Погибшие души

— Сколько сейчас...? – Ева не успела договорить, как в их комнату стали резко и громко стучать. Хотя это было сложно назвать стуком. Скорее резкие и твердые удары по двери. — Видаль, иди ужин готовь! – крикнул басистый мужской голос, как бы напоминая о ее каждодневной обязанности. — Джек, катись отсюда нахуй! Хочешь жрать – готовь сам! – ответила Фелатенко за подругу, которая заметно помрачнела. — Не стоит, дорогая. Мне правда нужно приготовить ества. Абие иду! – Мариса напоследок погладила девушку по голове и встала с кровати, поправляя платье. — Чтобы через пару минут была внизу и готовила, – бросил безглазый , отдаляясь также как и его голос. — Мариса, ну зачем ты это делаешь...? Это же совершенно глупо... бесполезно я бы даже сказала. Тебе это не приносит никакой выгоды, пойми это, – все пыталась отговорить ту шатенка, но четно. — Вотще ты так говоришь, дорогая... Вящий Боженька все видит , в каком бы Геенне мы не были.Он всегда доброхот, - привычно улыбаясь, высказалась та. — Знаешь, когда ты говоришь на более менее понятном языке ,я еще хоть что-то понимаю... – прошептала та, вздыхая,— Но если я правильно поняла, то скажу тебе так, Мариса. Ты сама прекрасно знаешь, что никакой Бог тут не поможет. Да он... Да он плюнул на нас, когда мы ,блять, попали сюда! О каком доброхоте ты говоришь?! Защитник...! – ее прервали вновь. —Прекрати ерычаться по брюху, Ева, – непривычно грубо, словно скрепя зубами, выпалила Видаль. Ей было неприятно слушать подобные высказывания, хотя она сама понимала, что подруга была права. Где-то в глубине ее подсознания вновь проснулась старая Мариса, которая постоянно слушала о помощи Господа от родителей. — Да я не понимаю, что ты несешь блять! Говори нормально! Знаю, можешь же! — Железа кои тянут нас в жальник, эта злыдень иже в нас таилась ,и заставит нас избыть, – подходя к двери и открывая ее, выразилась призрак, тяжко вздыхая. — Да что ты, мать его, пиздишь... Что же ты из себя представяешь, Мариса...? – прошептала Ева, прижимая к себе подушку. Она действительно не понимала свою подругу, да и можно ли было назвать её подругой? Она ведь тоже была поехавшей. Свои странности есть у каждого , но у нее их больше всего. Порой, шатенка считала себя особенной, что понимает Марису как никто другой, но в то же время Фелатенко осознавала пагубность ее положения. На момент их прибытия в это место, они не знали друг о друге совершенно ничего, тогда почему так сразу решили довериться? Все же... Ева ничего не знала о Марисе, в то время, как Видаль о ней почти все. Девушка даже не знала о семье призрачной, точнее, та про нее ничего не рассказывала. Много вопросов. Казалось бы. Хорошие подруги, вместе всегда и везде, но эта скрытность... Вы не подумайте, Фелатенко никогда не лезла в чужие жизни, но что-то внутри нее заставляло тревожиться за подругу. Однако на данный момент Еву волновала не только ее подруга, но и сон... Рассказывать ли о сне Марисе? Как вести себя перед Маски после этого? Она ж теперь ему в глаза смотреть не сможет , уже не говоря о каких-либо колких фразах и терках... Во-первых, Фелатенко даже не понимала, что ей чувствовать. Стыд? А во-вторых, надо ли спросить совета у Видаль? Хотя, чем она поможет? Через полчаса все сидела за столом и уплетали жареную индейку с овощами. Многие ели по-свински, в большинстве своем парни, хотя например Хелен ел аккуратно. Но ,к большому сожалению, приятную тишину решил прервать до жути неприятный и бесячий голос. — Мясо вообще резиновое. Как это есть? – недовольно спросил Райт, переводя взгляд на Марису, которая мыла посуду. Ева сжалась