О чувствах

Если бы кто-то попросил описать их отношения одним словом, это без сомнений было бы "Доверие". Оно было с самого начала, с первой встречи, хотя обоих жизнь учила не доверять так легко, вот только в тот раз урок был дружно забыт. И по началу всё действительно сводилось лишь к дружбе, что не удивительно, учитывая их во многом схожие вкусы и взгляды. Взаимное сближение было постепенным, но достаточно стремительным, и, к удивлению обоих, глубоким. Они, как говорят в таких случаях, были "на одной волне", двигаясь к общим целям, находя всё больше общих интересов. Как всё переросло во что-то большее, они до сих пор задаются вопросом, хотя всё больше склоняются к мнению, что это было почти неизбежно. Порой кажется, что они доверяют друг другу больше, чем себе самим. По крайней мере, так определенно было в тот период, когда они пытались бороться с чувствами, прятали их как можно глубже, не доверяя этот секрет никому, даже себе. Но в то же время продолжали почти безоговорочно доверять друг другу во всём. Не переставали быть опорой, поддерживали, заботились, старались не разрушить ту связь, что была столь драгоценной. Каждый в какой-то степени боялся, что признание чувств, разрушит те отношения, на создание которых им понадобился не один год. Хотя оба понимали, что даже, если это будет неловкое признание в невзаимной симпатии, меньше доверять или любить друг друга как друзья (скорее даже братья) они не станут. Просто не смогут. Не после того через что они прошли вместе. Вот только, как выяснилось, опасения были напрасными. С момента признания они стали лишь ещё ближе. И дело далеко не в физической близости, хотя отрицать наличие плюсов в её наличии ни Чан ни Хенджин не станут, просто они открыли друг другу ту часть себя, что была тщательно скрываемой, и открыли это только друг другу, сделав уже общим секретом. Первые недели этот "секрет" очень пугал обоих, они часто разговаривали об опасениях, что будет, если их раскроют. Оба прекрасно понимали, что рискуют тем, к чему шли долгие годы, особенно Чан. Но недели шли, их не раскрывали, и страх потихоньку уменьшался, а парни понемногу приспосабливались к новым взаимоотношениям, ощущениям и тому, как это лучше маскировать под обычную для их коллектива тактильность и общительность. К небольшому удивлению, их отношения не так уж и сильно изменились по сути. Они всё так же с удовольствием шутили, дразнили друг друга по мелочам, как и всегда с удовольствием работали и развлекались с другими ребятами. Да, и объятия, и шуточный флирт всегда были обычными для их коллектива. Вот только теперь флирт был не только шуточным, а чуть ли не каждое прикосновение отзывалось внутри слишком приятным теплом, то и дело грозившим перерости в пожар. Годы привычки "держать себя в руках" помогали скрывать новые ощущения, что дарил их "секрет", но иногда это перерастало практически в пытку. Они и до того словно чувствовали любое изменение друг в друге и в эмоциональном и в физическом плане, но теперь всё переходило на совершенно новый уровень. Иногда доходило до смешного, когда Хенджин буквально чувствовал взгляд Чана и оборачивался ещё до того, как тот его звал, или Чан точно знал, что Хенджин хочет сказать и говорил это за него или одновременно с ним. Ребята лишь смущенно улыбались, спешно переводя всё в шутку, и какое-то время старались "держать дистанцию". Благодаря супер загруженному графику это вполне получалось, но в какие-то дни сосредоточиться на чем-то, кроме друг друга, становилось практически не возможно. Их будто магнитом притягивало друг к другу. А когда на выступления их стали одевать с каждым разом всё сексуальнее, температура пожаров что в Чане, что в Хенджине начала расти уже в геометрической прогрессии. Такие дни обычно заканчивались в тщательно запертой ванной комнате. За дверью которой скрывались страстные поцелуи, горячее дыхание, чувственные прикосновения, тихие стоны, откровенные разговоры и всё чем они могли поделиться лишь друг с другом. Их физическое сближение шло гораздо медленнее эмоционального. Во многом из-за супер загруженного графика, при котором найти время, чтобы украдкой урвать даже один поцелуй, было сродни чуду, во многом из-за характеров парней, что всю страсть обычно привыкли