Wiping away your tears

      Однажды ранним утром Шэнь Цинцю смотрел в окно. Его глаза были сосредоточены и холодны, глядя на что-то вдалеке. Он носил только свои внутренние халаты, и его волосы были опущены. Он был белой фигурой, стоящей там в тишине.        Юань беззаботно вышел из своей комнаты, собираясь приготовить завтрак, когда он повернулся и увидел спину своего отца. Юноша остановился на полушаге, зацикленный на его замороженной фигуре. В тот момент, когда он увидел силуэт Шэнь Цинцю в то тихое утро, он неопределенно почувствовал, что издал слишком много шума и должен был быть более тихим.       Он взглянул на мужчину, не зная, как быть, но потом услышал, как его отец щелкал зубами. Шэнь Цинцю медленно развернулся, его движения были странные и неестественные. Его лицо было темным, а плечи напряженными. Он резко пробормотал себе под нос:       — Они все горят. Все горят.       Шэнь Юань уставился, странно испуганный, но каким-то образом нашел ответ:       — Ба...?       — Их плоть воняет, — пробормотал лорд. Его глаза были сосредоточены на чем-то, но это был не его ученик. Это было очень ненормально, потому что этот сын никогда не видел своего отца таким.       Он робко подошел к человеку и пробормотал:       — Ба...? Ты в порядке?       Но потом он взглянул вниз и вдруг понял, что его отец держит свой непокрытый меч. А-Юань сделал шаг назад. Его сердце колотилось.       Шэнь Цинцю прошипел:       — И он... он... ему больше не разрешается ничего у меня забирать. Если он это сделает, я его убью. Я убью их всех.       — Ба...? — тихо прошептал мальчик. Он чувствовал себя очень обеспокоенным и встревоженным, задаваясь вопросом, может ли быть такое что, его отец ходит во сне и разговаривает. — Ты проснулся? Что ты говоришь?       Руки мастера дрожали, взгляд сына мелькает к дрожащему мечу:       — Как он смеет приближаться к нам? Как он смеет существовать? Он не может прикоснуться к нам. Не я. Не мы...       Шэнь Цинцю внезапно вышел вперед, поразив А-Юаня, который споткнулся. Он был слишком близко к столу и случайно наткнулся на него, чуть ли не падая. Он оглянулся назад и увидел, что взгляд его отца был очень холодным. Похожим как лед:       — Он не может заполучить А-Юаня... Нет... Никогда. Я этого не допущу. Я убью его.       Плечи Шэнь Юаня дрожали, и как только он увидел блеск меча, он внезапно закричал:       — БАБА!       Отец вырвался из своего оцепенения, предположительно проснувшись. Он моргнул, оглянулся и уставился на своего испуганного сына. Он пробормотал, чувствуя истощения, скользящее над ним:       — Я... Я сплю...?       — Ба? — Шэнь Юань медленно начал приближаться.       — Ч...то? Что происходит? — он пробормотал, потирая глаза, чтобы яснее видеть. Шэнь Цинцю почувствовал, что проснулся и посмотрел вперед. Он увидел очень испуганного А-Юаня, а затем взглянул на меч в руке. Его сердце замерло, и он поспешно бросил оружие, отпустив его так, как будто меч обжег его руку. Лезвие упало на пол, оно громко зазвенело, когда коснулось земли, заставляя ученика вздрогнуть.       Выражение лица Шэнь Цинцю стало невероятно бледным, и он с тревогой отодвинулся назад:       — Мне жаль! Я-я не-! Я не знаю почему-!       — Баба? — сын быстро подошел к нему, увидев, что теперь это безопасно, но Шэнь Цинцю отшатнулся назад.       — Нет- Я- Почему я-? — он не мог подобрать слова, спотыкаясь в своих бессвязных предложениях. Затем он повернулся к Шэнь Юаню, поняв что-то. — Я этого не сделал- я не причинил тебе боль, не так ли? Нет- Я- Я-       — Все в порядке, все в порядке, — А-Юань подошел ближе, мягко взяв его за руку. — Ты ходил во сне и... разговаривал. Но все в порядке, ничего не случилось.       — Я с- я спал, — задыхался горный лорд, пытаясь смириться с тем, что только что произошло. — Это был- ужасный- ужасный сон.       — Все в порядке, — заверил Шэнь Юань. — Он закончился. Все в порядке.        Цинцю покачал головой, а затем пробормотал:       — Я направил на тебя меч. Я думал, что ты кто-то другой.       А-Юань помог своему отцу сесть, он тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Шэнь Юань дал ему минутку, чтобы собраться, но затем спросил:       — Ба... Хм, кем ты думал я был?       Глаза мастера расширились, смотря на А-Юаня, но потом он отвел свой взгляд. Он молчал мгновение, и Шэнь Юань был полностью готов к тому, чтобы мужчина отошел от этой темы, но он действительно ответил:       — Этот... человек... Я говорил о нем раньше.       Сын был очень удивлен тем, что его отец был открытым и честным. Этот инцидент, должно быть, действительно шокировал его:       — Плохой человек из твоего прошлого?       Отец держал его за руки и кивнул. Он замолчал, поэтому А-Юань взял на себя инициативу принести теплое одеяло и обернуть его вокруг плеч. Он потер свои ледяные руки и спросил:       — Этот человек... ты никогда не упоминал его, он все еще жив?       — Даже если бы он жил нормальной жизнью, этот отец бессмертен, — пробормотал Шэнь Цинцю. — Это было так давно, что он уже был бы мертв.       — ...       — ...Однако он умер задолго до этого, — ответил мастер.       — Хорошо, это хорошо, верно? — А-Юань отметил. — Он мертв, Ба. Так что тебе больше не нужно позволять ему вторгаться в твои сны.       — Как будто этот лорд может контролировать свои собственные сны, — тихо пробормотал мужчина.       — Мм, — осторожно отпустил Шэнь Юань и сказал. — Я собираюсь приготовить чай.       Он начал кипятить кастрюлю, а затем задал один вопрос:       — Случалось ли это раньше, Ба?       — Что?       — Разговоры во сне, лунатизм?       Отец на мгновение замолчал, а затем ответил:       — Несколько раз.       — Понятно... — Шэнь Юань ненадолго замолчал, а затем спросил. — А пока я был здесь?       — Нет... это был первый раз, — ответил он.       — ...Говорят, что если этот тип поведения во сне не совсем нормальный для кого-то, то может быть, человека что-то беспокоит, — сказал Шэнь Юань. — Тебя что-то беспокоило, Ба? Ты сказал некоторые довольно тревожные вещи в этом трансе.       — Что я сказал?! — он был встревожен.       Шэнь Юань закончил чай и отнес его своему отцу. Он вложил чашку ему в руку и сказал:       — Что-то о том, что люди горят.       Шэнь Цинцю дернулся и мгновенно уронил чашку, она разлетелась всему полу. Его руки дрожали, и его разум сходил с ума.       — Баба! — Шэнь Юань поперхнулся, удивленный тем, что только что произошло.       — Я просто... мои руки. — Они так и не перестали дрожать. Сын увидел это, а затем обхватил их своими пальцами, нежно лаская руки отца. Он делал плавные нежные движения, пытаясь успокоить его или согреть их, если они были холодными. Они сидели там в тишине на мгновение, пока Шэнь Цинцю не спросил. — Что еще?       — А? — А-Юань поднял голову.       Он увидел выражение лица своего отца, наполненное суматохой и необузданным беспокойством. Он тихо сказал:       — Что еще я сказал?       — Ты... Ты говорил о том, что кто-то что-то забирает у тебя, у нас, — сказал Шэнь Юань. — Я не совсем понял.       Губа мастера дрогнула, так потеряно и незавершенно.       — Я... Ба, — ответил мальчик. — Слушай... пожалуйста, если тебя что-то беспокоит, ты можешь положиться на этого сына. Ты можешь поговорить с ним.       — Я знаю.       — Нет, ты, кажется, не знаешь! — Юань набросился на него, слегка раздраженный. — Тебе не нужно молча страдать в одиночестве. Ты можешь сказать этому ребенку больше, чем ты думаешь. И я выслушаю и помогу тебе. Тебе просто нужно что-то сказать. Что угодно. Пожалуйста.       Пожалуйста, Баба. А-Юань уже знает, что происходит. Что не так? Просто скажи это. Пожалуйста, этот сын умоляет тебя. Просто скажи это, чтобы он мог все исправить. Но ты должен что-то сказать. Пожалуйста!       Шэнь Цинцю уставился на Шэнь Юаня, его кулаки сжались, а затем расслабились. Он пусто сказал:       — Ничего плохого не случилось. Этому отцу просто только что приснился плохой сон о прошлом.       — Ба-! — Шэнь Юань собирался начать, чувствуя, как в его глазах щипает.       Но потом отец внезапно втянул голову своего ребенка в плечо, оставаясь так, когда он обнял его. У него была сломанная улыбка, и он хладнокровно ответил:       — Не беспокойся, Эр-цзы. Тебе не нужно волноваться.       — Я волнуюсь и беспокоюсь, — пробормотал А-Юань. — Ба, пожалуйста...       — Все в порядке, — солгал Шэнь Цинцю. В глубине души он знал, что не может сказать причину этого. Или все будет кончено. Просто позвольте ему держать своего сына немного дольше, даже если он плачет ему в плечо.       Он обнимал его некоторое время, а затем поднял лицо своего ребенка, зачерпнув щеки А-Юаня в свои руки. Шэнь Цинцю показал торжественное лицо и сказал:       — Эр-цзы, все в порядке.       — Ба... — Голос юноши сломался, его глаза слезились.       Палец Шэнь Цинцю мягко прижался к его щеке:       — Этот сын просто должен быть таким, какой он есть, улыбаться и быть счастливым, и с этим отцом все будет в порядке. Просто оставайся таким, какой ты есть, Эр-цзы, и пусть все будет так, как есть, и продолжается всегда.       — Баба, — упала маленькая слеза. Его сердце взбудоражилось, и его душа плакала.       — Не плачь, — слова отца стали теплыми, но его глаза держали определенное безумие. — А-Юань, просто будь добрым и любящим, как всегда. Просто улыбнись и не позволяй тьме этого мира коснуться тебя. Я даже помогу держать ее подальше от тебя. Просто не ищите и все. Просто... Просто оставайся. — Его голос задрожал. — Просто оставайся. Оставайся здесь... Не уходи.       — Я... я постараюсь. — сказал А-Юань. — Так что, пожалуйста, просто-просто-       — Просто оставайся, — пробормотал мужчина. — Это все, о чем этот отец когда-либо мог попросить.       — ... Ба... — хныкнул Шэнь Юань. Его руки задрожали, и он отвернулся. Он встал, оттянул руки назад и потребовал. — Скажи мне.       Глаза Шэнь Цинцю расширились:       — Эр-цзы...?       — Больше никаких секретов, — он топнул ногой. — Больше никакой лжи. Просто скажи мне. Я справлюсь с этим. — Он обещает, Ба. Просто положись на него. Послушай его. Он может сделать все лучше. Если ты просто скажешь ему правду, то они смогут, по крайней мере, начать. Начать все исправлять. Просто доверься ему. Это все, о чем он просит. Все, чего он когда-либо мог хотеть. Разве ты его не любишь? Если бы ты это сделал, ты бы не причинил ему такого вреда. Просто скажи ему, потому что больнее, когда ты скрываешь это. Ему так больно, что ты не открываешься ему. Так что просто, пожалуйста. Пожалуйста...       