Метка.

Он еле ходит, волоча ноги, задыхаясь от безысходности, ещё секунда, и он не выдержит. Это — конец. Конец всего, что у него было. Конец был так близок, когда он ничего не подозревая пил кофе неделю назад, когда ходил по дому, громко репетируя тосты, которые будет поднимать после того, как в копилку выигранных дел добавится ещё одно. Бессмысленный был план, быть хорошим, лучше расплачиваться за свое дерьмо, чем за чужое. Теперь он всё понимает, но исправить ничего не может. Автобус в ад на месте.

—————

Тюремный двор полон шума, толкающие друг друга заключённые, мяч, что летит не в кольцо, а в тех, кто пытается казаться незаметным. Не получается. В тюрьме сложно спрятаться. Только в углу, рядом со скамейками нет никого лишнего, лишь три парня, к которым боятся подойти. — Слыхали? У нас будет новенький! – Порш имитирует барабанную дробь, чтобы торжественно объявить о новичке, но его перебивают. — Новенький, – смеётся Биг. — Как будто мы старшеклассники, – парень откидывает голову назад и смотрит на Порша, что сидит рядом со скамейкой и недовольно их разглядывает. — Хотя, особой разницы нет. — Есть, – вздыхает Кинн. — Дай ему договорить, достал. — Перебивать меня входит у тебя в привычку, дружище, – раздражённо бросает Порш и подходит к парням в плотную. — Коп. — Да ты гонишь! Ну, значит, скоро мы получим новый труп, – отвечает Биг. Порш расстроенно кивает. — И почему тебя это так беспокоит? – парни оборачиваются на голос четвертого из их шайки. Вегаса. — Не первый и уж точно не последний полицейский в нашей тюрьме, – Вегас садится рядом с Бигом и достаёт из брюк пять пачек сигарет. — Попробуем поделить. Дела плохи, наши люди херово работают, – Вегас смотрит на Порша. — И не последний труп. — Проверок многовато, – Кинн берёт несколько сигарет из пачки. — Скоро мы здесь не будем жить, – усмехается парень, имитируя курение, вдыхая не зажженную сигарету. — Мы будем выживать, – продолжает, все так же «покуривая» сигарету. — Ты бы хоть зажёг её, для приличия, – бубнит себе под нос Порш, отлично зная, что Кинн никогда не зажигает сигареты. — Ты как всегда ошибаешься, – Вегас берёт одну сигарету у Кинна и, в отличии от него, зажигает её и начинает быстро вдыхать дым. — Он не коп, он — прокурор, – парень докуривает сигарету, берёт вторую и продолжает рассказ о новеньком. — Подвох в том, что именно он посадил в тюрьму нашу занозу в пятой точке. Подонка Корна судил он, и, как не сложно догадаться, выиграл дело, так ещё и пожизненное ему обеспечил. Биг и Порш сразу же мрачнеют, отлично зная, что новенький будет убит сразу, как войдёт в тюрьму, как только выйдет из автобуса, что привозит заключённых, как только сядет туда. Кинн слушает невозмутимо, спокойно, двигая пальцами в такт мячам, что летят по всему периметру тюремного двора. — За что его хотят посадить? – спрашивает Кинн, тихо, безэмоционально, ведь, на самом деле, ему всё равно. — Подставили, – одновременно, предположив, отвечают все трое. — Даже если все здесь думают, что новичок — коп, Корн всё равно его узнает, не думаю, что за пять лет он бы забыл человека, который обеспечил ему путёвку в тюрьму в один конец, – всё так же без особого энтузиазма говорит Кинн. Он дольше всех в этой тюрьме, он лучше всех знает, как именно убивают таких. — И вообще, даже если его хотят сюда внедрить, зачем-то, нахера слух про копа, – Кинн смотрит прямо на Вегаса. — От этого, разве, станет лучше? — Нет, – сразу же отвечает тот. — Лучше не станет. Слуха про копа — нет. Так что лучше спроси у своего мальчика, откуда он вообще узнал об этом, – парень берёт четвертую сигарету. — Что за заблудившиеся источники у него. Порш молчит, давить на него