от его голоса. — Не нравится – не жри, другим больше достанется, – фыркнул Джефф, откусывая кусок мяса. — Вот-вот! – поддакнула Нина , смотря на Джеффа, как бы ожидая от него одобрения, но тот даже бровью не двинул в ее сторону. — Тебе тут не ресторан, Райт, – усмехнулась Джейн. — Но давайте признаемся, что мясо действительно суховато, – задумчиво протянула Клокворк. — Чья бы корова мычала, Оулетт, – резанула Ева, кладя в рот слайс вареной моркови. — Тебя никто не спрашивал, Фелатенко. Все претензии к Видаль, – бросила Клокворк, опуская взгляд в тарелку. Она вертела в руке вилку с насаженным на нее кусочком индейки. — Блять, да какого хуя ты это терпишь... – как можно тише процедила девушка , совершенно не понимая подруги. — Если б вы готовили – базару ноль, судите, но когда готовит другой – оставьте комментарии при себе, – монотонно сказал Худи. Порой, он вёл себя действительно очень адекватно, даже можно сказать ,по-человечески. — Полностью согласен, – Тоби зачем-то поднял руку. Когда все обратили на него внимание, он неловко опустил ее и нелепо хихикнул. — Мне кажется, что Видаль готовить не умеет просто. Может отравить нас решила? – ляпнул Бен, улыбаясь. — Вы молча можете есть? – раздраженно задал вопрос Отис, отвлекаясь от еды. — Ой, прости пожалуйста, что тебе тут не художественная студия с твоими "шедеврами", – щербато улыбаясь, сказанул Джек. На это заявление Хелен лишь хмыкнул и вставая из-за стола, положил тарелку в раковину. — Инно сами искусы, – вздохнув , сказала призрак, домывая посуду. Устало прикрыв глаза, она заметила, что ей подставили еще одну тарелку. — Что? Чего? Чё? А? – послышалось за ее спиной, от чего той пришлось объяснять значение. — Будто сами опытные, – разъяснила девушка, расставляя помытую посуду. — Это оскорбление? – не поняла Вечная, смотря на шатенку. —Не думаю, скорее просто вброс, – ответил Джек. — Видаль, что за фразочки? – искоса спросил Тим. Ева снова дернулась. Ей было безумно некомфортно с ним. Даже слышать его голос не хотела. Её единственным желанием было провалиться сквозь землю и уменьшиться до мизерных размеров, а лучше просто испариться. — Я больше не хочу... Спасибо, Мариса! – быстро выпалила Фелатенко, ставя тарелку на столик рядом с раковиной. Она практически ничего не съела. Видаль , подняв брови, посмотрела на подругу, задавая немой вопрос " Все ли в порядке?" , но девушка поспешила удалиться в комнату. — Прошу простить мои манеры, льзя ль вы сами уберете? – это был риторический вопрос, поэтому сразу после его произнесения, призрачная удалилась с кухни, поднимаясь в комнату. — Малышку Иву идут успокаивать, утютю, – последнее, что услышала Ева, заныривая в комнату. Как же она ненавидела их всех... Господи, она всего лишь ребенок...Да, ей уже 18, но она не готова! Не готова быть такой ответственной как Мариса, такой хладнокровной как Джейн, такой уверенной как Клокворк... Просто дайте ей отдохнуть. Кто-нибудь, поймите ее боль ! Но она-то знает, что все те ,кто находятся рядом с ней ,уже продолжительное количество времени , понимают ее ,как нельзя лучше. Она все еще слепо верит в хоть какие-то изменения в ее жизни, но нет. Это мат. Конец. Продолжения не будет. Это не игра. Второй части никогда не будет – она утеряна . Потеряна в их грехах. Белое полотно закрашено черной краской, которая засохла неравномерными кусочками. Ева оперлась о дверь, держась за ручку с внутренней стороны, как бы не давая открыть ее. Стоя полусогнувшись, ей вновь захотелось плакать. Руки дрожали. Было ощущение, что земля сейчас исчезнет из под ног и не будет возможности ухватиться. — Ева? – раздался