Белые ветви

Два дыхания, соединившихся в одно. Медленно разъединяющиеся пары губ. Нежный взгляд, полный доверия. Блеск в глазах. Мягкая улыбка. Непонимание. Сильная хватка на запястье. Давящая близость тела. Хищный взор. Неверие. "Улькиорра..." - тихо и приветно произносит девичий голос. Тонкие пальцы свободной руки поглаживающим движением проходят по одному из белых острых рогов. Не боится. Вороные волосы накрывающие волной хрупкие румяные плечи. Песок, уходящий из под ног только чтобы стать ложем. Острые когти. Треск белой ткани. Улыбка и слабый смешок в ответ. Всё еще не боится. Кольца длинного хвоста обвивают полуобнаженное женское тело, как змея, но не давят. Сильная рука хватает рыжие пряди в кулак, но не тянет. Мрачные массивные кожистые крылья закрывают собой мир, поглощая окружающую реальность, не давая смотреть ни на что другое. Но лунный свет пробивается сквозь сочащуюся черной кровью дыру в  бледной груди. Доверие. Не боится. Хлопковая материя платья окончательно сдается, открывая кожу касанию воздуха. Ему нет нужды снимать с себя одежду, он обнажен физически и духовно в своем истинном обличии, но последние глубины сознания оголяются перед взором серых девичьих глаз, сбрасывая остаточные оковы рассудка. Розовые соски контрастируют со светлой кожей и мужские губы приникают к ним, ноздри жадно вдыхают нежный женский аромат. Частое горячее биение живого сердца чувствуется под покровом слабой плоти и он облизывает точку прямо над ним, пробуя на язык такт трепетного пульса. Всякий пустой на его месте впился бы в нежную кожу, растерзал бы ее зубами, обагряя алым, но Улькиорра не чувствует голода. Он испытывает лишь жажду к тому, чем ему не дано было обладать. До этого мгновения. Кольца на мягкой талии становятся теснее, похожий на плеть хвост проникает между белых бедер и вьется выше. Он давит на самую чувствительную женскую часть, словно веревка и в ответ получает ощущение липкой влаги на себе. Малознакомое чувство жара в чреслах растет и ширится. Через черный мех проступает твердый сочащийся член, не схожий с человеческим. Он гладкий, скользкий, заостренный, чувствительный по всей длине, отчего, когда женщина в порыве невинного любопытства коснулась его, Улькиорра подался бедрами к ней в ладонь. Дыра в груди жжется от сладкой неги и новый прилив черной крови покрывает каплями нагой девичий живот. Орихиме вздрагивает от неожиданного ощущения, но страх не наступает. Покрытые мехом бедра приникают к ее собственным и это кажется странным, но не неприятным. Член раздвигает влажные складки, обустраиваясь промеж них и быстро скользит поверх, задевая чувствительный бугорок ближе к верху промежности. Девушка с придыханием стонет и сама поднимает свой низ навстречу раз за разом, вытягивая томные выдохи из своего соителя. Улькиорра липнет к ней из-за пота, собственной крови, ее густых соков, он жаждет, но, очевидно, не понимает до конца, что нужно делать и она слегка осаживает его, мягко касаясь мокрого от истомы лица, раздвигает себя перед ним, направляет рукой ко входу. Он вторгается в нее без промедления, резко, жадно вдалбливаясь, плоть проникает во влажное лоно безо всяких усилий, терзая чувствительные тесные стенки. Каждый толчок отзывается в воздухе непристойными звуками. Орихиме сжимается внутри от непривычных ощущений и срывает тем самым с уст Улькиорры первый пылкий стон. Глубже. Быстрее. Она хочет, чтобы он заполнил ее. Ноги обхватывают мужской стан в крепкий замок, не оставляя путей к отступлению. Улькиорра снова прильнул к женской груди в поисках сердечного отстука, но женщина притягивает ладонями его лицо к своему, приникает к нему, пьет полные наслаждения выдохи прямо из их источника и арранкар более не выдерживает. Сделав три сильных толчка бедрами с громкими стонами, он замирает, дойдя до самой ее глубины, до упора. Орихиме в истоме опускает ноги, ожидая логичного завершения, но оплётка хвоста не дает упасть на землю, крепко прижимая к телу, не давая вырваться, даже если бы она того захотела. Твердые соски упираются в холодный торс и осязают мелкую дрожь по напряженным мышцам. Контраст температур делает свое дело и она чувствует заполняющую ее прохладную вязкую жидкость, но ей еще неведомо, что логичная концовка происходящего не свершится. Пульсация внутри лона не только не останавливается, но и усиливается, ширится. Внутри, ближе к выходу, от чего-то становится невыносимо тесно. Улькиорра не отпускает ее. Взгляд змеиных очей потуплен, словно в трансе. Орихиме пытается двинуть бедрами и понимает, что не может: член пустого увеличился в основании и тем самым сцепил их вместе. От распирающего ощущения внутри хочется и не хочется освободиться одновременно. У Улькиорры нет сердца, но отчего-то пульсация в его чреслах отчётливая, спешная, и кровь, тонкой струйкой стекающая из его груди, на девичье тело и затем на песок, служит действу аккомпанементом. Густая сперма продолжает наполнять женское лоно, в то время как узел в основании члена не дает вытечь содержимому. Тугие стенки тщетно сочатся, в попытке освободиться от тесного вторжения: узел столь велик, что всякая попытка освободиться будет попросту болезненной. Орихиме остается только тяжело дышать и принимать вливающееся в нее семя столько, насколько неудовлетворимые мужские чресла сочтут нужным. Всякое лишнее напряжение чинит только дисфомфорт, она полностью расслабляется, отдаваясь случаю и это оказывается естественным решением. Лоно перестает отдавать тяжелой натугой и сменяется приятно тянущей  наполненностью. Орихиме прикрывает глаза, сосредоточившись на том, что скажет ей собственное тело и подмечает, как Улькиорра томно выдыхает и хватается за нее крепче с каждым очередным потоком семени, как идет волной его живот. Она слабой от истомы рукой дотягивается до клитора и взрагивает от неожиданно интенсивного, яркого, глубокого отклика. Налитый кровью, набухший, он реагирует на малейшее касание и с каждым вздрагиванием члена отклик лишь усиливается. Девушка, теперь уже женщина, делает несколько поглаживающих, скользящих движений и кончает как никогда до этого, со стонами, с придыханиями, с дрожью хватаясь за волосы и рог арранкара. Он тоже издает здавленный звук в ответ и цепляется в нее крепче, так и не приходя в полное сознание. Семя все же проливается на раскрасневшиеся от возбуждения бедра, пятнает обрывки подола платья. Тепло одного тела и холод другого. Тонкий баланс. Средь белых ветвей нет часов и недвижимая луна тоже не дает знаний о течении времени, но внутреннее чувство дает Орихиме предположение, что в таком положении они проводят вместе не менее получаса.