Необходимые

      Баки сидел на пороге дома Клэр уже несколько часов. Рабочий день давно закончен, и даже если она решила задержаться, то всё равно уже должна была вернуться домой. Баки раз пятьдесят набирал её номер, но получал один ответ: абонент недоступен. — Чёрт! — шепнул Баки, в очередной раз не сумев дозвониться до Клэр. — Где тебя носит? Клянусь, как только я до тебя доберусь — сразу же надеру безмерно красивый зад! — Я не ослышалась: ты назвал мой зад красивым? — раздался голос в мясо пьяного человека. Баки поднял голову и увидел Клэр: она разута и держит туфельки в руках, макияж размазан. Она облокотилась на фонарный столб, её шатало, и ровно стоять не получается. — Клэр, — начал Баки, отойдя от шока, — что произошло? Где ты была? Я звонил тебе! — Волновался обо мне? — томно спрашивает Клэр, буквально падая Баки на колени. — Сколько ты выпила? — Баки хочет оторвать от себя Клэр, которая пытается дотянуться до его мочки уха. — Какая разница, Барнс? Я здесь, с тобой и вся твоя. — Язык Клэр заплетается, но в руках достаточно силы, чтоб крепче прижать к себе мужчину и мазнуть губами по его шее. — Прекрати, Клэр! — в голосе Баки звучит сталь и Клэр в секунду отскакивает от него, поправляя платье. — Что ты вытворяешь? — Я? Я что вытворяю?! О, я тебе сейчас расскажу. Я тестирую тебя, Джеймс Барнс! Пытаюсь найти один-единственный ответ на свой вопрос. И знаешь, как он звучит, Баки? Кто я, мать его, для Баки Барнса? — Клэр срывается на крик и бросает туфли на асфальт. Шатаясь, подходит ближе к мужчине и, задирая голову из-за разницы в росте, смотрит в глаза: — Кто я тебе, Баки? Кто я?..       Баки хмурится, глядя на Клэр. Мысли в его голове мечутся с такой быстротой, что он едва успевает зафиксировать хоть одну из них. С одной стороны, ему хочется сказать Клэр правду, признаться в том, что чувствует. Но также Баки понимает, что объясняться девушке в чувствах на пьяную голову — не самая лучшая идея. Потому что это нечестно. Потому что кто-то один отдает себе отчет во всех словах и действиях, а кто-то поддается воздействию алкоголя. Как минимум Клэр не вспомнит завтра всех тех слов, что сейчас готов сказать Баки, а в худшем — она их запомнит и выставит его на посмешище, тем самым разорвав то хрупкое, что между ними сейчас есть — дружбу. Баки ни за что на свете не готов потерять Клэр.       Клэр вглядывается в лицо Баки, пытаясь прочесть его мысли. Выпитый алкоголь, адреналин, выплеснувшийся в кровь с началом этой сцены и парфюм Баки, ассоциирующийся у Клэр с ледниками Гренландии, сводят с ума. Прищуренные глаза мужчины давят на Клэр и слезы обжигают щеки. — Я поняла, Баки. Я всё поняла. — Клэр улыбается, смахивая с лица влагу. — Клэр, ты не так всё… — начинает Баки, испуганно глядя на неё, но Клэр перебивает. — Не надо! Не надо, Баки. Правда, я всё поняла. Твоё молчание достаточно красноречиво. Иди домой. — Клэри… — Баки! Пожалуйста, уходи. — Баки делает шаг ей на встречу и хочет взять за руку, но Клэр вырывается и отворачивается от мужчины. — Иди домой, Джеймс. Уже поздно и я устала. Господи, как я устала… — Мне жаль, Клэр. Прости.       Клэр стоит к Баки спиной, и он не видит её лица. Плечи её дрожат, и Баки понимает, что Клэр плачет. Его Клэр снова плачет. Из-за него. Он хочет остаться, но не решается, ведь его попросили уйти. А он, как настоящий солдат и хороший друг, должен выполнять приказы.       С тяжелым сердцем Баки уходит от Клэр. Столько лет у него была всего одна миссия — следить, чтобы Клэр была в порядке. И он её провалил. Баки причинил ей боль и это убивает. Конечно, он может сейчас вернуться, прижать Клэр к себе и никогда больше не отпускать, но… дорога ложка к обеду, так, кажется, говорят у русских?       И Баки готов это сделать, проигнорировать её просьбу и впервые сделать так, как велит сердце, но ему страшно. Страшно из-за того, что может потерять Клэр теперь навсегда. Что из-за его замешательства она не захочет его видеть и не станет слушать объяснений. Ведь все его слова были нужны в ту секунду, когда был задан вопрос. Он нужен был ей тогда, в конкретный момент времени… Шанс упущен и ничего уже не изменить.       