зеркальный лабиринт.

      Сынмин прибрался в гараже с утра, и находиться в нем стало куда уютнее. Он сидел на кровати у стены, позволяя слабому еще Хенджуну дремать на его плече, и бережно его обнимал, изредка приглаживая ему волосы. Джисок тоже сидел рядом. В последнее время он тоже чувствовал себя неважно. Сынмин едва уговорил его выпить лекарства, потому что тот решительно отпирался, заявляя, что вечно болеющему Хенджуну они куда нужнее.       Со вчерашнего вечера Джуен то и дело ловил на себе тяжелый взгляд Джисока, но ему было не до него. Из головы все не шел Чонсу, и вовсе не из-за поцелуя.       Джуен не смог поговорить с Джисоком о том, что вчера говорил Чонсу о своем соседе как раз из-за того, как именно Джисок на него смотрел. От этого взгляда становилось неловко и тяжело, но Джисок ничего не говорил и только выглядел очень печальным. Грузить его, и без того чем-то загруженного, очень не хотелось, потому и со своими мыслями Джуен остался один.       По правде сказать, то, что сказал Чонсу, очень напрягло Джуена. Так напрягло, что он полночи не спал, тихонько расхаживая взад-вперед по гаражу. Чонсу упомянул странные видения и барабаны. В странных видениях Джуена тоже фигурировали барабаны. И Чонсу, кстати говоря, там тоже фигурировал. Как кстати этот таинственный барабанщик оказался соседом Чонсу! Или это Чонсу очень кстати оказался соседом этого таинственного барабанщика? В общем, поразмыслив, Джуен решил, что ему позарез нужно разобраться с соседом Чонсу самому.       Однако идти туда одному ему не хотелось. В качестве кого он туда прийдет? В качестве бойфренда Чонсу? Да еще и несостоявшегося, судя по всему, к тому же. Тогда этот вечер был бы еще более неловким, нежели вчерашний. Джуен почесал затылок, запутавшись пальцами в длинных волосах. — Джисок!       Джисок поднял голову, удивленно взглянув на него, и, откликнувшись на подзывающий жест, осторожно подошел. — Что такое? — поинтересовался он. — Тут такое дело, — начал Джуен, — Чонсу позвал меня вечером на ужин, а мне позарез нужно встретиться с его соседом. — Соседом? — Потом объясню, — отмахнулся Джуен. — В общем, с этим соседом встреча будет крайне неловкой и я не хочу идти один. Пойдешь со мной?       Однако Джисок никакого энтузиазма не выражал. — Не пойду, — сухо ответил он, — извини. — Ну пожалуйста! — заканючил Джуен. — Что тебе стоит пару часов потусоваться со мной в чужом теплом доме? — Не пойду, Джуен, — решительно отказал Джисок. — Мне нездоровится, и я хотел вечером остаться с Хенджуном. Его нельзя оставлять одного. Спроси лучше Сынмина.       В его голосе очень четко слышалась то ли горечь, то ли обида, но выяснять с ним отношения Джуен не стал. И Джисок не стал ничего объяснять, мрачной тенью удалившись обратно.       Спросить Сынмина? Да пожалуйста, так даже лучше. — Сынмин?       Он был занят, окружая страдающего Хенджуна теплом и заботой, так что Джуен сам подошел к нему, тем более, что теперь его предложение уже не было секретом. — Не хочешь сходить со мной на ужин к приятелю? Хенджун не сможет пойти, а Джисок сказал, что останется с ним дома. Я очень не хочу идти один, пойдешь?       Джуен опасался, что Сынмин снова найдет повод поворчать, но тот согласился сразу и без лишних вопросов. — Согласен идти куда угодно, если там будет теплее, чем здесь, — рассмеялся Сынмин. — Да и не оставлять же тебя одного, правда? — Ты настоящий товарищ! — воскликнул Джуен, и в ту же секунду Сынмин угодил в его объятья.       Признаться честно, если бы не болезнь Хенджуна, то Сынмин был бы для Джуена остаточным вариантом. Сынмина легко было задеть или вывести из себя, поэтому в незнакомых компаниях, чтобы не показаться с порога грубым ворчуном, он терялся и почти не говорил, а значит, этот вечер мог быть для него крайне некомфортным. Хенджун тоже в незнакомой среде терялся, но рядом с Джуеном обычно легко и быстро адаптировался. Однако, если Хенджуна позвать нельзя было, то Сынмин тоже вполне подходил.       Вот только до вечера еще дожить надо.

