дверь рукой.       Как только они пришли домой, Антон принялся разделывать зайца, все так же находясь в перчатках. Первым делом тот отсек голову, потом лапы с хвостом и попросил его пойти в самый дальний дом на отшибе, немного в отдалении от деревни.       По его словам, там жила не дружащая с головой молодая девушка, которая считала себя самой могущественной ведьмой. Но на деле это мнение никто не разделял. Все, за чем к ней бегали, так это продавать всякий мусор. Кто корову резал — костлявые ноги без мяса ей впихивал; курицу потрошили — ей лапы, да маленькую голову в руки всовывали. Та всегда всякому радовалась. Сама-то доставать такое для своих ведьмачьих дел не могла.       По пути он съел не съеденные бутерброды.       — Уши заячьи, лапы, аль череп поломанный, надо? Его же кстати, — перекрикивал он чужие вопли.       Девушка тут же замолчала и приоткрыла дверь, скалясь, не скрывала своего мнения на его счет. Ее глаза зацепились за сеть с отрубленной маленькой головкой с поникшими ушами.       — Энто же та длинноухая жирная крыса! — охнула и, для вида схватившись за сердце, сказала она. — Та еще и с дыркою с двух сторон! — с округлыми глазами, та схватилась за виски, пытаясь натянуть кожу в этих местах, будто неосознанно. — Энто баснословно дорого! Ты-с меня за кого держишь? Обобрать хошь! — горбатая начала громко топтаться на одном месте от злости.       Уже вечерело, ему наперекор не хотелось идти в самый пик комаров и мошек домой, где его уже будет ждать практически приготовленный кролик, с пустыми руками.       — Возьму столько, сколько сможешь дать, мне не принципиально.       Да пусть хоть копейку даст, эти потроха все равно нисколько не стоят.       Та восторженно взвизгнула, вприпрыжку ушла вглубь дома, из которого разила вонь. Чего только в этой смеси не было: мясо, гнилое дерево, сало, какие-то сушеные травы.       Пока он размышлял, пытался уловить и классифицировать все зловония ее жилища, хозяйка дома уже показалась в проеме, держа в двух ладонях огромную кучу денег. Наверное, там было даже больше, чем им дали за его натуральную, шелковую рубашку. Вот это торговля — всем бы такую ведьму под боком.       Он протянул ей сеть с уже попахивающей головой и взял деньги, сложив их в карман.       Девушка с охотой приняла товар, раскрыла подобие мешка и достала его оттуда голыми руками. После сунула ему сеть обратно в руки.       Он уже было хотел развернуться, как то, что она сделала, заставило его желудок свернутся в трубочку от отвращения. Та просунула палец в пробитый череп, хихикая: «Насквозь, насквозь», — пробубнила себе под нос, широко улыбаясь.       Проглотив приступ рвоты, он постарался убежать, не оглядываясь назад.       Его пробила дрожь еще на половине пути, за мочку уха укусил комар, но зато карманы были забиты дребезжащей мелочью.       Заглянув в окно, он заметил маленькие огоньки свечей, свет от которых заполонил главную комнату. Завидел вкусно выглядящую еду и небольшого кролика посреди стола, больше походившего на цельную курицу с золотой прожаркой. Он уловил едва заметный аромат, который усиливался благодаря давно забытым воспоминаниям.       Антон словно почувствовал чужое присутствие, обернулся, встречаясь с ним взглядом, потом усмехнулся и вернул свое внимание на полотенце, что складывал, качая головой.       Арсений с улыбкой до ушей прошмыгнул к двери, отворил ее, этим впустил внутрь дома пару тройку певунов. Он тут же почувствовал тепло исходящее от печи, запах вкусного ужина и то как жалобно урчит живот.       — Нет, даже не говори сколько та дала, я хочу угадать.       Антон поднял палец в воздух, на котором красовалось одно из тех дешевых колец, говоря этим молчать.       Арсений закрыл за собой дверь, пританцовывая, намеренно гремел мелочью. Глаза полные недоумения уставились на него, полотенце все так же покоилась в чужих руках, но уже в сложенном виде.       — Она уже все, того, постарела? Слышу, что больше обычного.       Антон развернулся на пятках, уложил полотенце на среднюю полку стеллажа, треснувшего на одной из балок сбоку.       В это время Арсений вывалил все из карманов на край стола, подальше от тарелок с едой.       — Не знаю, сколько это «обычно», но то что много суждение верное.       Он уселся на стул, стоящий рядом.       Звук денег привлек внимание. Антон с восхищением стал разглядывать огромные пожитки.       Арсений, больше не обращавший свое внимание на кучу денег, уже было потянулся к заячьей ножке, как вдруг ему отвесили подзатыльник.       — Ишь, чего удумал! Деньги трогал, по улице шатался, сеть с заразными останками тоже трогал и руки не помыл! Снова захотел на корточках посидеть и спину почесать от комариных укусов?       Арсений сглотнул. Уже думал, что Антон забыл о том случае с яичницей.       — Ну-ка быстро встал, или сейчас возьму обратно ту тряпку и буду гнать тебя ею.       Один раз он прочувствовал на себе это и повторения не захотелось. Тогда он думал, что Антон шутит, оказалось нет.       Тогда у них был день стирки, каждый стирал свое. Арсений, ни разу этого не делавший, сильно ленился, на что ему поставили ультиматум собственной грязной одеждой.