На полпути к дому, Баки подумал, что Клэр — единственная в его жизни девушка, пробывшая с ним рядом так долго. Она единственная, кому Баки показал всего себя без прикрас, знает практически все грани его души и никогда не осуждает. Она приняла эстафету у Стива и стала путеводной звездой, не дающей внутренним демонам сожрать Баки и помогает каждый день становиться лучше. Баки же старается платить ей тем же. Каждый раз, когда Клэр хотелось выть от боли и тоски, он оказывался рядом. Они исцеляют друг друга и сами не понимают, как это работает. Но, гуляя в очередной раз по Нью-Йорку, Баки ловил себя на мысли, что чувствовал себя так легко и беззаботно только перед уходом на фронт и до того, как стал Зимним солдатом. Только рядом с Клэр Баки переставал ощущать свой возраст. А теперь всё это сломано, как карточный домик. Простит ли его Клэр? Захочет ли видеть? Позволит ли быть рядом? Баки не может ответить на эти вопросы. Но он принял единственное решение, от которого ни за что не отступит: Баки станет тенью Клэр, будет следовать за ней всегда и везде, оберегая и защищая. Ведь Клэр этого достойна. Ведь это его Клэр…       После инцидента прошли две мучительно долгих недели. Клэр сидит в своем кабинете, смотрит в бумаги, но мысли её из раза в раз возвращаются в тот вечер, когда она всё испортила.       «Кто я тебе, Баки? Кто я?..»       Этот вопрос грохотом выстрела до сих пор разлетается в её голове, заставляя содрогаться. Как же она надралась, раз решилась на подобное? Пожалуй, до помутнения рассудка, ведь в противном случае Клэр никогда бы не стала затевать выяснение отношений посреди улицы. Тем более в таком невменяемом состоянии.       Утром следующего дня Клэр хотела позвонить Баки и извиниться, но головная боль переплелась с задетым чувством достоинства и она решила, что раз Баки не ответил на её вопрос, то всё решено и извиняться на за что. И уж если кто и должен извиниться, так это он. К вечеру, когда Клэр немного пришла в себя и выпила пару чашек крепкого кофе, по обыкновению вышла на крыльцо и стала ждать Баки. Но он не пришел.       Не пришел Баки и на следующий день. Не появлялся он и через день, и через неделю. Клэр сотни раз за день брала телефон в руки, хотела позвонить или написать Баки, но не знала, что скажет. Банального «прости» слишком мало, а сваливать всё на пьяный бред не хотелось. Ведь что у трезвого на уме, то у пьяного на языке и Баки не дурак, он наверняка понял, с какой целью она задала тот самый вопрос.       И вот уже вторую неделю Барнс не появлялся на радарах. Клэр несколько раз приходила к нему, но в окнах было темно, и дом не подавал никаких признаков жизни. Клэр хотелось верить, что Баки в очередной командировке и не влип в очередное дерьмо, которое может перемолоть его едва зажившую душу в фарш. — Прости, Баки, — шептала Клэр, стоя у его дома и вглядываясь в кромешную темноту окон. — Я такая идиотка!.. Просто… береги себя. И знай: я очень тебя жду и жутко соскучилась.       Из тяжелых мыслей Клэр вырвал глубокий голос Шэрон. — Как ты, милая? — Всё в порядке. — Клэр вымученно улыбается. Шэр хмурится и садится рядом. — Шэрон, всё хорошо. Правда. Не стоит волноваться. — Баки не появлялся… сколько уже? Дней десять? — Зеленые глаза Шэр изучают лицо Клэр, и во взгляде Грасье нет ни намека на спокойствие. — Две недели, — машинально поправляет Клэр, ведь она считает буквально часы их разлуки. — Шэр, я так перед ним виновата! Он доверял мне, а я… Чёрт меня дёрнул повестись на твое предложение с проверкой! — Ну, конечно! Давай, вини меня во всём! Я тебе предлагала прозондировать почву, а не нажраться в хлам и лезть к Баки с расспросами! И уж тем более не заставляла прыгать к нему на руки и лезть целоваться! — Шэр всплеснула руками и осуждающе посмотрела на подругу. Затем взгляд её потеплел, смягчился, и Шэр спрятала Клэр в объятиях. — Милая, я уверенна, что Баки вызвали на работу, и у него не было возможности сообщить. Я просто хочу сказать, что он бы не бросил тебя без веских причин. Ведь он обещал тебе. Помнишь? — Помню. Но также я помню, что попросила его уйти. А он всегда выполняет мои просьбы. Ох, Шэр, я ведь даже не дала ему объясниться… В кабинете Клэр стало тихо, но тишина разбилась об её сдавленное рыдание в плечо подруги.       