приятный , но такой мертвый и холодный, женский голос. Секундная пауза и всхлип. — Что...? – отпрянув от двери, сказала девушка. Дверь стала потихоньку открываться и призрак вошла внутрь. В комнате были потемки, из-за которых было в принципе ничего не разглядеть. Только скудный лунный свет просвечивался сквозь не очень плотные занавески , создавая тусклое и почти незаметное освещение. — Назола? – девушка подошла ближе, утягивая подругу на кровать и присаживаясь рядом. — Чего...? – вытирая ладонью резко покатившуюся слезу, переспросила Ева. — Тоска? — Да нет... Нет... Ладно, да... Я не знаю, можно ли мне тебе это рассказать, но... – Фелатенко остановилась, так как на ее руку легла ладонь подруги, слегла поглаживая костяшки, — Я... пф... Это будет очень глупо звучать... Заранее прости хаха, –Ева бросила беглый взгляд по комнате и тревожно усмехнулась , — Мне приснилось, как я потрахалась с Райтом и... Мне от этого мерзко... Я не понимаю , что я чувствую к нему. Отвращение или нет, но явно что-то не приятное... — Ночесть? Он нудил тебя или...? – пыталась задать более аккуратный вопрос Мариса. Ева примерно поняла, что имела в виду подруга. — Да, принудил. Изнасиловал, я бы даже так сказала... – ее голос дрожал, но она держалась. — Может тебя обаили? – задумчиво произнесла Видаль, смотря вглубь темной комнаты. Её голос заметно притих. — Что? — Сглазили может тебя или оговорили. — Пф, ну да, и кто ,а главное зачем? – усмехнулась та. — Из-за образа какого... — Какого образа? Он модель? – удивленно переспросила Фелатенко, слегка отшутившись. — Образ это не только внешняя и внутренняя характеристика... Образ – это недовольство , оскорбление или же обида. — Так, ну это допустим. И кто? Кому делать нечего? У нас тут и так жизнь не сахар, сама знаешь. Кому ещё такой чепухой заниматься? — Коли мне знать? Сам Маски? — Насмешила. Он меня не переносит. Еще б ему мне такую херь... делать, – пришло осознание сказанной глупости. Пазл потихоньку складывался. А ведь и правда это мог сделать он ,чтобы еще больше ей насолить. Но может им просто кажется? Они даже не уверены, что ее сглазили! — Нет, Марис, ну это правда бред. Ему почти тридцать лет. Ему чё, думаешь делать нечего? — Как говорила мне моя матушка «Будь остронлив, да как паленица» . Поэтому каждый исход имеет право быть. — И что значит эта фраза? Я же тебе сказала, что не понимаю, что ты говоришь! – поднимая старую тему, повысила голос Ева. Девушка не понимала, почему подруга буквально стала говорить исключительно на старославянском, обычно парочка фраз да и только, а тут целые предложения... — А значит это, что будь осторожен, да как воительница. — А... А к чему тут это? – все еще не понимала та. В голове действительно была каша почти весь вечер. — Ох, Ева... Совсем ты чиста... Всегда стоит быть начеку, все варианты могут случиться, даже самые глупые. Стоит быть осторожной, но готовой в любой момент показать силу, понимаешь? — Ну теперь-то да... Но все таки... Зачем? Я совсем не понимаю... — Иногда людьми влечет странная сила, заставляющая их идти на неосознанные поступки. Люди готовы обвинить даже персть... — Персть это-о? – протянула шатенка, дожидаясь очередной расшифровки. Первая ассоциация была с перстнем, в плане кольца, а не с... — Человеческий прах. — Оу... Наступила неловкая пауза примерно в два минуты, а после не менее неуклюжий вопрос. За это время Мариса встала и раздвинула занавески, дабы хоть какая-то частичка света проникала в их комнату. Лунный свет упал прямо на них. — То есть ты думаешь, что Райт ко мне что-то чувствует...? – прошептала девушка, смотря