I'm counting down the days to go

— Привет, Томо, — Кадзуха оставляет осторожный поцелуй на светлом лбе парня. — Ты хорошо выглядишь. Как всегда, — он смеётся. Белое кресло, которому, на самом деле, здесь не место, ждёт его. Кадзуха усаживается поудобнее и смотрит на Томо, ему чудится улыбка на его лице. Может, не чудится. Кто его знает, что он там думает. — Сегодня жарко. Говорили, ветрено будет, но я как чувствовал, что это не поможет. Вон, майку надел — и то уже вспотел, пока до тебя шёл. Не хочешь прогуляться? Ты же всегда любил жару. Как ты там говорил? Солнышко нас обнимает и дарит любовь, точно. Что-то о том, что её надо принимать и уважать. Знаешь, я больше уважаю осень, когда листья золотятся. Вот бы сейчас осень, думается Каздухе. Прохладной такой, чтобы ветерочек пробирался под кофту и щекотал шею. И они с Томо будут стоять на мосту и смотреть, как листья опускаются на бегущую воду, и, как обычно, будут говорить о новой музыке, которую нашли на днях. — Кстати, я нашёл интересного исполнителя, — засуетился Кадзуха. — Из Мондштата. Не знаю, как мы раньше его не слышали, он там довольно популярен. Сам пишет и песни, и музыку. Я включу тебе потом, послушаешь. Интересно нашёл его, ну, история случилась. О, Юки! Привет! В дверях стоит молодая девушка, от неё пахнет свежестью, чистой одеждой. Всегда белоснежно-белая, только волосы чёрные. Юки улыбается и заходит, подходит к Томо и подкручивает колёсико капельницы. В палате тихо, потому что тихо на всём этаже. На этом этаже всегда тихо, а если шумно, значит, случилось что-то очень хорошее или очень плохое. Кадзуха смотрит на неё с мольбой, ждёт, что она скажет, и Юки это знает. Но сказать ей нечего, поэтому молчит. — Есть какие-нибудь изменения? — с этими словами на глаза набегают слёзы. Они всегда приходят сами по себе, просто закрывают обзор, Кадзуха их уже перестал замечать. Но всё же быстро вытирает глаза. — Нет, господин Каэдэхара, — она опускает взгляд на этих словах. — Пока нет. — Ясно. Ну, ничего, спасибо, — Кадзуха улыбается. — Спасибо. Юки кивает и уходит из палаты. Кадзухе не хочется это признавать, но его немного прибила эта новость. Точнее, отсутствие новостей. Он задумчиво начинает грызть ноготь, глядя на белое в голубой горошек одеяло Томо. Кажется, он начинает забывать, как выглядел Томо вне больницы. — Так вот, — задумчиво говорит он, не отводя взгляда. Потом всё-таки заставляет себя снова посмотреть на неподвижное лицо. — Я о чём. История. Позавчера забежал в одну кафешку, ту, что у станции, помнишь её? Там ещё рамен первоклассный. Так вот, и подсаживается ко мне парень, забавный такой, не из Инадзумы. Волосы светлые, сзади коса до самых колен, наверное! Мест просто свободных не было. И у него телефон зазвонил, меня мелодия так зацепила, что я спросил, кто это. А он мне в ответ целую лекцию прочитал о том, какой это восхитительный певец, какая музыка у него, что он там чуть ли не жизнь ему спас. “А я твою не спас”. Мысль пронеслась по сознанию, словно вихрь из лезвий. Кадзуха сглатывает, ловит воспоминание о том, как надо дышать, и медленно выдыхает. Потом медленно вдыхает. Закрывает глаза. “Ты не виноват”, — повторяет сам себе, не веря ни на секунду. Но его начинает отпускать. — Да… Рассказал он мне, — Кадзуха откашливается, потому что голос неожиданно захрипел. — Он путешественник, оказывается. Фотограф. В разные издания продаёт свои работы. В общем, очень клёвый парень. Итэром зовут. Вы бы с ним точно нашли общий язык, — смеётся. — Ты вечно со всеми его находишь. А потом меня втягиваешь. Немного сложно делать это без тебя… Когда вернёшься, обязательно пойдём… Откуда вернётся? Ком в горле надавил на стенки, пришлось возвращаться к дыхательной технике. — В общем, я думаю, мы сходим с ним в кино. Или в парк. Он предложил. Я не ожидал, если честно, но мы с ним три часа без перерыва болтали. Он умный, ещё немного саркастичный. Совсем на меня не похож. Говорят же, что противоположности притягиваются. Я вас познакомлю обязательно. Увидишь его и поймёшь, почему у меня от общения с ним сердце… колотится так сильно. Только не смейся, это по-секрету. Кадзуха медленно встаёт, потому что не уверен, стоит ли. Встаёт над Томо и поправляет и без того идеально лежащие волосы. Не такие яркие, как раньше, но всё ещё его. Только длинные теперь. Глаза закрыты, они закрыты каждый день с того момента, как случилась та драка. — Возвращайся поскорее. Чтобы я вас познакомил. * * * Всё зелёное, яркое, но жара уже начинает спадать. Она задержалась надолго в этом году, уже ведь сентябрь. Кадзуха держит Итэра за руку, с улыбкой прокладывая путь по узким дорожкам. Вокруг деревья, они дают прохладную тень, а ещё пахнет травой. Итэр крепко держит его за руку, словно боится. Кадзуха уже много раз повторил ему, чтобы тот не волновался. Ничего страшного ведь, просто знакомство. Итэр очень серьёзно к этому отнёсся, даже рубашку надел с брюками. Зато Кадзуха в шортах и футболке. О дресс коде они не договорились, конечно. — Томо, — торжественно объявляет Кадзуха, останавливаясь, а в груди всё пытает от радости. — Это Итэр! Наконец-то вы встретились! Он смеётся и смотрит на Итэра. Итэр прикусывает губу и касается его щеки, по которой градом бегут слёзы. Итэр ничего не говорит, просто притягивает Кадзуху ближе, чтобы показать, что он рядом. И смотрит на камень, который достаёт ему до пояса. На камне имя — “Томо”, — фамилия и даты. Вторая дата была совсем недавно, всего две недели назад. — Наконец-то вы встретились, — борясь с выбивающимися изнутри рыданиями говорит Кадзуха. Итэр разворачивает его к себе и позволяет уткнуться в плечо. Кадзуха всё равно поворачивает голову, чтобы видеть надгробие. И мысленно извиняется перед Томо, что расплакался в такой момент.