Hide your face so the world will never find you

Боль пронзила Кару, как будто ее эйджил разорвался на части. Прежде чем она поняла, что ее ноги оторвались от земли, ее спина столкнулась с каменистой землей, и ее легкие вытолкнули весь воздух. Ошеломленная и неспособная видеть своих сестер, Кара боролась за глоток воздуха и мысленно прокляла Искателя. Шкатулки сделали это. Они, это для Лорда Рала, а не для какого-то мальчишки-лесоруба. Он и та Исповедница были почти переплетены, когда Кара преобразилась обратно из своей соколиной формы. Сглотнув гримасу от незнакомой магии, покалывающей ее кожу, Кара поднялась на ноги. Окружение не изменилось, за исключением того, что теперь был только один человек. Искатель тоже с трудом поднялся на ноги. Но все еще жив, так что отключать эйджил нельзя. Не из тех женщин, которые позволили бы замешательству замедлить себя, Кара выхватила эйджил и двинулась на Ричарда. У мальчика не было шансов. Эйджил Кары поцеловал его в шею, и он забился, вопя, мускулы сокращались. — Келен! — позвал он, как будто она пряталась за кустом. Кара уже собиралась возразить, стиснув зубы, когда из ниоткуда раздался другой голос: — Кара, остановись! Это имя… Эти слова… Она не слышала их много лет, с тех пор… Ричард вырвался из ее рук, споткнулся о корень дерева и упал к ее ногам. Кара развернулась на каблуках, нахмурив брови. Другая Морд’Сит подошла к ней из леса с поднятыми руками. — О, моя Кара, — прошептала женщина голосом, похожим на горный камень, старым и сильным. И все же Кара знала этот голос. — Далия? — Ничто из этого не было правильным. — Что тут происходит? — спросил Ричард, подняв руки к груди, поскольку его Меча поблизости не было. — Все в порядке, Ричард, — сказала не-Далия почти тепло. — Подождите минутку. Кара напряглась, но не могла найти в себе силы что-либо сделать. Она увидела, как Далия ушла, а затем, не более чем через минуту, вернулась. Не одна. Старуха едва могла ходить, даже с помощью Морд’Сит. Через несколько шагов Кара поняла, что она, должно быть, ослепла, и сморщила лицо в замешательстве. Эйджил все еще пел в ее руке. — Это Ричард? — спросила незнакомка не таким дрожащим голосом, как ее шаги. — И Кара, — сказала не-Далия, улыбаясь Каре глазами, которые не отеряли огонь — разве что они постарели. Где был в этом смысл? Кара владела могущественной магией, но это… Это было похоже на лихорадочный кошмар, а не на заклинание. Взглянув на Искателя, Кара увидела, что он стоит, как вкопанный, с разинутым ртом. — Ричард… — Кэлен? — выпалил Искатель. Женщина улыбнулась и выпрямилась. Ее черный плащ откинулся назад, открывая белое платье Матери Исповедницы. Мать Исповедница Кэлен. Затем Кара громко расхохоталась с явным недоверием, потому что, конечно же, это был кошмар.

***

— Почему я не могу получить радахан? — спросила Арианна, скрестив руки под распускающейся грудью. — Мы все знаем, что Николасу это на самом деле не нужно. Защитные материнские слова — Арианна была еще ребенком, она не понимала этой новой сексуальности или того, как с ней справиться по-взрослому, и особенно со своими способностями — исчезли с губ Кэлен, когда Даркен встретился с ней взглядом. Эта осторожность, почти гримаса на его губах заставили ее сглотнуть. — Мы все знаем, не так ли, — ровным тоном сказал он Арианне. — Даже тетя Гарен так думает. — Арианна пожала плечами так, как могла сделать только пятнадцатилетняя девочка, ее голубые глаза все еще вызывающе сверкали. — А если ты мне его не дашь, никто не посмеет меня поцеловать! И теперь они вернулись к этому. Кэлен не знала, что должна сказать мать в такие моменты, и поэтому промолчала. Все ее инстинкты подсказывали ей заключить дочь в свои объятия, оберегать ее в целости и сохранности еще десять лет, но если эта жизнь чему-то ее и научила, так это тому, что инстинктам не всегда следует следовать. В конце концов, именно у Даркена был ответ. Ирония судьбы, на самом деле, но мужчина был воспитан Морд’Сит, что было более женственным общением, чем когда-либо знала Кэлен во время своего расцвета. — Поговори с госпожой Далией, Арианна. Она, конечно же, беспристрастна и даст тебе надлежащий совет по этому… Очень важному вопросу. Арианна хмыкнула. — Беспристрастна? Она боготворит вас обоих. Даркен хмыкнул и посмотрел на нее. Неохотно, в последний раз разочарованно встряхнув волосами, Арианна вылетела из комнаты. — Она права насчет Николаса? — спросила Кэлен своего мужа, проводя рукой по волосам. Он долго молчал, потирая пальцами нижнюю губу по старому знакомому образцу. И все же он больше походил на отца и меньше на Лорда Рала, чем когда-либо. Его виски коснулись седины — результат, как он строго сообщил детям, их хаоса, — и тонкие морщинки обозначили край рта. Часть гордости покинула его глаза, что казалось странным, поскольку он чрезвычайно гордился своим отпрыском. Наконец он встретился с ней взглядом. — Нам нужно доверять нашему сыну. Если мы этого не сделаем… Это может только усугубить ситуацию.

