Дай лапку, малыш

— Ты где подобрал такого бедолагу? — Да я здесь был неподалеку, выезжал к клиенту в гараж. Смотрю, два лохматых кобеля загнали в угол этого несчастного, ну я отбил, как смог, решил к тебе его доставить… Или лучше было обратиться в ветклинику? — Ещё чего. Я сам ветклиника.       Прямо на кухонном столе Билд стихийно организовал смотровое место. Хорошо, что дома у него всегда запас медикаментов, иначе точно пришлось бы ехать с котиком в свой кабинет. — Так, сначала надо обработать рану, — Билд открывает пару пузырьков, берёт пинцет и несколько медицинских тампонов. — Дай лапку, малыш, — ласковое приговаривает он.       На его просьбу к нему протягивают человеческую «лапку» — красивую такую, с сильными пальцами. — Э-э?.. Я это котику, вообще-то, — смутившись, мямлит Билд. — Тоже задели, можешь прижечь?       Билд только сейчас замечает, что на запястье Байбла, — том самом, что уже получало растяжение, — багровеет небольшая рана. Билд качает головой и в итоге обрабатывает обе «лапки». — Ты чего кряхтишь? Больно очень?       Байбл откашливается: — Бок тоже немного задели…       Билд чуть руками не всплёскивает: — Раздевайся!       Ой… — мысленно хлещет себя по лбу. — Что я несу? — Э-э… Я хотел сказать: «сними футболку».       Байбл слегка задирает подбородок и ладонью размашисто проводит по своим волосам от лба до затылка. Билд сглатывает, чувствуя совершенно некстати появившееся ощущение тепла внизу живота. Затем парень подцепляет ворот футболки сзади и быстро стягивает её, обнажая мускулистое тело.       Немного задели? — Чёрт! Да у тебя тут… Так. Сейчас.       Билд подозревает, что лапы тех собак задели не только кожный покров, но решает не пугать заранее парня. Он успевает перевязать лапку пушистику, а затем бережно обрабатывает рану не сводящему с него взгляда Байблу. — У тебя очень ласковые руки, — к очередной порции смущения Билда произносит Байбл, — наверное, все животные обожают своего доктора. — Ну, положим, не все, — хихикает Билд, — но дело вот в чём: когда лечишь человека, он может хотя бы приблизительно описать симптомы и показать, где болит. Ни кошка, ни собака такой информации тебе не дадут. Поэтому приходится быть очень осторожным.       Байбл кивает, чуть шипя, когда тампон с антисептиком касается краёв раны. — Потерпи немножко, зайчик, сейчас пройдет, — по привычке успокаивает Билд и начинает дуть, чтобы облегчить боль. — Кхм. Так меня ещё точно никто не называл, — хихикает Байбл и снова шипит. — Т-ш-ш. Тебе сейчас нельзя напрягать мышцы живота.       В ответ кивают и ведут себя смирно. — Слушай. Он тут поначалу испугался, дал обработать рану, но сейчас начну промывать глаза, вот там понадобится твоя помощь… если ты в состоянии, конечно… И знаешь, у тебя футболка в крови — собственной и кошачьей — я сейчас в машинку её закину быстро, пока дам свою, не против?       Байбл кивает: — Где подержать? — М? — Кота где подержать, чтобы тебе удобнее было?       А-а… — Возьми его за холку, чтобы голова назад была отведена.       Байбл делает, как его попросили, а Билд очень осторожно очищает прорези глаз от гноя. Котик начинает нервничать, скалится. Свободной рукой Байбл гладит ему бок, кончиками пальцев перебирая шёрстку. Под действием его рук малыш ведёт себя спокойнее. Билд не может не улыбнуться. Это сочетание лихого гонщика в кожаной куртке и милого заботливого спасителя четырёхлапых бедолаг не в первый раз восхищает его. — Ух ты! — восклицает Билд, — они ещё и разного оттенка. — Серьезно? — Ага. Янтарный и небесно-голубой. Как же такое чудо оказалось на улице!       На самом деле Билд не удивлен, скорее, сетует на несправедливость этого мира. За всю его жизнь с улицы приходилось спасать всяких. Люди просто избавлялись от своих друзей, и это не зависело от внешнего вида животного или наличия породы. — А отмыть — так вообще красавчик будет!       Билд кивает: — Да. Только это не сегодня уже. Завтра встану пораньше и вымою его. Сейчас которебёнка надо покормить и определить в местечко потемнее. Так ему будет спокойнее.       