***

      Джуен выглядел очень серьезным, разъясняя товарищам план предстоящего приключения. — Схема проще пареной репки. Сынмин берет на себя охрану. Твоя задача — отвлечь их любым способом, главное, не угодить в участок, так что держись в рамках закона и пределах разумного, окей? Дальше, пока Сынмин отвлекает охрану, мы с Джисоком входим внутрь. Джисок, твоя задача — пробраться в комнату охраны и зациклить запись с камер. Поэтому, Сынмин, ты сегодня самое важное звено. Без тебя ничего не получится. После того, как Джисок разберется с камерами, вступаю я и делаю свою работу. Хенджун! — Чего ты кричишь? — хрипло отозвался голос из-под одеяла. — Проверяю, не спишь ли ты, — пояснил Джуен. — У тебя сегодня отдельное и очень важное задание — поскорее выздоравливать! Если не будешь вовремя пить лекарства, то мы сожрем тебя, когда вернемся. — И костей не оставим, — улыбнувшись, кивнул Сынмин. — Все лекарства, если что, вот здесь, а если что-нибудь будет нужно — пришли сообщение в общий чат, не звони, — добавил Джисок. — Да, кстати, я забираю только флешку, так что ноут остается тебе. Пользуйся на здоровье! — Джуен притащил ноутбук поближе к кровати.       На несколько мгновений все замолчали, собираясь с мыслями. Затем первым встал Джисок и натянул на себя шапку. Остальные последовали его примеру и накинули куртки.       Хенджун, вынырнув из-под одеял, слабо улыбнулся и помахал им на прощание ладонью. — Мы любим тебя, Хенджун, — помахав в ответ, сказал Сынмин. — Очень любим! — добавил Джисок, деловито затягивая шнурки на ботинках. — Больше всех на свете! Не скучай! — сказал Джуен, уже открывая дверь для остальных.

***

      Если ты воруешь у вора, это кража или возмездие?       Джуен склонялся ко второму.       Украденное не станет вдвойне украденным, если взять его без спросу у тех, кто получил его тем же путем. Оно так и останется украденным, но вор ощутит на себе, что это такое, когда у тебя отбирают твое. Так Джуен считал.       Ему всегда казалось, если отобрать у родителя ребенка, это будет для него самым серьезным ударом, однако когда он сбежал из дома, его даже не искали. Поначалу Джуену казалось, что отец просто не был в курсе, что его нет, поэтому он, было дело, следил за своим домом издалека и видел, как отец возвращался домой. Джуен думал, что рано или поздно его хватятся, но отец даже не шелохнулся ни через неделю, ни через месяц, ни через два.       Сбегая из дома, Джуен не взял с собой никаких вещей, кроме ноутбука, что купил на собственные деньги, и рюкзака, чтоб туда его положить. Уходя скитаться по улицам без ничего после всех тех лет одиночества в собственной семье, он всерьез считал свой поступок настоящим возмездием, но ошибся.       Спустя два месяца после своего побега, посреди ночи сидя на полу в углу у леденеющей стены гаража, Джуен впервые в жизни осознал, что не все и не всегда имеют одни и те же ценности. Для него, ребенка, что, несмотря ни на что, рос в теплице, это осознание было точно обухом по голове. Другие дети были ценностями для своих семей, тогда что не так было с ним? Он был весьма прилежным, внимательным и старательным, никогда не бросался песком в песочницах, не дрался за школой и не создавал проблем. Он хорошо учился и имел порядочных друзей, один другого лучше, так что никогда не был частью дурной компании. Он не был назойливым и никогда никому не мешал. Тогда почему же его не искали?       Потому что не все и далеко не всегда имеют одни и те же ценности.       Становясь старше, Джуен стал куда осведомленнее и знал, что по-настоящему люди ценят только то, во что вложились сами. Поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что именно потому, что отец никогда в него не вкладывался, он и не был для него ценностью. Зато Джуен определенно знал, что точно было.       Если украсть у вора, это будет кража или возмездие?       Джуен знал, что компания отца никогда не имела честных денег. Он знал, что отец наживался на чужом труде, оставляя других ни с чем. Знал, что он строил свое дело без стыда и совести. Он строил дело, отбирая чужие заслуги и заработки, и все эти годы делал это так старательно и с такой самоотдачей, что отобрал у Джуена право на счастливое детство, как у всех, и право на отца.       Если украсть у вора, это кража или возмездие? А если отобрать все у человека, который не заслуживает того, что имеет, это жестокость или справедливость?       