3

      На кухне что-то упало. За окном стояла ночь, совы ухали как и прежде. Первым проснулся Антон, в попытках разомкнуть глаза, он попутно толкнул локтем под ребра сожителя.       — Проверь-с, шо тама брякнуло, твоя очередь, — промямлив под нос деревенским говором, он укутался обратно в одеяло со знанием, что его поймут и послушаются.       Арсений, недовольный ночным пробуждением из-за очередных упавших кастрюль, лениво сел в кровати, как вдруг на грани слышимости уловил чьи-то шаги. Не дай бог мыши-крысы завелись.       Нащупал на табуретке, игравшей роль тумбочки, огниво, он зажег большую свечу и вытянул перед собой как фонарь. Упавшие «кастрюли» вновь прогремели. Как пить дать — грызуны, вот они сейчас с Антоном попляшут.       Деревянный пол заскрипел под босыми ногами. Арсений встал на пороге между комнатами, взору действительно открылись кастрюли, лежащие на полу. Закатив глаза, он было пошел к ним, как из-за угла справа выскочил человек, захватил, от чего свеча в руках мгновенно погасла, после и вовсе выскочила из них, покатившись по дереву. Ноги заплелись, колени встретились с полом.       Рот накрыла грязная мужская рука, нос зажали между большим и указательным пальцем — не давала промолвить и слова. Одна из его рук оказалась в железной хватке.       — Ты там вслед за кастрюлями полетел? — нервный смешок со стороны солнечной.       Антон не спешил вставать и проверять.       Арсений, стоя на коленях, ощущал за спиной чужую грудную клетку. Пытался вырваться, вдохнуть хоть каплю воздуха, разум туманился. Толчок! Вспомнил недавнюю грубость Антона и ударил свободной локтем свободной руки под дых врагу с большей силой, вкладывая в этот удар все.       Человек, ворвавшийся сюда, явно не ожидал такого и слегка ослабил тиски. Арсений молниеносно вырвался и отполз вперед — в тьму.       — Помоги мне, баклан! — крикнул вглубь дома и ожидал, что прямо сейчас ему помогут.       — Не ори! Дай поспать... Ну ушибся — твои проблемы.       В панике развернувшись, Арсений наткнулся глазами на продолговатый предмет, в темноте толком не понять. Схватил его, потратил на это долю секунды, но в нос ему успело что-то прилететь. Судя по тому как с разбитого носа захлестала кровь — сковородка. Голова закружилась, струя крови потекла вниз, попадая в рот.       Нападающий подбежал к нему, намереваясь закончить начатое, как вдруг в Арсении сработал инстинкт самосохранения и он наотмашь ударил зажатым в кулак предметом в район живота — в правый бок. Предмет вошел легко.       Шок, что перекрывал собой другие чувства не давал убрать руку с рукоятки. Мужчина упал на колени, дрожащими руками схватившись за место удара. Теплая жидкость потекла прямо на его пальцы.       Ошарашенный Арсений, не веря тому, что сделал, отпрянул от рухнувшего перед ним тела.       Антон, серьезно насторожившийся столь большому количеству шума, стоял в проеме со второй зажженной свечой и отвисшей челюстью, когда понял, что рассмотрел. На полу его дома лежал кровоточащий труп, около него находился не менее бледный Арсений с разбитым носом, чья кровь попала на бежевую, хлопчатою рубашку.       — Я защищался! — протараторил он и вытаращил напуганные глаза на Антона.       — Ты совсем дурак? — такими же босыми ногами, Антон притопал к нему поближе, освещая лицо огнем. — А если его вся деревня подослала? А ты убил его! Головой то думал?!       Арсений лишь виновато опустил взгляд на труп и пол, в который постепенно впитывалась алая жидкость.       — Даже если и так, сейчас его стоит убрать. А лучше подстроить все так, будто на него напало животное де-нить в лесу. Не хочешь — не помогай, сам справлюсь, сам приберусь, — огрызнулся на него Арсений, — Что сделано, то сделано. Лучше соберись и стой в стороне, не мешайся.       Он наклонился к бездыханному телу, переворачивая, чтобы кровь обильно не вытекала и выдернул нож из туши.

4

      — Ладно, ладно, допустим, — подходившая паника взяла верх над рассудком Антона.       Он поставил свечу на стол и наконец рассмотрел лицо нападавшего. Это был жених дочери их старосты.       На днях они должны были сыграть свадьбу, но, видимо, косые взгляды его невесты прямиком на Антона, кои он часто замечал на себе, дали ему совсем выйти из ума. Либо Арсений попался под горячую руку, либо мужик был твердо уверен в том, что его любовь поглядывала в сторону принца, который ошивался вокруг.       — Да ты ж Влада грохнул! — от злости он топнул ногой, высматривая в темноте уже другого убийцу.       Арсений тщательно умывал лицо от крови, что уже не шла, и отмывал тонкий нож прямо в тазике.       — Да ты что? — с саркастическим удивлением спросил голос с другого конца комнаты. — Будто это имя о чем-то мне говорит. Он вообще-то пытался меня задушить, тебя это нисколько не смущает?       Что там предлагал этот сумасшедший? Замаскировать, словно его растерзали животные? Это же придется потрошить и рвать на куски! Приступ тошноты подкатил к горлу, нет, в этом он участвовать точно не станет.       — Нет! Точно никакие не животные! — в истерике стал отказывать Антон. — Можно сделать вид, будто он повесился! И-и напишем записку! Он единственный кто в деревне писать и читать умеет, умел, — поправил себя. — Да и повод у него есть! Арсюш, повод! — повторил он воодушевленно.       «Арсюша», подтиравший нос, посмотрел на суетившегося из угла в угол Антона, что разговаривал сам с собой. Видно, тот видел мертвого человека впервой. Арсений же напротив, видел их горами, наваленными друг на друга и смердящими.       — Ты видимо ослеп, — привлекли его внимание, а потом кивнули в сторону тела, — у него в животе дыра, какое тут «повесился»?       — Его к утру так вороны заклюют, что и мы не сможем отличить где то, что ты сделал и где их работа.       С довольным выражением лица, подошел Антон к нему, тыкнув указательным пальцем в грудь.       — Тогда, надеюсь на это...       Арсений проверял переносицу.       — Неужто причина столь весома, чтобы он пошел на такое? — он закончил мысль и вытер руки об порозовевшее полотенце,       — Ну смотри, — собрал Антон мысли в кучку и решительно начал, — невеста у него — Ира, дочка нашего этого, ну старосты. Он ей так в любви клялся, что молвил иногда, якобы он не сможет выдержать того, если она разлюбит его...       Арсений кивнул, постепенно понимая, к чему Антон клонит.       — ...Напал он, потому что пялится она на меня, постоянно. А он походу удумал, что на тебя, ведь ты королевский сынок. Ну по любому не всегда здесь жить будешь, вдруг ее с собой прихватишь, в эти свои хоромы — это в письме и напишем.       Давя лыбу, Антон развернулся на пятках.       — Я за веревкой. Будем пытаться состряпать виселицу.       Слегка пританцовывал, видимо, его пугала только проблема, не имевшая решения.       Спустя небольшое количество времени они соорудили крепкое кольцо, голова из которого точно не выскользнет — пробовали. После неудачных попыток и многочисленных разногласий, в процессе которых они лишь тихо посмеивались, напрочь забыли о недоразумении в соседней комнате.

