Scarlet

— Ты думаешь о тренировках? — довольно внезапно спрашивает Хинату ее сестра, Ханаби. Она поднимается вслед за ней на крышу. — Что ты имеешь в виду? — О твоих тренировках с Учихой, — говорит Ханаби, проницательно и остро. Глаза у нее внимательные, такие, чтобы уметь читать людей словно открытые книги. — Ох… Да, — признается Хината, не скрывая. — Но, откуда ты об этом знаешь? — удивляется девушка. — Сай рассказал это Наруто, а Наруто — остальным. Я узнала это от Конохамару. Он звучал, хм, взволнованно. Ты доверяешь Учихе? Хината и Ханаби сидят на черепичной крыше их дома и смотрят, как медленно восходит солнце. Гигантский оранжевый диск медленно и робко показывается на глаза. Рассвет прекрасен, мягок и слаб: лучи не греют и не ослепляют. Хината ощущает себя такой же. Она дышит, говорит, двигается, но она кажется самой себе хрупкой и слабой. Она боится сломаться на одной из миссий, боится потерять свою чакру, боится ослепнуть и блуждать во мраке. Девушка этого не хочет. — Я попросила его помочь мне, потому что… — Хината запнулась. Действительно, почему? Потому что они прошли одинаковые потери? Или это связано с его недавним признанием? От его искренних слов по телу пробежала дрожь и кончики ушей беспощадно покраснели. — Учиха — предатель, — сурово говорит Ханаби. — Но его оправдали. Благодаря ему мы смогли победить. Мне кажется, он вполне заслуживает второго почетного места. — Хината невольно улыбается, слушая сестру. Она понимает, кто на первом месте. Наруто — солнце Конохи, который освещает и оберегает ярко. А Саске — его тень, луна, скрытный и безмолвный защитник. Раньше Саске не внушал ей доверия. Раньше она его боялась. Теперь же он — лучший друг ее бывшей, первой любви, а также ее наставник. Глядя с какой серьезностью ее сестра рассуждает об этом парне, Хинате хочется улыбаться. — Ты сейчас пытаешься меня поддержать? — Хината возвращает свой взгляд к солнцу. — Я всего лишь хочу сказать, что он действительно может помочь тебе достичь твоей силы. Хината этому верит. Это звучит заманчиво и терпко. Но она боится ощутить горько-кислый привкус несбывшихся надежд на своем языке. Хината боится надеяться. Она надеялась, что однажды на месте Саске будет Неджи, ее погибший брат. Она надеялась, что то крепкое взаимопонимание и прощение, к которому они пришли, даст свои плоды, и Неджи-ниссан научит ее всему, что знал сам. Он был бы строгим, но хорошим учителем. Саске же… Холоден, силен, порой жесток. Хотя, ей ли ничего не знать про жестокость? Девушка делает вдох и выдох. Ветер щекочет ей лицо, играет с волосами, пробирается под летнюю куртку, и Хината обхватывает себя руками. — Идем, — говорит Ханаби и протягивает руку. Хината качает головой. — Ты иди, я хочу еще посидеть и подумать, — она мягко улыбается. Сестра все понимает. Иногда Ханаби кажется, что в ее дорогой сестре заключена вся мудрость и забота этого мира. Это светится в ее юных глазах, которые, несмотря на кровь и прах, все еще оставались яркими.