Байбл хмурится: — А потом куда его?.. Если на улицу — лучше я заберу. — Ну о чем ты? Какая улица… Пока у себя оставлю, там увидим. — Ладно, — смягчив выражение глаз, кивает Байбл, — есть, чем его угостить? А то давай быстро схожу до магазина? — Не надо никуда идти. Кроме ветаптечки у меня в запасе всегда имеются пакетики с едой для кошек и собак.       Байбл вопросительно поднимает брови. — Что? Да, были случаи, когда на ночь брал животных домой. У нас пока небольшой кабинет, в стационаре место не для всех находилось… Ну вот что ты как смотришь, а? — Не перестаешь удивлять меня.       Как и ты…       Когда котик накормлен и устроен на ночлег, они сидят в небольшой гостиной. На столе остывает почти не тронутый чай. — Так и забыли про футболку для тебя. Я сейчас, — Билд хочет встать с дивана, но Байбл останавливает его, мягко опуская руку на колено. — Это необязательно. — Э-э?..       Байбл протягивает другую руку к его плечу, принимаясь слегка разминать его: — Такой напряженный... Совсем не отдыхаешь?       Билд пробует уклониться от прикосновений, но Байбл сильнее сжимает пальцы: — Тебе неприятно? Если так, то… — Приятно, — выдыхает Билд, попутно вспоминая, когда в последний раз менял постельное белье. — Тогда расслабься. Тебе это точно не помешает.       Билд кивает, а лицо Байбла оказывается так близко, что он ощущает тёплый ветерок его дыхания. Байбл смотрит на его губы, затем — прямо в глаза. Билд жмурится и широко распахивает глаза, вместо ответа или хотя бы простого кивка прижимается губами к его губам.       Отстраняется.       Не потому что не хочет продолжать. А потому что не чувствует ответной реакции.       Но у него нет времени, чтобы обдумать свой порыв. Байбл двигается ещё ближе — так близко, что верх его крепкой груди едва не касается его собственной, скрытой хлопковой тканью. Обхватывает обеими руками и принимается покрывать короткими поцелуями его волосы, виски, веки рефлекторно закрывшихся глаз, хмурку между бровями — всё, до чего может дотянуться. Он гладит Билда по спине и плечам, целует мочки ушей, нежные яблочки щёк, кончик аккуратного носа и подбородок. Губы спускаются к шее, ладони забираются под футболку Билда. — Подожди… — переводит дыхание Билд, — подожди, — кончиком носа ведёт по острой скуле, — у тебя рана, будешь напрягаться — снова откроется кровотечение.       Билд всё понимает: желание желанием, но под тем пластырем, которым он заклеил ему бок, всё не так уж безобидно. Пусть даже не пришлось накладывать шов. — Не переживай, — Байбл целует его в губы, в его глазах мелькает блеск чертёнка, — сделаю всё без напряга.       И всё-таки это восхитительно — ощущать уверенные прикосновения его рук на своем теле, то, как они освобождают его от лишних в данный момент остатков домашней одежды. Билд откидывает голову на спинку дивана, руки опускаются на затылок Байбла, который стоит на коленях между его разведённых ног. Байбл без стеснения прижимается языком к кончику его члена, а затем плотно обхватывает его губами, выглядя таким грешным и таким невинным одновременно, что живот и грудь Билда резко выгибаются, а его пальцы сильнее впиваются в волосы Байбла и, как ему кажется, излишне дёргают за них. Он уверен, что — совсем неосознанно — шепчет непристойности, а Байбл глухо вторит ему.       Странное ощущение принадлежности моменту. Билд не помнит, чтобы испытывал подобное. А ещё не помнит, чтобы его целовали после, делясь с ним его собственным вкусом. И укладывали на мирно вздымающейся груди, тыкаясь губами в макушку и приговаривая: — Так ведь намного лучше, правда?       После всей непроходящей усталости, что живёт в нем месяцами, — это и правда настоящее облегчение для тела и души. — Ты так много заботишься о других, что совсем забыл о себе, — Байбл гладит его по плечу и целует хмурку, а затем неожиданно спрашивает: — Как назовешь нашего приятеля?       Билд прищуривается: — Пусть будет Сноу. — Хммм, — с улыбкой тянет Байбл, — Грей и Сноу. Очень даже звучит. Будут друзьями. — Потому что клички удачно совпали? — хихикает Билд, щекоча ему шею.       Байбл наклоняет голову и целует его в уголок рта, ласково шепча: — Потому что мы с тобой совпали.