Растерзание

— Что дальше? — Хочу поговорить с тобой, рыжик, — белобрысый мужик с вырвиглазной тату на шее выдыхает пар прямо в лицо Серёже. Загнув его, шестёрки ведут Серёжу внутрь, тащат к большому столу около шторы, отгораживающей часть склада. Там их ждёт вся шайка — восемь, девять человек — вместе с Лерой они могли бы справиться. Напрягает только главарь... Главарь в этот момент наклоняется к Серёже со спины и шепчет ему в ухо: — Добро пожаловать к нашему столу переговоров, — обходит Серёжу и продолжает намеренно громко, — Расклад такой: у тебя есть шанс своей жопой спасти Олега. Если дашь мне, как хорошая анальная шлюха, то мы твоего ебыря, так уж и быть, отпустим. Но зависит от того, как ты постараешься, мне должно понравиться, — наёмники разражаются хохотом, — Понимаешь, надо как-то развлекать сотрудников — издержки работы с коллективом, — добавляет он с идиотской улыбкой. Серёжа смотрит на главаря, не моргая, и как будто до него не доходит смысл сказанного. Такой невъебенно уверенный в себе, тот скидывает куртку, майка не скрывает бугрящиеся мышцы торса… — осознание стекает в низ живота и начинает позорно тянуть, — мужик без промедления расстёгивает ширинку и вываливает свой член — очень большой — видно даже, пока он не стоит… — Что, дух захватило от моего хуя? Он внезапно хватает Серёжу за подбородок жёсткой рукой и с пугающей вкрадчивостью говорит: — У меня терпение не вечное. Моё выгодное предложение может и истечь, пока ты будешь так стоять и пялиться на меня. Я с большой радостью могу прикончить и тебя, и твоего драгоценного Волкова… — Н-нет, нет! Я согласен… — Тогда пошевеливайся! Сделай хоть что-то ради Олега в своей жизни… Серёжа сжимает кулаки, оглядывает наёмников, жадно пялящихся на него в ожидании зрелища. На эту мразь хочется кинуться и выколоть ему глаза, даже если это будет стоить ему жизни. Но Олег… Действительно, Серёжа, можешь ли ты сделать хоть что-то ради него? Шестёрки наконец отпускают руки Серёжи, и он падает на колени, как будто это они удерживали его на ногах. Главарь подходит ближе, берётся за затылок Серёжи и утыкает его в свой пах. Тот всё ещё как замороженный, не сопротивляется, но и ничего не делает, позволяет главарю потереть его щекой об свой член. Делая над собой усилие, Серёжа всё-таки поднимает дрожащую руку и направляет ствол в свой рот. Только он пробует член, как подкатывает тошнота, и он отворачивается, судорожно сглатывает. — Ты умеешь сосать вообще? Ради чего тогда Волков вообще с тобой был, если ты его даже орально не обслуживал? Серёжа пытается собраться, пытается отвлечься — он не здесь, он не на коленях перед этим мудаком, окружённый злорадствующими зрителями. Попробовать представить, что он с Олегом? Ему мерзко от самой идеи, но непонятно, как иначе он сможет взять сейчас в рот. Он закрывает глаза. Проводит языком по головке. Олег, я с тобой. Запускает её в рот, позволяет ей упереться в щёку. Дорогой, я здесь. Ладонь снова ложится на затылок и принуждается его двигаться дальше. Текут слёзы. Серёжа открывает глаза и смотрит на зловещее лицо над ним, тут же зажмуривается, с трудом пропускает в горло — хуй полностью окреп, стал огромным. Серёжа старается не замечать, что в штанах у него тоже становится туго. Только у Серёжи начинает получаться, как главарь внезапно хватает его за волосы и тянет вверх, Серёжа кричит от боли, член выскальзывает изо рта, пачкая подбородок слюной. Они стоят лицом к лицу, бледные серые глаза насмешливо буравят его, и Серёже хочется провалиться сквозь пол, перестать существовать в этом моменте — чувство стыда такое сильное, что становится физическим ощущением, которое пронизывает его тело сверху донизу. — А теперь покажи мне, как ты хочешь на мой