Связанные долгом

Серкан остановился перед моим старым домом и выключил двигатель, прежде чем повернуться ко мне. — Я ожидал этого. Но по-прежнему не понимаю, почему. Мужчина, которого ты защищаешь, не твоя кровная родня, и из той информации, что я почерпнул, вы никогда не были близки. В конце концов, он же украл твоего мужа, так почему ты предпочла его мне? — Я не предпочла его тебе, — сказала я, искренне шокированная. — Но я знаю, что ты собираешься сделать с ним, что ты должен сделать, чтобы защитить Синдикат, и обречь его на смерть не могу. Если ты поклянешься, что ему не причинят никакого вреда, тогда я могу передумать. — Ты, как и я, отлично знаешь, что я не могу поклясться в этом. Есть же правила, все не просто так. Мы должны защищать секреты Синдиката. Если сведения о наших структурах, наших делах или традициях будут обнародованы, многие из тех, кого ты знаешь, попадут в тюрьму, включая меня и твоего отца. — Он никогда не расскажет никому о Синдикате. Каан рассказал ему о наших клятвах. — Но он ими не связан. Все мы сохраняем молчание потому, что связаны честью и долгом, и потому, что нам всем придется заплатить высокую цену, если мы этого не сделаем. Но у этого человека нет причин хранить наши секреты сейчас, когда Каан мертв. Не все почитают желание покойного так же отчаянно, как ты. — Но он любил Каана — Откуда ты знаешь? Но если даже и так, разве не заставило бы это его ненавидеть наш мир еще больше? — Что ты имеешь в виду? — Из-за правил Синдиката Каан не мог открыть свои сексуальные предпочтения. Ему пришлось скрывать свои желания и своего возлюбленного, да и умер он, в конце концов, потому что был мафиози. русские убили его из-за того, что он был одним из нас. Как видишь, у человека, которого ты защищаешь, множество причин, чтобы ненавидеть наш мир и желать его исчезновения. Я никогда не думала об этом с такой точки зрения и была серьезно напугана. А если Серкан прав? Я не встречалась с Фрэнком с тех пор, как сообщила ему о смерти Каан год назад. Он был сам не свой и быстро ушел, не говоря ни слова. Больше связаться со мной он не пытался, и все, что я знала, — только номер его мобильного, но вскоре после похорон и он перестал работать. Я решила, что Фрэнк захотел оборвать все свои связи с мафией. Рассказал ли он кому-нибудь об Каане? О Синдикате? Я не хотела в это верить. У него были причины ненавидеть Синдикат и его принципы. Ведь Фрэнку не только пришлось скрывать свои отношения с Кааном, но он даже не смог попрощаться с ним. И я тоже. Все, что осталось от Каана, — это обгоревший труп. Я его не видела, отец запретил. Он сказал, что там нечего было опознавать. Прежде чем сжечь тело, русские отрезали ему голову, и Синдикат ее так и не смог найти. Серкан внимательно за мной наблюдал. Или он пытался мной манипулировать? Как бы то ни было, то, что он сказал, было правдой. — Проводишь меня до двери, чтобы поздороваться с моей матерью? Она расстроится, если ты останешься в машине, — сказала я, в надежде отвлечь его. Серкан понимающе зыркнул на меня, но больше не стал поднимать тему про любовника Каана. Муж вышел из «Мерседеса», обошел капот и открыл мне дверь. Его рука привычно легла мне на поясницу, когда мы подходили к входной двери. Я едва ли успела нажать на звонок, как дверь мгновенно распахнулась, и на пороге, улыбаясь, появилась моя мать. Она, вероятно, шпионила за нами через окна. — Серкан, вот уж не ожидала, что ты зайдешь. Как мило с твоей стороны нанести нам визит, — прощебетала она с широкой улыбкой и притянула Серкана в свои объятия. Он остался неподвижен, но пару раз коротко похлопал ее по спине. По крайней мере, он был против любых проявлений чувств не только со мной. — Я только подвез Эду. Рад бы остаться, но нет времени. Еще многое нужно сделать. — Он выпрямился, и у матери не осталось другого выбора, кроме как отпустить его. У нее вытянулось лицо. — Конечно. Теперь, когда ты Капо, обязанностей стало больше. Как чудесно, что ты нашел в своем напряженном графике время, чтобы повозить Эду по городу. — Мать улыбнулась мне. — Тебе повезло с джентльменом. Я одарила его я-же-тебе-говорила взглядом. Взгляд Серкана смягчился в ответ, прежде чем он попрощался