Джуен склонялся ко второму.       Никто из ребят, даже Джисок, не знал, что в тот день они пробрались в компанию отца Джуена. И никто из них понятия не имел, что именно задумал Джуен. Эту часть плана он никогда им не разъяснял, только пообещал, что если они доверятся ему, то он отплатит им сторицей, и они доверились, потому что ни одному из них не было что терять.       Около девяти утра трое привычного вида молодых людей прибыли к главному входу здания компании одного очень влиятельного человека.       Сынмин вошел в игру первым. Он не придумал ничего лучше, кроме как спровоцировать активацию пожарной сигнализации. Это отвлекло бы не только охрану, но и весь персонал. Он пробрался в служебный туалет, закрылся изнутри и что было силы закурил. Кто бы знал, что его дурная привычка где-нибудь в самом деле пригодится! Но этого было мало, потому Сынмин, пораскинув мозгами поджег в туалете еще пару урн. Стараясь не закашляться и не выдать себя, он опустился поближе к полу и стал дожидаться объявления эвакуации из здания, попутно подавая сигналы сообщникам в общий чат.       К моменту, когда в здании объявили пожар, все трое уже были внутри и выходить не собирались. Джисок и Джуен сидели на виду у всех в главном зале, но все были так заняты собственным спасением, — Сынмин постарался на славу, дыму было столько, что, казалось, все здание и впрямь полыхает, — что на них не обращали никакого внимания.       Дальше был ход Джисока. Пожарная тревога выкурила со своего места и охранника, что следил за камерами, так что пробраться в комнату слежения было проще простого. Не зная, куда именно направится Джуен, Джисок на всякий случай зациклил все камеры, которые мог. Таким образом, ни одна из них больше не отображала ничьего перемещения, превратив все здание в огромную слепую зону.       Джуен не мог нарадоваться, что все шло так гладко. Разумеется, он знал, где в компании отца находится компьютерная комната, так что долго не мешкал.       Ловким движением он выудил из кармана флешку и подсоединил ее к компьютеру, что держал на себе контроль всей системы. Маленькая, абсолютно незаметная в потоке файлов гадость, написанная Джуеном, покорно держалась на флешке, дожидаясь своего времени. Стоит этой малышке только попасть в систему — и дело в шляпе.       Джуен не стал тянуть, забросил маленькую гадость в систему и запустил. Затем встал, отряхнулся и прислал в общий чат сообщение о том, что все прошло гладко. После этого, чувствуя прилив адреналина в груди, собрался с соучастниками в главном зале и точно так же, как и весь персонал, вышел под видом эвакуации из здания через главный ход на улицу, гудящую обеспокоенными голосами.       Трое привычного вида молодых людей отошли от главного входа здания компании примерно в девять пятнадцать утра.       Все прошло как нельзя отлично. Обеспокоенный Сынмин всю дорогу домой повторял, что подобные вещи не могут проходить так легко, чем со временем заразил и Джисока, но Джуен был уверен в успехе на все тысячу процентов.       Маленькая гадость, написанная Джуеном, умела делать некоторые занятные вещи. Например, она давала возможность заполучить контроль над системой в удаленном доступе, а там уже делай, что хочешь.       Вернувшись домой, первым делом Джуен отобрал у Хенджуна свой ноутбук и закончил начатое. Маленькая гадость была своеобразным окошком во всю систему. Джуен очень ею гордился. Для начала, пользуясь ею, он выгрузил из системы всю историю денежных переводов и прочей бухгалтерии. Доказательств нечестных путей обогащения там было предостаточно. После этого Джуен пробрался на один из банковских счетов компании и стащил с него небольшую по меркам общего количества, но внушительную для людей, живущих в гараже сумму. Джуен был уверен, что когда он закончит, проблем у компании будет столько, что этих денег никто не хватится. После этого он призадумался еще немного и к чертовой матери сломал всю систему. Это было вторым свойством маленькой гадости — она умела блокировать систему, отрезая доступ к ней с любого источника, всего парой команд, известных только Джуену.       Напоследок он слил выгруженные из системы данные о денежных переводах в сеть и с чувством полного удовлетворения закрыл ноутбук.       Ощущалось так же легко, как отобрать конфетку у ребенка.