5

      — Антош! Антош! Тоша, родненький, просыпайся скорее! — голос, разбудивший их быстрее петухов, заставил зарыться в одеяло сильнее.       — Это еще кто? — заспанно спросил Арсений, переворачиваясь на другой бок.       В окно их спальни постучали, после поступило куча ругани, неслышной за стеклом.       — Это староста! Они нашли Влада! — шепотом шикнул взбудораженный Антон и подскочил с кровати, путаясь ногами в одеяле.       Арсения будто водой облили. Ну что ж, сейчас все либо примут это как данность или буду кричать и топать ногами, что такого случится не могло и это все подстроено, ведь Ира единственная красавица на их деревне, много кто хочет приударить за ней.       В его сторону прилетела обувь, которую он наспех надел.       За спиной уже послышалась открытая дверь и вздохи мужчины, столь переживавшего из-за утраты.       — Доброе утро! — доброжелательно начал Антон из другой комнаты. — А чего это вы так рано нас подняли?       Арсений же только подошел к дверному проему, как его тут же окатил ненавистный взгляд, не желавший ничего хорошего.       Упитанный мужчина лишь слезливо помотал головой в стороны и достал грязный платок из кармана брюк, небрежно и показушно вытирая им нос от несуществующих соплей.       — Ты представляешь, — дрожащим голосом, будто вот-вот вновь заплачет, мужчина обращался исключительно к человеку напротив — к Антону, намеренно игнорируя его присутствие, — Влад-то, повесился! И никаких подсказок почему он это сделал, — наиграно заливаясь слезами, завыл тот.       Желваки на скулах Антона в миг показались, тут же пропадая.       — Ты уверен? Может у него был очень большой груз за плечами, о котором никто не знал? — приободрял его Антон.       Арсений за спиной едва слышно хихикнул, подходя к ним, вклиниваясь в разговор.       — С дочуркой-то разговаривали по этому поводу, может она знает?       Арсений встал слегка позади Антона и положил ладонь на его плечо.       Мужчина, подняв взгляд, зацепился за большой кусок окрашенного пола.       — Шо энто? — рев сразу же прекратился.       Антон, понявший о чем тот спрашивает, мимолетно отмахнулся.       — Я ж вчера кроля пек, да его отходы в сеть скидывал, сеть на полу стояла, да кровищи столько натекло, что та впиталась так, что не отмыть, — без запинки и с большой уверенностью проговорил он.       — А-а, ну ладно, — протянул тот. — А мы вот думаем, будем хоронить аль нет?       Арсения в упор не замечали.       — Может, просто вглубь леса скинуть, животные хоть на него сбегутся, а не на наши огороды, — уже менее опечалено промолвил тот, от чего козья бородка с усами смешно ходила ходуном. — Ну ты энта, пошли, там уж вся деревня собралась.       Уходя с прохода, всхлипнул напоследок мужчина и пошел в сторону дерева, на которое они с Антоном вчера кое-как зацепили здоровенную тушу.       Арсений, наглядно перекрестившийся на глазах у Антона, направился вслед за бородатым. За спиной послышалась торопливая пара ног, наспех захлопывающая дверь.       На дереве, на невысоком холме, красовался истерзанный воронами опухший труп. Рвота подкатила к горлу. Сегодня ночью тот не казался таким противным.       Сброд, заметивший последних пришедших, недовольно метал глазами со старосты на Арсения.       — Ты-с зачем энто притащил? — поджав губы, грубо спросила одна из женщин, стоящая ближе всех к повешенному. — Ни мозгов, ни рук, толку как от козла молока, — желчь сочилась с ее уст, другие же коротко кивали, соглашаясь с ее словами.       Староста обернулся, он увидел посерьезневшего Антона и его вечно недовольного хвоста, о котором и шла речь.       Завидел жалобный взгляд Иры, сидевшей на деревянной лавке у дома позади этих двоих, и открыл рот.       — Ну в общем, Антон, мы тут чегось тебя звали-то, — почесав подбородок, неуверенно начал мужчина, — этого-то мы животным все таки скинем, да, в лес. И дочка-то у меня, предполагает, что он покончил с собой из-за того что увидел ее холод к нему. Ей просто ты нравишься, — заученная речь закончилась улыбчивыми усами.       Женщины заговорщически хихикали, явно довольные таким исходом, а парни кивали в знак уважения, такое признание, хоть и не из уст девчушки, но завистливые и прищуренные взгляды не остались незамеченными.       Антон недоуменно обернулся на девушку позади. Та невзначай заплетала себе косу на длинных волосах.

6

      Этот день длился длиннее остальных. Антон вел себя как обычно, Арсений же был как на иголках.       — Какая к черту свадьба? Они там все головой поехали? — Арсений паниковал больше самого жениха, бегая из угла в угол их спальни.       Антон мирно читал на кровати, — активно практиковал свои знания — лежа на животе. Текст ему освещала свеча, стоящая на самом краю табуретки у изголовья.       — А как эта буква читается? Забыл, — спросил он, не поднимая глаз.       Арсений, которого вывели из потока негодования, закатил глаза. Он сел рядом, наклонился, чтобы рассмотреть, жухлый матрас просел под его весом.       — Это «Ф», запомни уже наконец.       Арсений обессилено рухнул рядом и спрятал лицо в сгибе локтя.       — Эй, ну ты чего так раскис? — подбадривающе начал Антон.       Он подогнул уголок страницы на которой остановился, после закрыл книгу.       — В конце концов, не ты ж за нее выходишь, а я. Да и что такого в этом браке? — в его словах слышна улыбка. — Он совершенно отличается от этого вашего.       Антон скривил губу и поставил руку под подбородок.       — Ну обрюхачу ее и поделом, сама сбежит от меня. Ей нужен мужик с лицом, не пьющий, чтоб детишки были красивенькие и здоровые.       — Тебе вообще-то придется жить с ней, а я куда? К курам твоим?       Арсений поднял голову и лег в ту же позу.       — Дак ты об этом переживаешь? Что я выброшу тебя из дома? — показался ровный ряд зубов. — Да я скорее к ней пойду, чем тебя выдворю. Приелся ты мне. Вспоминаю свою одинокую жизнь еще в начале этого года, и ничего толкового не помню. Такая, однотонная... А ты, со своими замашками, стал для меня личным шутом, — растягивал Антон каждое слово, словно это дорогое откровение.       — Эй! — осознание дошло не сразу.       Заливистый смех заполнил комнату.       — Я не прав? — всматривался в серые глаза напротив, но ответа не поступило. — Ладно, давай спать, моя участь через пару дней.       Подскочив с места, он взял книгу и поставил ее на полку к остальным.