***

Открыв дверь и выйдя на террасу, Хината поняла, что надела слишком легкую одежду. Небо заволокло темно-серыми тучами, поднялся ветер. Ей стало холодно, но Саске уже был здесь. Он прислонился к дереву, осматривая ухоженные сады с красивыми цветами. — Ты пришла, — говорит он и отрывается от ствола. Взгляд Хинаты натыкается на покрасневшие бинты в районе предплечья. Видимо, его новая рука трудно и скверно срастается. — Спасибо, что ты здесь, Саске-кун. Учиха проводит по ней оценивающим взглядом. Сверху вниз. Пристально, внимательно и с силой кидает ей что-то темное. Хината ловко ловит ее руками. Куртка. Его куртка. Она не понимает. — Надевай. Сегодня холодно, и твоя болезнь будет не к месту, — бросает он ровным и безразличным тоном. Но от этого почему-то тепло. Тепло от такой прикрытой заботы. Стоит только девушке продеть руки в длинные рукава и потянуться к собачке молнии, как ей в ноздри ударяет чужой запах. Куртка пропитана чем-то незнакомым ей, чуждым, но не отталкивающим. Когда Хината застегивает ее практически под горло, утопая в теплой, плотной ткани, то внезапно понимает. Куртка пахнет им. Саске. Она поднимает голову и видит: уголки его губ слегка приподняты. — Спасибо, Саске-кун, — благодарит она и неосознанно кутается в чужую куртку. Мужской запах снова режет ей ноздри. — Начнем с физических упражнений, — говорит он. — Необходимо разогреть мышцы. Пробеги шестьдесят кругов. Хината поджимает губы. Шестьдесят кругов. Наверное, для Саске это ничтожно мало. Она знает, что ее мышцы будут ныть и неистово болеть. Да и погода не самая лучшая. Небо хмурится и утопает в сером цвете с каждой секундой. Когда девушка заканчивает, бок отдается болью, дышит она хрипло и рвано, а ноги превращаются в вату. — Ты быстрая, — замечает Саске, когда Хината подходит к нему, пытаясь выровнять дыхание. Она, вспотевшая и раскрасневшаяся, кивает на его слова. Куртка расстегнута до груди, капельки пота стекают вниз по тонкой шее. Саске наклоняет голову чуть в бок, расслабленно следя за движением капли на ее коже. А во взгляде чувствуется его сила, опасность и потаенное желание. — Какая природа у твоей чакры? Саске манит ее за собой. Они идут к центру поля, где стоят мишени, а на столах выложено метательное оружие: ножи, кунаи, дротики и, конечно же, сюрикены. Самого разного веса и размера. — Стихия огня и молнии, — отвечает Хината и замечает, как слабо вздрогнул Саске. Он обернулся к ней. Смотрел чересчур внимательно. От взгляда черных глаз горела кожа. — Ты поэтому попросила заниматься с тобой именно меня? — спрашивает Учиха низким голосом. Он чувствует, что в груди начинает что-то давить. Словно не хватает воздуха, словно он потяжелел, пропитанный ароматами поместья Хьюга и цветочным запахом самой Хинаты. Хината замирает. На ее красивом лице застывает маска озадаченности, и она вертит головой. — Нет, Саске-кун. Я знаю, что ты тоже чаще пользуешься огненными техниками и молнией, но я попросила тебя не поэтому, — она чувствовала, как легонько горят ее щеки. — Ты сильный. Ты способный. Ты просто тот человек, которому я могу доверить себя, — выпаливает Хината и тут же дополняет дрогнувшим голосом: — я-я, имела ввиду свою силу! Хината надеется, что подобрала верные слова. Саске смотрит и не может понять. А в мозг, в подкорку сознания нестройным рядом протекает смысл простых слов, пары предложений, облаченных в звуки. — Ты меня не боишься? — вдруг тихо спрашивает он. — Нет. — Уверенно кивает она головой, отчего Саске невольно расслабляется и позволяет себе мимолетную улыбку. — Спасибо, Хината. Она была не в силах вздохнуть — с такой нежностью еще никто не называл ее имени. Саске приходит в себя быстрее, вновь возвращая бездушную маску на лицо. — Бери любое оружие, которое тебе по нраву, — начинает он, — и кидай. Хината кивает. Что бы между ними ни было, какие бы чувства не стояли между ними, девушка знала одно — с ним она делает успехи. Даже сейчас она уже чувствовала это. Тело стало выносливее, мышцы почувствовали былую форму. А общение с ним не было ей в тягость, как она невольно смела предполагать. Она сжимает холодную сталь куная обеими руками, ставит ноги на ширину плеч, поднимает руки, стараясь держать их как можно ровнее. «Вы понимаете теперь? У тебя нет возможности победить меня!» — слова Неджи резко всплыли в ее памяти. Хината оступается, бросает кунай, и он даже не долетает до мишени, позорно падая на траву перед ней. — Еще раз, — сбоку раздается голос Саске. — Меньше думай, Хьюга. Либо умеешь попадать, либо нет. Хината делает глубокий вдох и снова крепко сжимает кунай обеими руками. Раньше она отменно делала это. Девушка широко раскрывает свои глаза и со всей силы бросает кунай. Он стремительно режет воздух, и его острый кончик попадает аккурат в середину. Слева слышится шелест усмешки. — Этот прием можно усилить, — говорит Саске, доставая катану из ножен. Спустя мгновение раздался скрежет молнии, и ее ярко-синие лучи обволокли лезвие. — Придай форму своей молнии и пропусти сквозь оружие. Используй сюрикены, они меньше. Хината опускает глаза. — Не уверена, что могу придать форму этой стихии, — отзывается она. — Попробуем зайти с другой стороны, — он подходит ближе к ней и выставляет руку. Забинтованную. Хината хочет попросить его лишний раз не нагружать эту руку, но не успевает: в чужой ладони уже громыхает чидори. — Сконцентрируй чакру в своей руке. Хината активирует бьякуган, смотрит заворожено за потоком чакры Учихи и вскидывает свою руку. Она видит собственную энергию, ее полно и она в порядке. Она верит, что у нее все получится. Хьюга задерживает дыхание и… слышит щелчок, а затем чувствует слабое покалывает в пальцах: она видит слабый шарик в ладони, похожий на небольшую шаровую молнию. Он блеклый и слабый. Саске подает ей сюрикен. Мышцы на руках напряглись. Метал окутывался ее чакрой. — Бросай, — Саске выводит ее из оцепенения. Хината старается встать ровнее, выпрямить спину, расправить плечи. И одним легким движением посылает оружие в полет. Сюрикен входит в деревянную мишень, разрезая ее четко по середине. Круглая мишень распадается на две ровные половины, опадая на землю. Края обуглились от силы молнии. — Получилось, — выдыхает Хината. — Хн. Девушка переводит взгляд на Саске и не успевает толком обдумать свой душевный порыв. В один шаг она оказывает перед ним и обнимает, тихо смеясь. — Спасибо, Саске-кун. — Ей, наконец, стало чуть легче после войны. Учихе кажется, что он заснул на несколько часов, а разбудили его чьи-то прикосновения. Он распахивает глаза и не сразу понимает, что его обнимают. У Хинаты глаза ясные, живые, и они так близко. Дыхание жаркое, тело теплое, и волосы на макушке щекочут его подбородок. И ему так хочется, так сильно хочется ее. Принцессу бьякугана. Хинату Хьюга. Лунную красавицу. Аж сердце щемит. Хочется наклониться к ее губам пухленьким, прикоснуться плавно и поцеловать щекотливо и мягко. Но Хината только благодарит его, и в ее действиях нет никакого умысла. Поэтому Саске сжимает челюсти, отводит взгляд, чтобы не выдать себя и слабо хлопает ее по плечу. Как будто они обычные друзья.