Мастер уставился на ученика, а затем отвернулся от окна. Он посмотрел на сумеречное солнце; в то утро небо казалось очень красным. Он пусто ответил:       — Что Эр-цзы хочет на завтрак?       — А? — пробормотал мальчик.       Шэнь Цинцю встал и отряхнулся:       — Если ты не скажешь, что хочешь, то этот хозяин уйдет. Сегодня он отправится на занятия пораньше.       — Н-но- подожди! — Юань умолял, пытаясь привлечь внимание своего отца, когда тот уходил. Шэнь Цинцю направлялся в свою комнату, когда А-Юань изо всех сил пытался встать перед ним. — Подожди! Ты вообще слушаешь?!       Шэнь Цинцю остановился, его плечи ослабли, он повернулся к сыну с холодными глазами. Он посмотрел на ребенка и сказал:       — Ты молод. Ты не знаешь, что говоришь. Не говоря уже о том, чтобы просить. Вес взрослого мира гораздо более угнетающий, чем твои глупые детские заблуждения.       Шэнь Юань уставился на него в абсолютном ужасе. Он сделал шаг назад и пробормотал:       — Ты на самом деле не имеешь это в виду.       — Мой сын - очень одаренный ребенок, очень умный, — заявил он. — И твое будущее бесконечно светлое, игнорируя эту маленькую шишку на дороге, которая является Неисцелимым. Но... ты все еще наивен. — Его лицо исказилось во что-то обидное. — А также кто-то, кто мучительно несведущ.       — Я бы не был таким незнающим, если бы ты просто сказал мне!       Взгляд Шэнь Цинцю заострился от раздражения, выражение, с которым А-Юань никогда не был знаком:       — Невежественно то, что ты никогда не сможешь справиться с последствиями. Последствия того, что я бы сказал. Что я ношу на плечах! Ты притворяешься, что можешь поддержать меня, и, возможно, ты даже веришь, что можешь, но ты не в своей тарелке! Так что не веди себя так, как будто ты способен на вещи, которые ты не понимаешь. Мы оба знаем, что твой желудок слишком слаб для этого.       — Ба!        Цинцю внезапно взял подбородок своего сына, крепко держа его. Шэнь Юань был поражен и вскрикнул. Он посмотрел в глаза отцу, что-то отвратительное осело глубоко внутри них:       — Вот почему я говорю тебе держать голову низко. Твое детское поведение не является проблемой, но твоя неспособность перестать копаться в вещах, которые ты не понимаешь, да. Ты говоришь, что я могу довериться тебе, но твой желудок слишком слаб. Слишком... — он нахмурился, но затем смягчил свой взгляд. — Слишком нежен.       Мальчик не мог поверить в то, что только что услышал, и на данный момент едва понимал это.       — Но не волнуйся, потому что, как я уже сказал, я никогда не позволю тьме этого мира коснуться тебя, — поклялся отец. Что-то происходило в его голове. — Тебе не нужно иметь дело ни с чем из этого. Ты незапятнан. Чист. Оставайся таким. Оставайся добрыми и праведными. Не обращай внимания на остальное, и у нас все будет хорошо. Так что просто... держи голову в облаках... и игнорируй это.       Он отпустил подбородок А-Юаня, а затем поднялся наверх, чтобы переодеться, но Шэнь Юань закричал ему в гневе:       — Я не буду это игнорировать! Ты меня слышишь?! Не буду!       Он выбежал из дома в ярости, хлопнув за собой дверь. Он стоял там, все тело вздрогнуло и опустилось на землю. Он не мог в это поверить. Его отец... Его отец, который должен любить его... он... он...       Его губа задрожала, и он отстранился, стараясь не плакать.       Может быть, он все-таки не смог спасти злодея-отброса.