7

      — Ты… — усталым, охрипшим голосом начал Арсений, — уверен в этом? Ты ведь понимаешь, что можешь отказаться, если не хочешь.       Антон сидел на низенькой табуретке, поскрипывающей от любого движения. Напротив него, на стене, висело большое треснутое зеркало. Позади него, почти вплотную, — стоял Арсений. Лицо того было уставшим и поникшим — последствие бессонных ночей из-за кошмаров.       Тот стоял и старался кое-как уложить непослушные кудри на его затылке. Чужие прикосновения были невесомы.       — Поспал сегодня? — не удостоив того ответом, Антон задал встречный вопрос не по теме.       Он не был до конца уверен в том, что делает. Возможно, вся эта свадьба действительно была ошибкой. Но, а какой у него еще есть выбор? До конца своих дней проживать серые дни в одиночестве? Ира была достойным вариантом: молодая, красивая, здоровая, не вспыльчивая и добрая.       Арсений покачал головой — не выспался.       — Ну хоть чуть-чуть? — не унимался Антон.       Плечи в зеркале напряглись, верхняя губа скривилась.       — Нет, — выдавил из себя Арсений. — Но если сны, где ты выкидываешь меня из дома в грозу, обнимая за талию эту… — пытался подобрать слова, — особу... Где вы злобно насмехаетесь надо мной, где ты захлопываешь дверь перед моим носом, ясно давая понять, что я для тебя действительно был шутом придворным, можно назвать сном, то да — я очень много сплю, до головной боли от пересыпа, — с нотками сарказма ответил он.       Их вопрос о том, куда поселить принца после свадьбы был давно решен.       Ира оказалась самой понимающей девушкой из всех, что Антон встречал. Он рассказал ей всю историю от начала и до конца, — с разрешения Арсения конечно — та с улыбкой на губах вздохнула и сказала то, чего он точно не ожидал. Она предложила оставить все как есть: она с все так же живет с отцом, а Антон будет с Арсением до тех пор, пока тот со спокойной душой не отправится назад, домой, имея опору под плечом в виде рыцарей, что давно ищут его.       Конечно, первое, что та спросила было: «Но здесь же неподалеку город. Наверняка уже всех его людей оповестили. Почему вы не идете к ним?»       Антон вздохнул. Если бы все было так просто. Этот город и люди ему не принадлежали, ими правит другой король. Сама же деревня находится ровно на границе между одним королевством и другим.       — Ты идешь или нет? — окликнул его Арсений.       Мимолетный холод заставил поежиться. Видимо, но уже давно так просто сидит в своих мыслях. Он встал с табуретки, стараясь не задеть ничего штанинами. Не хотелось их порвать о какую-нибудь зазубрину.       Арсений выглядел как домовой: босые ноги, всклоченные волосы, все такая же бежевая рубашка, что и обычно, только другая. Одна штанина подвернута выше другой. Да и наряжаться-то ему особо некуда. Ему грозили кулаками, чтобы тот не приходил, не испортил свадьбу, каким-то образом не наслал своим присутствием порчу или сглаз.       — Все из-за меня! — вскрикнул Арсений и схватил ближайший предмет под рукой.       Зеркало, что было прямо за спиной у Антона вдребезги разбилось.       Тот со всей силы кинул в него нож, которым он и убил бывшего жениха Иры. Чужие руки затряслись. Антон не мог ни в коем случае оставлять сошедшего с ума Арсения одного. Он боялся, что тот может навредить себе.       Не проронив ни слова, Антон буквально подскочил к нему, сгреб в объятия и прижал к себе. Холодные руки, легшие ему на спину, он почувствовал сквозь ткань кафтана.       — Я тебя ни за что не выгоню из дома, ты для меня намного больше чем шут гороховый.       Вот он уже стоял напротив дядьки, его за локоть держала невеста.       Ветер неприятно холодил спину. Он и правда старался забыть о том, что где-то там, глубоко в лесу, свалено тело в кучу листьев. Сегодня Влад должен был стоять на его месте.       — Можешь ее целовать, женишок! — промолвил местный священник.       Антон был уверен, что этот дед — простой пьянчуга, заявивший, что слышит господа.       Девушка напротив была чудесна. Чистые волосы, толстая коса до пояса, аккуратно стриженые ногти, длинное платье — да, оно не отличалось красотой, на нем не было рюш и других забав богатых людей, но оно было ее.       Наклонившись для поцелуя, ведь та была ниже него, он почувствовал горячее дыхание из приоткрытых губ...       Восторженные крики людей, собравшихся здесь, отрезвили. Они сделали это? Судил по широкой улыбке, расползшейся по милому личику — да.

