Wiping away your tears

      Ци Цинци была невероятно разочарована. Она только что закончила ужасную миссию и все еще злилась на то, что произошло на пике Цяньцао.       Этот Шэнь Цинцю!       И Лю Цинге, и Шан Цинхуа тоже! Черт, да бросьте туда Юэ Цинъюаня для полного набора! Они все дураки! Проклятые дураки! Разве они не слышали слухи?! Разве они не знают о безжалостности Шэнь Цинцю?! Он может разрушить всю их репутацию, и есть вероятность, что он невероятно опасен и коварен! Неужели все это для них уже ничего не значит?! Все, что ему нужно было сделать, это показать одну маленькую застенчивую улыбку, и из них уже можно верёвки вить? Тупые идиоты!       Она не могла в это поверить! Раньше они все были на ее стороне, особенно Лю Цингэ! Но теперь он перевернулся, как монета, и повсюду ходит за Шэнь Цинцю! Смешно!       Разве они не понимают?! Не видят?! Что, если его поведение по-прежнему не будет контролироваться, если это будет продолжаться, то больше всего это повлияет на ее пик!       Забудьте о его мудацком отношении и стремлении к власти! Если эти чертовы слухи о развратном поведении и посещении цветочных домов правдивы, то не только репутация Пика Цинцзин будет превращена в руины! Если он посмеет сделать хоть шаг к любой из ее девушек, она разорвет его на куски! Но даже мысль о том, что другие закрывают на это глаза, и когда-нибудь она не успеет остановить это, заставляет ее чувствовать тошноту.       Ее уже тошнило от того, что эти слухи могли быть правдой, и он мог преследовать своих собственных учениц-девушек. Черт возьми! Если бы у нее были доказательства! Если бы только она могла поймать его и открыть глаза своих товарищей шиди и шицзе. Если это сделать, она сможет выгнать его с горы, и тогда ей никогда больше не придется видеть его или беспокоиться о нем.       Ци Цинци жаждала избавиться от него, чтобы избавить школу от всех проблем! Если бы это зависело только от нее, его бы уже тут не было! Они такие слепые! И не помогает то, что Шэнь Цинцю притащил того ребенка из ниоткуда, чтобы использовать его в качестве щита. Использовать такого маленького невинного мальчика, чтобы избегать критики и осуждения, заставить всех отказаться от убеждений, потому что: «Ооо~ он не может быть таким уж плохим — у него есть ребенок!», и это приводило ее в ярость! Ей просто хотелось остановить его, покончить со всем этим и…       Леди остановилась в толпе, когда услышала знакомый голос:       — ШЭНЬ ЮАНЬ!!!!!!       Она повернулась лицом к зрелищу.       — А-Юань!!! Этот глупый мастер думал, что потерял тебя из виду навсегда!       Она моргнула, увидев, что вдалеке Шэнь Цинцю, Шэнь Юань и Шан Цинхуа устроили сцену посреди городской рыночной площади. Ее бровь изогнулась, и она медленно пошла вперед, пытаясь понять, что говорил Шан Цинхуа со всеми его бесполезными рыданиями.       Но когда она приблизилась, она увидела, как Шэнь Цинцю покраснел и оттянул Шан Цинхуа в сторону. Ци Цинци наблюдала, как они разговаривают минуту, а затем Шэнь Цинцю показал Цинхуа на переулок.       Она последовала за ними.       Она держалась вне поля зрения, но не отставала, чтобы случайно их не потерять. Они, казалось, совершенно не подозревали о ее присутствии. Переулок был коротким, а с другой стороны…       Там были Цветочные дома! Она не могла в это поверить! Правда ли она…?! Они действительно…?!       Она вздрогнула, увидев, как они подошли к ближайшему из них, где их встретили несколько девушек. Шан Цинхуа нервно покраснел, но Шэнь Цинцю был сдержан и почти невозмутим. Они вошли внутрь.       Ци Цинци застыла на месте, глядя туда, где они исчезли. Она смотрела, а затем все заволокла красная пелена.