***

      После этого Шэнь Цинцю стал холоднее. Как лед. Он не улыбался ни А-Юаню, ни маленьким шимэй и шицзе, к которым у него была слабость.       Нет, он замерзал на ощупь, и никто не был в безопасности. Он легко и незамедлительно ругал любого за самые маленькие вещи. Шэнь Юань пытался вмешаться, но это было похоже на то, что его отец был в ярости, и в этот момент юноша начал пугаться. Потому что если Шэнь Цинцю полностью вернется к своему злодейскому поведению, то... тогда что ему делать?       Его отец не стал бы...? Нет, он бы этого не сделал. Но... что, если бы он это сделал? Но это было невозможно. Он был ба А-Юаня, он никогда... никогда...       Шэнь Юань чувствовал, что тонет. Захлебывается в этом море забот. Его сердце застряло в горле, и его ноги вряд ли работали. Его руки просто не могли перестать дрожать. Он так волновался. Так боялся.       Он не знал, как он может исправить все это сам. Потому что его отец действительно оттолкнул всех. Даже пытался сделать это с ним. Его собственным сыном! Но почему? Это было несправедливо. А-Юань ненавидел это.       Пожалуйста, прекрати это.       Пожалуйста, ему хочется рыдать.

***

      Что касается Шэнь Цинцю, он не знал почему, но он был так зол! Он больше не мог этого терпеть! Эта ядовитая ярость, которая просто просочилась в его кожу и прошла через его кости.       Почему?! Почему, Эр-цзы?! Почему ты не можешь быть просто наивным и невинным?! Хватит копаться во всем! Перестань пытаться понять, кто твой отец на самом деле! Потому что он- он-!       Он монстр.       Так что не направляй глаза на это отвратительное существо. Что сделало так много ужасных вещей. Не смотри, иначе тебе будет противно. Не смотри туда. Просто сосредоточься на личности заботливого отца или изящного повелителя пика, ему все равно! Просто поищи в другом месте!       Как он смеет становиться таким дерзким?! Кто его этому научил? Против его собственного отца, не меньше! Если только...       Честно говоря, кто еще это может быть? Если не этот чертов Ло Бинхэ. Что он нашептал его сыну? Что он ему сказал? Что он подразумевал или намекал? Этот чертов мальчишка! Ненавистный зверь!       Он должен был просто убить этого маленького монстра и похоронить его тело в этом лесу. Если бы это было так, то ничего из этого никогда бы не случилось. Конечно, А-Юаню было бы грустно какое-то время, но ему не пришлось бы иметь дело с этим зверем, и этот отец мог бы сказать, что он просто утонул или что-то в этом роде.       Этот маленький зверь. Смотрит на А-Юаня, разговаривает с А-Юанем, касается А-Юаня.       Шэнь Цинцю разорвал веер пополам. Ученики, находящиеся рядом, увидели это и быстро повернулись в другую сторону.       Мастер уставился на сломанный аксессуар и отбросил его в сторону.       Этот монстр. Он портил все с тех пор, как приехал сюда. Он испортил его сына, причинил ему боль, и теперь... если они не найдут лекарство от Неизлечимого, возможно, разрушит его будущее на неопределенный срок. Он уничтожил все, к чему прикоснулся. Этот мастер не думал, что Ло Бинхэ может нанести такой большой ущерб, но очевидно, что он недооценил этого дьявола.       Ему нужно было что-то с ним сделать, прежде чем что-то еще будет испорчено.       Но что?