хер. Сделай всё сам, — главарь опять говорит громко, чтобы все зрители могли посмаковать его слова. Главарь указывает на стол, и Серёжа, поверженно повесив голову, делает к нему шаг — как будто к электрическому стулу. Как ему удалось пройти детдом, начать вести бизнес, избежав сексуальных домогательств? Но удача заканчивается вот здесь. Серёжа зависает у стола, и главарь пихает его ногой под зад. Непослушные пальцы расстёгивают пуговицу на штанах, молнию, спускают штаны, трусы… спускают трусы. Серёжа нагибается, облокотившись на стол. — Разведи. Серёжа слушается, стыд всверливается в тело, он горит внутри и снаружи. Сухой палец тыкает в дырку, щекочет её. — Брил себя, чтобы после вашего представления тебя Олег выебал? Готовил для него свою дырочку? А теперь ей воспользуюсь я — вот как бывает. Главарь плюёт ему между ягодиц и резко вставляет два пальца — это больно, но Серёжа боялся, что тот будет ебать его без подготовки — точно порвал бы своим монструозным орудием. Впрочем, может быть, от боли сейчас ему стало бы легче и даже было бы хорошо, если бы он долго не смог ебаться после этого, пока заживала бы его задница. Хотя шанс, что он вообще уйдёт отсюда живым, не такой уж большой. Где же Лера? Наблюдала ли она за всей этой сценой? И теперь ждёт, не решаясь рисковать Олегом? Пусть ждёт. Серёжу так поглощают его мысли, что он вываливается из реальности, перестаёт чувствовать пальцы, ходящие в нём — и тут они меняют угол, проходятся по простате, и из Серёжи вырывается стон, который он не успевает поймать. Серёжа понимает, что пальцев уже больше двух, и насильник активно двигает ими с чавкающим звуком. Волосы закрывают лицо, Серёжа не может оторвать взгляда от столешницы. Главарь вынимает пальцы и сразу суёт их Серёже в рот — четыре — к счастью, чистые — как повезло, что он не ел последние сутки. Главарь берёт его под мышки и втягивает на стол, раскладывает, чтобы удобнее вставить. — Думаешь о том, как ты, ебанутый, проехался по Олегу? Я всё гадал, с какой абьюзивной сучкой он был до армии…— на этих словах он вставляет, а Серёжа стискивает зубы и зажимается, больно больно больно… Главарь вжимает его голову в стол и протискивается сквозь боль и сопротивление, и, когда он оказывается полностью внутри, Серёжа чувствует себя распятым, насаженным, как на кол. — Тебе было мало всего, во что ты ввязал его, и ты снова притащил его в Питер со своими бредовыми идеями. Вместо этого мог бы просто лечить свою башку, — он продолжает говорить, начиная медленно двигаться в Серёже. Серёжа скребет ногтями столешницу, глотая слёзы. — Когда ты думал не только о себе? Главарь просовывает руку под Серёжу и щупает его член. — Уже течёшь от моего большого хуя? Ай, как будет обидно Олегу, что он тебя не удовлетворяет! Что вообще он говорит! Серёжа дёргается, но главарь хватает его за плечи и начинает вдалбливаться жёстче. Это охуенно. У него не получается больше сопротивляться удовольствию, и он чувствует себя последней шлюхой на земле. Проваливается в тряпку… В тряпке он забывает, где он и с кем, на члене великолепно, он чувствует себя так, как будто его ебут впервые, и это волшебно, он громко стонет и подмахивает под смех наёмников и насмешливые подбадривания насильника. А потом он выныривает к себе, ловит себя на этих непристойных стонах наслаждения, давится ими, мычит сквозь зубы, а главарь специально поворачивает его на бок, чтобы войти ещё глубже, чтобы шлёпать кожей об кожу — и держаться так трудно. Он поднимает глаза на наёмников, расплывчато сквозь слёзы видит насмешки и похоть, кто-то поглаживает себя через штаны, кто-то в открытую дрочит — так противно, но возбуждение не проходит от этого вида, масло только подливается в огонь. Что если они присоединятся? Что