Scarlet

This night is cutting into me. Эта ночь врезается в меня.

— Хината, ты выходишь замуж. Серебряная ложка бьет по доскам стола. Звук резкий и хлесткий. Дочь поднимает глаза на отца. Глаза, которые отличались от других Хьюг: более насыщенные, глубокие, аметистовые. Глаза матери, как говорили ей изредка. Хиаши Хьюга даже не смотрит в ее сторону — он медленно пьет чай. — Отец… — Это не обсуждается, Хината, — в голосе отца сквозит раздражение. Еще бы, его дочь слишком непослушна и своевольна, ей предпочтительнее забивать голову бесполезными, на его взгляд тренировками и любиться с Учихой Саске. — Ты выходишь замуж, — повторяет он. — И прекращаешь свои встречи с нукенином. — Его оправдали, — защищает она Саске. Хината сидит ровно, в дорогом шелковом платье. Сиреневая ткань, не вульгарная, такая, чтобы шла к знаменитым глазам. Хината возражает отцу. Впервые. Она не хочет замуж. Она — шиноби. Она попросила миссию у Какаши, на следующий же день, как Саске покинул деревню. Ему доверили одно важное дело. — Не хочешь узнать, кто твой будущий муж? — интересуется ее отец и все же смотрит на дочь. Та молчит и яростно впивается фалангами пальцев в края стола. — Усуи Шун. Ей ничего не говорит это имя. Пальцы ее чуть подрагивают. Чакра копиться в ее ладони, мощная и взрывная. — Почему? Отец хмыкает. — А сама ты как думаешь? Хината знает. Чистая политика и никаких чувств. Она — не куноичи для отца, а лишь привлекательная девушка, которую можно выгодно продать. Она машет головой. — Нет. Девушка встает из-за стола, так и не притронувшись к чаю. — Сядь, — звучит стальной голос отца, и Хината впервые не вздрагивает. Впервые не слушает его. Она направляется к выходу. — Если ты переступишь порог, то больше не вернешься домой, Хината. Она горько усмехается, проглатывает ком обиды. Не будет плакать. Ни перед ним. — Я никогда не чувствовала себя здесь, как дома. Прощай. Хината идет по пустым улочкам Конохи в том же легком платье, оставив позади свою одежду, сестру, семью. Она убеждает себя, что это было ожидаемо, и поступила она почти правильно. Ей не должно быть до рези больно и так неприятно, но она плачет. И лишь трет щеки до красноты. Ноги сами собой принесли ее на кладбище. К могиле Неджи. Цветы, которые она недавно приносила, начали увядать. Надо принести завтра свежих. Здесь оглушающая тишина и холод, от каменных плит. Их тут слишком много. Они скулят, тянут унылую песнь о минувших днях. Хината вспоминает, как исчезла метка со лба ее брата. Как тонкая струйка крови лилась из его рта. Как тускнели его глаза. Кровь застыла в ее жилах. Она бережно прикоснулась к выгравированному имени. Она рассказывает брату о своих тренировках. Рассказывает, чему ее научил Саске. Не замечает, что слезы давно высохли на щеках, и что она улыбается. — Хината? — знакомый голос окликает ее. — Шино-кун? Ее напарник стоит перед ней и протягивает руку, помогает подняться. — Случилось ли что-то с тобой? — спрашивает он, смотрит внимательно, а глаза у него наливаются пониманием, чего не видно из-за очков, и он говорит настойчиво: — Пойдем. Шино, засучив руки в карманы своей длинной куртки, не спеша идет вперед. Хината опускает голову. — Я не могу пойти… — Ко мне идем мы, — перебивает Шино. — Пирог вкусный у нас есть и комната свободная. Хината благодарит своего друга и равняется с ним. Шино ничего не спрашивает, рассказывает о том, что сегодня у него начался испытательный срок в академии: он хочет стать наставником. — Что подарить Наруто и Сакуре на свадьбу не знаю я, — вздыхает он, когда они уже сидят на маленькой кухне. — Не приходят идеи ко мне, хоть об стену головой ударяйся. Хината издает тихое «ой» и крепче сжимает горячую чашку с чаем. — Забыла ты о подарке, Хината? — спрашивает Шино и подкладывает напарнице еще кусочек пирога. — Да, — признается она, — спасибо, Шино-кун. — Неудивительно это: все мысли о тренировках и Саске у тебя. — Ч-чего? — икает Хьюга и прячет лицо за маленькой чашкой. — Хочешь, попрошу его я, чтобы приютил он тебя? Как с миссии вернется. Не против он, думаю, будет. Хината активно замахала руками. — Он просто помогает мне с тренировками, Шино-кун. Ты все неправильно понял. — Все знаю я и все вижу я, пока не замечает меня никто. — Ладони Хинаты потеют. Ее собеседник же, тем временем, продолжает. — Любит он тебя, как пчелы нектар, как комарики кровь, как мухи гавн… — Я поняла! — воскликнула Хината. Ее щеки пылали так, что на них можно было пожарить мясо. Шино невозмутимо допивает чай, убирает оставшийся пирог в холодильник и открывает настежь окно. Он приносит ей подушку, одеяло и старую одежду на смену. Выключает свет и останавливается на пороге. Смотрит на Хинату, что сидит, прижимая принесенные вещи к себе. — Не думал я, что говорить такое буду, однако послушай меня, Хината. Дай Саске шанс. Надежно тебе с ним будет. Верный он. И, пожелав ей спокойной ночи, Шино закрыл комнату, погружая ее в мрак. Оставляя Хинату наедине со своими мыслями. Знает она, что Саске грешил и убивал, лордов и невинных людей. А с ней он другой какой-то. Привычно непривычный. Не хмурый, но серьезный. Заботливый и терпеливый. Дважды признавался. Дважды говорил заветные слова. А сердце бешено и зычно заколотилось только сейчас. Ее одолевают слезы. Жгучие и счастливые. От счастья плачет она, и от того, что скучает. По Саске-куну.