7

      Закончив обсуждение произошедшего на свадьбе, в котором Антон старался не участвовать, Арсений уныло подал голос:       — И вот так выглядит свадьба в глухом месте?       Изможденный от самого себя Арсений лежал на чужой половине кровати на левом боку, подложив руку под голову.       Антон лежал напротив него в такой же позе — рассматривал серые глаза напротив под пляшущим светом свечи.       Они праздновали до самой ночи: пир, танцы. Так что пришел он когда стало совсем затемно.       — Ну, как видишь, — вздохнул Антон, опустил глаза вниз, на сжавшуюся тонкую линию губ. — Будь там ты, я бы даже задумался над участием во всем этом.       Улыбка, первая улыбка за последние несколько дней, хоть и очень тусклая.       Антон пытался вспомнить момент, когда он поцеловал свою жену. Что он чувствовал? Да совершенно ничего. Что до него, что после, он никак не поменял свой взгляд на ту, что стояла перед ним в тот момент.       Заметив, как глаза напротив начали смыкаться, он мысленно обрадовался, надеялся, что тот наконец-то поспит.       — Может, у тебя болезнь какая, а не стресс? — не скрывая свой смешок, Антон потянулся ладонью к его лбу, нежно коснулся тыльной стороной.       Пусть Арсений себя не выдал, но его сон как рукой сняло.       — Да вроде нет, обычный, теплый, — заключил Антон хрипло.       Антон убрал руку с его лба и задел указательным пальцем мягкую челку. Арсений поглядывал на него из-под прикрытых век.       Из-за сонливости Антон не успел понять, когда мужчина придвинулся к нему прикасаясь своими губами — его.       Мягкие, теплые губы, накрывшие его на мгновение, заставили тысячи искр пробежаться в животе, зажигаясь в груди.       Он не чувствовал того же на церемонии. Может, это просто что-то новое?       Целоваться с мужчиной — не нормально. Однако, ощущения были совершенно другими. Возможно, причина была в партнере, а не технике? Ему хотелось еще раз ощутить это.       Уже испуганный собственными поспешными действиями Арсений хотел было отстраниться, может быть даже извиниться. Но его прервали, перехватили, встретили ответным поцелуем.       «Все это не правильно» — твердил ангел с левого плеча на самое ухо.       «У него такие сладкие губы, горячее дыхание, шершавые руки и скулы. И тебе это нравится, так, почему бы не продолжить?» — маленький дьяволенок острил с другого плеча. И аргументы рогатого значительно перевесили.       Арсений, что навис над ним, держась на одном локте сбоку от головы, — разорвал поцелуй, поменял свое положение, сел верхом на Антона. Он собирался примкнуть обратно к распухшим и слегка покрасневшим губам, как его остановили и грубо сжали плечи.       — Это ошибка, мы не можем, — рассудительно начал Антон.       Ошибка, самая что ни на есть — ошибка. Несуществующий ангелок крепко-крепко обнимал его за шею, второй же кубарем катался, явно не довольный таким исходом.       — Я осознал почему мне все это не нравилось, — перебил Арсений его.       Не уж то это все значит, что Арсений полюбил его? Да как-то сильно сказано и в голове не укладывается.       — Нет, мне конечно понравилось, даже очень, но я не могу сказать того же тебе.       Глаза напротив — контакт с которыми он старался не разрывать — смешали в себе несколько эмоций: замешательство, страх и совсем крошечный отсвет удовлетворенности.       — Однако, тебе понравилось...       Ослабевшая хватка позволила Арсению наклонится чуть ближе, но личных границ на данный момент он нарушать не хотел.       — Сам же говорил что я нравлюсь тебе больше чем Ира, — полушепотом протянул тот, продолжая держаться навесу лишь благодаря чужим ладоням.       — Я имел ввиду другое! Ты мне нравишься как человек, хоть изначально был тем еще ишаком, а ее я практически не знаю, — вскрикнул Антон, поясняя за ранее брошенные слова.       Спорить как-то еще у него не было сил. Да, Арсений был безоговорочно прав. Ему понравилось то что произошло сейчас, да и к своей жене, которая завелась у него сегодня днем, он ничегошеньки не чувствовал.       А может..?       Не подозревавший ничего Арсений, был опрокинут на пустую часть кровати слева. Антон навис над ним, протиснувшись меж разведенных ног.       — Я на такое не соглашался! — смутившись, тот уперся ладонями ему в грудь, слегка сминая чужую одежду.       А тебя и не спрашивали — сам напросился. Ластился тут к нему, как кот голодный.       — Прости за столь личный вопрос, — подбирая слова на ходу, — ты в туалет по большому когда последний раз ходил?       Ну он же не может... говно ему обратно затолкать.       Смутившись еще больше, тот по-видимому изначально не понял, к чему подводил Антон, а после опустил глаза на свои руки.       — Во время свадьбы, наверное где-то в середине, а что? — буркнул тот едва слышно под самый нос.       Ангела давно задушил демон, у того столько счастья.       — Следующего раза может не быть, — Антон выдохнул эти слова прямо ему в ухо, пустил по телу волну приятных мурашек, после нежно поцеловал мочку уха.       Мурашки побежали уже у обоих. Арсений же тяжело выдохнул, чувствительный, совсем как…       — У тебя был…       — Нет, — перебил его принц, — Поэтому мне страшно.       Демон рвал волосы на своей голове.       Волчий оскал появился на лице Антона. Не уходя далеко от уха, он опустился слегка вниз, мокро целуя того в челюсть.       Арсений не знал куда деть руки, и что от него требуется в данный момент. Из-за отсутствия опыта он не понимал что делать. Наверное, сейчас лучше продолжать лежать бревном, все так же упираться сжатыми кулачками в грудь напротив.       Губы, что были на контуре челюсти, плавно перемещались вниз: пульсирующая жилка, по которой он провел влажную дорожку языком, кадык, который он слегка царапнул зубами, затем Антон дунул холодным воздухом, посылая очередную россыпь мурашек по телу, лежащему под ним, яремная ямка, на месте которой он постарался оставить отметину.       Судорожный выдох. Ноги, что были у его бедер — слегка дернулись.       Арсений, что-то промямлил и его тут же заткнули. Жадно, перекрыли доступ к кислороду. Антон не любил разговоры — они отвлекали.       Арсений был совершенно неумелый, однако пытался как-то неуклюже сминать губы в ответ.       Отстранившись, между ними на долю секунды повисла тонкая нить слюны, что сразу порвалась. Парень переместился еще ниже. Ему хотелось попробовать все.       Ключицы были острыми, словно вот-вот порвут мраморную кожу. Ямочки над каждой манили больше всего, но было страшно испортить их идеальный вид укусом или оставленным багровым следом. Капли крови во время секса добавляли кислинку, по мнению Антона, в буквальном смысле, но рушить столь хрупкую конструкцию было сравнимо греху.       Вязкий след, остававшийся после него в этих ямках, — блестел золотом из-за яркого, желтого света растекшейся свечи.       Рубашка — она мешает, перекрывает путь к отзывчивому телу. Он потянулся к пуговицам на ней. Можно, конечно, не церемониться и разорвать, но это его вещь, и ее портить не хотелось.       — Сними с меня рубашку тоже, хочу ощущать тебя всем телом, — прозвучало столь интимно, насколько возможно в их положении.       До этого момента Арсений только дышал и не находил себе места. Хоть что-то полезное сделает. В отличие от Антона, его пальцы тряслись. Это привлекало еще больше — уверенность сквозь страх.       — Ты хоть понимаешь, кого раздеваешь? — игриво спросил Арсений, стараясь унять мелкую дрожь в руках.       — Да, а еще я знаю кто сжимает мои бедра, — парировал Антон и мельком поднял взгляд на синие глаза, ставшими такими из-за потемок.       Как же ему нравился открывшийся перед ним вид: рассеянный взгляд, припухлая от поцелуев нижняя губа, совсем бледная отметина меж ключиц и наполовину оголенная грудь.       Расстегнув последнюю пуговку, Антон прошелся кончиками пальцев от кромки штанов до ребер, шагая по каждому из них, а после всей ладонью — вверх, задев большим пальцем затвердевший сосок. Тот скривил губы.       — Не трогай их — неприятно…       Первый человек, которому неприятна такая ласка. Что ж, у каждого свое.       В одно мгновение закончив с его рубашкой, Арсений тут же провел холодной рукой по солнечному сплетению. Парень втянул живот от неожиданности, однако не прошло и секунды, как он свыкся.       Антон встал на колени, больше не нависая над ним, и сбросил с себя лишнюю ткань, что неприятно прилегала к коже, оставил ту лежать на краю кровати.       Его притянули за шею обратно, подавшись торсом слегка вверх. По спине прошлись мурашки. Контраст его разгоряченного тела с вечно прохладным пьянил.       Снова жадно, только в этот раз мокро, несдержанно. Хотелось выть. Кожа к коже, чужие руки сомкнулись на затылке, взъерошивая и так спутанные волосы.       Спектр эмоций, что с женщинами был недоступен, сейчас окрылял. С ними нужно быть нежным, осторожным, без лишней спешки. Сейчас же он разделял желание и похоть, которые раньше не мог позволить себе в полной мере.       Случайно проехавшись членом сквозь ткань штанов о чужой, Антон прошипел, закусил губу в очередной раз.       Арсений застонал в поцелуй, его руки едва дернулись в кудрях, от новых ощущений он неосознанно попытался сжать ноги.       Антон перестал терзать опухшие от поцелуев губы напротив, сместил взгляд вниз и начал расшнуровывать свои и чужие штаны. Арсений до сих пор лежал в рубашке, да и она ему особо не мешала — что на ней лежать, что голой спиной на одеяле.       — Сними пока, — хрипло попросил Антон, указывая кивком головы.       Арсений повиновался, стягивая предмет одежды с себя, поджав ноги.       Антон же в спешке расшнуровывал свои, так же снял и остался в одних трусах. Он поднял глаза и увидел, что принц носил штаны на голое тело.       — Ты давал одежду, но..., — он оправдывал свою наготу.       Уголок губ парня пополз вверх. Так даже лучше. Его взору открылся аккуратный, возбужденный член.       — И не жалею.       Антон снова навис над ним, протиснулся между его ног, постоянно норовивших сжаться вместе.       Он засунул себе в рот два пальца, обильно смачивая их слюной. Кисловатый привкус заставил выделяться ту сильнее.       Опустив руку вниз, меж раздвинутых ног, он прошелся ими, смазывая сфинктер с внешней стороны. Колечко мышц непроизвольно сжалось. Антон услышал под ухом как тот прерывисто вздохнул. Он надавил средним пальцем, входя на одну фалангу, медленно проталкивая до основания.       Он знал все это относительно только в теории.       Арсений почувствовал совсем легкий дискомфорт, о чем сообщил ему.       Дискомфорт — это не боль, можно привыкнуть, хоть и не сразу. Антон попросил его чуть-чуть подождать, и стал выцеловывать острые ключицы, более напористо царапая их зубами, стараясь отвлечь.       Хриплый выдох. Потеплевшие руки вновь зарылись в волосы, в ответ скребя короткими ногтями затылок.       Достав палец, он собрал выступившее семя с чужого члена, тем самым задевая его. Тело под ним дернулось как от тока.       — Давай быстрее… — пролепетал тот.       Его заткнули поцелуем. Без разговоров.       Приставив к отверстию уже два пальца, он слабо надавил. Мышцы нехотя пропускали внутрь. Хотелось наплевать на все, закончить с растяжкой и войти прямо сейчас.       Руки на затылке дернулись одновременно с пальцами вошедшими глубже. Короткий стон сорвался с губ напротив. В меру того как в нем двигались пальцы. Бедра Арсения сами непроизвольно двинулись навстречу, с искусанных губ срывалось только протяжное мычание. Дело пошло быстрее, полностью расслабленное тело охотно насаживалось. В буре эмоций тот почти не заметил, как присоединился третий палец.       Антон вынул их, немного приподнявшись, зацепил взглядом вторую подушку, взял ее. Рукой приподнял стройную талию. Он огладил ближайшую косточку ребер большим пальцем и подложил подушку под поясницу для удобства.       Затуманенные глаза напротив пристально наблюдали за его действиями в ожидании большего.       Приспустив край трусов, Антон высвободил стоящий колом член. Плюнув себе в ладонь, он размазал слюну по нему, смешивая ее с природной смазкой, и шумно выдохнул от желанных прикосновений.       — Это тебе не пальцы, может быть дискомфортно, — предупредил Антон, все так же держа левой рукой его за бок.       Приставив головку ко входу, он толкнулся вперед. Мышцы горячо обволакивали со всех сторон. Антон ожидал, что Арсений попросит его остановиться, переждать, попривыкнуть. Однако, реальность оказалась другой: приняли его почти до конца, Арсений до этого наблюдавший за происходящим, откинул голову, чувствуя долгожданную заполненность.       — Мне можно двигаться? — спросил он осторожно.       Наклонившись, Антон вновь навис, зажал чужой член между животами.       В ответ на рваный кивок он взял одну ногу под коленом и начал двигаться.       Медленными толчками, выходя не до конца, Антон внимательно наблюдал за сменой эмоций на бледном лице.       Он попутно менял угол, пытаясь найти точку, от которой до этого тело под ним металось по кровати, как от пальцев.       С каждым толчком он входил все легче, что давало возможность делать это еще быстрее и глубже. И в один момент, когда Антон толкнулся под другим углом, Арсений не смог сдержать громкий протяжный стон и испуганно закрыл рот рукой. Антон улыбнулся — не ради этого он искал.       Разжав руку на талии, Антон схватил Арсения за запястье, убрал его ото рта, прижимая ко второй над головой, что отчаянно сжимала наволочку.       Арсений же, поняв, что от него требуют, закусил нижнюю губу, и отвел взгляд. Происходящее смущало его как никогда в жизни.       Недовольный Антон наклонился к повернутому в его сторону уху и прошептал:       — Я хочу слышать.       Он обдал теплым дыханием ушную раковину, а после мокро поцеловал ее, чем вызвал хриплое мычание и выгнутую поясницу. Его теплая грудь на мгновение встретилась с чужой.       Не дождавшись никакого результата, он убрал руку из-под колена и сжал налившийся кровью член, что мазал семенем по животу.       Реакция была ожидаемой: рот непроизвольно открылся, выпуская томный стон. Поясница выгнулась до хруста. Он провел большим пальцем по головке, размазывая по ней смазку. Глаза напротив закатились, прикусывая губу до крови.       Эй-эй-эй, он не хотел такого, честное слово. Антон примкнул к искусанным губам, слизывая железный привкус, чаще ловил приятные уху звуки.       Неспешно надрачивая, он ускорил движения.       Сильный диссонанс в тактах заставлял Арсения метаться по кровати, но скованные запястья блокировали и половину попыток.       Оба были близки. Парень все чаще сбивался, уставшие колени ныли. Он покрывал грудь под ним поцелуями.       Из-за размашистых толчков кровать еле слышно поскрипывала. Пара кудрявых прядей прилипла ко лбу, дышать приходилось через рот.       Антон ускорил движения рукой, провел пальцем по уздечке —Арсений выгнулся под ним в последний раз, изливаясь себе на живот, попадая немного на его ладонь. Сделав пару последних толчков, Антон кончил следом.       — Мог бы и вынуть. Теперь подмываться до рассвета, — в послеоргазменной истоме проворчал Арсений.       Антон рухнул рядом. Его подушка была безнадежна испорчена. Он спрятал член обратно в трусы и прикрыл глаза, шумно выдыхая воздух. Такого секса у него еще не было.       Ангел опечалено делал себе виселицу, а демоненок рядом услужливо подсовывал ему стул.       — Набери нам ванную, — тоном, отрицающим любые возражения, попросил его Арсений.       — И так нормально.       Уставший Антон, не открывая глаз, махнул на него рукой.       — Кто бы говорил! — недовольно воскликнул тот и достал подушку из под себя, ударяя ею ему в грудь. — Если не приведу себя в порядок, из меня вся эта дрянь на постель вытечет.       Недовольно цокнув губами, Антон все же встал с кровати, подобрал с края свои вещи и напялил их обратно.       Потакая своему желанию, он в открытую посмотрел на Арсения. Тот сжал колени вместе от смущения и сверкнул умоляющими глазами в надежде на горячую ванную.