***

Ричард позаботился о том, чтобы сесть напротив обеих Морд’Сит. В эту прохладную ночь огонь был кстати, но он не позволял себе устроиться поудобнее. Если бы только Зедд был здесь… Его глаза не отрывались от Кэлен. Месяцами он смотрел на нее, страдая и желая того, чего не мог иметь, боль стала почти невыносимой, как только он понял, что она взаимна. Любовь была мучением и наслаждением, смешанными в одном чувстве. Как бы то ни было, он знал Кэлен в лицо. Эта женщина была Кэлен, но не его Кэлен. Ричард не был уверен, лучше это или хуже простого обмана. — Где мы? — рявкнула напавшая на него Морд’Сит, отказавшись от предложения сесть на упавшее бревно. — Что здесь происходит? — Мы как раз собирались сказать тебе, если ты просто присядешь. — Другая Морд’Сит, с почти седыми от старости волосами, имела раздражительную привязанность в ее голосе, который звучал точно так же, как у Джеммы Сайфер, женщина, которую он знал как бабушку. Это была тревожная мысль, учитывая, что эта женщина носила эйджил. — Пожалуйста, садись, Кара, — сказала Кэлен, кивая. — Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? — Кара казалась воспламененной, но в ее тоне было столько же отчаяния, сколько и раздражения. — Садись, — твердо сказала другая Морд’Сит. Ричарду пришлось сдержать смех, чтобы спасти свою шкуру от эйджила Кары и потому, что он не знал, почему смеется. Все, что он чувствовал, было дезориентацией. Где его Кэлен, Меч, Зедд? Кто были эти старухи? Кэлен с закрытыми глазами и полуулыбкой на губах погладила бревно. Пожилая Морд’Сит без слов присоединился к ней, обняв ее за талию. Легкость и близость, казалось, окружали их, словно теплый плащ, и от этого у Ричарда неприятно покалывало кожу. — Когда ты собрал Шкатулки Ордена вместе, — сказала Кэлен, кивая в сторону Ричарда, — вы перенеслись на пятьдесят восемь лет в будущее. Поскольку он почти догадался об этом, Ричард просто сглотнул. Кара, с другой стороны… — Тогда почему я здесь? Это не имеет смысла. — Ее руки ерзали, и Ричард был рад, что он не в пределах ее досягаемости. — Если бы не магия вашего эйджила, которая становится частью тебя, когда ты ее испльзуешь, этого прыжка не могло бы произойти. — Голос Кэлен напомнил Ричарду ночной огонек — чистый, но хрупкий. Сильный в своей слабости. — Сегодня вечером вы должны воссоздать то, что произошло, чтобы вернуться в свое время. Это будущее не принадлежит вам. Ричард поймал себя на том, что моргает. — Это… будущее? Если это действительно было пятьдесят восемь лет, то ты, конечно же, не был здесь все это время. — Однажды начав, его язык бормотал, выпуская поток слов в напряженную атмосферу. — Что случилось? Откуда ты все это знаешь? — Он прикусил слова, прежде чем сказать что-то мучительно эмоциональное. Только не перед Морд’Сит. Нет. Это была Кэлен, и ему нужно было все знать, но не при них. — Почему ты с Исповедницей, Далия? — тихо спросила Кара после минутного молчания, добавляя свой вопрос к шквалу. Кэлен не смотрела на Далию. Тот факт, что она была слепа и даже не могла видеть его, снова ударил ножом прямо в сердце Ричарда. Он больше не сомневался в реальности этого — просто это казалось правильным, — но он еще не избежал шока. Как будто его бросили в ледяное озеро после того, как он только что вышел из горячей ванны. Кроме льдины здесь были седо-белые волосы, падавшие на плечи Кэлен, и потертое платье Исповедницы, висевшее на ее теле. — Даркен Рал захватил Шоту вскоре после того, как вы с Карой исчезли, — начала Кэлен, сложив руки на коленях. — Как только он обнаружил, что ты действительно пропала, он решил, что ты мертва. Шота поняла обратное и сказал мне, когда мы оба были в темнице Рала. А потом Даркен Рал сделал меня своей королевой. Ричард вздрогнул, руки автоматически сжались в кулаки. Его и без того шатающийся желудок скрутило от ужаса, не в последнюю очередь от спокойного голоса Кэлен. — Что? И Кэлен улыбнулась понимающей улыбкой, от которой стало только хуже. — О, как я ждала столько лет, чтобы услышать это от тебя, Ричард Сайфер. Но я обещаю, что в этой истории есть нечто большее. При этом ничего не оставалось делать, как слушать. Ричард почувствовал дрожь от страха, каким-то образом зная, что эту историю будет нелегко услышать.