***

      Сынмин закурил. Метель заставляла сигарету тлеть очень быстро, так что он успевал сделать всего пару затяжек. Пришлось выкурить три, чтобы хватило. Слишком расточительно.       Джуен не присоединялся. Настроение у него было отличным. Он провернул, что хотел. Он нашел деньги для ребят. Теперь Сынмин сможет перестать таскаться по подработкам и поступить в колледж. Джисок наконец перестанет вытаскивать в метро кошельки. Хенджуну больше не придется с утра до вечера заниматься шитьем плюшевого зоопарка. К тому же, возможно, у него вышло найти ключ к своим странным видениям. Все складывалось просто чудесно! — Далеко еще? — голос Сынмина терялся в гуле метели. — Не-а, почти пришли! Вон тот дом, — Джуен указал рукой на высокое здание впереди.       От дома дяди Хвана до дома Чонсу было очень далеко. Хотя большую часть пути они проделали на автобусе, Джуен все равно порядком устал от дороги. Идти по снегу было тяжело, и всю дорогу он только и думал о том, что так утомился, что, наверное, свалится на пороге дома Чонсу, как только дойдет. А Чонсу еще и жил, как назло, на пятом этаже, на самом верху. Лифта в доме не было.       Последний этаж только что перекуривший Сынмин буквально доползал, пыхтя и кряхтя. Джуен тоже едва стоял, поэтому прежде, чем стучать в дверь, они решили постоять перед ней и отдышаться.       Только после этого Джуен набрался храбрости постучать в дверь.       Шуршащие шажки за ней медленно подобрались ближе, и замок изнутри открылся со щелчком.       На пороге возник взволнованный Чонсу. Сынмин, стоявший рядом, нервно отряхнулся. — Не ожидал, что ты придешь с другом, — удивился Чонсу, хотя по его виду нельзя было сказать, что он возражал.       Сделав шаг назад, Чонсу улыбнулся, впуская гостей в дом. — Я подумал, что твоему другу может быть некомфортно с нами двумя, поэтому притащил своего, чтобы смягчить обстановку, — сказал Джуен, за руку заводя стушевавшегося Сынмина внутрь.       Сразу после этих слов из гостиной выглянула чья-то русая голова.       Джуену не нужно было объяснять, что это он. Ему вдруг показалось, даже если бы он встретил его на улице, то сразу бы его узнал. Было в нем что-то такое, что сразу выдавало его. Как только Джуен увидел его, сразу ощутил, как внутри в груди что-то ощутимо щелкнуло. — Лисья морда… — русая голова, глядя на Сынмина в упор, шепнула это совсем тихо, едва слышно, но Джуен различил и едва сдержал смешок.       Теперь он точно знал, что это именно тот человек, которого он искал. — Это Гониль, мой сосед, — оживился Чонсу, вытащив обладателя русоволосой головы за руку из-за угла. — Гониль, это Джуен, мой старый друг, а это… — Сынмин, — представился Сынмин.       Но Сынмин Гониля больше не заботил. Пара его темных глаз забуравила улыбающегося во весь рот Джуена. — Пойдемте в гостиную! Мы как раз только что забрали доставку, так что все еще горячее! — Чонсу изо всех сил старался звучать живее и сгладить неловкость. — А куда можно повесить куртку? — Сынмин прозвучал для Джуена непривычно робко. — Прямо сюда! — Чонсу указал на вешалку.       Джуен не стал беспокоиться о вешалке и просто сунул куртку в руки Сынмину, уверенный, что тот разберется, а сам скоренько последовал за Гонилем в гостиную, пока Чонсу учтиво стоял в прихожей, дожидаясь завозившегося с вешалкой гостя.       Если бы глаза имели свойство прожигать, то и Гониль, и Джуен уже давно были бы прожжены насквозь. Они даже не скрывали друг от друга факт того, что целенаправленно глазеют. Однако, чтобы не смущать, Джуен уселся на диван подальше от Гониля, оставив рядом с собой место для Сынмина, взгляда, впрочем, не отводя. — А у вас очень уютно! — подметил Джуен, не особо, в общем-то, оглядываясь по сторонам. — И очень тепло, — добавил Сынмин. — Мы таким похвастаться не мо…       Его прервал удар острого локтя в ребро. — Да, у нас в доме сломалась система отопления, — быстро нашелся Джуен, — поэтому у нас куда прохладнее, чем здесь. — Вы отлично живете, — подытожил Сынмин, в отличие от сосредоточенного на другом товарища все же оглянувшись по сторонам.       