О чувствах

То, что прошлой весной самой большой проблемой казались неловкие моменты из-за сверхчувствительности от прикосновений, этой весной кажется довольно смешным. С той "проблемой" они не только разобрались за месяцы до этого скандала, но даже научились использовать себе в пользу. Ведь когда у тебя буквально под боком есть тот, чьи прикосновения бодрят почище самого крепкого кофе, не воспользоваться таким преимуществом практически грех. Не смотря на обуревающие их чувства, парни тщательно скрывали то, что могло обернуться скандалом, вот только удар пришел откуда не ждали. Они были слишком заняты и счастливы, чтобы ожидать таких подвохов. Но у жизни всегда свои планы. После того количества "грязи", что вывалили на Хенджина за эти недели, он и сам порой начинал сомневаться, а "виновен ли он?". Что он сделал? А чего не сделал? Вопросы заседали в голове, как бы он не пытался выпихнуть их от туда. Чтобы не сойти с ума, он часами танцевал на грани сумасшествия, пока, абсолютно обессилев, не падал на пол, всерьез взялся за рисование, чтобы хоть как-то занять голову, руки, нежданно появившееся свободное время. Шок. Боль. Злость. Отчаяние. Все в группе прочувствовали эти эмоции. Все скучали по Хенджину. Вот только каждый быстро нашел и жилетку поплакаться, и собрата по несчастью, и лишь Чан остался наедине с тем, что разрывало его изнутри. Единственный, с кем парень мог поделиться этими своими чувствами, был в эпицентре всего этого сюра, и Чан буквально выл от собственного бессилия, когда его очередные попытки помочь летели ко всем чертям. Никогда до этого он не чувствовал столько отчаяния внутри, никогда не был НАСТОЛЬКО зол. Единственным, что держало его, была музыка, работа, в которую он погружался с особым рвением, порой граничившим с одержимостью. Лишь на сцене и в студии Чан позволял своей боли выйти наружу, всё остальное время стараясь "держать лицо", быть ответственным за других, как и всегда. Вот только с каждой неделей делать это становилось всё труднее. Когда так долго живешь под одной крышей с группой сверх шумных парней, тишиной наслаждаешься только первые несколько дней, потом она начинает оглушать, давить на и без того расшатанные нервы. Не то, чтобы Хенджин перестал слышать их голоса, звонки, сообщения, видеочаты стали их общим "спасением", вот только это не совсем то, скорее совсем не то. По телефону не затискаешь малышей, не дашь в шутку подзатыльник Джисону, не получишь тут же от Минхо, не спрячешься за Фелисом с Чанбином в попытках спасти свою задницу. И, естественно, по телефону не поцелуешь Чана. Хотя сейчас парень больше желает раствориться в тёплых объятиях хёна, что приносят удивительное спокойствие, словно закрывают тебя от всех проблем внешнего мира. Закрыться от проблем в их маленьком мире, лишь для них двоих, не против и Чан, который пишет и звонит каждую свободную или не слишком занятую минуту своему любимому Хензалесу. С каждым днём эти минуты в буквальном смысле становятся глотком воздуха, так как Чану всё чаще кажется, что он задыхается от всего этого давления. Он с трудом балансирует между тем, чтобы сделать всё возможное, чтобы вернуть Хенджина в группу, и не навредить остальным. Он требует от себя всё больше и больше, но все усилия кажутся напрасными, когда очередные попытки опять проваливаются. В какой-то момент Хенджин всерьез начинает беспокоиться за Чана, гораздо больше чем обычно. Ему больно видеть любимого хёна таким, и ещё больнее от того, что он мало чем может ему помочь. Парень делает всё от него зависящее, чтобы вернуться, чтобы у него была хоть какая-то возможность позаботиться о Чане, что поначалу, как обычно, храбрится, пытаясь быть "лучшим лидером", но, постепенно, всё чаще срывается на слезы. Кто бы мог подумать, что более эмоциональным в этой ситуации будет именно Чан? Хенджин тоже не всегда может сдержать слез, но этот "удар судьбы" заставляет парня стать жестче, взрослее. И теперь ему чаще приходится утешать плачущего Чана, а не наоборот. Ему было бы даже немного легче, что любимый