8

      — Может быть проясним пару моментов? А то как-то неудобно перед женой. В первый же день, через пару часов после свадьбы ей изменил, ц-ц, негоже, — с иронией в голосе начал Антон.       Они сидели спиной друг к другу в широкой бадье. Стесняться, а тем более принимать ванну по отдельности — больше не имело смысла.       Пар поднимался к потолку, а вода невероятно медленно остывала.       — А надо? — с удивлением в голосе обернулся Арсений, завидев лишь его ухо. — Как по мне, то все и так прекрасно понятно.       Словно обиженно, повернулся тот обратно к себе.       — Ну, это же мог быть резкий порыв перепихнуться с ближайшим под рукой.       — Нет, это был не порыв. Просто до тебя доходит как до жирафа, — с улыбкой на лице парировал Арсений.       — До кого? — он искренне не понимал, что или кто этот «жираф»       — Это животное с очень длинной шеей, он буквально до верхушек деревьев достает.       — Ничего до меня долго не доходит! — не оценив чужую шутку, недовольно вскрикнул парень.       За спиной послышался мягкий смех.       — Тогда… — понизив тембр, начал Арсений, — как ты думаешь, почему я это сделал?       Да, жираф, только сейчас, когда ему буквально тычут в нос словами: «Ты дурак? Ты мне вообще-то нравишься, а эта свадьба довела меня до белого каления». Антон смог осознать масштаб катастрофы.       — Я… нравлюсь тебе? — процитировал свои мысли.       — Не знаю, возможно, но при виде тебя, мое сердце бьется чаще, мысли путаются, а с эмоциями сложно совладать. Как думаешь, на что похоже?       Три слова, а в груди разлилось тепло — неизвестное ему ощущение.       — А я тебе? Хотя, чего тут гадать, раз уж ты так легко поддакнул идее со свадьбой, то наверное нет, — пессимистично ответил Арсений сам себе, выпячивая безразличие.       — Что? Почему? Ты же не знаешь наверняка! — непонимающе, и с явным раздражением, заверил Антон его.       Арсений откинулся затылком ему на плечо.       — Соблазняешь?       — Возможно, но поверь, я устал, и на второй заход я не согласен.       — Ишь! Уже на второй раз замахнулся! А если б я жалел о содеянном?       — А я уже соскучился по твоему говору и «ишь», — слышна улыбка. — Но ты ведь не жалеешь. Сожалел бы — выкинул бы меня из дома, не пустил бы к себе снова так близко, — понижал с каждым словом громкость голоса. — Кстати, ты заметил, что после знакомства со мной, ты перестал себя вести как деревенская свинья и говорить лучше?       — Переводишь тему, — буркнул Антон.       — Ну и ладно, — нисколько не обижено продолжил Арсений, не собираясь убирать голову с его плеча. — Ну, так что? — невзначай спросил он, слегка повернувшись вбок, от чего шею защекотало.       — Что «что»? Может быть ты мне лучше время дашь? — огрызнулся он.       — Эй! Какое еще такое время? Мы уже все лето вместе, скоро снег повалит!       Тот резво убрался с его плеча, от чего стало холодно, вода всколыхнулась.       — Эй — зовут лошадей! Время, в смысле, переварить сказанное и произошедшее.       Арсений сзади перевернулся, от чего пара капель попала за края ванны. Его лицо показалось сбоку, тот положил свои руки ему на то же плечо, упираясь подбородком на них.       — Отец мне всегда говорил: попроси желаемое и вмиг получишь, — томно, в пол голоса сказал он, обдавая нижнюю челюсть теплым дыханием.       — Я — не вещь, ты не можешь щелкнуть пальцами и пробудить во мне ответные чувства, уж прости, — встречаясь с ним взглядом, парировал он.       — А так? — тот придвинулся, сталкиваясь губами с его.       В этот раз поцелуй не нес желания и похоти, и, прости господи, не страсть. Он был нежным, словно они делали это впервые, и только-только знакомились с друг другом в этом плане.       Арсений вел себя как дамский угодник — словно профессионал.       Ангел на противоположном плече кричал и трубил в ухо: «Дурак! Оттолкни его! Оттолкни!» и Антон послушал его, первый раз за эту ночь. Он мягко отодвинул его от себя, слегка толкая в грудь.       — И так — нет. Тебе здесь не королевский двор, здесь деревня, которая даже на карте не отмечена. Ты здесь такой же мужчина, что и все мы, просто с иным прошлым, — Антон ткнул ему в лицо фактами и схватился за мочалку. — Давай мыться, и дай уже наконец-то подумать. Не лезь пока.       Хотелось извиниться за ту злобу, что сейчас была в его тоне, хоть Арсений и заслужил своим поведением.