Квартирка у Чонсу и Гониля была небольшой, но светлой и очень приятно обставленной. Почему то Джуену, позже все же обратившему внимание на интерьер, показалось, что вся эта обстановка — дело рук именно Чонсу или хотя бы воплощение именно его идеи. Здесь все будто дышало им: мягкий диван с кучей подушек, — Джуену даже показалось, что некоторые из них были сшиты вручную, — светлые занавески цвета пряженого молока на больших окнах, компактная мебель из светлого дерева, приглушенный свет. Почему-то Джуену казалось, что исходя из того, что он помнил о Чонсу со школы, это помещение было точнейшим изображением его внутреннего мира. — Мы живем на стипендии по большей части, так что лучше обставиться пока не можем, — ответил Гониль. На столе остывала курочка в коробках из доставки, и он был явно раздражен тем, что ее до сих пор не открыли, поэтому усердно этим занялся. Видать, Чонсу запретил ему трогать еду до прибытия гостей. Джуен снова сдержал смешок. — По большей части? Значит, вы подрабатываете где-то еще? — поинтересовался Джуен, не отрывая глаз от Гониля. — Дайте-ка угадаю… Музыка! — Угадал! — оживился Чонсу. — Иногда нас зовут играть в кафе. У нас много друзей с вокального, которые зарабатывают тем же, поют в заведениях, и им часто нужны те, кто будут аккомпанировать. — Да уж, Чонсу в этом деле куда успешнее меня, — вздохнул Гониль, улыбнувшись. — Отчего-то на вокальном отделении у нас завелись эстеты, которым подавай чистый аккомпанемент на фортепиано безо всяких лишних инструментов. — Чонсу, ты пианист? — спросил Сынмин, живо заинтересовавшись. — Неважный, впрочем, — ответил Чонсу, кивнув. — Он скромничает, — встрял Джуен. — Он всегда невероятно играл, еще в школе. Больше всего я любил слушать, как он выступал на школьных конкурсах. Ну а ты, Гониль? Почему Чонсу в этом деле успешнее тебя?       В голосе его звучала нотка чего-то беззлобно подстрекательного, как будто он нарочно старался подзадеть Гониля, что, занявшись распаковкой курочки, совершенно потерял к нему интерес. — Я играю на барабанах, — безо всякого внимания к Джуену ответил Гониль. — Меня на подобные мероприятия зовут реже, и обычно это не наши приятели. И, кстати, на ближайшие пару недель я безработный, — он поднял руку с гипсом. — Наверное, это здорово, — мечтательно произнес Сынмин. — Перелом? — недопонял Гониль. — Тебе тоже нравится музыка? — проигнорировав его дурацкий вопрос, поинтересовался Чонсу. — Очень! Я всегда хотел быть пианистом, и я играл в детстве, пока родители были живы, а потом в интернате…       Джуен положил ладонь ему на колено под столом, незаметно одергивая, но было поздно. Две пары удивленных глаз пытливо уставились на него. — …не было пианино, — тихо закончил Сынмин.       В комнате повисла тишина. Сынмин не стеснялся говорить об интернате, но стоило взболтнуть лишнего о нем — и все всегда смотрели на него вот так, как сейчас. С сочувствием, о котором он не просил. Джуен знал, как сильно Сынмин этого не любил, а потому руку с его колена не убирал. Оставался с ним ощутимой поддержкой. — Знаете, а мы совсем ведь не подумали, — засуетился вдруг Чонсу. — Мы совсем не подумали, что нам нечего будет выпить. — Я схожу в магазин за чем-нибудь, — спохватился Гониль. — Я схожу с тобой, — вызвался Чонсу, но прежде, чем он встал, Джуен одернул его: — Не нужно, я пойду с Гонилем. — Все в порядке, я могу… — Не очень вежливо оставлять гостей одних, Чонсу, — заметил Джуен, — так что ты не можешь пойти с Гонилем. Сынмин с ним тоже пойти не может, потому что тогда мы с тобой останемся одни в пустой квартире, и им будет крайне неловко. Гониль не может пойти один, у него сломана рука и пакеты из магазина он один не донесет, но если с ним пойду я, вы с Сынмином легко найдете общий язык. В конце концов, у вас будет шанс поболтать про пианино. Неужели не логично?       