***

      Накрашенные ногти и губы бросались в лицо холодному Шан Цинхуа, который чувствовал, что вот-вот превратится в камень. Он пробормотал:       — Ш-ШИСЮН! Ч-что это такое?!       Если бы его король увидел его таким, он бы избил его до смерти за деградацию!       Шэнь Цинцю взглянул на него и сказал:       — Заткнись и просто следуй за мной.       Шан Цинхуа похолодел и прикусил язык. Он не хотел прямо сейчас обижать Шэнь Цинцю, но был ли он в настолько хорошем расположении духа, что его собирались пригласить на какую-то оргию?! Извини, шисюн, эти дамы красивы, потому что все женщины в ПГБД такие, но это явно не его тарелка! Также! Он все еще держит шестилетнего ребёнка!       Некоторые дамы подходили к ним ближе, но вместо того, чтобы скользить по ним своими нежелательными руками и говорить беспорядочные вещи, они обратили внимание на Шэнь Юаня и проворковали:       — Ох! Какой милый малыш!        — Это тот очаровательный сын, о котором вы говорили, господин? — другая игриво ущипнула его за нос.        — Он так похож на вас! — еще одна хихикнула. — Такие пухлые щечки и красивые зеленые глаза!       — Ах, и его волосы так очаровательно завязаны!       Шэнь Юань не знал почему, но выпрямил спину и вздернул нос в ответ на все эти комплименты. Они правы, он очарователен.       — Хватит, — Шэнь Цинцю вздохнул, жестом подозвал одну из них и начал сдержанно разговаривать с ней.       Когда они говорили, Шан Цинхуа прошептал Шэнь Юаню:       — Что теперь? Я никогда не думал, что Шэнь Цинцю пригласит нас сюда. Думаешь, он попросит меня присоединиться к нему вчетвером?       — Фу! — Шэнь Юань заслуженно ударил его по лицу. — Тот, о ком ты говоришь, мой папа. Конечно, он не собирается этого делать. Я все еще здесь, идиот. И мне все еще шесть.       — Да-да, — кивнул Шан Цинхуа, замолчал, а затем спросил. — Но что, если он это сделает? Должен ли я присоединиться, чтобы сохранить свою собственную шкуру или…              — Мне нужно, чтобы ты замолчал прямо сейчас, — простонал Шэнь Юань. — Ради Бога, заткнись.       — Хорошо.       Шэнь Цинцю жестом пригласил их обоих вперед и повел в пустую комнату. Они закрыли дверь и сели. Шэнь Юань и Шан Цинхуа сидели с одной стороны, мальчик был у него на коленях, а Шэнь Цинцю сидел напротив них. Его глаза были опущены, сосредоточены на полу, погруженные в мысли. Двое уставились на него, ожидая, пока мужчина заговорит. В комнате стало тихо, и в воздухе повисло напряженное молчание. Они видели, как Пиковый Лорд смотрит на деревянный пол, затем он вздохнул и сказал:       — Вы двое, я должен кое в чем признаться, прежде чем все это выйдет из-под контроля.       Они оба выпрямили спину, готовые услышать ответ.       — Я…       Дверь распахнулась. Ее ударили так сильно, что она сломалась пополам, а с другой стороны оказалась Ци Цинци.       Они обернулись к ней с широко открытыми глазами и отвисшими челюстями. Внутри похолодело, а кожа покрылась мурашками. Она стояла там, красная, разгоряченная, со злобой в глазах. Выражение ее лица исказилось от ужасной ярости, когда она прорычала:       — Шэнь Цинцю… Ты чудовище!       Прежде чем он смог хоть как-то отреагировать, она уже обнажила свой меч и прыгнула вперед. Цинхуа закрыл собой Шэнь Юаня, когда она перепрыгнула через них и напала на Шэнь Цинцю. Лорд пика Цинцзин едва смог заблокировать ее оружие своим лезвием, но сила и импульс ее удара оттолкнули его.       