***

Котенок выпрыгнул из тени и с визгом приземлился ему на голову, впиваясь крошечными когтями в кожу головы. Шипя, Даркен потянулся, чтобы сбросить существо. — Если я сказал им один раз, я должен повторить им это тысячу раз, — пробормотал он себе под нос, задаваясь вопросом, чье домашнее животное это было на этот раз. Серый и энергичный, крошечный кот некоторое время избегал захвата, цепляясь за бархатную мантию Даркена. В конце концов, однако, он закрепил его в руке — только чтобы снова потерять контроль, когда чуть не споткнулся о пятнистого черно-белого, бегущего по коридору. — Дети. — Вздохнув, Даркен подхватил второго котенка и проигнорировал тот факт, что первый снова устроился в его волосах. Он вошел в свою комнату, намереваясь положить их в коробку в конце кровати, по крайней мере, до тех пор, пока его дочь не придет просить их. — Даркен, мне ну… — Кэлен завернула за угол, а затем замолчала, слегка приоткрыв губы. — Ой. — Что-то подозрительно похожее на хихиканье сорвалось с ее губ. — Это не смешно, — сообщил ей Даркен, протягивая ей котенка. — Ему нравятся твои волосы, — сказала Кэлен, пытаясь сделать серьезное лицо, но с треском провалилась. — О, Даркен. — Совсем не смешно. Но Кэлен рассмеялась, и было либо присоединиться к ней, либо суетиться, а на последнее он был не в настроении. Его дети были надоедливыми, но также любящими, безопасными и вели себя прилично. Это было все, что имело значение. Тем не менее, смеха было достаточно, и когда он посмотрел на нее, Кэлен сдержала веселье и вместо этого потянулась, чтобы поцеловать его. Это он предпочитал, и с энтузиазмом поцеловал ее в ответ. — Полагаю, подарить каждому ребенку по котенку на Святки и не убедиться, что все они одного пола, было не самой блестящей нашей идеей, — пробормотала жена ему в губы, одной рукой поправляя ему волосы. — Нет, — признал Даркен, но при воспоминании на его губы вернулась легкая улыбка. Святки были счастливы уже столько лет, что он почти забыл, что не знал никого за первые три десятилетия своей жизни. — Нет, не было. — Это могло бы быть и хуже. — Ухмылка тронула губы Кэлен, когда она, наконец, привела его волосы в их обычное состояние. Она приподняла бровь. — Первоначально Арианна просила маленьких дракончиков… Даркен ничего не мог сделать, кроме как рассмеяться и снова поцеловать ее.