хён не скрывает своих чувств, позволяя таким образом хотя бы части стресса уйти со слезами, если бы у него была возможность нормально успокоить Чана, крепко прижать его к себе, аккуратно массируя основание шеи, на которую тот слишком много взваливает. Но всё что он может сейчас, это отвлекать Чана разговорами перед сном, стараясь договариваться о звонках так, чтобы заставить хёна хоть немного больше отдохнуть, с искренней улыбкой наблюдая или слушая, как тот начинает тихо посапывать засыпая. В какой-то момент Чану кажется, что он вот-вот рассыплется на маленькие осколки, настолько он выжат и физически, и ещё больше эмоционально. Он уже начинает забывать, когда последний раз улыбался действительно искренне, а не потому, что надо. Порой лишь то, что перед сном он услышит, или даже увидит, Хенджина становится чуть ли не единственным стимулом прожить этот день. Когда ему, наконец, сообщают то, что Чан мечтал услышать все эти месяцы, то, за что они изо всех сил боролись, что Хенджин возвращается, парню приходится несколько раз переспросить, просто, чтобы убедить себя, что он не ослышался, что всё это правда. Хенджин так же не сразу верит в происходящее, но, к удивлению многих, реагирует спокойнее, чем от него ожидали. Хотя собирает вещи с присущей ему скоростью и энтузиазмом, забывая приличную часть необходимого. Столько слез, смешанных с улыбками и самым громким смехом, в их группе не было, кажется, с их первых побед. В какой-то момент Хенджин был почти уверен, что его скоро раздавят или разорвут на "обнимашки". Ребята, то чуть ли не распихивали друг друга в попытках дорваться до тела Хвана, то висли на нем сразу всей толпой. Но как только он встретился взглядом с как обычно припозднившимся Чаном, тут же понял из чьих объятий ему точно не вырваться, так как Хенджин сам его не отпустит. Тело реагирует быстрее мозга, и Хенджин осознает всё происходящее, уже когда обвивает руками любимую спину изо всех сил прижимая Чана к себе, с дичайшим блаженством вдыхая уже давно ставший родным аромат, чувствуя как его самого ещё крепче сжимают в ответ. Чан, всё ещё не до конца веря в происходящее, утыкается носом в шею Хенджина, с жадностью вдыхая любимый аромат, отчаянно борясь с желанием то ли поцеловать, то ли расплакаться, пока рука Хенджина находит самое успокаивающее место на теле хёна и начинает осторожно разминать пальцами напряженные мышцы у основания шеи, от чего Чан мгновенно расслабляется и почти успокаивается, позволяя себе впервые за долгие недели искренне улыбнуться, не в силах оторваться от этих ощущений, не в силах оторваться от Хенджина. Когда они так в обнимку и засыпают на диване, все тактично закрывают на это глаза, не отпуская ни единой шуточки по этому поводу. Минхо и Феликс, потому что уже давно их "спалили", Хан и Чанбин потому, что не хотят проблем со своими половинками, да и сами рады за друзей, Чонин так же в курсе происходящего, хоть и не в восторге от этого, лишь Сынмина немного удивляет то факт, что он не заметил этого раньше, но он быстро решает просто не лезть куда не следует. Все прекрасно видели до какого состояния дошел Чан за эти месяцы, их улыбчивый и обаятельный лидер стал походить на зомби стоило лишь камерам выключиться, и лишь сегодня его глаза снова загорелись, а с лица весь вечер не сходила искренняя улыбка. И если, для того чтобы так и продолжалось, им нужно будет просто держать язык за зубами, все без сомнений и исключений согласны на это. Когда заходит вопрос о том, кто будет работать в команде с Чаном над новой песней, вопрос моментально закрывается, это будет Хенджин, и возражения Чаном не принимаются. За эти месяцы парни поняли многое и о себе, и друг о друге. Во-первых, они могут находится вдали друг от друга довольно долго. Во-вторых, они этого абсолютно не хотят. Им не обязательно "не отлипать" друг от друга 24 на 7, но и упускать возможность лишний раз побыть вместе они больше не станут. Не после того, что пережили за последние месяцы. Вся эта боль научила их ещё больше ценить каждый момент вместе.