Она выла:       — Я знала это! Я знала! Ты развратный демон! Ты недостоин титула горного Лорда и представляешь опасность для всех женщин на горе Цанцюн!       — Шицзе! — позвал Шан Цинхуа, его глаза умоляли прекратить.       — Не «шицзе» мне тут, предатель! — отрезала она. — Ты уже выбрал его сторону! И что еще хуже, ты присоединился к нему в его извращенных подвигах?! — Ее взгляд был ненавистным и яростным. — Лишать девственности молодых женщин и использовать их по своему усмотрению! Я не позволю! Я уничтожу преступника, прежде чем его ужасные деяния посрамят имя моей секты!       Она отпрянула и ударила мечом по Шэнь Цинцю с такой силой, что это выбило из него дух, а затем повернулась и ударила его ногой. Мощный удар пришелся ему прямо в живот, и он закашлялся кровью.       Шэнь Юань закричал:       — БАБА! — Он попытался вырваться из рук Шан Цинхуа, но тот крепко держал мальчика.       Затем Ци Цинци снова обнажила свой клинок. Шэнь Цинцю успел отреагировать, но сила была слишком велика. При столкновении он пробил стену, затем врезался и отлетел в соседнее здание через дорогу. Она сердито посмотрела на него, а затем бросилась в погоню.       Шэнь Юаню удалось выбраться из хватки Цинхуа и убежать.       Шэнь Цинцю грубо приземлился в какой-то гостиной, ломая стены. Жители этого здания закричали и начали убегать от последовавшего хаоса. Он закашлялся, сплюнул кровь и, подняв глаза, увидел приближающуюся к нему Ци Цинци. Цинцю быстро встал и приготовился к новой атаке.       — Ци Цинци, я не хочу с тобой драться! — сказал он.       — Ну, а я хочу драться с тобой! — она закричала, мчась вперед. Их мечи столкнулись друг с другом, сила отбросила их.       Она зарычала:       — Ты презренный, извращенный человек! — она поднялась и ударила вниз. — Как ты смеешь так себя вести!       Ци Цинци яростно оттолкнула Сюя, а затем ударила его владельца в подбородок. Шэнь Цинцю отшатнулся от оглушения. Она зарычала:       — Это все из-за тебя! Ты зверь!       Мастера столкнулись лезвиями еще несколько раз, когда она закричала:       — Ты причина! ТЫ ЧЕРТОВА ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ Я НЕ МОГУ СПАТЬ ПО НОЧАМ!       Глаза Шэнь Цинцю расширились, но она внезапно отбросила его в сторону, и он врезался в прикроватную тумбочку. Она нанесла удар своим клинком, и он едва избежал его, ускользнув из комнаты.       — Не убегай, ты, кусок дерьма! — Она последовала за ним. — Ты трус! Хныкающий кусок мусора! Именно из-за тебя я постоянно беспокоюсь за своих учениц! Это из-за твоего вида я до сих пор чувствую тревогу, когда иду одна в темноте! Как ты смеешь заставлять меня чувствовать такой страх! Даже сейчас! В моей собственной секте! Когда я чертова Леди пика! И все же из-за тебя гора Цанцюн больше не чувствует себя в безопасности! Это из-за тебя! Во всем твоя чертова вина!       Она полетела вперед и толкнула его. Лорд споткнулся, а затем Ци Цинци прыгнула и ударила его по руке, вложив достаточно силы, чтобы отправить его в полёт. Затем он врезался в кирпичную стену снаружи и соскользнул вниз, оказавшись в пустом переулке.       Шэнь Цинцю, истощенный и опустошенный, рухнул на землю. Его волосы были в беспорядке, головной убор давно уже выпал и валялся на полу. Его кожа была покрыта порезами и синяками, а губы были в крови. Он тяжело дышал, резко выдыхая воздух, его плечи дрожали.        