9

      Выпал снег. Арсений радовался ему как ребенок. Он первый раз в жизни застал этот момент полноценно. Пар вился изо рта, нос мерз и краснел. Редкий иней можно было заметить на ветках деревьев.       Арсений запомнил тот день, когда собравшийся с мыслями Антон, смог ему ответить. Хоть и неуверенно, с кучей условий, что ему придется привыкать, скрываться от давно появившейся жены и всяких ша-ла-ла у них не будет как минимум пару недель, ведь Антон был старой закалки. Ему нужно узнать человека с этой стороны отношений.       Эта дружба — совершенно другая грань. Не видимая глазом, но ощутимо переплетающаяся с симпатией, а после с влюбленностью и более сильными чувствами.       Антон был на первой стороне, ступая всего лишь одной ногой за эту грань. Он знал, как может себя вести другой человек на этой половине, но не знал как обращаться с этим же человеком, когда они оба перешагнули и попали в сплетение, а после в стадию взаимной симпатии.       Это другое, взаимоотношение оказалось разным. Вроде, здесь вы спите в одной кровати, щекочете друг друга, обнимаетесь когда это нужно обоим или кому-то из вас, а здесь вы мило обнимаете со спины, целуете в лоб в знак ласки, целуете скулу, выражая свою симпатию. И они оба не раз стояли на междусторонней, узкой грани. Сейчас, они окончательно перешагнули ее, и шаг назад был будто заблокирован.       Что там Антон говорил про условия? Первое из них — это без всяких ша-ла-ла первое время? Арсений же был не согласен. Вкусив запретный плод единожды, ему хотелось больше.       Антон никогда не был инициатором всех действий. Но когда перед сном шаловливая рука нагло лезла в трусы, отказывать не было никакого желания.       Ира — теперешняя жена Антона, практически не разговаривала с ним. Ведь тот чаще проводил время с соседом по дому. Ее это нисколько не огорчало, та была только рада видеть счастливую улыбку на его лице.       День, когда на их деревню набрели случайные рыцари, они запомнили вместе. Те шли совершенно в противоположную сторону, но заблудились и набрели на их поселение. Чувства, что испытывал Арсений в тот момент были смешаны в различные маленькие, твердые комочки, что были скомканы в один большой ком.       Радость и счастье были чуть ли не на последнем месте. В первых рядах выступили замешательство и страх.       И, он уехал вместе с ними, перед этим слезливо прощаясь, крепко обнимая Антона. Все, что он говорил, было: «Я вернусь, вот увидишь. Заберу тебя, если ты сам того захочешь».       На улице уже был снег по колено. Ира благополучно переехала к Антону.       Тот все чаще бегал к сумасшедшей ведьме, что жила на отшибе, и покупал у нее различные травы, якобы для успокоения. Делал из них горячий чай, что пах весьма вкусно. Как оказалась, та девушка хорошо в лечебном деле: травушки-муравушки, мази.       Он относился к своей жене как к хорошему другу, но не более. Да, в порывах эмоций он рассказал ей про отношения с принцем. Та лишь кивнула, и сказала: «Я заметила, что вы ближе, чем кажется на самом деле, и такой исход был ожидаем», после улыбнулась и погладила ладонью по спине.       Душу изливал не только он, но и сама девушка. Узнав ее получше, Антон понял, что та тоже относится к нему как к другу, да и не питает к нему романтических чувств — отец всем наврал про них. Бородатый хотел красивых внуков — не она. Ира до сих пор любила Влада, вспоминала его с теплотой на душе, а на парня смотрела из-за беспокойства, боялась, что отец захочет устроить шоу на ее свадьбе — настолько не нравился ему ее жених.       Она не он. У него — темное гнездо на голове, у нее — аккуратная коса, у него — шершавые, холодные руки, у нее — мягкие, теплые ладошки, у него — низкий, охрипший голос по утрам, у нее — ленивые потягушки.       Этим днем Антон лежал на кровати, читая книгу, что стала началом их забытой традиции. Зов девушки из главной комнаты раздражал. Да, она не виновата в его печалях, наоборот, помогала оправиться.       — Антон! Ну подойди ты! Это к тебе! — взбудораженный голос донесся со входа в дом.       Вновь проигнорировав, он почувствовал пальцами ног холод с улицы.       — Антон! — сердце замерло, а после бешено забилось.       Он так давно не слышал этот голос. Руки сами сложили книгу, а ноги опустились с кровати на пол. Последние уже замерзли.       Выглянув из-за дверного проема, он увидел за порогом Арсения. Тот был причесанный, в синем камзоле, черных брюках и кожаных перчатках. Этот принц и рядом не стоял с той занозой, что жила раньше с ним.       — Как и обещал, — с опечаленной улыбкой и мокрыми глазами, сказал тот едва слышно.       Антон кинулся к нему, ступая босыми ногами в снег, выбежал на улицу в одной рубашке и штанах.       Арсений обвил его шею крепко-крепко, его же он обнял за талию, прижимая столь же близко. Чего не ожидали все, включая Антона, тот чуть отстранился и накрыл его губы своими. Все такие же мягкие и теплые.       Девушка стыдливо прикрыла рот рукой, скрывая за ней улыбку. Один из рыцарей громко кашлянул, привлекая их внимание. Арсений нехотя отстранился и посмотрел на одного из сопровождающих.       — Мужеложство запрещено законом, Ваше Высочество, — пытаясь скрыть отвращение, высказался тот.       — Верно, но сейчас Король — я. И законы в своем королевстве ставлю я. Запомни новый, и вычеркни старый, я казню каждого, кто посмотрит в мою сторону косо, — он показал белизну зубов этому рыцарю, от чего тот сглотнул и нервно покивал, соглашаясь.       Точно, он же занял место отца, осознание окатило льдом... или не льдом? Черт! Ноги! Теперь уже точно осознав происходящее, Антон как ошпаренный побежал обратно в дом. Ступни ныли.       Испугавшийся принц — для него он все еще таковым являлся, никак не мог привыкнуть — пошел следом, не понимая, но после заметил.       — Ты зачем босиком побежал ко мне? — недовольный действиями Антона, воскликнул он, озираясь назад.       — Не смог устоять — королей так и хочется обнимать.       Усевшись за ближайший стул, он поджал ноги к себе, в попытках согреть те в руках.       — Ты поедешь со мной? — стеснительно посмотрев на девушку, Арсений обратился сугубо к нему.       Та махнула рукой, все так же глупо улыбаясь. Она будет счастлива, если ее друг вновь наконец завладеет недавно потерянным счастьем.       Антон, посчитал, что жест означает полную свободу.       — Да.       Одно единственное слово и сердце сделало кульбит у обоих.       — Выйдешь замуж?       — Уже предложение делаешь? — вопросом на вопрос.       — Станешь вторым королем.       — Аргументов «против» не осталось, — улыбнулся Антон, продолжая растирать промерзшие ноги, коих сводила неприятная судорога.