***

      Ло Бинхэ понял, что Шэнь шисюн сегодня был исключительно сильно подавлен. Просто болтается вокруг, тащит ноги и случайно сталкивается со стенами то тут, то там. С сегодняшнего утра казалось, что он вел себя очень грустно. Бинхэ пытался спросить:       — Шисюн, у тебя что-то на уме?       Но Шэнь Юань лишь покачал головой:       — Не о чем беспокоиться.       Бинхэ чувствовал себя немного беспомощным из-за этого, но если Шэнь Юань не скажет ему, то пока он просто закроет свой рот. Это заставило Бинхэ вздохнуть, но что он мог сделать? Шэнь шисюну просто нужно было знать, что однажды он сможет опереться на этого шиди.       Они были у русла реки, А-Юань меланхолично играл на своем гуцине, не уделяя особого внимания чему-либо. Он так медленно выщипывал струны, пока, наконец, не сделал паузу. Бинхэ взглянул на главного ученика, чтобы увидеть, как он бездумно возился с белым кулоном, который дал ему этот шиди. Бинхэ приятно улыбнулся этому. По крайней мере, было приятно знать, что Шэнь шисюн все еще держал этот подарок близко к своему сердцу.       Ребенок указал:       — Я не проверил этого и беспокоился, что Шэнь шисюн уронил свой маленький кулон при падении. Этот ученик счастлив, что он так же не был потерян.       Шэнь Юань моргнул, а затем повернулся к Бинхэ:       — «Также?» Что означает «также» Бинхэ?       — Ах... прости меня, шисюн, — пробормотал мальчик. — Это всего лишь обычная вещь.       Подождите... нет.       — Бинхэ, ты...?       — Я... — Бинхэ сжал грудь и вздохнул. — К сожалению, этот ученик потерял свой нефрит, когда прыгнул.       Шэнь Юань сразу же запаниковал, задыхаясь:       — Б-Бинхэ! Твоя мама дала тебе это! Быстрее! Пойдем поищем его прямо сейчас, может быть, он застрял на камне или что-то в этом роде!       Он собирался вскочить, но Бинхэ осторожно схватил его запястье. Он покачал головой:       — Нет, шисюн. Прошло несколько недель. Где бы он ни был, он уже давно потерян.       — Н-но! — Шэнь Юань волновался. — Но это было важно! Ты его искал?       — Я... Я слишком беспокоился о Шэнь шисюне. — признался он. — Но мысль о том, что шисюн жив и здоров меня сейчас успокаивает.       — Но Бинхэ... — голос А-Юаня стал тихим.       — Все в порядке, — кивнул Бинхэ. — Я уже смирился с этим. Шисюн не должен волноваться.       Шэнь Юань уставился на него, а затем сунул голову в плечо Бинхэ. Маленький мальчик был напуган, но потом понял, что это было для того, чтобы главный ученик мог скрыть свое лицо. Он мягко пробормотал:       — Это просто несправедливо.       Шиди посмотрел на него, но молчал. Он размышлял, если, сказать шисюну, чтобы он не волновался, это именно то, что заставило бы его волноваться. Затем он признался:       — Полагаю... Мне грустно из-за этого.       — Конечно, ты будешь грустить, — согласился Шэнь Юань. — Это был подарок. Такой важный подарок...       Бинхэ слегка улыбнулся, сказав:       — Сердце шисюна слишком велико для этого мира.       — Будет ли... Бинхэ в порядке? — спросил старший.       — Мм, с этим учеником все будет хорошо.       Они сидели там некоторое время, опираясь друг на друга. Но внизу по реке, на вершине моста, стояла ненавистная фигура. Он посмотрел на их взаимодействие и закрыл свой веер.

***

      А-Юань не спал в ту ночь и был просто сыт по горло. Ничего не решалось! Ничего не было исправлено! Он перепробовал все, и этого просто не работало. Он так устал от этого. Он собирался остановить эту глупость прямо здесь и сейчас или около того!       Он надел обувь и внешний халат, схватил корзину для дров. Обычно именно он говорил отцу, что у них закончились дрова. Но он решил воздержаться на прошлой неделе, чтобы сообщить ему, что их запасы малы. Теперь у него, Шэнь Юаня, не было бы другого выбора кроме как пойти в лесной сарай за ними в холодную осеннюю ночь. Он пойдет туда и обнаружит Бинхэ, и тогда этот беспорядок закончится!       Его терпение слишком иссякло!       Он схватил корзину и пошел в дровяной сарай.

***

      Бинхэ сладко грезил о Шэнь шисюне, его доброй улыбке и теплом лице. Как иногда его милое выражение лица становилось слезливым. Но в целом он просто хотел лежать в его тепле. Хотя холод дровяного сарая охладил его пыл, его нежные сны успокоили его дрожащую душу.       Но, как ни странно, ночью он услышал открытие двери и проснулся. Он поднял голову, чтобы проверить, кто это, и увидел, как чья-то нога ступила внутрь.