Шэнь Цинцю медленно посмотрел на нее и увидел глаза, полные ненависти и злобы. На ее лице росла тьма, когда она смотрела на него сверху вниз. Казалось, отвращения исходило из самых глубин ее души. Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами и с отвисшей челюстью. Гнев, который она источала, казался таким знакомым, сродни его собственному, и за это… он не мог ненавидеть ее. Он посмотрел ей в глаза и увидел общие ненависть и страх от того, в чем они оба находили ужас. Он понял, наконец понял и почувствовал, как силы покидают его. Он не сопротивлялся, не спорил, просто смирился с возникшей ситуацией.              Она прошипела:       — Как только тебя не станет, горе Цанцюн больше не придется бояться за свою репутацию и того, что ученики будут облапаны грязными руками одного жестокого и извращенного человека.       Он посмотрел на нее, затем закрыл глаза, усаживаясь поудобнее. Рука, сжимавшая меч, ослабла, а затем опустилась.       Она подняла клинок, и он опустил голову. Ци Цинци замахнулась.       — НЕЕЕЕЕТ! — послышался пронзительный крик.       Внезапно Шэнь Цинцю почувствовал, как две маленькие руки быстро обхватили его шею, а крошечное тело прикрыло его собственное. Он открыл глаза от внезапного толчка и обнаружил, что Шэнь Юань держится за него и стоит между ним и Ци Цинци. При его непредвиденном появлении Цинци быстро остановила свой клинок, который был всего в нескольких дюймах от шеи Шэнь Юаня.       Они оба напряглись и замерли, но вздрогнули, когда ребенок закричал:       — НЕТ! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! НЕ ОБИЖАЙ ЕГО! ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ!       Ци Цинци была ошеломлена, но затем направила свой гнев на Шэнь Цинцю:       — Цинцю! Как ты смеешь использовать этого ребенка в качестве живого щита! Твоя подлость не знает границ?! — Затем она повернулась к мальчику и закричала. — Эй! Слезай и отойди в сторону!       — Нет! Нет! Не отойду! Ты не можешь этого сделать! Не обижай его! — Шэнь Юань умолял.       — Дитя, ты не знаешь, что сделал этот человек! — рявкнула она, а потом в порыве гнева сказала. — Если ты не подвинешься!.. Если ты не-! — Ее лицо вспыхнуло, и она закричала — Отойди в сторону иначе-!       — Нет! Прекрати! Пожалуйста!       Она посмотрела на него и подняла руку, чтобы схватить мальчика. Цинцю увидел это, но вместо того, чтобы потянуться за своим оружием, он схватил Шэнь Юаня и закрыл его собой. Она замерла, увидев, как этот мужчина прикрывает ребенка своим телом. Он сидел беззащитный, повернувшись к ней спиной. Теперь она легко могла зарезать его, и он был готов позволить ей это сделать при одной мысли о том, что этот мальчик пострадает от ее руки. Она, конечно, не собиралась ему вредить, но видела, что Шэнь Цинцю думал, что она это сделает. Ци Цинци недоверчиво уставилась на это и вздрогнула, когда поняла, что его плечи дрожат.       Затем его голос произнес что-то тихое и отрывистое:       — Цинци.       Ее внимание вернулось, когда она услышала своё имя.       — Я хочу сделать тебе предложение… — пробормотал он. Мужчина взглянул на нее, крепко держась за мальчика, и сказал — Если ты пощадишь нас… Я оставлю свой пост пикового Лорда.       Они были поражены такими словами, абсолютно удивленные тем, что они вышли из уст Шэнь Цинцю.       — Если ты проявишь к нам милосердие, — пробормотал Шэнь Цинцю. — Я покину гору Цанцюн навсегда, и ты больше никогда не увидишь и не услышишь обо мне. — Его глаза опустились, и он прошептал: — Вам больше не придется бояться этого Лорда… Потому что я уйду.       