Сломанная

      Стайлз курит мятные и накручивает на тонкий палец и без того кудрявую прядь. Она смотрит вперёд совсем пустым взглядом, на Скотта, бросает бычок точно в урну и кривится, когда солнечный луч попадает в глаза. Стайлз прячет сбитые костяшки в карманах джинсовки, а страх запирает за прутьями ржавых ребёр.       Дерек не курит и не дёргает руками волосы или ремень и шнурки на одежде. Дерек спокоен, как удав, и борется с желанием дать Стайлз хорошую затрещину, потому что курить, вообще-то, вредно. Только проблема в том, что это больше не Стайлз.       Она всё так же облизывает сухие губы, заставляя волка внутри Дерека скулить, она всё такая же умная, — самая умная из стаи, стоит признать, — она всё такая же любительница клетчатых рубашек и джинсов-mom. Проблема лишь в том, что это всего лишь оболочка.       — Стайлз, что думаешь? — Скотт смотрит на неё через плечо, наверное, только вспомнив, что они же, мать его, лучшие друзья. Стайлз фыркает, кривится и демонстративно разглядывает собственные ногти, выкрашенные в чёрный. Дерек на её месте Скотта давно был нахрен послал, но она почему-то всё ещё его терпит. — Всё нормально?       — Всё отлично, — говорит, сдувая с глаз мешающие пряди. — Просто думаю, что вы занимаетесь хренью.       Дерек согласен со Стайлз: они занимаются хренью и теряют время. Скотт смотрит на неё с удивлением, словно не понимает в чём дело. Но Дерек не Скотт. Дерек не Кира. И Дерек не Малия. Дерек всё понимает и идёт следом. Стайлз смотрит на него отсутствующим взглядом, ждёт от него упрёков и обвинений, но Дерек просто молчит и шагает рядом, в любой момент готовый подставить ей свое крепкое плечо.       Стайлз убитая и она хочет поддержки. Волк внутри Дерека противно шкребется, требуя что-то сделать. Хоть что-нибудь, только бы не видеть её разочарованного лица и пустого взгляда. Стайлз мёртвая, внутри и снаружи, и Стайлз больше не хочет бороться.       Дерек несильно сжимает её ладонь, а Стайлз щурится и тихо хмыкает, но сплетает свои пальцы с его.       У Стайлз под кроватью валяется гаечный ключ, которым она убила Донована и пустые банки из-под энергетиков. А ещё в карточке Стайлз чёрным по белому написано — синдром дефицита внимания и гиперактивности. Стайлз, впрочем, меньше всего сейчас похожа на ту, что страдает сдвг. Стайлз вообще сейчас ни на кого не похожа, разве что на собственную тень. Серую, блёклую и унылую.       У Дерека тоже руки в крови, он хочет помочь, но Стайлз залезает в панцирь и никак её оттуда не вытащить. Она спасения попросту не хочет, потому что сама себя топит. Дерек прижимает её к себе, путаясь в кудрявые волосы своими пальцами, и Стайлз сдаётся. Прижимается к нему ближе, хватаясь за кожанку, как за спасательный круг. Дерек и есть спасательный круг.       Волк внутри него радостно влияет хвостом, только Дерек радости совсем не испытывает. Ему не хочется смотреть на эту Стайлз, ему хочется другую. Прежнюю. Сбросить бы это дурацкое обновление, только бы гиперактивный ребёнок снова начал его доставать. Но Стайлз теперь сломанная кукла. И всё, что у неё осталось от прошлого, это оболочка с кудрявыми волосами и искусанными губами. А ещё бита, которая всё ещё лежит в машине на заднем сиденье. В новой машине. Стайлз словно пытается забыть своё собственное я и всё, что ей напоминает о нём, постепенно уходит из её жизни. А от мысли, что и его она оставит, чтобы начать жизнь по новой, волк за рёбрами воет.       — Это была самозащита, Стайлз, не более того, — твердит он ей на ухо. Стайлз кивает, тихо бурчит в ответ, что это была самозащита, а в голове раненым китом бьётся: «это было убийство». Дерек гладит её по спине и волосам, прижимает к себе крепче, как маленького ребёнка. Для Дерека Стайлз и была ребёнком. — Самозащита. Поняла?       — Поняла.       Дерек целует её в висок, поддаваясь порыву чувств, и мир Стайлз начинает играть какими-то другими красками. Нет, он по-прежнему серый, но сквозь эту серость пробивается что-то светлое и яркое. Что-то, чего у неё давно не было. Волк Дерека преданно смотрит на неё и влияет хвостом, а Стайлз вот-вот готова к нему прикоснуться.       — Твоё сердце, Дерек.       — А что с ним? — он хмыкает, усмехается, хотя понимает, о чём она. Просто обстановку как-то разрядить нужно. И сбросить с неё оковы, которые сдавливают её в тиски. Стайлз хмыкает и выстукивает по его груди тонкими пальцами точный ритм его сердца. Её сердца.       — Оно бьётся…       — А ты бы хотела, чтобы не билось? — его шутки глуповатые, но губы Стайлз предательски растягиваются в улыбке и из груди вырывается нервный смешок. Стайлз хочет, чтобы Дерек провел с ней вечность, Стайлз хочет, чтобы Дерек больше никуда не уезжал. Стайлз целует его, а Дерек словно и не ждал. Волк внутри него продолжает вилять хвостом и остаётся доволен. Доволен остаётся и Дерек.       Стайлз по-прежнему сломана, под кроватью у неё всё так же пылится гаечный ключ, испачканный в чужой крови, а в карточке всё так же написан диагноз: сдвг. Но Дерек уверен: он сможет её починить. Просто ему нужно чуть больше времени.