***

Ричард не мог в это поверить. Просто не мог. Он перебивал Кэлен дюжину раз, и на все его вопросы были даны ответы, но он все равно не поверил сказке, которую она сочинила. Даркен Рал был злым. От этого не было возврата, не было возврата потерянной души. Зедд сказал ему это, и Ричард уцепился за эти слова. — Я не говорю, что его неправильно поняли! — Последний аргумент Кэлен был таков. Ее руки, кожа на костях напоминала высохшую бумагу, дрожали на коленях от силы ее слов. — Он делал ужасные вещи, Ричард. Ни он, ни я никогда не отрицали этого. Но разве ты не слушал? Разве ты не слышал и остальную часть истории? Возможно, он этого не делал. Ричард только покачал головой и ушел, пытаясь отдышаться. Нет, возможно, она была права, и он совсем не слушал. Как он мог, когда вся история была о том, как она влюбилась в самого злого человека в мире? Ожидала ли она, что он кивнет и улыбнется, наблюдая, как женщина, которую он любит, говорит о человеке, которого он ненавидел, с непритворной любовью? Он не знал, как это объяснить, и все же это было больно. Ричард знал, что поступил эгоистично, думая, что он один может быть важнее всего мира для такой женщины, как Кэлен. Она была силой за пределами всего, что он мог понять — за пределами всего, что мог понять любой, — и сводить ее к простой всеохватывающей любви было неправильно. Но даже когда он знал это, его сердце предало его и сжалось от ревности и утраты. Чем дольше она говорила, тем больше он чувствовал тяжесть этих пятидесяти лет, которые она прожила в этом мире. Дело было не только в Даркене Рале, дело было в том, что она прожила жизнь без него. Он даже не знал, что нужно оплакивать ее, он даже не знал, что случилось. Все, что она выстрадала, она сделала, даже не обратив внимание на его защитные мысли. С ума сойти, как сильно он ее любил. Даже сейчас, старая женщина, у которой едва хватало сил стоять, он не мог оторвать от нее глаз. Она больше не была красивой, но она была Кэлен. Теперь он стоял один, глядя на полную луну, освещающую ночь. Мир оставался тихим, мирным, а его мысли метались в болезненном хаосе. Было все равно, и все же нет. — Ричард? — Обернувшись, он увидел Кэлен, идущую к нему, используя трость, чтобы найти дорогу. Полный беспокойства, он бросился к ней. — Вот, обопрись на меня. Ты поранишься. — Я стара, я еще не умерла, — сказала она с короткой улыбкой. Все та же улыбка, даже если теперь на ней появилось дюжина складок. — Ричард… — Ее пальцы нашли его щеку, покрытую щетиной, и улыбка стала шире. Несмотря на темноту, он мог видеть затуманенность ее глаз, ту цену, которую возраст отнял у нее, пока она ждала его появления всю свою жизнь. — Я всегда любила тебя, — прошептала она наконец, поглаживая его подбородок. Он не мог не вздрогнуть. Тысячи потрясений пришли уже сегодня ночью, и они заставили даже эти слова казаться чужими. Кэлен нахмурила брови. — Это правда. Я никогда не переставала любить тебя, Ричард. Он сглотнул ком в горле, покачал головой. — Тогда как ты смогла быть счастлива с ним? — Ты завидуешь моему счастью, Ричард? — Ее тон не был недобрым, но в нем была резкость. Ричард открыл рот и тут же закрыл его. — Нет, конечно, — сказал он наконец. — Ответь мне правдиво. Подумай над вопросом. Он ощетинился. — Кэлен, конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива! — Тогда почему моя жизнь тебя огорчает? — Потому что я хотел, чтобы ты была счастлива со мной, — поймал себя на том, что говорит Ричард, прежде чем смог сдержаться, и вместе со словами пришла вся боль. Каждую ночь он сидел и мечтал построить для них дом, семью в мире и радости, возвращаясь как очередной укус боли. Он ничего не хотел, кроме нее. Ничего. — Я тоже этого хотела, — ответила она шепотом в темноте, который он едва расслышал. — Духи, Ричард, я провела почти десятилетие, думая только о том, как сильно я скучала по тебе. Были отвлекающие факторы, но все всегда возвращалось к этому. И несколько лет назад, когда я потеряла мужа, мои мысли снова вернулись туда. Я пришла сюда, чтобы дождаться тебя. Он смотрел на нее, даже зная, что она не может видеть его лицо. — Но почему? Я не понимаю… Кэлен вздохнула и опустила свою руку, чтобы сжать его. Их пальцы переплелись, хотя он слишком боялся, что она может сломаться, чтобы сжать. В лунном свете ее белые волосы, казалось, светились, ореол духа окружал женщину, слишком совершенную, чтобы быть настоящей, слишком совершенную, чтобы быть его, он не мог не добавить себе. — Любовь — странная штука, Ричард, — тихо сказала она, поглаживая его ладонь. — Это не камень, которым может владеть только один человек одновременно. Это как река. Сколько бы воды вы ни набрали из реки и ни отдали кому-то, всегда есть еще. Да, я любила Даркена и Далию, и я любила своих детей, внуков, правнуков и так много друзей и компаньонов, которые у меня были на протяжении многих лет. Но я до сих пор питаю всю любовь к тебе, Ричард. Она все еще здесь. Просто снова услышать твой голос после целой жизни… О, Ричард, ты даже не представляешь, как много ты все еще значишь для меня. В ее голосе появилась заминка, и она прислонилась к нему, прижавшись лбом к его. Не в первый раз Ричард почувствовал тяжесть ее титула. Мать Исповедница. Арбитр правды и справедливости, но главное — правды. Она еще не солгала ему, он знал. И поэтому, несмотря на потерянное чувство в его сердце, он поцеловал ее морщинистый лоб, чтобы дать ему понять, что он принял ее слова. — Моя сила — это любовь, Ричард. Тебя не должно удивлять, что у меня ее больше, чем я могла себе представить… Достаточно для гораздо большего, чем для одного или даже двух мужчин. — Кэлен отстранилась и снова коснулась его щеки. — Ты понимаешь? — Я не знаю, — сказал он, но даже эта слепая женщина могла распознать, что это была наполовину ложь, и поэтому он добавил: — Но почему Даркен Рал? — Пойдем, — сказала она и снова сжала его руку. — Я отведу тебя во Дворец, и, может быть, в этом будет больше смысла. Ричард не понимал, как это могло быть. И все же впервые с тех пор, как его бросили в это будущее, он хотел, чтобы все начало обретать смысл. Он хотел понять эту Кэлен, которую он никогда не знал.