Она не могла поверить в то, что услышала. У неё не было слов, и ее тело было напряжено. Шэнь Цинцю — амбициозный и коварный, всегда стремящийся к вершине, уйдёт? Не может быть-       — Пожалуйста.       Ее плечи вздрогнули от этих слов. Они были такими маленькими и уязвимыми.       — Пожалуйста… Пожалуйста, просто отпусти нас.       Она очень долго смотрела на них, а затем ее плечи ослабли.       — Встаньте.       Шэнь Цинцю и Шэнь Юань открыли глаза. Они посмотрели на нее. Ее лицо было противоречивым. Буря сомнений бушевала в ее разуме, но ее глаза… Ее глаза больше не были такими холодными и безжалостными. В них была ноющая боль, которая сочеталась с ее голосом, но слова все еще оставались твердыми. Она больше не стала размахивать мечом, а сделала шаг назад и посмотрела на то, что устроила. На беспорядок, который она учинила.       — Вставайте, — заявила она.       Мастер замолчал, но медленно сделал, что велели.       Ци Цинци наблюдала за ним, а затем выдохнула через нос:       — Объясните… Объясните все.       Брови Шэнь Цинцю нахмурились, а лицо осунулось.       — Объясните, почему вы были в цветочном доме, — воскликнула она. — Иначе…       Прежде чем она договорила, в конце аллеи появился Шан Цинхуа.       — Ух, шицзе, — она посмотрела на него, и он съежился, но продолжил. — Возможно, было бы лучше найти более уединенное место для разговора. Здесь слишком много глаз.       Она фыркнула и вытащила мешок с золотыми монетами.       — Раздай это тем, чье имущество мы уничтожили. И ты. — Она грубо схватила его за воротник. — Даже не думай о том, чтобы сбежать.       — К-конечно, шицзе, — его отпустили, и он быстро удалился.       Она повернулась к Шэнь Цинцю:       — Мы поговорим в той пустой комнате, — пробормотала она. — И ты все объяснишь.

***

      Они вернулись в комнату, где все началось. Ци Цинци сидела там, где раньше был Шэнь Цинцю, лорд Цинцзин, Шан Цинхуа и Шэнь Юань сидели напротив нее, сын был на коленях отца.       Шэнь Цинцю смотрел не на нее, пустыми глазами рассматривая своего обеспокоенного сына. Мальчик с тревогой держал его разбитое лицо, беспокоясь о каждой кровоточащей царапине и фиолетовом синяке. Выражение лица его отца было поистине невероятно иссохшим, усталым и покорным. Шэнь Юань почувствовал, как его беспокойное сердце сжалось от проколотой губы и разорванного лба мужчины. Ему хотелось плакать, но он знал, что отцу станет только хуже, если он увидит его слёзы. Сам мальчик чувствовал себя невероятно ужасно из-за всей этой ситуации. Чувство вины скрутило его желудок, а в груди разлилась печаль. Если бы он и Шан Цинхуа не придумали этот глупый план, Ци Цинци не увидела бы его бабу и не избила бы его, верно? Он бы не был так ранен и потерян. Во всем виноват Шэнь Юань.       Но Ци Цинци не сдвинулась с места. Она не могла позволить себе сдвинуться с места сейчас, даже при теплом проявлении семейной привязанности между отцом и сыном. Она должна была знать, чтобы быть уверенной. Был ли Шэнь Цинцю действительно опасен для тех, за кем она присматривает, или…       Ну, на данный момент, увидев их такими, в ее голову просочилась струйка сомнений. Уверенность и убежденность привели ее к тому, что она начала эту драку, но она колебалась. Колебалась в «что, если» из-за того, что только что увидела. Видя это самопожертвование… она задалась вопросом, не ошибается ли она. Даже если ее разум твердил, что это невозможно, что-то в ее душе говорило, что это может быть так. Но она должна была убедиться наверняка. Или она не сможет чувствовать себя в безопасности на пике. Не сможет спать по ночам.       