Клэр кое-как дожила до конца рабочего дня. Настроение давным-давно ушло в минус, поэтому домой идти не хотелось. Теплое летнее солнце согревало, а свежий нью-йорский ветер гнал прочь дурные мысли.       Клэр медленно шагала по улице, слушая в наушниках музыку. Она полностью отдалась любимому треку, и даже не заметила, что около её дома кто-то сидит. Клэр обратила на визитера внимание только тогда, когда между песнями возникла пауза. Остановившись в двух метрах от дома, Клэр замерла, не веря своим глазам. На ступеньках сидел Баки. От одного его вида сердце Клэр сжалось: осунувшийся, со спутанными короткими волосами и густой щетиной, он выглядел неважно. Он поджал колени к груди, подбородок лежал на руках. Он смотрит в противоположную от Клэр сторону, но она точно знает, что когда Баки повернется, под его глазами будут круги. Так часто бывало после длительных командировок: Баки был фанатом своего дела, отдавался ему на полную катушку и вовсю использовал свои суперсилы, по несколько дней обходясь без полноценного сна и еды.       Не в силах молчать, Клэр тихо позвала: — Джеймс? — Клэр? — прошелестел Баки, вставая. Теперь он повернулся, и Клэр захотела удушиться ремнем сумки — Барнс выглядел значительно хуже, чем она могла предположить. — Ты как тут? — Тянет, — шепнул Баки, делая шаг навстречу. — Меня тянет к тебе, Клэр. И я ничего не могу с этим сделать… — Ох, Баки… — Клэр шумно выдыхает, подходит к нему и обнимает. Барнс напрягается. — Я такая идиотка! — Всё, — тихо говорит Баки, прижимая Клэр к себе. Клэр вопросительно смотрит ему в глаза. — Ты для меня всё. Я отвечаю на твой вопрос. Стоило сделать это ещё тогда, но…       Клэр не дает ему договорить. Она обвивает руками шею Баки, встает на цыпочки и нерешительно целует. Мир вокруг сужается, а сердце перестает биться, когда Баки отвечает на её поцелуй и прижимает к широкой груди. Его левая рука ложится на поясницу Клэр, а правая — на затылок. Клэр носит короткую стрижку, но пальцы Баки зарываются в её черные волосы.       Одному Таносу известно, сколько прошло времени, когда Баки разрывает поцелуй, такой нежный и желанный, и Клэр шумно выдыхает. Она утыкается лбом в его грудь и слышит, как часто бьется его сердце. Нарушать благодатную тишину не хочется.       Спустя время, Баки берет её за подбородок и заглядывает в глаза: — Я нуждаюсь в тебе, Клэри. Как ни в ком и никогда. — Как и я в тебе, Баки, — шепчет Клэр, роняя слезу. — Ты снова плачешь. Мне это не нравится. — К черту, Баки. Всё к черту. Я слишком по тебе скучала, чтобы обращать внимание на такие глупости. И прости меня за то, что не позволила тебе объясниться. — Наверное, это к лучшему, — тихо рассмеялся Баки. — У нас было достаточно времени, чтобы разобраться в чувствах. — Было больно, — слабо улыбнулась Клэр, обнимая мужчину. — Но теперь-то всё хорошо. И я сделаю всё для того, чтобы так продолжалось и дальше. Ты доверяешь мне? — Конечно, Алладин.       