и направился обратно к своей машине. Как только он отъехал, мать закрыла дверь, схватила меня за руку и потащила в гостиную. — Джованни! Эда здесь! — закричала она. — Отец дома? — Я сказала ему, что ты придешь. Он тоже хотел с тобой поговорить. Я тяжело вздохнула. — Не начинай. Мы с отцом переживаем за твое благополучие. Мы хотим знать, все ли хорошо с вашей семейной жизнью. — Ты имеешь в виду, что хочешь убедиться, не испортила ли я жизнь Серкана. — Ты теперь будешь переворачивать все, что я говорю. — Мать поджала губы. Отец вошел в гостиную с перекинутым через плечо клетчатым пиджаком, застегивая запонки. — У меня мало времени. У нас сегодня назначена встреча с Консильери и твоим мужем. Так что, как обстоят дела между тобой и Боссом? — Раз уж ты все равно его встретишь, тогда и можешь спросить, как протекает мой брак и доволен ли мной муж, — ответила я чересчур елейным голосом. — Иногда мне кажется, что я был недостаточно строг с тобой. Эта твоя дерзость вызывала гораздо больше умиления, когда ты была маленькой девочкой, — ласково сказал он. Я встала и обняла его за талию. Он поцеловал меня в висок. Я знала, что как подручный босса мафии отец был почти так же безжалостен, как и Серкан, и, вероятно, у меня не хватит пальцев, чтобы посчитать, скольких людей он убил, но для меня он навсегда останется тем человеком, который носил меня на плечах, когда я была маленькой. — У нас с Серканом все хорошо, не волнуйся, — сказала я, отступая. — Однако, я думаю, что он все еще не отпустил свою первую жену. Отец переглянулся с матерью. — Фиоре пришлось долго уговаривать Серкана вообще жениться. Я рад, что он выбрал тебя. Не дави на него. — Слушай своего отца, Эда. Мужчины не любят назойливых женщин. — Как я слышал, ты убедила Серкана дать тебе работу? — спросил отец. — Не притворяйся, что ты еще не в курсе. Бьюсь об заклад, половина Синдиката уже судачит об этом. — А чего ты ожидала? Женщина с твоим статусом не должна работать, — сказала мать. — А еще некоторые люди считают, что женщины не должны перебивать своих мужей, а ты это делаешь все время. — Я не перебиваю твоего отца, — со вздохом сказала мать. — Разве? — произнес отец с деланным удивлением. Их брак сначала был не по любви. Как и мы с Серканос, они поженились по договоренности, но со временем полюбили друг друга. Глядя на них, я лелеяла в себе надежду на такой же брак. Я не удержалась от улыбки. — Серкан не возражает против того, чтобы я работала. Мне кажется, ему нравится, что я хочу приносить какую-то пользу. — Что может быть важнее воспитания прекрасных детишек? Когда мы станем бабушкой и дедушкой? Я послала отцу умоляющий взгляд, но он пожал плечами. — Фиоре и правда мечтает о наследниках своей фамилии. У Серкана есть обязанности. Что, если его убьют в то время, когда у него еще нет сына, чтобы унаследовать его титул? — Не надо так говорить. Никого не убьют. Одного мужа я уже лишилась и не собираюсь терять второго, — с отчаяньем ответила я. Отец потрепал меня по щеке. — Серкан сможет о себе позаботиться, но что плохого в том, чтобы иметь детей? — Плохого — ничего. Я хочу детей, но не потому, что произвести наследника — мой долг. Я хочу детей, потому что хочу любить кого-то, и чтобы меня любили без каких-либо условий. Господи, когда этот разговор стал настолько невыносимо эмоциональным? — Вэл, — осторожно сказал отец, — Серкан что-то сделал? Я слабо улыбнулась ему, с благодарностью за его беспокойство, но понимая, что это бесполезно. Даже если бы Серкан сделал что-то и я рассказала бы отцу об этом, вряд ли он смог бы вмешаться. Он не пошел бы против своего Капо, даже ради меня. — Нет, он джентльмен. — «Вне спальни», — добавила я про себя. Не то чтобы я возражала. — Вот только он очень закрыт. Мне одиноко, но работа меня отвлечет, так что это должно помочь. — Дай ему время, — посоветовал отец. Я видела, что из-за моей эмоциональности ему все больше становилось неловко. Почему же мафиози становятся тру́сами, когда дело доходит до выражения чувств, но, столкнувшись со смертью, и бровью не поведут? Он взглянул на свои «Ролекс» и поморщился. — Мне действительно пора идти. Отец чмокнул меня в висок, а затем наклонился, чтобы одарить