***

В этом году годовщина была невыносимой. Не в силах усидеть на месте, не желая видеть ни мужа, ни детей, Кэлен ходила по длинным коридорам и пыталась вспомнить, как дышать. И все же это было больно. Каждый раз, когда воздух наполнял ее легкие, ее сердце снова готово было разорваться. Почему в этом году? Почему сейчас? Даже не понимая, что она делает, она обнаружила, что идет в комнату Далии. — Тебе больно, — пробормотала Морд’Сит, увидев ее лицо, быстро вставая на ноги. — Нет, — сказала Кэлен, качая головой, глаза жгло. — Мне нужно чувствовать боль, и я не знаю, как. На лице Морд’Сит отразилось понимание. Затем Далия оказалась там, держа ее, и эйджил послал огонь через ее челюсть, а оттуда в каждый дюйм ее тела. Кэлен схватилась за пряжки Далии и ахнула, и боль в ее сердце умерла перед лицом силы эйджила. Ей хотелось зарыдать от облегчения, хотелось зарыдать от боли. Когда ей надоело и эйджил был вложен в ножны, Кэлен обняла Далию, прижавшись щекой к ее плечу. — Даркен сказал мне, что сам тренировался с эйджилом, когда был еще ребенком. — Это правда, — мягко ответила Далия. — Он хотел справиться с болью. — И испытать это, — сказала Кэлен. — Он не сказал это словами, но я видел в его глазах, что он предпочел боль эйджила словам своего отца. Я превращаюсь в него? Я теряю себя от боли, чтобы притворяться, что мне не больно? Несколько мгновений Морд’Сит не отвечала, и горло Кэлен сжалось, как тиски. — Нет, — наконец сказала Далия. — Сегодня из всех дней тебе не нужно отказывать себе в боли. Внезапно из горла Кэлен вырвался дрожащий смех. Она немного отстранилась, чтобы встретиться взглядом с Далией. — Я не знаю, почему я спросила Морд’Сит… Далия улыбнулась, коротко изогнув губы. — Ты меня знаешь, очевидно. — Я знаю. — Кэлен улыбнулась в ответ. Теперь ее челюсть пульсировала так же, как ее сердце, и она обнаружила, что жаждет чего-то большего. Что-то, что началось с этой теплоты в глазах Далии, теплоты, которую она признала, только когда ее спросили об этом. — Я знаю тебя, Далия. — С этими словами она наклонилась и поцеловала Морд’Сит, обвив руками талию. — Тебе не нужно меня благодарить, — пробормотала Далия себе в губы. Но Кэлен почувствовала, как учащается их пульс, и покачала головой. — Это уже не то. Никогда не было, Далия. Она снова поцеловала ее, и Далия ответила стоном, который вибрировал в каждом дюйме тела Кэлен. Без сомнения, теперь Кэлен любила своего мужа без остатка. И все же он не мог удовлетворить все ее потребности, и Кэлен не винила его за это. Не тогда, когда у нее была Далия, мягкое тепло и глубокое понимание, которые сопровождали каждый поцелуй и ласку. Был Даркен и была Далия, друзья, компаньоны и любовники, и Кэлен начала понимать, что она не смогла бы прожить так долго без них обоих.