Выбравшись из объятий Баки, Клэр берет его за живую руку и ведет в дом. Она улыбается своим мыслям, ощущая на своей коже тепло мужской ладони. Наконец Клэр получила ответы на свои вопросы: губы Баки мягкие и нежные, как и он сам; правая рука горячая, с шелковой кожей и ничем не выдает в мужчине солдата; глаза, зачастую ничего не выражающие, излучают любовь. — Ты очень красивая, — говорит Баки, вырывая Клэр из мыслей. — А ты выглядишь уставшим. И если я хоть каплю в этом виновата… — Не говори ерунды, Клэри. Ты ни в чем не виновата. — Ты был на задании? — Клэр открывает входную дверь и жестом приглашает Баки в дом. — Нет, — отзывается Баки, заходя внутрь, и облокачивается о дверной проем. Заметив, как хмурится Клэр, он улыбается. — Просто мне приходилось много думать. — Ты спал вообще? — Да. — Врешь. Не хорошо начинать отношения со лжи, — с обидой в голосе говорит Клэр, но глаза улыбаются. — Я спал ровно столько, сколько нужно, чтобы восстановить силы суперсолдата. — Снова хвастаешься своей суперсолдатностью? — Клэр хочет сдержать улыбку, но проваливает миссию. Баки пожимает плечами. — Я бы поужинала. Составишь мне компанию? — Безусловно.       Они возились с ужином в полной тишине. Иногда Баки просил Клэр что-то подать, затем оба снова погружались в молчание. Каждый из них ощущал уют и покой. Теперь Клэр дышала полной грудью. Мир снова обрел краски, и всё вокруг наполнилось смыслом: просыпаться по утрам, идти на работу, возвращаться домой… просто быть. В это же время Баки в очередной раз задается вопросом: за что ему дано счастье? Почему Клэр, такая яркая и веселая, испытывает хоть что-то светлое к такому старому не только по паспорту, но по состоянию души, человеку как он? Почему она вообще печется о нем, скучает и ждет? Почему волнуется, когда он уезжает на очередную миссию? Разве он не должен вызывать ужас? Почему Клэр вообще решила, что его есть за что любить?.. В конце концов, искать ответы на эти вопросы не стоит. Потому что в мире Баки, который долго был наполнен кровью, болью и чувством вины, теперь есть человек, который вывел его к свету, укутал заботой и согрел душу. И этого достаточно.       Покончив с салатом, Баки бросил взгляд на Клэр — она возилась с бутылкой вина, силясь вынуть пробку, но ничего не получалось. Хотела вынуть штопор, но он застрял. Баки улыбнулся, подошел к Клэр и, стоя за её спиной, отломил левой рукой бутылке горлышко. Он стоял слишком близко к Клэр, поэтому хорошо разглядел, как она нервно закусила губу. Еще Баки услышал, как на один короткий миг её дыхание сбилось, а с губ сорвался тихий то ли полу-стон, то ли полу-хрип. Право рукой он скользнул по спине Клэр, когда выбрасывал кусок стекла в мусорное ведро. — Баки! — вышло немного нервно, но Клэр совладала с голосом и, улыбнувшись, продолжила: — Выпьешь со мной?       Баки улыбается и утвердительно кивает головой.       После ужина и пары бокалов вина, Клэр перебралась в зал. Забравшись с ногами на диван, она включила телевизор. По одному из каналов показывали её любимый фильм. Баки, вызвавшийся навести порядок на кухне, гремел тарелками. Еще некоторое время назад дом был наполнен тишиной и запахом геля для душа, которым пользовалась Клэр, и казался каким-то неживым, искусственным. А сейчас, заполненный какофонией звуков включенного телевизора, шумом воды и плотным баритоном Баки, пропахнувший ароматом жареного мяса со специями и мужского парфюма, дом наконец-то стал уютным по-настоящему. Теперь Клэр действительно счастлива.       Удобнее устроившись на диване, Клэр почувствовала, как тяжелеют её веки. Стараясь побороть сон, она решила, что ничего страшного не произойдет, если полежать десять минут с закрытыми глазами, поддавшись дреме. Едва сомкнув веки и приняв полулежащее положение, Клэр провалилась в сон.       Баки, закончив с хлопотами на кухне, увидел спящую на диване Клэр. Его сердце сжалось, ведь сейчас она выглядела особенно хрупкой и беззащитной: короткие черные волосы спутались, придавая стрижке мальчуковости. Беззаботность отражалась на лице, грудь (которая, по мнению Баки, не вместилась бы в ладонь) поднималась и опускалась в такт дыханию. Бронзовая от природы кожа приобрела более темный оттенок в незащищенных одеждой от солнечного света местах.       Боясь разбудить Клэр, Баки подошел к дивану, взял девушку на руки и понес в спальню. Уложив на кровать, укрыл и занял место слева от неё. Спустя полчаса Баки уснул.