если дадут в рот? Он это заслуживает. — Какая сладкая сучка, а строил из себя такого мачо, — доносятся их пошлые комментарии. Главарь вспотел и скидывает майку, являя красного дракона на своей груди, взгляд соскальзывает ниже, и Серёжа отворачивается, чтобы не разглядывать его мощный торс. — Давай-давай, не сопротивляйся, я же чувствую по твоей заднице, как тебе нравится. Чувствовать себя просто дыркой, которой удовлетворяется этот мужик. Быть никем, быть чем-то оказывается на удивление сладко. Дракон гладит мягкую кожу внизу живота, и от отвратительной нежности этого прикосновения Серёжу просто перекручивает — Дракон улыбается, и Серёже уже наплевать, настолько поверженным он себя чувствует. Вытри об меня ноги. Серёжа, Олег может умирать, пока тебя тут дерут. Давай, получай удовольствие дальше, просто расслабься и получай удовольствие, ведь хуй — это хуй, неважно чей и в каких обстоятельствах, такая ты шлюха, Серёжа, да? — Серёжа уже не понимает говорит ли это Дракон или голос в его голове. Всё тело так пылает от этого предательского удовольствия, что ему хочется снова отключиться в тряпку, чтобы не осознавать, что он делает, но нет, он не может, тряпка их не спасёт, где же Лера? — Скажи, что хочешь ещё, что любишь мой член. — Да, пожалуйста, жёстче еби меня, я заслуживаю жёстче. — Какая умница. И чей хуй ты любишь больше? — Т-твой… охуенный. Продирает насквозь… Он снова опускается в тряпку, ощущения становятся иными, от члена внутри что-то сворачивается, туго сжимается в животе, ему невероятно стыдно, задницу так распирает, он понимает, что издаёт постыдную смесь всхлипов и стонов, и ему становится ещё хуже, начинает снова тошнить, и вместе с тем его подталкивает к самой грани с оргазмом. Дракон, видимо, чувствует, как Серёжа начинает зажиматься на нём и командует: — Ну давай, покажи, какая ты шлюха, как ты обожаешь мой член, кончай на нём. Серёжа слушается, кричит, раздираемый оргазмом. Всё затопляет розовый туман, Серёжа забывает, где он находится, все тело наполнено приятным теплом, ему просто хорошо здесь и сейчас. — А кончить я хочу на твою сладкую мордашку. Серёжа неуклюже разворачивается — тело затекло на столе, а он даже не заметил — подставляет лицо под тёплые брызги, постепенно возвращается в реальность, в себя. Дракон блаженно закрывает глаза, улыбается. А потом произносит: — А теперь фокус! Он запускает руку в волосы Серёжи и поворачивает его голову, даёт знак своим шестёркам, а те, уссываясь, отодвигают штору: за ней связанный Олег, с кляпом во рту, и он смотрит прямо на Серёжу. Дракон разрешает Серёже слезть со стола, и он поверженно натягивает трусы, когда раздаётся грохот. Наёмники вскакивают и кричат, Дракон моментально отступает в тень, а Серёжа успевает подтянуть и застегнуть штаны, прежде чем один из наёмников добирается до него. Серёжа перехватывает удар, выбивает нож — дальше просто. Голову он отключает, он не думает, только кровь кровь кровь резать… Резать их всех, кто… Не думать. Серёжа оказывается перед Олегом, Лера окликает его и перекидывает ему пистолет… Как только они садятся в машину, и Лера давит на газ, Серёжа выключается из модуса машины для убийств и начинает рыдать. — Я натолкнулась на адского чувака с катаной на крыше… Извини, что поздно пришла, — неуверенно начинает Лера. Она никогда не видела Серёжу таким и наверняка не могла даже представить… — Лера, ты не виновата, — глухо говорит Олег. Он гладит Серёжу по голове, целует в висок, шепчет: “Всё в порядке, я знаю, что тебе такое просто нравится”, — и на этим словах Серёжа начинает рыдать ещё сильнее. Олег прижимает его крепко к себе, и Серёжа продолжает всхлипывать, уткнувшись в грудь Олегу и пачкая лицо в его крови. Лера ведёт молча.