***

Ричард стоял перед склепом Даркена Рала и видел человека, которого не узнал. Рал, которого он знал, был молодым, сильным и опасным. Эта статуя, вырезанная из мрамора, изображала человека старше Зедда, изможденного, но выглядящего так, будто он просто заснул. Не это ли имела в виду Кэлен? Действительно ли их брак превратил злодея, которого он знал, в… Кого-то другого? Он покачал головой, все еще не веря в это. Если бы на это ушло пятьдесят лет, возможно, он бы понял. Но история Кэлен длилась не так много лет. Задаваясь вопросом, невозможно ли понять, что произошло, — и часть его все еще хотела верить, что Кэлен каким-то образом обманули, — Ричард окинул взглядом склеп. Гробница Даркена была не одна, и он взглянул на тех, кто находился по обе стороны. Одна, не более чем надгробная плита, была покрыта теми же свежими цветами, что и могила Даркена. На нем было только одно слово, Морган, и даты рождения и смерти были одинаковыми. Подсчитав годы, Ричарду пришлось тяжело сглотнуть. Ребенок. Это была могила ребенка Кэлен. Шаги позади него заставили его обернуться, только чтобы увидеть Далию, Морд’Сит, которая сопровождала Кэлен и направляла ее шаги. — Что ты здесь делаешь? — Здесь, чтобы предложить объяснение. — Она махнула рукой в ​​его сторону. — Кэлен провела здесь слишком много времени, чтобы понять, как это должно выглядеть для незнакомца. Ричард сглотнул и слегка кивнул. — Кто… Кто такая Морган? Далия склонила голову. — Третий ребенок Лорда и Леди Рал. Она умерла во время родов, и это разбило их сердца. — Ох. — Это звучало жалко, но Ричард не знал, что еще сказать. Он оглянулся на надгробие и на статую Даркена Рала. Человек, который не только стал отцом детей от Кэлен, но и потерял одного с ней. Можно ли измерить такую ​​боль, подумал он? — И еще один, — предложила Далия, указывая на другую сторону могилы Даркена. — Наталия. Она была пятой, кто пережил рождение, но лихорадка свалила ее до того, как ей исполнилось два года. Если бы в тот момент между Лордом и Леди Рал не было большой любви, я думаю, они бы сломались до основания. — Голос Далии стал тихим, далеким, и на ее лице отразилось горе. Ричард не мог оторвать от нее глаз. В чем-то она напоминала ему Денну. Та сторона Денны, которую он видел лишь мельком, когда ее бдительность ослабла. Эта женщина, конечно, была Морд’Сит, но она бросила почти всех охранников. В ней был покой, почти опьяняющий. — Сколько детей выжило? — наконец спросил он, любопытство пересилило сложность этой ситуации. — Арианна, которая теперь Леди Рал. Ирэн, Николас, София, а затем Нина были последними, кроме бастардов. Ричард нахмурился и склонил голову набок. — Джозеф появился случайно, когда Лорд Рал был с госпожой Гарен. А потом я родила им дочь, Мюриэль, по другим причинам. Частным. Так много… Так много детей. Когда они вошли во дворец, молодые мужчины и женщины окликнули «Королеву Кэлен», а она упрекнула их с улыбкой и сказала, что «бабушка» вполне достаточно. Ричард чувствовал себя чужим. Эти люди его возраста, некоторые больше похожие на Кэлен, а другие на Рала, смотрели на него, как на незнакомца. Он был чужим. Этот мир не был его. — Они были счастливой семьей? — спросил он, после того как попытался представить, как мог бы выглядеть Дом Рала, когда он был бы полон детей Кэлен и Даркена. — Настолько счастливая, насколько может быть счастлива семья, — кивнула Далия. — Иногда был хаос, а иногда внешний мир грозил им войной, но были любовь и доброта. Она тоже говорила правду. Каким-то образом Ричард понял это, глядя в ее мягкие глаза. Он завидовал ей так же сильно, как и Ралу, за то, что они разделили с Кэлен то, что он всегда хотел. И все же, несмотря на все это, он также хотел, чтобы он был там. Увидеть это, поделиться этим, сделать его еще больше. Кэлен была счастлива, хотя это казалось невозможным. Чего еще он хотел от жизни? — Кэлен ждет, — сказала Далия после нескольких мгновений молчания. — Ей еще есть, что тебе сказать. Ричард кивнул. Мысли все еще бесконтрольно крутились в голове, но кусочки уже были готовы встать на свои места.

***

Она провела последнюю ночь, положив голову ему на грудь, глаза были слишком сухими для слез. Однако в последние минуты он отослал ее и Далию. Арианна, волосы которой стали такими же седыми, как ее платье, взяла его за руку. Кэлен оперлась на Далию и оставила их одних. Д’Хара, казалось, затаил дыхание на несколько часов, а затем, наконец, Далия выдохнула, переполненная эмоциями. Морд’Сит всегда чувствовала магию ее эйджила. Арианна вышла из комнаты отца с голубыми глазами, блестевшими от слез, и с печатью Рала на пальце. — Леди Рал, — пробормотала Далия. — Леди Рал, — прошептала Кэлен. Но в отличие от того времени, когда она была ребенком, этот титул больше не вызывал у старшего Рала острых ощущений. Потекли слезы, и она поспешила выдавить: — Сейчас я поговорю с могильщиком, — прежде чем броситься прочь. Кэлен, радуясь поддержке Далии, поскольку ее конечности начали дрожать, прижалась щекой к плечу Морд’Сит. — Ты пойдешь со мной, не так ли? — Все для моей королевы, — сказала Далия, целуя седые волосы Кэлен. Они больше не говорили: «Я люблю тебя». Скажите слова слишком много раз, и они потеряют всякий смысл или станут слишком сильными. Но той ночью Кэлен спала в объятиях своей Морд’Сит. Пятьдесят лет брака подошли к концу, а фейерверки снаружи все еще взрываются в знак почтения к смерти Даркена Рала и восхождению Арианны.