мою мать настоящим поцелуем. После этого он ушел, а мать похлопала ладонью по местечку рядом с ней на диване. Я со вздохом плюхнулась туда. — Прямо сейчас мне просто необходим торт. Мать позвонила в колокольчик, и наша горничная вошла в гостиную с подносом, полным выпечки и итальянских макарони. Держу пари, она караулила под дверью с тех пор, как я приехала. Насколько я помню, она всегда была слишком любопытной. Мимоходом улыбнувшись мне, она поставила поднос и снова исчезла. Я схватила вкуснятину из слоёного теста с марципаном и шоколадом и откусила внушительных размеров кусок. Мать не спускала с меня глаз, когда наливала мне кофе. — Поаккуратнее с этим. В них полно жира и калорий. Ты должна заботиться о своем теле. Мужчины не любят толстух. Я демонстративно доела оставшуюся часть слойки, а затем запила ее кофе. — Может быть, тебе стоит написать книгу о том, чего хотят мужчины, поскольку ты, похоже, все об этом знаешь, — я широко распахнула глаза, чтобы смягчить грубость своих слов. Мать покачала головой, прежде чем взять себе печенье. — Твой отец прав. Мы должны были быть к тебе построже. — Вы были строги с Орацио, и это не помогло. — Он парень. Они все неуправляемы. К тому же, он делает успехи. Даже сказал, что думает о том, чтобы остепениться. Я не поверила в это. Он это сказал, только чтобы мать перестала его пилить. А учитывая то, что он не жил в Чикаго, но помогал вести наш бизнес в Детройте и Кливленде, родители нечасто получали возможность беспокоить его. И, разумеется, он был мужчиной. Никого не волновало, даже если он проводил каждую ночь с новой девушкой, при условии, что не раскрывал им, кто он на самом деле. — Я никогда не шла против вашей воли, так что не понимаю, на что ты жалуешься. В конце концов, я вышла замуж за Серкана потому, что вы этого хотели. Мать выглядела оскорбленной. — Он лучшее, на что мы могли бы рассчитывать. Кто бы отказался выйти за такого, как он, мужчину? Я допила кофе, не утруждая себя ответом. Все равно это был риторический вопрос. — Серкан домогается тебя ночью? Я чуть не выплюнула все, что было у меня во рту. — Мама, я не собираюсь говорить с тобой об этом. — Мои щеки запылали от стыда, и мать понимающе улыбнулась. Я любила ее, но она была самой бестактной женщиной на этой планете. *** Энцо приехал за мной на внедорожнике. За время короткой поездки мы не разговаривали, если не считать пары фраз, которыми мы перекинулись. Когда проезжали мимо улицы, где жила Бибиана, я попросила: — Подожди. Поверни здесь. Я хочу нанести визит Бибиане Бонелло. — Я обещала рассказать ей, как продвигаются дела у нас с Серканом. Надеюсь, она мне будет рада. Энцо не стал спорить. Он направил машину к дому Биби и припарковался у тротуара. — Хотите, чтобы я подождал? Я колебалась. — Если ты не против? Энцо покачал головой. — Это моя работа. — Он потянулся за сиденье и вытащил журнал об олдтаймерах. — Я недолго, — заверила я, хотя мы с Бибианой могли болтать часами. Я вышла из машины и направилась к входной двери. Позвонила и стала ждать. Какое-то время ничего не происходило, и я уже собиралась вернуться в машину, когда дверь распахнулась. Передо мной стоял Томмазо. Я округлила глаза от удивления, а затем заволновалась. — Привет, Томмазо, — выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал приветливо. — Надеюсь, я не пришла невовремя. Хотела поболтать с Бибианой. Она дома? «Она в порядке?» — вот вопрос, который я на самом деле хотела задать. Томмазо был потный, его кожа раскраснелась, а ширинка была расстегнута. Во мне стал нарастать страх. Томмазо оскалил зубы в широкой ухмылке и обхватил мою руку своими ладонями. — Она спустится через минуту. Для жены Серкана у нас всегда найдется время. Я боролась с желанием уйти. Его кожа была липкой от пота, и мысль о том, что причина его помятой внешности имела какое-то отношение к тому, что он делал с Бибианой, вызывала у меня желание скрести свои ладони, пока на мне не останется ни следа от его прикосновения. — Бибиана, поторопись. Здесь Эда Болат. Как будто Бибиана не знала, кто я. Я осторожно вытащила руки из его хватки. — Я слышал, ты взяла под свой контроль казино, — с любопытством сказал Томмазо, уставившись