вглубь комнаты и хмурясь. — Что за прелесть? В какой момент я вымолвила это? Не придумывай того, что не было сказано, Ева... — Прелесть в плане...? — В плане обман, моя дорогая. Если бы Маски любил, то не сделал такое плюсеное дело. — А ты-то что вообще об этом знаешь, Мариса? Ты всё время от меня что-то скрываешь, постоянно что-то не договариваешь. Что мне теперь думать о Маски? Я и так его терпеть не могла, а когда был какой-то шанс на улучшение отношений – ты всё испортила. Мариса ,ты просто терпила, обыкновенная терпила, которая и слова сказать в чужой адрес не может. Постоянно я тебя защищаю. Думаешь, вся такая безучастная , холодная и сразу крутая? Так вот нет...! – ее остановил грубый голос Видаль. — Полно, Ева, – холодно бросила та , от чего у Евы пошли мурашки и она отддернула руку, — Я всегда была на твоей стороне , была твоей протекцией, старалась радеть тебе , но ты буквально распяла все то, что я делала для тебя. Я была тебе как рачитель... У тебя ретивое сердце, Ева... ретивое... – с дрожью в голосе произнесла та, сжимая подол платья. — Это твоя вина, Мариса. Твоя и ничья больше, – бросила Фелатенко, вставая с кровати. — Что я сделала? Я же совершенно ничего не сделала...? Почему ты решила все рыть? Ради какого-то... рупоса... Не соромись... – призрак подняла усталые голубые на подругу, готовая заплакать с минуты на минуту. Она сильно прикусила нижнюю губу, в надежде хоть как-то скрыть ком и блеяние в голосе. — Не прибедняйся, Мариса. Не делай вид, что тебе не плевать на меня! – стоя к ней спиной, крикнула Ева, сильно сжимая кулаки. Ей самой было больно, но сейчас это была зла... Хотелось высказать ей всё, что она думает! — Я не верю, что ты всё это время так думала обо мне. Где та Ева, с которой мне было так хорошо? – с каждым словом ее голос становился все тише. — У тебя пустое сердце, Мариса. Мертвое. Как и ты сама. Ты ничего не знаешь обо мне, о том, что я чувствую... – девушка рыкнула и напряглась, подходя к выходу из комнаты. На ее лице вздулась вена, а от напряженмя вспотел лоб, покрываясь небольшой испариной. — Прости меня... – прошептала призрачная и в ту же секунду заплакала. Впервые за столько времени. Ей было тяжело. Тяжело по причине такого резкого скачка подруги. Видимо, в этом и правда была ее вина...Однако Ева не услышала её последние слова, так как покинула комнату почти моментально. Фелатенко сейчас было не лучше. Из нее словно полезла вся та гниль, которая накопилась за долгое время. Она правда не хотела грубить подруге, но что-то внутри нее выплеснуло весь этот яд на подругу. Ей было стыдно, что подсознание сейчас было смутным. Спускаясь вниз по лестнице размашистыми шагами и смотря себе под ноги, Фелатенко столкнулась с Тоби, который поднимался в комнату. Они задели друг-друга плечами. — Блять, смотри куда идешь, – рявкнула та, хмурясь. — Воу, извини. Ты просто в меня влетела, я даже отойти не успел... – он почесал затылок, — Что-то случилось? Типо, ты просто сейчас очень злая и я... — Не твоего ума дела, Роджерс!Отъебись. — Ладно-о? – неуверенно протянул тот, — Не разгроми ничего, потом обоих прибьют, – напоследок сказал шатен, поднимаясь к себе в комнату. — Чтоб ты на тебя потолок обвалился... – процедила та сквозь зубы шепотом. Вновь она одна. Лучше сейчас выйти на улицу. Все обдумать. Все мысли очень сбивались и не давали сконцентрироваться...Хотелось просто лечь на какую-то поляну,желательно у озера,чтобы легкий ветерок обдувал ее разгоряченное тело. Ей нужен отдых,причем очень-оченб долгий,как и всем в особняке.       Чтож, ночь для нее будет мучительно долгой и тяжелой...