***

Ричард нашел Кэлен сидящей в Саду Жизни у бурлящего фонтана и позволяющей пальцам скользить по воде, чтобы рыба могла их поклевать. Выражение ее лица было таким, какое он мог представить, как его Кэлен, юная Кэлен, делала это… Только не здесь, в Д’Харе. — Ричард, это ты? — Да, я здесь. — Он подошел, чтобы сесть рядом с ней, переводя дыхание. — Далия поговорила со мной. Думаю, я немного лучше понимаю, что произошло. Не совсем, но… Кэлен покачала головой. — Нет, я не хочу, чтобы ты все понимал. Не в этом дело. В этом нет смысла. — Смысл? Есть смысл? — Ричард снова пришел в замешательство. Потянувшись к его руке и найдя ее на удивление быстро для слепой женщины, Кэлен вложила ее между своими и глубоко вздохнула. — Когда Даркен впервые вынудил меня выйти за него замуж, я планировала, что наш ребенок поможет вам переписать время, чтобы вы могли победить его. Мой план изменился, но начало такое же. Он издал смущенный звук и прикусил внутреннюю часть губы. — Кэлен, я опять не понимаю. — Даркен Рал — твой брат. Ричард уставился на нее. Должно быть, она почувствовала напряжение в его руке, потому что не двигалась и не издавала ни звука. — Что? Усталая, страдальческая тень скользнула по ее лицу. — Знаешь, Зедд был твоим дедушкой. А теперь, Ричард, я должна рассказать тебе об остальных членах твоей семьи…

***

— Здоровая девочка! — крикнула акушерка. С тихим криком восторга Кэлен обняла Даркена Рала. Ирэн, первая из их детей, которая женилась, теперь сама стала матерью. — Я дедушка, — пробормотал Даркен ей в плечо. — Как я бабушка. — Кэлен последовала за ее словами со смехом, но с оттенком горечи. Она подумала, помнит ли он, когда София была маленькой, и спросила, почему у нее нет такого дедушки, как у ее лучшей подруги Кэлли. Невозможно было по-доброму сказать четырехлетнему ребенку, что ее деды были эгоистичными и жестокими людьми. Это было не то время, когда их дети должны были узнать о жестоком обращении, которому подверглись их родители. — Как правильно вести себя дедушкой? — спросил Даркен с неодолимым любопытством. Поскольку их собственный опыт — использования для власти и обращения с ними как с искажением природы — не мог дать ответа, Кэлен помедлила, прежде чем ответить. — Любовь, я полагаю. — Ответ на все. — Он сказал это насмешливо, но за этим тоном скрывалось нечто большее. Всегда скрывалось. Вот почему она любила его.