Никто не нашел, что возразить, потому что довод был убийственный. — Хорошо, будьте осторожны, — пожав плечами, кивнул Чонсу. Видно, ему и самому не терпелось поболтать с Сынмином об инструменте, так что он буквально сразу же, не дожидаясь ухода остальных, потащил его в спальню, где в углу стоял его синтезатор.       Гониль оделся первым. Казалось, ему не слишком нравилась идея похода в магазин именно с Джуеном, но деваться было некуда, так что он просто поскорее вышел из дома. Джуену же ничего не оставалось, кроме как выскочить следом, натягивая куртку на ходу.       Джуен не стал заговаривать с ним прямо в подъезде. Более того, Гониль и сам не особо тянулся к разговору, и теперь поглядывал на Джуена очень раздраженно и только изредка. Лишь когда они вышли на улицу, и морозный ветер отрезвляюще ударил обоих по щекам, Джуен отчетливо произнес: — Ты знаком с Сынмином. — С чего ты взял? Я с ним не знаком. — Я слышал, как ты назвал его Лисьей мордой, когда мы вошли, — Джуен шел за Гонилем след в след, избавляя себя от необходимости прокладывать тропу сквозь сугробы. — Это значит, что ты уже встречался с ним. — Я с ним не встречался, — настойчиво повторил Гониль. — Верно, — согласился Джуен. — Я знаю всех друзей Сынмина, потому что их у него всего трое, я в их числе и все остальные живут вместе с нами в одном помещении, но тебя среди его приятелей нет. Тогда откуда его лицо тебе знакомо?       Гониль не стал отвечать, но сквозь шум улицы Джуен услышал, как раздраженно тот вздохнул. Проигнорировав это, он продолжил: — Как ты сломал руку, Гониль?       Ответ занял время. Гониль ощутимо смутился. — Я упал с лестницы, — сухо ответил он. — Как же так вышло? — Не заметил, куда иду. — Тогда, наверное, ты забыл, как работают глаза. Как же можно не заметить, что идешь прямиком к ступенькам? — Джуен не выражал интереса, просто пытался вывести Гониля на правду. — Вот так и можно, — не оборачиваясь, огрызнулся Гониль.       Джуен понял, что так разговор не пойдет и резко развернул его лицом к себе, дернув за плечо. Он крепко-крепко ухватил Гониля за куртку и дернул на себя, притянув так близко, что теплое дыхание Гониля обожгло его замерзшие щеки. — Я знаю про тайник в тумбочке у кровати и тетрадь на пружинке, которую ты никогда не достаешь при Чонсу, — заговорил Джуен. — Я знаю про то, что ты прячешь барабанные палочки под подушкой каждую ночь. Я знаю, что твой любимый барабан на установке — маленький слева. Когда тебе нечем заняться, ты отстукиваешь на нем одном один и тот же ритм. Вот этот, — Джуен легонько отстучал его Гонилю по плечу. — Я знаю, какой именно кофе и какие булочки ты обычно берешь себе в том кафе, в которое водил меня Чонсу. Я могу по памяти перечислить, в каком порядке висят вещи в вашем с Чонсу шкафу. Я из тысячи узнаю твой отвратный почерк, твои корявые круглые буквы и то, как размашисто ты пишешь, если тебе не интересно на лекции… — Кто ты такой? — перебил Гониль, и в голосе его слышалась очень ощутимая тревога. — Ты тоже их видишь, — Джуен продолжал напирать, потому что был уверен, что прав. — Ты знаешь Сынмина, значит, тоже видишь это. Что ты знаешь обо мне? — Ничего я не знаю! — Гониль попытался вырваться, но Джуен держал так крепко, что его усилия только притянули его ближе. — Знаешь! — Джуен сорвался и повысил голос настолько, что окончательно сбил с толку Гониля и испугался сам.       