Мы целовались по дружбе...

16 декабря, 201* «Проснулся я уже у себя в мокрой от моего же пота кровати и с температурой. Голова очень сильно болела и гудела. Казалось, что её скоро раскроют на две части. Я чувствовал жуткий озноб. Во рту как будто коты нагадили. Я пытался встать, но как только я оторвался от своей кровати, меня занесло. Я упал на пол с глухим грохотом. Через секунду, я услышал торопливые шаги в мою комнату и ещё через секунду я увидел Доу в дверном проёме. — Что случилось, любовь моя? — спросил он со страхом, подбегая ко мне, сидящего на полу. Горло болело настолько сильно, что я был не в силах даже заговорить. -… Всё… Нормально… — захрипел я, пытаясь встать. В этом мне помог Джон, держа меня за локоть. Уложив меня обратно на кровать, Доу сел на его край и, поглаживая меня по голове, спросил: — Как ты? У меня не было вообще никаких сил, чтобы заговорить, к тому же больное горло мешало, но я ответил: — …Хреново… — Ты пока лежи, я принесу воды. — залепетал Доу и выбежал из моей комнаты. Пришлось звонить боссу и сообщать, что я заболел и не смогу прийти. Сообщив это и бросив трубку, я почувствовал у себя под мышкой инородный предмет. Достав, я увидел, что это был градусник. -…40… — шепотом заключил вывод я, дрожащей рукой держа надо многим лицом градусник. Доу вернулся со стаканом воды в одной руке и с небольшим тазом на другой, в которой одиноко плавала тряпка. Мне не хотелось пить, но Джон меня заставил. Я долго пил её, но когда я закончил, он положил мокрую тряпку мне на лоб и удалился. А я все лежал в кровати, смотря в потолок. Казалось, что вот-вот я растаю, но благодаря холодной и мокрой тряпке на моем лбу я чувствовал себя немного лучше. Время теперь шло по другому; каждая минута медленно и неохотно ползла, одна за другой, сливаясь потом в часы. Спустя некоторое время, я уснул. Мне снились очень странные сны: сначала мне снова снилась моя школа, моя первая любовь, как мы с ней как раньше гуляли после уроков. Но это тёплое и горькое воспоминание о прошлом редко сменилось паутиной на мне, по которой медленно подбирались ко мне пауки каких только видов, смакуя мой животный ужас. Я пытался снять с себя паутину, но она стала частью меня, а мои руки проходили сквозь этих тварей. Они всё ближе и ближе, они уже у моего лица и вдруг… Темнота. Я себя осознаю. Я проснулся? Как только я задумался об этом, появился ещё один сон: я сижу с Доу на скамье, смотрящая на сад со всевозможными цветами: и маки, и нарциссы, и лилии, и ландыши, и пионы, и розы и многие другие. Птицы заливались летними песнями, заглушая почти все лучшие шумы. Мы смотрели с Доу друг на друга, держась за руки. Его лицо было слегка размыто, но я все равно узнаю своего Джона. Я чувствую спокойствие, надежда, что это будет длится вечно. Наконец, он убрал нежно ща ухо одну мою прядь коротких волос и спросил: - Ты меня любишь, правда? Я без колебания соглашаюсь. - Да! - А если честно? - спросил он немного печально, будто не веря мне. - Что же ты имеешь в виду? Он в этот момент помрачнел и начался другой сон, похожий на какой-то фильм ужасов: я с моим другом Майком были в каком то заброшенном здании, что мы там делали, одному Богу известно. Мы бегали от какой то темной зловещей фигуры по тёмному, холодному коридору, но с каждым нашим шагом приближалась к нам, издавая нечеловеческие звуки, похожие на вой. Мы бежали со всех ног, пытаясь отбиться от него, но как назло, мы бегали до безобразия медленно. Коридор из бетонных стен все продолжался и продолжался, никак не давая нам надежды найти выход из этого ада. Майк споткнулся и его тут же сожрала темнота той фигуры, касающейся своей вершиной потолка и другой темнотой, без света. Последнее, что я услышал от Майка, это его истошный крик. Я хотел ему помочь, но я знал, что мне это будет стоить, и я бежал. Наконец, я начал в темноте конца коридора различать стену и что-то напоминающее дверь. — ДА! ДА! ВЫХОД! ВЫХОД! — думал я и как только я добежал, я понял, что это была не дверь, а всего лишь нарисованный каким то маркером на стене прямоугольник, похожий на неё. Моя надежда разбилась вдребезги. Я обернулся. Фигура уже была совсем близко. Она прям летела ко мне. Она схватила за шею, поднесла к моему лицу и я смог разглядеть какое то лицо. Но это было не лицо — это было гримасой насмешки и садистского удовольствия: она смотрела на меня с презрением, с натянутой на уши улыбкой и большими, черными глазами, почти что поглощающие белок глаза. — ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ? ДОУ?! Я проснулся. Сердце ещё никогда так быстро не билось. Поняв, что это всего лишь сон, я встал и поплелся к двери, чтобы выйти из комнаты и зайти на кухню. Пытаясь открыть дверь, у меня не получилось: что-то было под ней. Но что-то быстро исчезло и я смог открыть дверь. Я увидел Доу. - Зачем ты все сидел под моей дверью? - спросил я моего, слегка покачиваясь от усталости и головной боли. - Вдруг что нибудь тебе понадобится? - ответил он так, будто он эту фразу заучил, с натянутой улыбкой. Ничего не сказав, я пошел в ванную. Я начал размышлять. Мне этот сон показался странным, он оставил после себя неприятный осадок, да и Доу стал каким то подозрительным. Может, это вещий сон? Или просто лихорадочный сон из-за болезни. Отбросив все мысли, я начал мыться, несмотря на то, что у меня была высокая температура...»