на меня своими маленькими глазками-пуговками. — Это Раффаэле тебе рассказал? Томмазо загоготал. — Ему и не нужно было. Все только об этом и говорят. Бибиане я бы ни за что не позволил работать, но Серкан уже давно пытается изменить положение дел в Синдикате, еще до того, как Фиоре ушел на пенсию. Я попыталась понять, могу ли истолковать его слова как предательство, но, к сожалению, это была лишь легкая критика. Ничего из того, что могло бы заставить Серкана пустить пулю в голову Томмазо. — Даже Синдикат вынужден идти в ногу со временем, — ответила я нейтрально. Бибиана появилась на верхней ступеньке лестницы с всклокоченными волосами, в кое-как застегнутой блузке и с голыми ногами. Томмазо подмигнул мне. — Прошу меня извинить. У меня встреча с Раффаэле, нужно выбрать девочек для завтрашней ночи. Удержать на лице улыбку было трудно до боли, и в тот момент, когда он скрылся из виду, я прекратила этот фарс и поспешила к Бибиане, которая спускалась по лестнице. — Эй, все в порядке? Она сглотнула. — Мы можем поговорить наверху? Мне надо в душ. — Конечно, — быстро сказала я. Бибиана робко улыбнулась мне. Я молча последовала за ней наверх, пытаясь подавить свою злость на Томмазо. Я уже пробовала найти способ заставить Серкана убить его, но мне нельзя было о таком даже думать. Мне никогда не приходилось быть в ответе за чью-то смерть. Даже если Томмазо был худшим из мерзавцев, смерти я ему не желала. Бибиана отвела меня в спальню. Я притворилась, что не заметила скомканных простыней, когда прошла за ней в соседнюю ванную комнату. Мы с Бибианой и прежде видели друг друга голыми, особенно когда были помладше, поэтому я не удивилась, когда она стала при мне раздеваться. Я села на край ванны. — Если бы знала, что Томмазо дома, я бы не приехала. — Нет, — перебила Бибиана. — Я рада, что ты здесь. По крайней мере, Томмазо из-за этого не отправился сразу же на второй раунд. Мои глаза пробежались по синякам у нее на боках, внутренней поверхности бедер и на предплечьях. Я опустила взгляд себе на колени и сморгнула злые слезы. Бибиана шагнула под душ и включила воду. — Эда? — Я встала и подошла к душевой кабинке. — Я знаю, что не должна тебя об этом спрашивать, но ты можешь что-нибудь сделать? — Он что-то делает против Серкана или Синдиката? Хоть что-то? — Он предан Болатам. — Биби мотнула головой, когда вода потекла с ее темных волос на лоб. Я так и думала. — Если Томмазо не предатель, Серкан ничего не станет предпринимать, но может, у нас получится его подставить. Глаза Бибианы стали огромными. — Если мы это сделаем, тебе придется обмануть Серкана. Эда, ты не можешь пойти против него. Я не имею права просить тебя о таком. — Она нацепила бравую улыбку. — Я слишком драматизирую. Женщины веками переживают это, и все они выжили. Может быть, но это не означало, что должна страдать и Бибиана. Она вышла из душа, и я протянула ей полотенце. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как дела у вас с Серканом? У вас было? Я кивнула, краска смущения опалила мне щеки. — Дважды. — И? Все плохо? — Нет, вообще-то это было… — я замолчала, осознав, что натворила. Я не могла рассказать о том, как мне понравилось быть с Серканом, когда с Биби только что совокуплялся ее муж-свинья. — …нормально, — закончила я без энтузиазма. Биби внимательно взглянула на меня. — Я тебя знаю, Эда. Я вижу, что ты врешь. Из-за меня не нужно сдерживаться. Я знаю, что есть женщины, которым нравится секс. — Было здорово, — выпалила я. Биби взял меня за руку и сжала ее. — Это же прекрасно. После стольких лет, проведенных с Кааном, ты заслужила немного удовольствия. Мне хотелось броситься к ней, заключить в свои объятья и держать, хотелось убить ради нее Томмазо, но вместо этого я просто сжала в ответ ее ладонь. — Однажды Томмазо исчезнет, и настанет твоя очередь. Она кивнула, но безысходность в ее глазах поразила меня. — Ему 52 года. С моей удачей, он проживет еще тридцать лет. Тогда я уже буду старой и злой. *** Спустя двадцать минут я вернулась в машину, и Энцо направился домой. Когда мы подъехали к воротам особняка, мое внимание привлек мужчина, стоявший по другую сторону улицы, и я вздрогнула от удивления. Это был Фрэнк.