Леди заговорила:       — Так.       Трое вздрогнули.       — Почему ты был в цветочном доме?       Шэнь Цинцю не ответил, просто смотря на своего сына. Шан Цинхуа занервничал и вскоре сказал:       — Видишь ли, шицзе.       Она хмурилась.       Он вздрогнул и испуганно ответил:       — Я э-э… Видишь ли, я присматривал за Шэнь Юанем.       — Вместо того, чтобы выполнять свои обязанности Пикового Лорда? — она зарычала на него.       Он снова сжался, но быстро кивнул. Он знал, что откладывал работу ради ребёнка, но присматривая за Шэнь Юанем, несмотря на то, что он был Непревзойдённым огурцом, он чувствовал себя действительно более расслабленно и комфортно. И еще! Он каждый день работает в качестве Повелителя Аньдина. Он тоже заслуживает выходных! Черт, даже Лю Цингэ просто сходит с горы Бог знает на сколько, и никто не навязывает ему его рабочие обязанности!       А к нему придираются только потому, что он самый маленький. Это несправедливо!       — У меня выходной, — ответил Шан Цинхуа. Даже если это все правда, он не собирается тыкать в медведя палкой.       Она фыркнула и позволила ему продолжить.       — Я отвел его на рынок в городе и собирался купить ему сладостей! — сказал Цинхуа. — Но потерял его.       — Ты что-?! — она собиралась сорваться, но Шэнь Цинцю перебил ее, раздражённый тем, что теперь она заботится о благополучии Юаня.       — Он увидел меня в толпе, — добавил Шэнь Цинцю. — И последовал за мной в цветочный дом, не говоря об этом Шан Цинхуа.       — Ах, и…       Шэнь Юань увидел хорошую возможность и вставил:       — И я столкнулся с педофилом!       Все взрослые были поражены этим заявлением. Шан Цинхуа стал абсолютно бледным и перепуганным из-за такого заявления, а Шэнь Цинцю был буквально в ужасе от того, что его ребенок знал такое слово.       — Ш-шэнь Юань?! — он ахнул.       — Он был пьяным ублюдком! — Шэнь Юань продолжил. — И он схватил меня за запястье здесь, видите! — Он показал Ци Цинци свое сильно ушибленное запястье, и ее глаза расширились от таких красноречивых доказательств.       — Он… схватил тебя?       — Мм! — Шэнь Юань кивнул. — Баба подумал, что я девушка-служанка, на которую напали, и спас меня! Но потом он узнал, что это я, и расплакался от беспокойства!       — Я не плакал, — возразил Шэнь.       — Но собирался! — утверждал Шэнь Юань.       Шэнь Цинцю вздохнул, нахмурив лоб, и пробормотал:       — В любом случае, я узнал, что Шэнь Юань ушел от Шан Цинхуа и решил найти его на рынке. Мы встретились и…       Он прервался, и она с интересом глянула на него:       — И?       Глаза Шэнь Цинцю закрылись, а лицо осунулось:       — И я решил сказать им правду. Шэнь Юань уже увидел меня здесь, и я знал, что ребенок может рассказать… другим. Раньше мне было все равно, что другие думали обо мне, но… — Он уверенно открыл глаза и нежно провел рукавом по лицу Юаня. — Но я не хотел, чтобы он рос с непониманием за своего отца. Я не хотел, чтобы он плохо думал обо мне, когда поймет, где нашел меня, и хотел немедленно прояснить этот момент.       Шэнь Юань посмотрел на мужчину, совершенно пораженный тем, что это действительно был Шэнь Цинцю. Усталый, сломленный и избитый человек, в каждой черте которого видна человечность.       