***

Он тряс головой, выдергивая свою руку из ее, чтобы потереть лоб. От всего этого у него болела голова. — Может быть, это имеет смысл, может быть, но какое это имеет отношение к чему-либо? — Ричард, ты всегда был таким тупым? Он моргнул, увидев, как ее губы дергаются от разочарования. — Прости, — сказал он тихо. — Я не хотел тебя расстраивать. — Тогда отпусти свое предвзятое представление о Даркене Рале и послушай, что я знаю. Я прожила с ним пятьдесят лет, я знала его лучше, чем кто-либо другой. — Уверенности на ее лице и яростной решимости, которую он помнил, было достаточно, чтобы Ричард замолчал и стал ждать, пока она продолжит. — Да, Даркен сделал несколько подлых решений, но, конечно же, ты можешь видеть, что с самого начала ему было нелегко. Подумай о своей жизни, Ричард… Кем бы ты был, если бы у тебя не было никого, кто любил бы тебя, кто заботился о тебе, кто научил тебя тому, что правильно? — Это не так просто, — мягко возразил Ричард. По правде говоря, он не мог себе представить такой жизни. — Возможно. Но для меня это было так. Я дала Даркену Ралу второй шанс, третий шанс и четвертый. Я дала ему милость, и в конце концов, он отплатил мне добром. Добро. Слово повисло в воздухе, как туман из фонтана. Так мило, так соблазнительно. Но применительно к Даркену Ралу… Ричард все еще морщился, пытаясь приспособить его. Кэлен вздохнула. — Тебе не нужно верить мне в без результатов, Ричард. Мне пришлось пережить их, чтобы поверить в них. Но просто послушай меня, когда я скажу, что Даркен Рал заслуживает шанса. В нем есть ценность. Есть способность к добрым делам, к любви, к лидерству, которая удерживала Д’Хару и Мидлендс вместе на протяжении полувека. Если у мужчины есть весь этот потенциал, разве он действительно заслуживает проклятия? — Она снова потянулась к его руке и сжала ее. «Ты говоришь это только потому, что влюбилась в него,» хотела ответить часть Ричарда. Ревнивая часть, человеческая часть. Ради нее он подавил эмоции и обратился к логике. Его разум и его совесть неохотно сошлись в этом вопросе. — Он все еще убил и замучил сотни людей… — Иногда нам нужно прощать людей, которые этого не заслуживают, — мягко сказала Кэлен. — Не ради них, а ради нас. Ради будущего. Если бы жизнь была по-настоящему справедливой, мы все закончили бы несчастье, а Хранитель победил бы. Иногда прощение ведет к миру. — Она сглотнула, слегка дрожа. — Ричард, я жила и любила Даркена Рала большую часть своей жизни. Не у всех есть такая возможность. Я не говорю, что его было легче всего любить… Но я любила его. Я все еще люблю, даже сейчас, когда он ушел от меня. Если бы я могла вернуться с тобой и Карой, я хотела бы дать ему шанс сделать все лучше, чтобы не делать так много ошибок. Когда я думаю о Даркене, я думаю о том, что он был всего лишь несколькими недель до того, как заболел в последний раз: прислушивающийся правитель, любящий дедушка, добрый муж. Я не знаю, сколько тысяч жизней он благословил во время нашего правления, но я знаю, что их было столько же, сколько тех, кого когда-то задело его зло, если не больше. Благословения не искупают зла, но они чего-то стоят. О, Ричард, я верю, что они что-то значат. Он глубоко вздохнул и нежно сжал ее дрожащую руку. Ненависть не могла продолжаться, когда она говорила с ним вот так. Возможно, он еще не верил в ее философию, но хотел. На ее лице была красота, которую он жаждал почувствовать больше, чем ненависть, накопившаяся в его животе за последний год. — Что ты хочешь чтобы я сделал? — наконец спросил он. Она вздохнула. — Я понесла слишком много потерь в этом мире, чтобы считать его идеальным, особенно если это означает бросить тебя здесь. Я помогу тебе вернуться в свое время, тебе и Каре. И когда ты будешь там… — первая настоящая улыбка скользнула по лицу Кэлен, ее глаза почти исчезли в морщинах. — Будь справедлив… Но не слишком. Проявляй любовь и понимание, где можешь. Не позволяй ненависти править всем. Помни, что по крайней мере в одном мире все в конце концов сработало в лучшую сторону. Ричард рассмеялся, хотя и не очень комфортно. — Ты говоришь так легко. Она покачала головой, внезапно посмотрев на все свои восемьдесят четыре года. — О, это никогда не было легко. Сложнее всего, что я когда-либо делала. И когда Ричард взглянул ей в лицо и увидел там покой и надежду, а также морщины, оставленные горем, он почувствовал, как все его сердце сжалось. Ради нее он пойдет по трудному пути. За Д’Хару, за Мидлендс, за брата, которого жизнь бросила под телегу, за Морд’Сит, заслуживших признательность и уважение. — Я сделаю это, Кэлен, — прошептал он, наклоняясь ближе и обнимая ее хрупкие плечи. — Я попытаюсь простить. Она улыбнулась и нежно поцеловала его в губы. — Я доверяю тебе.

***

Той ночью Ричард долго и крепко спал на своей кровати, а Кара спала в комнате напротив его собственной. Ему не сказали, что пережила Кара, но трезвое выражение ее лица в тот вечер натолкнуло его на мысль. Морд’Сит была ему неизвестна, но он надеялся, что она станет союзницей, когда они вернутся в настоящее. В конце концов, если бы это было не так, у него никогда не было бы возможности претворить план Кэлен в жизнь. Это Кэлен. Скоро этот мир, полный борьбы, потерь и ошибок, исчезнет навсегда. Жизнь начнется заново. Ричард, Кэлен, Даркен, Кара, Далия… У всех них будет второй шанс. Ричард обнаружил, что ему все-таки нравится идея второго шанса. Даже незаслуженного. Зедд мог бы сказать, что он наивный мальчик, как и его собственная Кэлен, но ему виднее. Тьма этого мира будет очищена, и он унесет наследие ее света. Ни один мир не может быть совершенным, но лучше — это идеал, к которому стоит стремиться. На следующий день, вновь оказавшись в Западной Грантии, Ричард наконец почувствовал себя Искателем Истины. Он преклонил колени перед Шкатулками Одена, лицом к лицу с Кэлен, полной мудрости и авторитета, каких он никогда раньше не видел. — Вы готовы? — спросила она, глядя на него слепыми глазами и готовая схватить его за горло. Кара стояла всего в футе позади него, эйджил вытянулся и стонал возле его уха. Ричард глубоко вздохнул и наполнил свои мысли любовью — и впервые он пытался любить не только Кэлен. — Я готов, — сказал он. Шкатулки объединились в порыве силы. Рука Кэлен на его горле наполнила его Исповидью. Энергия Кары заставила боль пронзить каждую вену. Боль и яркий свет снова заполнили его поле зрения, и время было переписано. Мир возродился. Ричард мог слышать, как оно поет с потенциалом, и почти улыбался.