никто не собирается, бессмысленно. Факт остаётся фактом, они знают то, чего не знают другие. Всё как всегда, Вегас — добытчик и главарь, не только для своей «банды», но и для остальных в тюрьме, некоторые заключённые называли парня «золотой мизинец», за спиной, разумеется. Кинн был дольше всех в тюрьме, и, не смотря на это, его всё устраивало. Парень занимался любимым делом в стенах тюрьмы – бил татуировки, как и людей, всё, как в прошлом. Кинн старался больше не перебарщивать. Что касается Порша, он был слишком эмоциональным, сложно было поверить, что парень смог убить человека, но наркотики творят «чудеса». Сам по себе Порш как некий отвлекающий манёвр, заговорит любого, если надо для дела. Биг по началу казался похожим на Кинна, но со временем стал более открытым, однако понять, какой он наверняка, было сложно. — Предлагаешь тактику: враг нашего врага — наш друг? – Кинн вновь обращается исключительно к Вегасу, но отвечает Биг: — Не думаю, что сейчас подходящее время для новых конфликтов, в последний раз мы потеряли не мало, он выйдет из изолятора более безрассудным, чем был до, я умываю руки, – Биг поднимается и уже было встаёт, но, получив резкий удар в ногу, остаётся на месте. — Сядь. Иначе ногу сломаю. — Вегас, – Кинн держит того за руку. — Не перегибай, отпусти. — Сел я сказал, – не обращая внимание на покрытую татуировками руку, что со всех сил давит на на него, приказывает Вегас. — Сядь, блядь, на место, Биг. Тот садится, моментально схватившись за ногу, ведь один удар Вегаса приравнивается к пяти ударам от нормального человека. Все заключённые, что несколько минут назад не обращая на них внимания, курили, заигрывали с другими и обменивались наркотиками – сейчас открыто пялятся на них, даже охранники, что стараются не связываться с ними, смотрят, но подходить никто не собирается. Вегас поднимает мизинец и бросает на заключённых угрожающий взгляд, все сразу же перестают за ними наблюдать. — Когда-нибудь тебе отрежут мизинец, – смеётся Порш. — Не стоило так себя вести из-за какого-то несчастного прокурора. — Из-за него в тюрьме не только Корн, – после недолгой паузы продолжает Вегас. — Его подставила прокуратура, зачем —неизвестно, он безупречно чист, наверно, поэтому. К делу, в тюрьме несколько десятков человек с меткой Пит Понгсакорн Сэнгтам на лбу, десяток трупов с такой же меткой, Пит — метка на моём лбу. Его убьет не Корн — а мы. Всё вокруг будто останавливается в один миг, Порш, что вечно бросает неуместные шутки, замолкает моментально. Единственный, кто рискует что-то сказать — Кинн. — Ты в своём уме? – Вегас вопросительно смотрит на парня, мол: «Это ты мне, что ли?» — В первую очередь они будут держать его подальше от тебя, так что, план у тебя херовый, – усмехается. Вегас раздражённо, сжимая кулаки, смотрит на Кинна. — Попробуешь ударить — челюсть сломаю, – Кинн говорил серьёзно, он бы сломал, в этом равных ему не было. — У меня не бывает херовых планов. Может, с него и будут сдувать пылинки, но и я человек небезызвестный. Он будет жить у меня в камере. Я превращу его жизнь в ад. Подо мной ходить будет. — Он ведь просто делал свою работу, – начинает Порш. — Всех нас кто-то судил. Их всех убить теперь, значит, надо? — В этом-то и дело. Он единственный, кто смог меня засудить. Я не убью его, уж больно не хочется делать одолжение Корну. Я буду его мучить, как в своё время меня некоторые пытались подстелить под себя, когда я только появился здесь. — Говоришь как обиженный ребёнок, Вегас, – Порш закидывает руку на плечо парня. — Отпусти и забудь, брат, у него будет достаточно проблем. — Невероятное будет удовольствие — быть его главной проблемой, – улыбается Вегас.