При этом бровь Ци Цинци опустилась, ее руки сжались, ногти почти пронзили кожу. Нет, пока ее переубедить не сумели.       — Правда в том, — сказал Шэнь Цинцю, глядя в глаза Шэнь Юаня. — Правда в том, что…       Шэнь Юань посмотрел на его борющееся выражение лица и пробормотал:       — Ты неплохой человек, верно, Баба?       Глаза Шэнь Цинцю стали стеклянными и мокрыми. Слабое напряженное дыхания ускользнуло из его губ. Он взял мальчика и, держа его близко, ответил:       — Баба никогда не трогал ни одну из этих девочек. Нет… я бы этого не сделал. Обещаю.       — Правда? — Шэнь Юань испустил небольшое нытье.       Он почувствовал, что его сердце опухает, а его глаза стали горячими от слез, но он отказался позволить им упасть, даже когда его сын держал его лицо.       — Да… правда, — сказал он честно.       Шэнь Юань услышал эти слова и уткнулся ему в грудь. Он обмяк в его руках, чувствуя, как все его истощение уходит. Он… Он поверил ему. Поверил своему бабе. Он молился, чтобы тот говорил правду.       — Тогда почему ты на самом деле здесь? — уставилась Ци Цинци. Ей нужен был ответ.       Шэнь Цинцю мягко вздохнул:       — Ты бы мне не поверила, даже если бы я тебе рассказал.       Ее глаза стали более свирепыми, но она сидела неподвижно. Ци Цинци резко ответила:       — А ты попробуй.       Он взглянул на нее, а затем ответил:       — Долгое время… У меня были проблемы со сном.       Ци Цинци обдумала это, а затем вспылила и рявкнула:       — Ты используешь то, что я сказала против меня?       — Нет… — пробормотал он, казалось, желая спрятать голову от стыда.       Шэнь Юань быстро отреагировал и сказал:       — У нас обоих проблемы со сном!       Ци Цинци повернулась к нему, не уверенная, стоит ли ей спорить с шестилетним ребенком:       —… Действительно…?       — Да! — выпалил Шэнь Юань, хотя и не знал, правда ли это. Он явно лгал о своих привычках сна, так как притворялся, но Шэнь Цинцю мало спал, когда ночевал в Бамбуковом доме. Пока они не обнялись и не уснули вместе в одной постели.        — С Шэнь Юанем… — продолжил Шэнь Цинцю, поглаживая его по голове. — Я могу лучше спать. Я больше не ворочаюсь во сне. Его… — Мастер честно признался. — Его присутствие дома утешает меня.       Ци Цинци скривилась, больше в замешательстве, чем в гневе.       — Но до… до того, как Юань появился в моей жизни, — объяснил он. — У меня тоже были проблемы со сном. Мне было… некомфортно.       — Почему? — спросила она.       Но этот, казалось бы, безобидный вопрос заставил его униженно отвести взгляд. У него больше не было лица гордого мастера секты, это было лицо разоблаченного и беспомощного человека. Он ненавидел это, но уже собрался с духом, чтобы рассказать Шэнь Юаню правду. Он просто не ожидал, что это услышат больше ушей.              — А… Давным-давно, — пробормотал он, — я встретил человека… который был очень жестоким.       Глаза Шан Цинхуа расширились, и его рот упал, шокированный тем, что он слышал.       — Он был ужасным и плохо обращался со мной, — сказал им Цинцю. — Я ненавидел его. Я ненавидел мужчин, связанных с ним. Я так их ненавидел. Так что я… — Он остановился на мгновение, а затем продолжил, — стал просто ненавидеть мужчин… — Его глаза были плотно закрыты. — И бояться их…       Комната замолчала, просто слушая.       — Я больше не мог этого терпеть, — задыхался он. — И, как было сказано ранее, мне было все равно, осудите ли вы меня за это. Я… Я не хотел оставаться и спать в Бамбуковом доме. Так что уходил и спал… здесь.       —… Здесь? — бормотала Ци Цинци.       Он вдохнул, затем резко выдохнул, его голос звучал напряженно от стресса.       — Да… Мне было комфортно спать здесь и… — это было так тихо, — я даже нашел друзей.       Шэнь Юань уставился на него широко распахнутыми от шока глазами, а затем у него навернулись слезы. Он больше не мог сдерживать их. Крупные слезы потекли по щекам. Шэнь Цинцю открыл глаза и увидел, что его сын плачет в немом шоке от того, что он только что услышал, и это была последняя трещина в плотине. Поток прорвался.       Он тоже не мог сдержаться, и слеза скользнула из глаз Шэнь Цинцю. Как только она упала, он понял, что произошло, и поймал ее, быстро стирая.       Шэнь Юань ахнул:       — Нет, Баба. Все в порядке.       — Нет, — Шэнь Цинцю спрятал лицо рукавом, — это невероятно неприглядно.       — Но Баба…       — Этот отец отказывается. Он просто не может. — И он спрятался, не желая раскрывать больше слабостей окружающим. Сегодня он уже показал слишком много. Как уродливо.       Ци Цинци внезапно встала, ее плечи дрожали, и она закричала:       — Ты думаешь, я поверю твоей жалкой лжи, Шэнь Цинцю?! Думаешь, я куплюсь на такую ​​легкую сказку?! — Зубы были стиснуты, тело тряслось, а потом кое-что упало. Слеза скатилась по ее щеке, потом еще одна и еще. Она проворчала — Ты думаешь, меня тронет такая история?! Я-… не могу! Это вполне может быть ложью!       Шэнь Цинцю наблюдал за ней с каким-то несчастным видом и сказал:       — Да… это может быть ею. — Ее спина выпрямилась, когда он продолжил. — Поэтому я сказал, что все в порядке… если ты хочешь, чтобы мы ушли. Мы… Мы можем уйти, и ты больше никогда нас не увидишь.       — Ты! — вздрогнула она, а затем ее глаза метнулись к царапинам. Она не знала, почему, но ее взгляд всегда останавливался именно на них. Цинци пробормотала — Это может быть ложью. Ты мог бы просто подкупить этих дам, чтобы те сказали, что вы просто друзья! Это может быть… ложью.       Он не исправил ее, а просто позволил ей решить самой.       Она уставилась на него, а затем на его ребенка. Они сидели близко, его рука защитно обернулась вокруг спины мальчика, ребенок цеплялся за его наружные халаты. Она увидела зеленые глаза, одного испуганного и молодого, другого уставшего и старого. Кровь от шрамов, темных синяков, разорванных халатов. Пиковая Леди видела все это.       Она замолчала, а затем медленно прошептала себе, так мягко, что было едва слышно:       — Я… монстр…? Я…       Ее лицо скривилось, и она быстро потерла глаза. Горечь упала на ее губы, и вина отразилась в ее взгляде. Ее сердце было разорвано. Поверить Шэнь Цинцю и рисковать жизнями ее девочек или изгнать его и его сына. Это должен был быть легкий выбор, но… ее сердце говорило ей, что она чувствует правду.       С этим осознанием ее плечи опустились, и все напряжение, казалось, медленно начало таять. Ее взгляд опустился, и она ответила:       — Я собираюсь сделать кое-что очень глупое…       Она резко подошла к этим двоим и протянула руку, чтобы помочь подняться. Шэнь Цинцю молча посмотрел на нее, но потом принял помощь. Она подняла его и сказала:       — Не заставляй меня жалеть об этом решении. — Она дрогнула, а голос надломился. — Пожалуйста…       Он смотрел, как она проходит мимо них, а потом женщина повернулась и сказала:       — Вперёд. Мы… Мы должны вернуться, пока не стемнело. Му Цинфан сможет вылечить тебя.