Но Гониль молчал, загнанно дыша. Каждый его выдох горячей волной проходился Джуену по щекам.       И хотя он молчал, Джуен не сдавался. Он был уверен, что не мог ошибиться. Он ослабил хватку и перебрался ладонями повыше, напрочь забывая о существовании чужих личных границ. Теперь одна из его ладоней была у Гониля на затылке, а вторая, совсем ледяная, на щеке, чтобы привести его в чувство. Гониль было попытался избавиться от нее, но столкнувшись в серьезным взглядом Джуена, застыл и будто бы сдался, оставляя свою ладонь поверх ладони Джуена на щеке. — Ты понимаешь, о чем я говорю, — голос Джуена стал спокойнее. — Чонсу проболтался мне о том, что ты свалился с лестницы из-за видений. Он считает, ты головой ударился, но я знаю, что это не так. И ты знаешь, — Джуен умостил и вторую ладонь на другой щеке Гониля, еще глубже заглянув ему в глаза. — Я тоже их вижу. Я точно так же, как ты, вижу это твоими глазами. Ты знаешь, что все, что я перечислил, — это то, что можешь знать только ты. Чонсу не знает о тайнике в тумбочке и не мог мне рассказать. И в репетиционной ты всегда один, поэтому никто не мог рассказать мне про маленький барабан слева. Я прав? — Прав, — Гониль сдался, не отводя глаз. — Ты не сумасшедший, хотя я знаю, что ты думаешь, что это так, — уверенно произнес Джуен, и Гониль почувствовал, как его щеки едва ощутимо огладили кончиками больших пальцев. — Но все, что ты видел, ты видел на самом деле. А теперь расскажи мне, что это было.       Гониль сжал его ладонь своей горячей и дрожащей от нервного напряжения ладонью. — Я видел, как вы праздновали чей-то день рождения, и вы втроем целовали его в обе щеки, пока он смеялся, — робко начал Гониль.       Джуен вдруг ощутил, как мучительное стеснение волной разлилось по всей груди, и он рвано выдохнул, едва заметно улыбнувшись.       Он все-таки не ошибся. — Я видел вашу комнату и ваш вечный беспорядок. Видел твоего друга, что постоянно шьет игрушки. Видел, что Сынмин всегда на тебя ругается, и всегда намного больше, чем на остальных. Видел пароль на твоем ноутбуке — дата чьего-то рождения. Видел твое увлечение программированием, но так ни черта и не понял.       С каждым словом Гониля чувство стеснения в груди становилось сильнее, не давая сделать вдох, и Джуен только внимательно слушал, уже почти не дыша. — Еще я видел, как ты бросался снежками в чьи-то окна, а потом убегал прочь по улице, — улыбнувшись, тихо добавил Гониль, и Джуен засмеялся, снова погладив Гониля по щекам.       Улица была безлюдной, и машины гудели только где-то далеко за домами, так что Джуен хорошо слышал, как быстро билось его сердце. — А еще видел, как Чонсу поцеловал тебя вчера у подъезда, — произнес Гониль так же тихо и так же глядя в глаза. — Я пришел сюда сегодня не ради Чонсу, — зачем-то ответил Джуен. — Наверное, он расстроится, если узнает. — Пожалуй.       И Джуен не сдержался, резко притянув Гониля к себе, и заключил его в объятья. Почему-то как только Гониль ответил на эти объятья, мягко и едва ощутимо сквозь куртку погладив Джуена по спине, Джуен почувствовал, будто все встало на свои места. Будто нашлась давно потерянная деталька от паззла. Будто кто-то вставил в сломанный механизм в груди исправную шестеренку. — Я сразу понял, что это ты, — шепотом на ухо проговорил Джуен. — Сразу, как только тебя увидел, понял, что не ошибся.       Джуену стало так легко и спокойно, будто перед ним был старый-старый добрый друг, а не новый знакомый.       Однако Гониль все же отстранился, в одну секунду будто прийдя в себя. — Мы забыли про магазин, — напомнил он.       В тот вечер Чонсу и Сынмин встретили их вопросом о том, где их столько времени носило.       Ужин прошел неплохо.