оставлять на сцене, в творчестве, и поэтому довольно долго не могли зайти дальше поцелуев, даже если и хотелось. Хенджина чаще всего останавливала банальная неопытность и немного стеснительность. На Чана, помимо стеснительности, несколько давил возраст его Хенджини, разница между ними вроде и небольшая, но это настолько засело в голове мистера Бана, что он рассказал об этом Хенджину, предложив подождать с чем-то более серьезным до совершеннолетия парня. Хенджин и не думал с каким нетерпением ему придется ждать этот день рождения, но был согласен со всем, что было более комфортным для Чана. На деле это была скорее последняя попытка Чана оттянуть следующую "точку невозврата" в жалкой надежде, что их общее "наваждение" насытится тем, что уже есть и утихнет, хотя в это и слабо верилось. Парень не отрицал своих чувств, и уже не пугался ощущений, что приносил каждый их совместный "вечер в ванной", его пугал скорее стремительный рост этих ощущений. Ему действительно с каждым разом хотелось больше, дольше, дальше, но каждый раз они останавливались. Из-за собственных опасений, банальной усталости, непредсказуемых внешних обстоятельств. Чаще всего Чан был даже рад этому, но иногда хотелось чуть ли не выть от желания продолжить. В желании завыть Хенджин был абсолютно солидарен, и чем ближе становился день его совершеннолетия, тем сильнее хотелось выть. Каждый "вечер в ванной" становился и спасением и своеобразной пыткой. Нет, Хенджин не думал круглосуточно лишь о том насколько Чан кажется всё более сексуальным с каждым днём, или о том что конкретно ему хочется сделать с его тайным возлюбленным. Но иногда эти мысли так просто не отпускали, тогда парни, жертвуя парой часов драгоценного сна, оставались на ещё более драгоценные минуты наедине. Их и без того загруженный график в определенный момент становится не просто супер загруженным, а просто сумасшедшим, поэтому чаще всего сил едва хватает в буквальном смысле доползти до кровати. Но даже если сил хватает лишь на то, чтобы просто лежать в обнимку, устало любуясь глазами напротив, тихо разговаривая о чем-нибудь, что больше всего волнует в этот момент, этого вполне достаточно. И Чану и Хенджину достаточно просто чувствовать друг друга рядом, достаточно знать, что они не одиноки во всём этом безумии. Но, когда график медленно, но верно, возвращается в более привычный ритм, мысли друг о друге с новой силой дают о себе знать. Терпение то и дело дает сбой, остановиться "вовремя" удается уже с большим трудом, несколько раз даже не удается, и парни с неким смущением признаются и себе и друг другу, что "когда это не твоя рука, ощущения более острые". И после этого начинают замечать, что чувствительность между ними переходит все пределы, что они могут более менее спокойно терпеть, и хоть как-то скрывать. Когда каждое, даже малейшее, соприкосновение кожи отзывается буквально взрывом, что пронзает всё тело, оседая пожаром внизу живота, заседая в мыслях, не давая сосредоточиться ни на чем кроме этих ощущений. Чтобы хоть как-то справиться с ситуацией, парни буквально начинают отскакивать друг от друга, в попытках избежать физического контакта на людях. Поначалу это кажется удачной затеей, и даже немного помогает, но чем дальше они заходят наедине, чем больше понимают, что с каждым разом чувствительность лишь растет, и просто избегая друг друга они ничего не решат, тогда они решают всё же зайти дальше, максимально дальше, чтобы почувствовать самый пик. Им казалось, что они уже достаточно успели изучить тела друг друга, что знают практически все самые чувствительные точки, но как только они оказались в том гостиничном номере, эта уверенность слегка пошатнулась. Те ощущения, что открылись парням в их "первую" ночь, были слишком яркими, слишком необычными, странно-приятными и определенно незабываемыми. Это не решило их "проблему" в одночасье, но осознав НАСКОЛЬКО они могут быть чувствительными друг для друга, справляться с новыми "взрывами" стало чуть легче. Они хотя бы перестали шарахаться друг от друга прежде, чем это могло вызвать какие-то ненужные вопросы. А в том, что они смогут справиться со всем остальным, ни Чан, ни Хенджин, почти не сомневались. Пока они могут доверять друг другу, всё кажется возможным.